Почему демократы навязывали рыночную экономику советскому народу?
Каждый демократ сегодня может рассказать, например, как делается операция пересадки сердца, но еще ни один из них не попытался сделать эту пересадку себе. Понимают, протоканальи, чего стоят их «познания».
Однако, когда речь зашла о пересадке рыночных отношений в тело экономики СССР, то всем «мыслящим индивидам» и «пикейным жилетам» показалось, что они смогут сделать это, поскольку, вроде бы, понимают, что такое рыночная экономика и как ее «пересаживают» другим людям. Редкие выступления марксистов относительно смертельной опасности, таящейся в рыночной экономике, потонули в массовых «одобрямс» и не были услышаны миллионами будущих вкладчиков, «бомжей» и скоропокойников, жаждавших «изячной» жизни.
О высочайшем уровне рыночной инфантильности российских граждан убедительно свидетельствует многолетнее откровенное издевательство Мавроди над миллионами вкладчиков, возжелавших «хапнуть на халяву». В начале 90-х годов по всей Москве были развешаны большие рекламные плакаты МММ, на которых откровенно было написано: «Из света в тень перелетая…». Т.е. Мавроди открыто рекламировал «теневое» содержание своего проекта и направление перетекания денег. Однако миллионы обдемократившихся вкладчиков не оценили наглости его «юмора» и попались «на крючок», поскольку знали о сущности рынка меньше, чем подросток о последствиях первого наркотического «кайфа».
Тем не менее, именно демократы, глумясь, называли всех остальных россиян «совками» и убеждали их в том, что, живя за «железным занавесом», они ничего не знают о рыночной свободе, и… тут же предлагали неосведомленным «совкам» срочно внедрить рынок, т.е. «то, незнамо что», чтобы и в России все было, как «у них», не уточняя, как в Швейцарии или как, например, в Колумбии. Поэтому миллионы забастовщиков (советских шахтеров и металлургов), требовавших в 1990 г. перехода к рыночной экономике, даже не задавались вопросом почему, например, одни РЫНОЧНЫЕ страны вопиюще бедны и унижены, как, например, Бангладеш, а другие, единицы, безобразно расточительны? Почему американские предприниматели были заинтересованы в замене «неэффективной социалистической экономики в СССР» на «эффективную» рыночную? От большой ли врожденной щедрости? Ведь если экономика СССР была действительно безнадежно больна, то она, ко всеобщей радости буржуазии, умерла бы естественным образом. Но бизнесмены стран НАТО настаивали на том, чтобы СССР оздоровил свою экономику… рынком.
А ведь нужно быть идиотом, чтобы приписать предпринимателям желание помочь СССР стать еще более результативным конкурентом. До Тэтчер история не имела прецедента, когда бы пройдохе удалось соблазнить своего конкурента перейти на более «эффективные» (с точки зрения соблазнительницы) методы хозяйствования. Образованный человек заподозрил бы в подобных уговорах подвох. Но Горбачева и Ельцина к числу образованных людей никто и не относил. Да и российские диссиденты всегда знали, но молчали, и о недалекости главарей «перестройки», и о тех причинах, которые вынуждали глобалистов неприлично настойчиво «впаривать» руководству КПСС (в том числе Ельцину) идеи рыночной «благодати».
О высоком уровне головотяпства «отцов русской демократии», т.е. руководства КПСС и российских журналистов, свидетельствуют факты. Например. В свое время, по заданию Горбачева, Явлинский (выученик Абалкина) разрабатывал «программу» якобы перевода экономики СССР на рыночную основу за 500 дней. Явлинский частенько хвастал журналистам, что в разработке «его программы» принимали участие 200 американских профессионалов и что именно это обстоятельство гарантирует ей высокое качество. Степень этой глупости легче понять, если представить на мгновение, что Сталин пригласил для разработки плана разгрома фашистов под Сталинградом профессионалов из германского генштаба, которых тоже, как и американских, нельзя назвать законченными кретинами. Иначе говоря, нетрудно представить содержание действительного задания, с которым американские эксперты приехали «помогать» Явлинскому.
Тем не менее, идиотский слух, усердно тиражируемый журналистами, о желании бизнесменов США видеть СССР процветающей, конкурентоспособной рыночной страной был с восторгом «проглочен» демократическими обывателями.
Анализ материалов, помещенных в научных и популярных журналах начала 90-х годов показывает, что доморощенные «рыночники» знали, например, о конкуренции только то, что она, якобы, ведет к росту качества товаров, и потому твердили: «Ради этого стоит сломать социалистическую экономику». Так учила избирателей Старовойтова, Холодов с Листьевым, так думали покупатели в подземном переходе на Пушкинской площади Москвы за несколько мгновений до широко известного взрыва, на это же надеялся приватизатор Маневич, едучи по Невскому проспекту навстречу автоматным очередям. Не больше знал о конкуренции и Юшенков. Миллионы не подумали, что с переходом на рыночную основу они впервые столкнутся с массовой фальсификацией продуктов, а десятки тысяч россиян будут умирать ежегодно только в Москве, употребив дешевую «водку», залежалые и потому откровенно ядовитые продукты, что США будут присылать в Россию окорочка, нашпигованные всем тем, что окорачивает жизнь потребителей и попутно «стерилизует» их. Больные не догадывались, что рынок заполонят фальшивые «лекарства». Начинающие бизнесмены еще не знали о «паяле в анале» и не предвидели, что процесс концентрации и централизации капиталов в РФ будет происходить в виде ежедневного «замачивания» конкурентов в подъездах.
Могут возразить, что сегодня в рыночных США видных персон отстреливают гораздо реже, чем в России, дескать, вот и у нас «утрясется». И действительно, интенсивность применения «закона кольта» внутри Америки за последние полвека несколько снизилась. Если, конечно, не считать таких «мелочей» как устранение конкурентов методом массового доносительства во времена Маккарти, расстрелов Кеннеди, Кинга, Версаче, периодических массовых погромов с мародерством и стрельбой то в Нью-Йорке, то в Лос-Анжелесе... «Поэтому» есть шанс и у некоторых российских предпринимателей дожить до относительно «спокойных» времен. Должно же и бизнесменам когда-нибудь надоесть «заказывать» своих конкурентов, в том числе и чиновных.
Однако причина снижения интенсивности отстрела важных персон в США не только в том, что американский рынок уже «настрелялся» веком раньше. Во-первых, США - самая монополизированная страна мира. Олигархов в природе осталось очень мало. Этих моральных уродов можно было бы занести в Красную книгу, если бы их безумие не ставило на грань уничтожения все человечество. Ясно, что в убийстве олигарха может быть заинтересован, прежде всего, другой олигарх. «Шахидке» с «поясом смертника» до него не добраться. Поэтому олигарху «вычислить» заказчика и принять меры предосторожности не составляет большого труда. Представителям же среднего бизнеса покушаться на убийство олигарха бесполезно, поскольку ни одному «середняку» овладеть капиталом олигарха не суждено. Самое большее, на что идут представители «среднего класса» это на кражу родственников олигархов с целью получения выкупа.
Во-вторых, важной причиной «паузы» в отстреле американских олигархов является неуклонное снижение нормы прибыли в мировом капиталистическом хозяйстве. Сегодня удвоить капитал это вовсе не значит получить двойное увеличение прибыли. Наоборот. Сегодня, как никогда прежде, каждая последующая порция капиталовложений влечет за собой динамичное снижение нормы прибыльности фирмы. Поэтому фондовые рынки давно уже не ориентируются на величину дивидендов, а погрузились в биржевые спекуляции, «перегревая» рынок ценных бумаг порой на 300-800 млрд. долл.
Многолетняя практика подтвердила, что периодически происходящие акты перетекания мегалитических порций капитала из одних рук в другие не влекут за собой адекватного роста нормы прибыли. Сегодня, если, например, Билл Гейтс перестреляет весь совет акционеров фирмы «Форд», то ему легче будет стать хозяином «Форда», чем поднять уровень прибыльности этой корпорации. Если отбросить мелкие частности, поверхностные суждения, которыми изобилует одна из недавних книг Сороса «Кризис мирового капитализма», то великий комбинатор на основе своего богатого опыта махинаций пришел к абсолютно верному выводу, что капитализм, а тем более американская его модель, как и древний Рим, исчерпал свои ВНУТРЕННИЕ источники развития. Не так давно тот же Сорос вложил большие суммы в акции высокотехнологичных фирм и… закономерно прогорел. Более того, крушение СССР только подтвердило факт загнивания мирового капиталистического хозяйства. «Вдруг» гигантским массам жителей мира стало ясно, что падение СССР «нужно» было им лишь для установления мировой тирании США.
Если во времена Маркса Англия являлась страной классического домонополистического капитализма, то сегодня США является страной классического монополизма, претендующей на мировое господство. Поэтому суть загнивания некогда свободного капитализма продуктивнее всего изучать на примере США - страны, чей флаг сжигают во всем мире чаще, чем любой другой флаг, которую ненавидит все большее количество обывателей планеты, уже побывавших под демократическими американскими бомбами.
Корпорации США столь велики и диверсифицированы, что практически исчерпали возможности для расширения своих рынков внутри страны. Сузились до предела возможности внутриотраслевой конкуренции, т.е. возможности для разорения конкурента через «честную» торговлю и одномоментного поглощения его рынка. В США уже много лет наблюдается мизерный рост объемов продаж (в силу застоя в темпах прироста покупательной способности населения). Недавно главный экономист компании Morgan Stanleyn, Стивен Роуч, был вынужден дипломатично намекнуть, что и «в ближайшие несколько лет американская экономика будет расти крайне низкими темпами и для её оживления (?!) необходима дальнейшая девальвация доллара на 20%» (См.: «Ведомости» от 15 июля 2003 г.). С ним согласен и главный экономист МВФ, Кеннет Рогофф, и директор Institute for International Economics, Фред Бергстен. Но в долгосрочном плане надежды на динамичное развитие экономики США вообще беспочвенны.
Войны, которые непрерывно развязывают монополии США, убедительно свидетельствуют о растущем их загнивании, ибо война это «последний пункт» в списке средств, используемых крупными собственниками, когда исчерпаны ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ возможности для роста нормы прибыли.
На доллар пока молятся только российские демократы. И это при условии, что за последние несколько месяцев курс доллара относительно евро понизился на 30%, а относительно иены на 15%. Теперь доллар пытается силой оружия вернуть себе монопольное положение на мировом рынке.
Поэтому, т.е. в связи с трудностями роста внутреннего рынка, «конкурентные» устремления современных бизнесменов США сориентированы на внешние рынки. А для увеличения объемов продаж на внешних рынках необходимо, помимо угрозы применения крылатых ракет, повысить конкурентоспособность американских товаров. Легче всего это сделать методами ценовой конкуренции, т.е. понизить курс доллара, а вместе с ним и цены на американские товары на внешнем рынке в иностранной валюте.
Но и европейские монополии не дремлют. Превратив евро в новую мировую валюту, европейские биржи тоже решили снизить курс евро, т.е. повысить ценовую привлекательность своих товаров. На этой основе возникли дополнительные антифранцузские, антинемецкие, антироссийские, а затем и антикитайские, антиарабские, антиперсидские и т.п. настроения рыночного «истеблишмента» США.
Точно так, как план ограбления, в зависимости от масштабов «операции», сплачивает большее или меньшее количество «джентельменов» удачи, так и империалистический ЭКСПАНСИОНИЗМ есть форма консолидации внутреннего рынка США, как, впрочем, и рынка Западной Европы. Такая форма объединения мало чем отличается от фашистской формы консолидации рынков Испании, Италии, Германии, Венгрии, Румынии, Финляндии после 1919 года.
Рынок как мина-сюрприз замедленного действия
Так почему же демократы, а благодаря им, и многие бывшие советские люди не поняли, что глобальное распространение рыночной формы экономики является источником роста всемирной напряженности, которая НЕИЗБЕЖНО породит мировую войну?
Во-первых, потому, что НА ПОВЕРХНОСТИ ЯВЛЕНИЯ рынок кажется всего лишь безобидным процессом купли-продажи. Естественно, за деньги. Со времен А.Смита это действо обозначается формулой Д-Т или Т-Д, в зависимости от того, с какой стороны вы подходите к этому процессу. Поэтому для большинства митрофанушек ходульной истиной столетиями была та, что на рынке встречаются продавец товаров(Т) и простак покупатель с деньгами(Д). Вокруг этой примитивной картинки и вращается вся рыночная экономическая «наука». Но, для еще большего затуманивания сознания интеллигенции, в экономической литературе пространно «исследуется» фигура товаровладельца, чуть меньше товаропроизводителя, много места уделено «маркетингу», т.е. тому, как товаропроизводитель должен «убедить» покупателя потратить все деньги только в его магазине. О покупателе в экономической литературе сказано, что он - главное действующее лицо на рынке, что он диктует рынку свои потребности и вынуждает рынок подчиняться своей воле.
Самые титулованные экономисты современности не понимают, что не существует такой профессии - «покупатель», поскольку «покупателем» может стать только тот, кто уже продал что-нибудь за деньги, украл деньги или взял взятку и потому временно уподобился «покупателю». Доказано, чем больше бизнесмен украл, а чиновник взял в виде взятки, тем более щедрыми покупателями они являются. Чем больше продавец выручил от продажи, тем больше он может купить.
Во-вторых, многим кажется, что рынок это царство свободы, где каждый волен быть или продавцом, или покупателем и свободно определять цену товара. Но на рынке встречаются не продавец и покупатель, а два однотипных субъекта, товаровладельца, КАЖДЫЙ из которых попеременно выступает то в роли продавца, то в роли покупателя. Покупатель и продавец - это две абсолютно неразрывные стороны одной «медали», т.е. одного физического лица. Эти «лица», воплощенные в одном лице, вынуждены выходить на рынок, прежде всего, под страхом голодной смерти, рожденным частной собственностью, разделением общественного труда на промышленный и сельскохозяйственный, на труд умственный и физический в условиях частной собственности. Иначе говоря, производители в условиях рыночной экономики столь же НЕ свободны, как и не свободны жители дачного поселка во время долгожданного пожара на даче соседа, грозящего, правда, выгоранием всего дачного поселка. На рынке все происходит, почти как на пожаре, где каждый человек, стоящий в цепочке людей, подающих ведра с водой к строениям, еще не затронутым огнем, является (в одном лице) и «покупателем» ведра воды и его «продавцом». Причем, если абстрагироваться от случайного расплескивания, то «продать» можно только то количество воды, которое «купил».
Таким образом, в рыночной экономике, если вы законопослушны, невозможно стать покупателем, не побывав продавцом. На рынок вы должны обязательно вынести то, чем обладаете и жаждете обменять, т.е. продать, и, если это удастся, тогда вы можете побыть покупателем и даже мотом. Следовательно, несмотря на всю демократическую демагогию по поводу неразрывности рынка и свободы, на самом деле либеральный рынок наиболее тираничное явление в истории мировой экономики.
Если в эпоху рабовладения и феодализма тиранию осуществляли только латифундисты, феодалы и служители религии, а все остальные люди являлись их жертвами и заслуживали сочувствия, тем более, когда боролись против тиранов, то в эпоху МОНОПОЛИИ рыночной экономики в мировом хозяйстве тиранами по отношению друг к другу становятся ВСЕ участники рыночных отношений. Даже чернорабочие, поскольку и они превращаются в продавцов-конкурентов своей рабочей силы. Образно говоря, рынок, благодаря всепроникающей конкуренции, это война всех против всех.
На либеральном рынке доступ к средствам СУЩЕСТВОВАНИЯ, даже к воде и лекарству, возможен только через продажу чего-либо. Но если у субъекта нет продукта, чтобы продать его, то ему приходится «выносить» на рынок и СВОБОДНО продавать самого себя, а точнее, то, что он себе «произвел»: трудовые мозоли, детей, жену, внутренние органы, гениталии, совесть, способности или отдельные мысли. Все сугубо личное в рыночной экономике превращается в товар, если субъект не обладает иной частной собственностью. Практика показала, чем либеральнее рынок, тем больше развита детская проституция, поскольку именно детям нечего вынести на рынок кроме своих беззащитных тел.
Еще одно полноценное опровержение тезиса о том, что на рынке взаимодействуют продавцы и покупатели, как ни странно, найдено этнографами достаточно недавно. Оказывается, в центральных районах Африки, в горных районах Южной Америки вот уже много тысяч лет бесперебойно функционируют специфические рынки-ярмарки, законсервировавшие первородную форму рынка. Там участники ярмарки съезжаются, как ПРОДАВЦЫ, поскольку все они везут с собой для продажи продукты собственного труда.
Важно отметить, что на этих ярмарках из века в век происходит лишь обмен продуктами производства, а деньги (тем более, бумажные) не используются и по сей день. Поэтому привычной для современного рынка персоны «чистого» покупателя, т.е. бездельника с деньгами, на первородном рынке не наблюдается.
На подобных рынках продажа своего товара может осуществиться лишь в форме… покупки… товара другого вида. Т.е. оба продавца одновременно являются… покупателями. Это отношение продавцов описывается формулой: хТовараА = уТовараВ. Но здесь знак равенства означает лишь равное право на определение пропорций, а отнюдь не фактическое равенство правой и левой частей «уравнения».
Коренной особенностью рыночных отношений, основанных на прямом и непосредственном продуктообмене, является их субъективная эквивалентность, воспринимаемая и первобытными участниками обмена, и современными экономистами как абсолютная. Это «мелкое» обстоятельство игнорировалось классической рыночной политической экономией. Но в мелочах и скрывается «бес». Маркс со всей определенностью указывал в своих трудах на это. Однако вульгарные политэкономы, в том числе и большинство представителей «советской школы», не понимали ни субъективного характера рыночной эквивалентности, ни стихийного характера действия закона стоимости. Они так и не поняли выводов Маркса о том, что закон стоимости проявляет себя лишь в конечном итоге, прорываясь через систематические нарушения эквивалентности в реальном рынке, обрушиваясь, как «потолок на головы» большинства, вспышками «разборок», гиперинфляцией, экономическими кризисами и мировыми войнами. Именно так костоломно и кроваво работает «невидимая рука» «автоматического» регулятора рынка, воспетая недоумками.
Неэквивалентность непосредственного продуктообмена порождает эффект прибыли, получаемой случайно то одним, то другим продавцом-покупателем в натуральной форме. То есть из каждого акта рыночного обмена его участники выходят: один с прибылью, другой с убылью (а завтра они могут поменяться местами). ОБЯЗАТЕЛЬНОЕ неравенство КАЖДОГО обмена, т.е. получение прибыли лишь одним из обменивающихся, хотя ОБА они жаждут ОДНОСТОРОННЕЙ выгоды, является абсолютным, а потому НЕУСТРАНИМЫМ законом РЫНОЧНОЙ экономики. Завороженные житейскими наблюдениями за плутовством на базаре, буржуазные теоретики, противореча собственным утверждениям о диктате потребителя над производителем, вывели общий «закон», присвоив продавцу эксклюзивное право завышать продажную цену товара относительно действительных издержек и потому всегда получать прибыль, а покупателю отвели роль профессионального простака, поскольку покупатель якобы всегда оплачивает ценовую похоть продавца.
Но в обществе, основанном на принципах частной собственности, личная выгода является абсолютным мотивом деятельности каждого. Слегка перефразируя Маркса, можно сказать: гарантируйте предпринимателю БЕСПРИБЫЛЬНОЕ производство, и он возьмется за дело… только под страхом смертной казни. Прибыль - наиболее последовательная форма удовлетворения потребности частника в личной выгоде, и так как все участники рыночного обмена всегда стремятся к личной выгоде, то ими будут целенаправленно изыскиваться и находиться формы, гарантирующие УСТОЙЧИВОЕ получение возрастающих масс и нормы прибыли. Но никто, из стремящихся к прибыли, находясь в здравом рассудке, не будет откровенно делиться секретами источников своих прибылей. Напротив, истинные охотники за прибылью сделают все, чтобы конкуренты шли «по ложному следу». Наиболее продуктивным «ложным следом» в охоте за прибылью является тезис о том, что прибыль любит трудолюбивых и плывет к ним в руки.
Между тем, если даже не обращаться к теории Маркса и оставаться на уровне трудовой теории стоимости А.Смита, то и тогда ясно, что получение прибыли есть результат «удачного» обмена товара с объективно меньшим содержанием труда, на товар, содержащий объективно большее количество труда. В этом суть конкуренции, т.е. торгового соревнования между товаровладельцами. Победителем в конкуренции явится тот, для кого неэквивалентность обмена со знаком «плюс» является ЕДИНСТВЕННОЙ целью ВСЕЙ операции обмена.
Именно трудолюбию туповатых производителей или, как их называют американские жены, неудачников, пришлось играть в истории роль «обманки», за которую веками прятались те, кто, на самом деле, всегда извлекал прибыль из обмена своего менее трудоемкого товара на более трудоемкий товар. У более ленивого, но сообразительного, извлекшего ОДНОСТОРОННЮЮ выгоду из обмена товарами, т.е. облапошившего конкурентов, всегда хватало ума сообщить лопоухой части общества, что прирост богатства происходит благодаря его трудолюбию на стадии производства, а не мошенничеству на стадии обмена. Но и действительное превосходство в производстве предприниматель всегда использует для УСИЛЕНИЯ мошенничества на стадии обмена. В противном случае предприниматели не могли бы получить самое сладкое для себя - т.н. сверхприбыль.
Демократические теоретики рынка упорно «не видят», что наиболее типичной ситуацией на рынке является не трудолюбие, а попытки обвесить, обмерить, недодать сдачи, спрятать подгнившую помидорину среди свежих, продать мясо, зараженное «коровьим бешенством», под видом доброкачественного и т.д. Т.е., как показывает всемирно-исторический опыт, ВСЕ субъекты рынка практически всегда ведут себя взаимно и предельно плутовато. Но, поскольку все в окружающей нас действительности подвержено развитию, постольку и непреднамеренные неточности перерождаются в периодическое сознательное мелкое плутовство патриархальных производителей, которое, затем, развивается в систематическое и безграничное и одностороннее мошенничество капиталистов.
Иначе говоря, и в объективной невольной непропорциональности рыночного обмена, и в продуманном стремлении первых торгашей-покупателей надуть ДРУГ ДРУГА крылась предпосылка для превращения этих микрогрешков В ЗАКОН. Т.е. не каста продавцов надувает покупателей, а ВСЕ участники РЫНКА активнейшим и сознательнейшим образом участвуют во всеобщем ВЗАИМНОМ надувательстве, но капиталисты имеют одностороннее преимущество.
При господстве мелкотоварного производства масштаб взаимного надувательства и размер прибыли, получаемой тем или иным ловкачом, ничтожны и неустойчивы относительно получателя. Но, по мере монополизации экономики, завершается дифференциация товаропроизводителей на крупных, средних и мелких, а торговли, соответственно, на оптовую, мелкооптовую и розничную. Теперь, по примеру вассальной иерархии феодалов, буржуазия устойчиво делится на террариум олигархов и серпентарий «среднего класса». Ясно, что монополисты по сравнению с «середняками», вынося на рынок гигантские массы продукта, получают одностороннюю возможность для концентрации в одних руках гигантской массы погрешностей пропорций обмена. Т.е. монополисты завоевали право за существенно меньшее количество своих товаров выменивать у мириада мелких производителей существенно большее количество их товаров по натуральному выражению, тем более по стоимости.
Это, собственно, и является предпосылкой того, что в США ежегодно возникают и… разоряются 150 000 мелких фирм только в «городских» видах бизнеса.
Однако монополист считал бы себя неудачником, если бы на меньшее количество одного натурального продукта он выменял бы многократно большее количество другого натурального продукта. Например, куриных яиц. Даже самый разнузданный стяжатель понимает всю бессмысленность богатства в виде смердящих миллиардов куриных яиц, и даже миллионов экземпляров «Архипелага ГУЛАГ» Солженицына. Дело в том, что огромный перечень материальных и псевдодуховных ценностей с течением времени подвержен моральному и техническому старению. Они утрачивают свою потребительную стоимость, а вместе с ней и меновую стоимость и поэтому перестают быть богатством, их невозможно пустить в дальнейший оборот. В этом кроется еще одна причина, по которой рынок время от времени сотрясают кризисы «перепроизводства» натуральных продуктов.
Другое дело - золотые слитки, которые можно накапливать, пока хватит терпения и запасов золота в недрах Земли, извлекая монеты из процесса обмена, складывать их в сундуки, зная, что они не протухнут или, зарывать в землю, понимая, что они не истлеют. Поэтому рынок, как форма хозяйствования, получает господствующее положение после того, как в продажу начинает устойчиво поступать товар, позволяющий накапливать его без угрозы потери этим товаром своих дьявольски притягательных свойств. Таким товаром сначала стало золото, позднее банкноты, а затем и счета в банках, практически не требующие (от кризиса до кризиса) материального носителя. Выдающаяся роль и масштабы финансового рынка в экономической системе современных развитых стран обнажают истинные помыслы фанатов рынка: рост личных счетов во что бы то ни стало и без какой-либо связи с материальным производством.
Иначе говоря, по мере превращения золота из рядового товара для поделок в товар особого рода, т.е. во всеобщий эквивалент, в сознании участников обмена происходил некоторый «сдвиг по фазе» в прямом и в переносном смысле. Из внешне приличных и трудолюбивых людей производители превратились в оголтелых стяжателей, в кровожадных охотников за золотыми кругляшками. Но «тайное» стало явным лишь для добросовестных и наблюдательных людей. А для любителей скользить по поверхности явления картина рыночных отношений только усложнилась и возникла иллюзия приоритета «аристократа»-покупателя над «торгашом».
Именно по мере нарастания денежного обращения абсолютное большинство людей перестали замечать, что, в то время, когда одни производители только выносят на рынок полноценные товары, другие производители, уже реализовав свой продукт за золотые монеты, начинают поиск другого полноценного продукта, за который вынуждены отдать полученные в предыдущем акте золотые кружочки. А тут еще рядом с рынком реальных ценностей, который поддается логическому объяснению, заработал финансовый рынок, где все поставлено с ног на голову. Из-за этого «сдвига по фазе» и возникла иллюзия существенной суверенности продавца и покупателя.
Вульгарные экономисты своими «теориями» усиливают эту иллюзию. Они стараются оторвать товарное обращение от денежного и выпячивают мелкое мошенничество продавца на рынке. Такая позиция удобна для апологетов рынка в том смысле, что делает фигуру обладателя денег, т.е. «покупателя», экономическим аристократом. Отсюда в сознании вкладчиков возникает иллюзия, что торговец - это грязный торгаш, а банкир - это чистый финансист. В действительности именно финансист, т.е. ростовщик, всегда открыто и нагло продает меньшую сумму денег за большую. В отличие от простых товаровладельцев финансист вообще не прибегает ни к какой маскировке. Он просто и масштабно врет, обещая большой процент по вкладам, и тиранически диктует, объявляя процент на ссуду. Однако и вкладчик-халявщик, как только становится «финансистом», т.е. продает свои деньги банку, начинает нахально требовать от ростовщика большого процента. Но в этом случае продавец денег, т.е. вкладчик, просто не понимает, что он будет фактически обобран ПОКУПАТЕЛЕМ денег, т.е. ростовщиком, поскольку ставка процента, выплачиваемая по вкладам, всегда меньше прибыли ростовщика, полученной благодаря применению денег недалекого вкладчика. Таким образом, наш продавец денег, рядовой вкладчик, ВСЕГДА оказывается крайним, но пока не понимает этого.
Итак, проникая с поверхности явления в сущность процессов, происходящих на рынке, т.е. проникая в сущность очередного, скажем, первого порядка, придется признать, что СЛОВО рынок обозначает не процесс купли-продажи, так сказать, «игру в одни ворота», а неразрывную связь между товаровладельцами, ОТНОШЕНИЯ, возникающие между частными ПРОИЗВОДИТЕЛЯМИ по поводу ОБМЕНА продуктами их производства, отношения, сулящие одностороннюю И ТОЛЬКО одностороннюю выгоду. Такое понимание значения слова «рынок» делает более понятным закон неизбежного движения рынка от видимости свободы к тирании монополий.
Если в эпоху патриархального рынка главным содержанием этих отношений являлось невольное удовлетворение общественных потребностей в разнообразных продуктах, а кажущаяся эквивалентность являлась условием обмена продуктами деятельности, то после появления денег объективная неэквивалентность рыночных отношений приобрела сначала форму денежной прибыли, а затем монопольной прибыли. То есть, произошла серия закономерных качественных скачков в развитии простой случайной формы прибыли.
Рынок, как форма экономических отношений, возникающих по поводу удовлетворения общественных потребностей производителей в натуральных продуктах, а затем прочих «товаровладельцев» (проституток, наемных солдат, чиновников и пролетариев), переродился в такую форму экономических отношений, когда все общество, включая и «средний класс», не сознавая этого, работает на ничтожную кучку монополистов во имя удовлетворения их больного глобализма.
Домонополистический капитализм (с его «фратерните, либерте и эгалите») это абсолютно нетипичный, проходной штришок в истории действительного рынка. (Здесь мы пока абстрагируемся от проблемы неэквивалентности «рынка труда» и рынка рабочей силы, но отметим, что в условиях частной собственности эквивалентных рынков не бывает вообще). Домонополистический рынок это непродолжительный переходный период от бесхитростных и низкодоходных обвесов и обсчетов эпохи феодализма и преобладания цеховой экономики к грабежу на научной, конвейерной основе, позволяющей олигархам пожирать с нарастающим аппетитом время жизни абсолютного большинства населения планеты.
Таким образом, приходится констатировать, что сущность капиталистического рынка состоит в НЕЭКВИВАЛЕНТНОСТИ обмена. В эпоху частной собственности неэквивалентность обмена и есть научное, «осушенное» от эмоционального водословия, содержание термина «эксплуатация». Все остальные черты рынка так же узкотехничны, несущественны с точки зрения экономической подоплеки социальной напряженности, как и, например, цвет корпуса атомной бомбы для её мощности. Иначе говоря, капиталистический рынок существует до тех пор, пока на нем существует и НАРАСТАЕТ неэквивалентность отношений обмена. Оголтелая борьба за все большую либерализацию российского рынка и ведется ЛИДЕРАМИ СПС именно для того, чтобы олигархи США укрепили свой диктат на рынке РФ, а некоторым депутатам и чиновникам выдавали пенсию от Конгресса США за хорошую службу, как, например, сыну Хрущева или генералу Калугину.
Но, как известно, пропагандисты рынка немало потратили сил, убеждая россиян в том, что демократический рынок предоставляет всем равные возможности. Этот тезис пропагандировался демократами по-геббельсовски, т.е. настолько категорично, что даже массовая нищета, охватившая широкие слои демократов ельцинского призыва, все еще не привела всевозможных МНСов и СНСов, копающихся в мусорных баках, к выводу о том, что магистральным содержанием современных мировых рыночных отношений является обогащение кучки, прежде всего, американских олигархов. Вялая реакция мировых СМИ на крупные неудобства, возникшие в последнее время у российских олигархов, свидетельствует о том, что вся мировая «закулиса», особенно американская, считает Россию «зоной их жизненных интересов», а не каких-то там абрамовичей и березовских.
Открытый Лениным закон неравномерности развития мировой экономики капитализма в нынешних условиях выливается в моноглобализм США, и это можно рационально объяснить только нарастающей неэквивалентностью рыночных отношений между вооруженными до зубов монополистами США и относительно слабо вооруженной остальной частью мирового сообщества. Устойчиво растущее расслоение общества на богатых и бедных людей, на богатые и бедные страны, достигшее БЕСПРЕЦЕДЕНТНЫХ масштабов именно в условиях рынка, вопиет о неэквивалентности рыночных отношений, как об объективном экономическом законе.
Разумеется, некоторую роль в неравномерности развития рыночных стран играют и конкретно-исторические особенности развития производительных сил той или иной страны. Но уникальные «национальные» научные и технологические открытия не могут долго являться исключительной тайной одной страны, даже США. Тем более, сегодня. Поэтому стоит повторить, что решающая причина неравномерности развития мирового рынка кроется, во-первых, в объективной невозможности обеспечения пропорционального развития мировой экономики при капиталистической частной собственности, а, во-вторых, в СОЗНАТЕЛЬНОМ, обеспеченном авианосцами, неэквивалентном обмене монополистов между собой и всем остальным миром.
Банкротства крупнейших компаний мирового масштаба, всемирные финансовые кризисы и аферы, непрерывные войны не позволяют сделать никакого другого вывода, кроме того, что современного математического аппарата, кибернетических устройств, армии экспертов и менеджеров, президентских программ совершенно недостаточно для предотвращения неэквивалентности в мировой РЫНОЧНОЙ экономике. Более того, вся политическая воля американского «истеблишмента» направлена именно на доведение экономической неэквивалентности в мире до абсолюта с исключительной выгодой для себя.
Вопрос о причинах возникновения преступников, о методах предупреждения преступлений и воспитания законопослушных граждан актуален для общества любого политического и экономического вида. Очень часто бывает, что продвижение политиков на важные государственные посты и органы власти, ведется под лозунгами искоренения преступлений, наведения порядка в правозащитных органах, борьбы с коррупцией и т.д. Это говорит о том, что вопрос порядка в стране и в государстве волнует большинство избирателей. Часто политики играют на этом.
Мы, марксисты, знаем, что любая буржуазная политическая власть держится исключительно на средства буржуазии, действует в ее интересах. Любые же законы, принимаемые в пользу рабочих, нужны лишь для того, чтобы стабилизировать ситуацию, покупать лояльное отношение пролетариата к существующему строю. Также мы знаем, что главное и самое страшное, преступление для капитализма – это преступление против частной собственности. Именно крупную частную капиталистическую собственность любая буржуазная власть стремиться оградить от нападений, а защита личности и безопасность граждан имеют второстепенное значение: если личность принадлежит к классу предпринимателей, тогда ее защита необходима, если же нет, тогда «как получится».
В этой статье я попытаюсь разобраться в причинах возникновения такого явления как преступность, и в частности, о преступлениях в среде пролетариата.
1. Для начала, нужно определить, что такое преступление.
Преступление, в широком смысле – это нарушение закона. Никто не может отрицать тот факт, что для разных обществ, для разных исторических ситуаций, для разных политических и экономических систем действие, совершенное человеком, будет оцениваться и определяться законом по-разному. Например, торговля спиртным во время “сухого закона”, несомненно, будет считаться преступлением. В тоже время, когда этот закон не действует, торговля законна. Так и факт торговли, например, при социалистическом строе может быть вне закона. То есть, то или иное действие можно назвать преступлением только тогда, когда существует закон, определяющий данное действие преступлением. Преступление – это не абсолютное понятие.
Преступление – понятие, несомненно, классовое, поскольку законы принимает господствующий класс, а угнетенный класс обязан им следовать. При первобытном обществе тоже существовали определенные правила поведения и обычаи, запрещающие, допустим, отбирать, или присваивать себе большую часть добываемой пищи, но в жестких условиях выживания, в постоянной угрозе нападения хищников и других племен, пищи и так добывалось настолько мало, что хватало лишь на поддержание жизни. Воруя у своих соплеменников, можно было остаться одному, что, по сути, означало скоропостижную смерть, так как лишь кооперация и совместные действия всех членов общины, позволяли выживать. Грубо говоря, это никак не регламентировалось. Стихийное правило, негласно принимаемое соплеменниками, – сознательно. Закон, запрещающий воровать, мог возникнуть только тогда, когда было что воровать, то есть когда появился излишек, который не был жизненно необходим для поддержания жизни. Точнее, закон, запрещающий посягательства на частную собственность, появляется только тогда, когда появляется человек, или группа людей, имеющих возможность этот излишек присвоить. Это и был первый закон. Тут и берет начало классовое общество, как и законность господствующего класса.
2. Что может сказать нам марксизм о причинах преступлений? В предыдущей части мы попытались определить, что такое преступление, и как появилось право на частную собственность. С тех пор, как начали появляться вожди, племенная знать, с последующий превращением её в царей, князей, бояр, с тех пор началось расслоение общества на господ и трудящихся. Появились рабовладельческие государства, стоявшие на антагонизме хозяев и рабов – пленников их завоеванных племен и государств; свободных граждан, влезших в долги. Тогда и начало появляться все больше законов, которыми класс рабовладельцев стремился защитить свое положение и свое имущество, так как рабы были самыми отчаявшимися людьми, которым было нечего терять. Об этом свидетельствуют восстания рабов на Сицилии, восстание Спартака. Например, в первое восстание на Сицилии, зачинщиками были 400 сельских рабов, вскоре восстание расширилось и рабам удалось взять город Энну. После этого волна восстаний по всей Сицилии, и вот уже весь остров принадлежит бунтующим рабам, численность которых перевалила за 100 тысяч. Три года им удавалось держать весь остров от нападений римлян, за это время даже образовалось Государство Рабов, так его назвали, когда предводителя восстания Евна признали царем. Учитывая количество бунтов и восстаний среди рабов, можно совершенно точно сказать, что рабы имели настолько низкое положение в обществе, что готовы были пойти за кем угодно, лишь бы против своих угнетателей. Для римских работорговцев восставшие рабы были лишь преступниками, посягнувшими на их права и привилегии.
Отсюда мы видим, что чем тяжелее положение угнетаемого класса, тем более шаткими становятся позиции класса господствующего. Так же, чем больше лишений выпадает на голову пролетариата, тем больше он вынужден идти на преступления, поскольку по-другому в условиях перманентно возрастающей безработицы, например, во время кризиса, он не может обеспечить себя средствами к существованию. Этому также способствует низкая культура среди трудящегося класса, низкая сознательность, а, следовательно, и отсутствие понимания о необходимости добиваться политической власти, для достижения успехов не только для удовлетворения сиюминутных интересов, но более обширных и важных целей, таких как построение социализма и установление диктатуры пролетариата. В докапиталистические эпохи не было условий для победы угнетенных классов, а эксплуатация и угнетение человеком человека были составной частью общественного прогресса, поэтому борьба эксплуатируемых граничила с бессмысленным разбоем и насилием.
“Неуважение к социальному порядку всего резче выражается в своём крайнем проявлении — в преступлении. Если причины, приводящие к деморализации рабочего, действуют сильнее, более концентрированным образом, чем обычно, то он так же неизбежно становится преступником, как вода переходит из жидкого состояния в газообразное при 80° по Реомюру. Под воздействием грубого и отупляющего обращения буржуазии рабочий превращается в такое же лишённое собственной воли вещество, как вода, и с такой же необходимостью подвергается действию законов природы: наступает момент, когда он утрачивает всякую свободу действия” (Ф. Энгельс “Положение рабочего класса в Англии”).
Опять же при поднятии этого вопроса мы приходим к тому, что современное, а особенно российское коммунистическое движение находиться в зачаточной стадии и неспособно на научную и последовательную пропаганду в пролетарской среде, чтобы «неуважение к социальному порядку» направить в сознательное русло социалистической революции.
Продолжим. Фридрих Энгельс писал в работе “Положение рабочего класса в Англии”:
“В Англии социальная война находится в полном разгаре. Каждый стоит за себя и борется за себя против всех остальных, и вопрос о том, должен ли он причинять вред всем остальным, которые являются его заклятыми врагами, решается для него исключительно эгоистическим расчётом: что для него выгоднее. Никому уже в голову не приходит искать полюбовного соглашения со своими ближними, все разногласия решаются угрозами, самочинной расправой или судом. Одним словом, каждый видит в другом врага, которого он должен удалить со своего пути, или в лучшем случае средство, которое он может использовать для своих целей. И эта война, как показывают таблицы преступности, становится год от году всё яростнее, ожесточённее и непримиримее; враждующие стороны постепенно обособляются в два больших лагеря, борющихся друг против друга: здесь — буржуазия, там — пролетариат. Эта война всех против всех и буржуазии против пролетариата не должна нас удивлять, ибо она есть лишь последовательное осуществление принципа, заложенного уже в свободной конкуренции. Но удивительно то, что буржуазия, над которой с каждым днём всё более сгущаются грозовые тучи, остаётся совершенно безразличной и безучастной, что она, изо дня в день читая обо всех этих вещах в газетах, не испытывает, не скажу — возмущения существующим социальным строем, но даже просто страха перед его последствиями, страха перед общим взрывом того, что в отдельности проявляется в каждом преступлении. Но на то она и буржуазия; со своей точки зрения она не может понять даже фактов, не говоря уже о вытекающих из них выводах. Просто не верится, чтобы классовые предрассудки и закоренелые предвзятые мнения могли в такой высокой — я бы сказал: в такой безумно высокой — степени ослеплять целый класс. Но развитие нации идёт своим путём, независимо от того, видит ли буржуазия это или нет, и в один прекрасный день оно поразит имущий класс такими неожиданностями, о которых и не снилось его мудрецам”.
Энгельс приводит статистику количества арестов за уголовных преступлений: за 37 лет, с 1805 года (4605 арестов) до 1842 года (31309 арестов), количество арестов выросло в 7 раз. Такое положение дел он объясняет крайне плохими условиями жизни английского пролетариата, что толкает все больше рабочих на преступления различного характера. В цитате выше он пишет, что вследствие всех негативных факторов существования рабочих, откуда и низкая нравственность, и низкая сознательность рабочего класса, существует и конкуренция среди рабочих. Рабочий видит в другом рабочем не товарища по несчастью, а конкурента, которого следует устранить, чтобы выжить самому. Но, так или иначе, пройдет время, и при должных обстоятельствах пролетариат объединится и выльет весь свой гнев на буржуазию, если она не изменит свое отношение к рабочему классу.
Если положение пролетариата все ухудшается, и тот готов к бунту и восстанию, рано или поздно это произойдет, но это восстание не примет форму революционного переворота, сознательного действия ради установления рабочей диктатуры, если коммунисты не будут вести работу среди рабочего класса по повышению его сознательности. Таких примеров масса. Например, разворачивающиеся на наших глазах события в Ливии.
Буржуазия за всю историю существования капитализма научилась предупреждать и пресекать крупные волнения пролетариата. Зачем буржуазии выжимать все соки из рабочего класса, относиться к нему как к рабам Древнего Рима, если можно выжимать потихоньку, грабить законно через политиков, пропагандировать социальную дружбу путем провозглашения национального единства. Когда это нужно, кинуть подачку рабочим, ведущим экономическую борьбу. Все это сглаживает противоречия в голове рабочего класса и заставляет успокоиться и работать дальше.
Таким образом, преступность своими корнями уходит в господство частной собственности и всегда принимает формы социальной борьбы той или иной силы. Конкретные преступления, не связанные с собственностью, своей причиной всегда попадают в тот разряд социо-психических деформаций, которые происходят из-за влияния эксплуатации, угнетения, порабощения, господства рыночной морали, то есть упираются в ту же частную собственность.
3. Как обстоят дела с преступностью при коммунизме и социализме, как первой фазе коммунизма?
Ответ можно дать, обратившись к причинам, которые побуждают совершать преступления при других экономических системах, основанных на классовом неравенстве. В большинстве случаев представитель угнетаемого класса совершает преступление под действием объективных жизненных обстоятельств, исключая буржуазию, так как те идут на преступления исключительно ради повышения своих прибылей, или душевнобольных, которые совершают антиобщественные поступки из-за искаженного восприятия действительности. Таким образом, чтобы исключить появление преступников, необходимо: во-первых, уничтожить классовое общество; во-вторых, постоянно поднимать уровень и качество производительных сил, и в частности развивать автоматизацию производства, чтобы исключать противоречие между умственным и физическим трудом; в-третьих, создать высококачественное образование и культуру, требовательно относиться к воспитанию каждого члена общества.
На первой фазе коммунизма – социализме, создаются условия для перехода в коммунистическое общество: власть находиться в руках пролетариата, под руководством коммунистической партии создаются и развиваются производительные силы, создается образование и воспитание, необходимое для развития человека, свободного от недостатков предыдущего общества, готового работать не только для себя, но и для общества.
При коммунизме преступности не будет места.
Борьба с преступностью в условиях капитализма, в общем, похожа на бессмысленную возню. Не в том смысле, что она не нужна. И в условиях капитализма пролетариат нуждается в защите от преступников, сообщество которых пополняется в основном за счет сильно опустившихся в социальном положении низко квалифицированных люмпен-пролетариев. В условиях же социализма преступность прямо срастается с буржуазией, стремящейся восстановить старый порядок. А в том смысле, что эта борьба малоэффективна, когда как проблема заключается в самой системе товарных отношений, которая сама порождает преступность и сама же пытается с ней бороться. Органически преступен не сам человек, а система его общественных отношений – капитализм.
Общие вопросы теории распределительных отношений. (Часть 1)
Что значит поставить вопрос диаматически?
Многим левым теоретикам вопрос о распределительных отношениях при социализме и коммунизме представляется настолько ясным, что они с жаром берутся за выяснение частного вопроса «как» распределять, не уяснив ни себе, ни читателю, а «что» и «с какой целью» будете распределять, «кто» и «почему» будет распределять.
Между тем, самым общим вопросом для материалиста в этом ряду и является вопрос: что будете распределять, т.е. какими средствами производства в каком количестве и качестве это «что-то», будет произведено, прежде чем оно будет распределено? Без предварительного теоретического решения этого вопроса, новые коммунисты неизбежно обрекут себя на повторение старых ошибок, тем более, что во всех современных левых партийных программах болезненное проявление любви к «тем же граблям» уже проявило себя со всей очевидностью.
Кроме того, нелишне задаться вопросом, является ли вопрос о справедливом распределении животрепещущим для, например, современных масс пролетариев умственного, физического и для носителей окончательно проституированных форм труда? Кто не знает, что современное массовое сознание ведает только один юридически безупречный путь достижения достойной жизни - это «заработать» как можно большую «зарплату» (хоть на изготовлении «паленой водки», хоть на Форексе, хоть в депутатском кресле, хоть на панели) и… гори, все остальное, синим пламенем.
Какой социальный слой современных россиян можно вовлечь в политическую партию, а тем более в реальную борьбу, лозунгом справедливого распределения современного российского «национального» материального достояния, включая дворцы олигархов, «хрущобы», устаревающую промышленность, подержанные западные автомобили и утраченную продовольственную безопасность? А что будут распределять, например, сомалийцы, если им удастся опять встать на коммунистический путь развития? Угнанные танкеры?
Что будем распределять? Бедность или богатство?
Сегодня, самым общим местом в экономической теории стало деление стран мира на два основных экономических «полюса», на страны богатого Севера и бедного Юга. Такова сегодняшняя реальная экономическая география и картина распределения планетарного богатства между народами. И она такая именно и, прежде всего, потому, что основная масса населения, особенно интеллигенция, имеет предельно бедные представления по вопросу сущности богатства и его распределении, хотя теоретические основы решения этой проблемы заложены ещё Адамом Смитом и коренятся вовсе не в распределительных отношениях.
Сегодня найти на планете среди живых, кого-нибудь, кто изучил и понял содержание второго тома «Капитала» К.Маркса, в котором изложена методология исследования и раскрыты основные законы распределения общественного богатства - невозможно. Мировой экономический кризис, длящийся вот уже три года, прекрасное тому подтверждение.
Не может ни у кого вызвать сомнения, даже у авторов учебников PR, что дворцы и хижины, находящиеся в одном культурном археологическом слое, образовавшемся несколько тысяч лет тому назад, есть убедительное материальное доказательство, что бедность порождена определенными историческими условиями, никак не связанными с марксизмом, хотя бы потому, что многие образцы шедевральной дворцовой архитектуры относятся к тем же археологическим пластам культуры, в которых подавляющая часть населения не умела читать даже святое писание. Т.е. бедность большинства людей планеты возникло за многие тысячи лет до марксизма-ленинизма. Следовательно, утверждать, как это делают демократы РФ, что бедность в России ввел Ленин, абсурдно, поскольку археологи нашли неопровержимые доказательство тому, что редкие памятники богатства и циклопические трущобы бедности возводились на всей планете, на всём протяжении демократического рабовладения, феодального абсолютизма и демократического капитализма по всему миру.
И рабовладение, и феодализм, и капитализм обладают такими низкими производительными силами, что не могут сделать ВСЕХ трудящихся материально обеспеченными людьми, как бы они не надрывались на работах. Мальтус доказал, что при классическом капитализме прирост бедняков опережает рост производительности их труда. Поэтому только завоевания, только организованный грабеж друг у друга, т.е. распределительные отношения, покоящиеся на насилии, могли на время сделать египтян богаче сыновей израилевых, римлян богаче галлов и т.д. А внутри Рима, распределение богатства в пользу латифундистов, тоже много сотен лет подряд осуществлялось за счет вооруженного насилия, а не за счет товарно-денежной формы отношений.
Таким образом, в строгом соответствии с выводами диаматики, богатство не может возникнуть в результате насилия и, в то же время оно не может возникнуть вне отношений насилия, богатство возникает в ходе производства, но концентрируется в отдельных руках только при наличии прямого или косвенного, реального или потенциального насилия. Насилие, есть одна из наиболее древних форм отношений распределения как у африканского водопоя, так и в римском сенате, так и на Капитолийском холме в США. Шасть застреленных президентов США это уже не случайность.
Тем, кто прочитал последние главы первого тома «Капитала» и «Анти-Дюриг», известно, что классики марксизма не отрицали роли насилия в истории, а дали им диаматическое истолкование и доказали, что общественное богатство, будучи произведенным, НАСИЛЬНО распределяется между людьми во всех формациях, основанных на частной собственности на средства производства в пропорциях, порождающих богатство меньшинства олигархов и бедность абсолютного большинства непосредственных производителей.
Бедность, как явление общественной жизни, досталась российскому коммунизму в наследство от многовекового феодализма и весьма сложно было в течение 70-ти лет власти трудящихся изжить зло, которое НАСИЛЬНО культивировалось классом богатых людей, и которое веками воспринималось бедными как их естественное, богом данное состояние. Тем более, сложно всего за 70 лет было изжить духовную бедность религиозно настроенной части населения планеты, сознательно насаждаемую в умы людей в течение пяти тысяч лет писанной истории. Особенно отчетливо это заметно, когда читаешь сочинения Солженицына, Астафьева, Распутина, Аксенова, Войновича, Василя Быкова, стишки и воспоминания Эльдара Рязанова, мемуары Тарковского, Яковлева, Ельцина, когда смотришь и слушаешь передачи Парфенова, Жванецкого. В такие моменты сусальный блеск и духовная нищета интеллектуальных куртизанок становится особенно очевидной.
Дело не выиграло даже от того, что, практически, все исторические эпохи выработали собственные варианты ответа на вопрос о богатстве и бедности, получившие массовое признание и, порой, превратившиеся в манию. Но, независимо от того, какого словарного определения вы придерживаетесь, распределению подлежит, прежде всего, реальная бедность подавляющего большинства населения всех пережитых эпох. В период рабовладения распределялись рабские объемы продуктов производства, в феодальную эпоху, крестьянские крохи. Разумеется, в капиталистическую индустриальную эпоху пролетарский труд стал производить сравнительно большое количество продуктов и именно это уже позволяет повысить уровень потребления значительной части населения, а апологетам капитализма говорить о «социально ориентированной рыночной экономике», например, Швеции, Норвегии. Однако не следует забывать, что подобный «социализм» (при значительном социальном расслоении общества) осуществлен не в XIX веке, а в конце ХХ века, и не за счет «справедливого» распределения, а за счет более продуктивного производства.
Тем не менее, человеческое общество ещё никогда не переживало периода, когда бы ВСЕМ хватало произведенного материального и духовного продукта для полноценной и разумной жизни. Поэтому повсеместно «справедливые» распределительные отношения периодически прерываются массовыми погромами, чинимыми отверженными, то в США, то во Франции, то Германии, то Греции, то Дании, то в Швеции, хотя поводом служит, разумеется, не только само плохое материальное положение людей. Показательно, что участие олигархов в погромах магазинов в перечисленных странах не отмечено. Следовательно, чем дальше человек стоит от олигархического уровня и качества потребления, тем меньше его устраивает текущее распределение материальных и духовных благ.
Никто не будет спорить, что богатство, и бедность можно распределить по-разному, эгоистично или альтруистично. Но тот факт, что распределению могут быть подвергнуты как обильные, так и очень скудные факторы и ресурсы, не вызывает сомнения. Ясно так же, что и конечный социальный эффект от распределения разных объемов факторов и ресурсов будет разным. Вопрос о распределении серости можно не поднимать, поскольку большинство людей понимали и понимают, что уйти от бедности и впасть в серость вовсе не означает достичь богатства. Просто очень часто людям, впавшим в серость, кажется, что они находятся на пути к богатству.
Не требуется большого напряжения ума, чтобы понять: как бы справедливо, т.е. уравнительно, не распределяли «богатства» в бедных странах, положение населения этих стран в мире, в текущем моменте, останется неизменно сложным, если не тяжелым. Сравнительные показатели будут свидетельствовать о том, что данная страна бедная, хотя и справедливая.
Сегодня в мире есть две страны, в которых распределение организованы едва ли не идеальным образом. Ни один народ мира социально не защищен так гарантированно, как, например, народы КНДР и Кубы. Но идиотизм мелкобуржуазности пустил такие глубокие корни в планетарном общественном сознании, что даже безработные в США, даже бомжи на улицах Москвы, а тем более в районе «Рублевки», высокомерно воротят носы от этих самых совершенных систем распределения. Ежегодно десятки тысяч представителей современных развитых рыночных стран предпочитают покончить жизнь самоубийством от безысходности, чем бороться за справедливое, тем более, уравнительное распределение. Такова реальная картина современного массового психоза. Большинство обывателей не убеждает даже тот факт, что, например, на Кубе больше всего людей столетнего возраста, приходящихся на каждую тысячу жителей и что это достигнуто именно разумностью и гарантированностью распределительных отношений. Но даже на Кубе ширится движение умалишенных за уничтожение гарантий и переход на рыночные отношения. Подобные субъекты предпочитают попробовать свои силы в американском рыночном обществе, в котором распределительные отношения существуют лишь для констатации принадлежности человека к касте презренных неудачников.
Для тех, кто внимательно следит за событиями в КНДР и на Кубе, совершенно очевидно, что коммунизм в этих странах построить ещё сложнее, чем в царской России после гражданской войны, но не в силу порочности самой идеи, а в силу мирового обывательского окружения, инфекционности мелкобуржуазного примера и беззастенчивой блокады, осуществляемой США в отношении этих стран.
Как известно, классики марксизма в качестве оптимального варианта свершения коммунистической революции рассматривали вариант одновременной всемирной коммунистической революции. Наиболее часто такой подход объясняют тем, что классики опасались вооруженной интервенции со стороны империалистического окружения. Но забывается, что главную угрозу для дела строительства коммунизма в России Ленин видел в мелкобуржуазном сознании большинства её населения. Более того, Ленин прямо указывал на то, что именно эта сила может сыграть решающую роль в деле реставрации капитализма в России. Обывательское мировоззрение, для усвоения которого не требуется образованность, вызывает такие же яркие реакции и такие же губительные последствия, как и любые галлюциногены. Но с мещанским мировоззрением труднее бороться, чем с наркоманией. Наркомания излечивается даже простым отсутствием производства наркотиков. И всё. Нет поступления в организм наркотиков, нет заболевания. Мелкобуржуазное мировоззрение, наоборот, генерируется тем сильнее, чем меньше научной информации поступает в сознание субъекта. А ведь известно, что нет ничего более легкого, более заразительного, чем умственная лень и умственное безделье.
Общество с рыночной экономикой отличается от социалистического общества ещё и тем, что первое подкупает обывателя пропагандистской возможностью каждого стать миллиардером, а второе прямо и честно информирует всё общество, что при социализме человек не может стать миллиардером вообще. Эта информация страшно огорчает миллионы обывателей, толпящихся на бирже труда, выпрашивающих пособие по безработице, и отталкивает их от социализма. Они до самой, плохо намыленной, в связи с бедностью, веревки, считают, как Сифон и Борода, что им вот-вот повезет. Именно честные обыватели мира сегодня представляют собой эксплуатируемую массу, наиболее пораженную трудоголией, но свято верующих не столько в бога, сколько в свою возможность «выбиться наверх» за счет напряженного честного труда, бережливости и удачи в лотереи.
Усилиями СМИ в сознание обывателей внедряется мысль о том, что дизайнерская серость внешнего образа жизни при социализме, отличие «Линкольна» от «Запорожца» обусловлено порочностью именно социалистических распределительных отношений. Они стараются показать, что якобы, при капитализме вообще нет распределительных отношений, и потому там есть шанс честно разбогатеть. Западная пропаганда усиленно распространяла тезис о том, что, как только «чудовище» разумных распределительных отношений будет окончательно повержено, т.е. как только весь мир откажется от каких бы то ни было социальных мотивов в распределительных отношениях, то восторжествует высший тип естественной справедливости, предполагающий расслоение общества в строгом соответствии с ТЕКУЩИМИ задатками, способностями, талантами и везением личности. Дескать, гораздо интереснее жить в обществе, в котором набор аксессуаров вопиет о превосходстве данной личности над толпой. Никакие другие мотивы не движет современной толпой так сильно, как желание всей толпы выбиться из толпы. «Шико-блеско дай».
Иначе говоря, в противоборстве двух концепций социальной справедливости, обе из которых исходят из текущего уровня развития общественных производительных сил, наибольшее воздействие на умы миллиардов обывателей всех полов и возрастов сегодня оказывает концепция возвышения личности за счет эксплуатации собственных задатков и талантов, за счет побед в конкуренции, хитрости и других подобных «добродетелей». Со времен Мальтуса пропагандируется идея, что яркость, красочность, привлекательная острота внешних сторон жизни капиталистов обусловлена именно отсутствием социально-ориентированных распределительных отношений и господством борьбы за существование, конкуренции, позволяющей победителям осуществить все свои заветные материальные мечты и абсолютно роскошные формы личного бытия. Современных обывателей очень часто отталкивает от идеи социализма именно невозможность удовлетворять при социализме все свои животные похоти.
Есть и другой, немаловажный аспект проблемы. Как известно, уже при социализме в СССР, т.е. при достаточно устойчивой материальной защищенности человека, вопрос о взаимоотношениях полов решался, преимущественно по причине взаимной симпатии и обоюдного согласия людей. При коммунизме, когда разрешение материальных проблем не будет стоить человеку вообще ничего, отношения полов будут строиться исключительно на основе взаимной симпатии, без каких бы то ни было меркантильных соображений. Но для пробуждения симпатии именно к личности, личность должна наличествовать. Ясно, что в условиях абсолютной материальной независимости одного человека от другого исчезнет проституция любого вида, от женской до чиновной. Но именно это не может быть принято современными сторонниками рыночных отношений. Только всепроникающие денежные отношения составляют решающее условие, которое позволяет осуществлять нуворишам сексрабство в неограниченных масштабах и изуверских формах, переходящее в садистскую стадию массовой педофилии, превращающее растущее количество родителей в сексработорговцев собственными детьми. Будучи при деньгах в цивилизованной стране можно совершенно не беспокоиться относительно содержания своей личности. Все недостатки личности, её невзрачность, бессодержательность компенсируются толщиной «портмоне».
Следовательно, концепция «справедливого распределения» текущего материального богатства общества, в том виде, в каком его оставила в наследство левому движению КПСС, еще долго не завоюет сознание обывателей, в том числе и современных пролетариев, в связи с некоторыми объективными обстоятельствами, среди которых наибольшую роль играет, как не парадоксально, субъективный фактор. (Это хорошо понятно тем, кто усвоил диаматическое учение в части единства и тождества противоположностей).
Суть проблемы, приведшей СССР к катастрофе в конце ХХ века состоит в том, что после выхода в свет работы Сталина, «Экономические проблемы социализма в СССР», мировое коммунистическое движение не породило ни одного произведения, о котором читатели говорили бы именно как о теоретическом произведении, содержащем стратегические ориентиры, движение к которым позволило бы народам СССР достроить коммунизм. Сегодня предприниматели всего мира, пока ещё, могут спать спокойно. Современные коммунисты не торопятся обратиться к своей главной силе, к диаматической теории развития партии и всего человечества. Современные коммунисты забросили самое важное открытие марксизма, диаматику, в самый дальний чулан своего сознания и пытаются обещаниями «справедливого распределения» текущих материальных благ завоевать расположение современных пролетариев.
Наивно полагать, что, если, например, в современной Сомали, Эфиопии, Анголе, Конго, Афганистане, Ираке, Иране, Украине, т.е. в странах отнюдь не бедных на природные ресурсы, идеально, до миллиграмма, до квадратного миллиметра уже завтра справедливо распределить между всеми людьми всё, чем располагают эти страны: землю, золото, алмазы, нефть, уран, хлопок, наркотики, рис, танки, автоматы, то, всё равно, ещё много лет население этих стран будет мигрировать в США Европу, и даже в РФ, спасаясь от элементарного голода, поскольку самое справедливое распределение разведанных запасов сырья, плохо мелиорированных земель не повлечет за собой оздоровления социальной среды, улучшение общественных отношений, тем более, сразу и непосредственно. Необходимо соблюсти ещё множество РЕШАЮЩИХ условий, о которых многие современные левые не хотят думать заранее, чтобы совершенствование распределительных отношений сопровождалось пропорциональным ростом социально-политического и научно-технического прогресса в стране.
Многим эмоциональным недоучкам КАЖЕТСЯ, что лозунг справедливого, скрупулезного распределения наличного материального богатства страны, а тем более, т.н. общественных фондов потребления, есть наиболее сильный лозунг, способный привлечь в политическую партию большие массы сторонников справедливого распределения. Они не понимают даже того простого момента, что большинство современных людей всего мира считают справедливым лишь такое положение вещей, при котором хорошо, прежде всего, ему самому, любимому, а не соседу и его детям. Если бы это было не так, то не было бы и мещанской «перестройки» в СССР», всемирной конкуренции всех против всех, кровной мести, массовых заказных убийств, мафиозных «разборок» и мировых войн. Большинство современные люди в подавляющем большинстве своем, независимо от религиозной принадлежности, пока, агрессивно эгоистичны и абсолютно некомпетентны в вопросах смысла жизни и счастья.
При всех своих недостатках, несомненно, что уже в СССР система распределительных отношений, даже в эпоху Брежнева, была самой гуманной в мире, и отнюдь не аскетической, что даже несколько снижало, с рыночной точки зрения, её экономическую эффективность. В частности, темпы роста зарплат несколько превышали темпы роста объемов производства предметов потребления и поэтому всё, что производилось, мгновенно сметалось с прилавков. К началу 80-х годов население СССР уже переело население США по хлебу, картофелю, салу, молоку, сливочному маслу, сахару, куриным яйцам. На сто человек населения в СССР приходилось больше, чем в США, холодильников, телевизоров, стиральных машин, радиоприемников, вводимых и бесплатно распределяемых ежегодно новых квартир, золотых медалей, полученных победителями школьных международных олимпиад, олимпийских игр и чемпионатов мира. На сберкнижках населения к началу «перестройки» скопилось 190 миллиардов рублей при стабильных ценах. За автомобилями, золотом, коврами, хрусталем и т.п. товарами, далеко не первой необходимости, выстраивались очереди, лишь слегка уступавшие современным очередям, состоящих из бездомных (в ночлежки), безработных, проституток на Тверской, обманутых вкладчиков, дольщиков и пайщиков. Ведомые духом подражательства, стадности, люди, претендующие на звание интеллигента, диссидента, барда, начиная с периода «оттепели», гибли уже даже не за метал, а за любую бытовую «шмотку». Их нежная душа страдала, от того, что по потреблению устриц и трюфелей СССР находился на последнем месте среди промышленно развитых стран. Точно так СССР занимал последнее место по количеству домов терпимости, больных СПИДом и туберкулезом. В стране не проводились гей парады, а только военные и парады физкультурников. Угасла организованная преступность. На олимпиаде в Москве не произошло ни одного теракта. Все эти «ужасы» быта не могла вынести ни одна «нежная душа» диссидента.
Т.е., как показала практика, даже брежневская задабривающая система распределения оказалась неспособной автоматически сделать большинство населения сторонниками коммунизма. Оказалось, что откормленные и даже пресытившиеся граждане, это не все необходимое и достаточное для построения коммунизма. Ясно, что коммунизм не будет функционировать на пустой желудок. Но ещё яснее, что коммунизм вообще не будет функционировать на хронически пустую голову или голову забитую современным мистическим хламом, что одно и то же.
Одна из причин непонимания таких простых вещей интеллигенцией СССР состояла в том, что система высшего образования в СССР, а в период горбачевщины и среднего образования, во многом копировали рыночную буржуазную «систему». В СССР абсолютно игнорировали педагогическое наследие Ленина, Макаренко, Крупской, Калинина, Фрунзе. Оппортунисты от педагогики, не дали развиться советской педагогике (особенно ленинскому и макаренковскому направлениям) до необходимой степени, при котором подавляющее большинство населения было бы приобщено к высшим достижения человеческой мысли и коммунистической практике. Высшая школа не смогла избавиться от всего того реакционного и откровенно глупого, начетнического, зубрильно-кабинетного, талмудистского, что содержится в буржуазной педагогике и порождает безнравственность, а, следовательно, глобальные экономические кризисы, мировые войны, экологические катастрофы и терроризм. Ремесленничество, кастовость и корысть, как говорится, расцвели в «высшем образовании» пышным цветом, особенно после андроповских хозрасчетных экспериментов.
Но уже в хрущевскую оттепель было забыто, по меньшей мере, что Ленин, указывая большевикам на своеобразие НЭП, говорил о печальной необходимости применения растлевающего буржуазного принципа распределения по труду, поскольку другой язык, пролетарии и крестьяне, сформировавшиеся при царизме, сразу не поймут. Но Ленин призывал, особенно молодежь, в кратчайшие сроки компенсировать разрушающее действие хозрасчета на души людей, самой решительной культурной революцией. Нужно было, во-первых, поднять народного учителя на высоту, на которой он никогда не находился, а во-вторых поднять образованность молодежи, прежде всего, пробудив в них тягу к самому напряженному и активному самообразованию. Одновременно, Ленин сознавал, что в стране с мощными мелкокрестьянскими пережитками реанимировать российское промышленное и сельскохозяйственное производство можно, но лишь применяя самые привычные, примитивные, т.е. буржуазные методы и формы производственных отношений. Другого подхода вчерашние крестьяне-единоличники сразу не примут, даже переселившись в город.
Параллельно с реанимацией экономики силами мелкой буржуазии, планировалось, в кротчайшие сроки, превзойти внутренний и внешний капитализм в области производства, построением экономики не на интенсивности человеческого труда, а на новой, научной, плановой, коммунистической основе, т.е. на принципиально иной системе производственных отношений, требующих иного уровня культуры населения, создающих новые возможности для усиления культурной революции. Поэтому комплексный, системный план ГОЭЛРО Ленин и называл ещё одной партийной Программой, более предметной и конкретной, от выполнения которой вообще зависела судьба Советской России.
Ленин был уверен, а НЭП, в конечном итоге доказал, что РКП(б), российский рабочий класс в основном и главном понимает своеобразие и трудности переживаемого периода, а поэтому согласится на временное НЕСПРАВЕДЛИВОЕ распределение фонда заработной платы в пользу технической, банковской и художественной интеллигенции, поскольку, во-первых, без её участия невозможно поднять науку, индустрию, здравоохранение, а во-вторых, что именно интеллигенция, в основной своей массе, а богословская в особенности, не желает, даже временно, вникать в бедственное положение рабочих, детей, стариков и инвалидов России.
Образ профессора Преображенского, воспеваемый всей современной российской интеллигенцией, его ожиревшее сердце и совесть, есть лучшее подтверждение верности ленинских теоретических оценок данных рыночной интеллигенции. Дипломированный ремесленник от медицины, умеющий пользоваться ножом за операционным и обеденным столом, считавший возможным высказываться безответственно по любому поводу, казался беллетристу-медику Булгакову, образцом глубокомыслия. Булгаков в Преображенском видел самого себя и упивался своим аристократизмом.
Ленин не раз сокрушался именно по поводу объективной слабости воспроизводственной базы царской России, её низкого инженерного и высокого богословского уровня «развития» и, в связи с этим, сетовал на невозможность быстрого построения коммунизма в России. Троцкисты вообще абсолютизировали эту проблему и объявляли её непреодолимой. Сталин связывал выживание СССР не с филигранностью и справедливостью распределительных отношений в области потребления, а с тем, что обязана успеть сделать большевистская партия в области культуры производства за ближайшие десять лет. Он, как известно, говорил, что необходимо за десять лет преодолеть гигантский разрыв в промышленном развитии меду СССР и капиталистическими странами, или гибель СССР неизбежна. Более того, Сталин организовал выполнение плана ГОЭЛРО менее чем за десять лет и, прежде всего, потому, что понимал сущность распределительных отношений при социализме совершенно не так, как, например, Троцкий, Хрущев, Андропов или Горбачев с Ельциным.
Следовательно, прежде чем сочинять программы распределительных отношений следует научно разобраться в вопросе сущности и исторического места распределительных отношений в условиях богатства и бедности.
Общие вопросы теории распределительных отношений. (Часть 2)
К вопросу о дефинициях
Ясно, что некоторая часть читателей знакома с определениями, данными богатству и бедности в энциклопедиях, словарях, Марксом, Лениным и могут привести соответствующую цитату. Но в том-то и трагикомедия, что даже советские академики, клявшиеся на людях в своей марксистской компетентности, ни коим образом не акцентировали свое внимание на этом вопросе и не пытались его детализировать, научно раскрыть его. Практика же КПСС, начиная с Маленкова и Хрущева, вообще двигалась в мелкобуржуазном направлении. Советские остепененные экономисты и философы проигнорировали данный вопрос и потому остановились на уровне мелкобуржуазного понимания этой проблемы, считая, тем не менее, что находятся на самых передовых позициях в понимании этого вопроса. Сталинский задел в области борьбы с мелкобуржуазными представления по вопросам понимания проблемы богатства, был проеден и промотан за последующие тридцать лет и социализм в СССР, который, как оказалось, не перерастает в коммунизм автоматически, приказал закономерно долго жить.
Поэтому можно утверждать, что, практически, все взрослое население современного мира не знает, что такое богатство в сущностном, марксистском смысле этого слова, но знает, что значит богатство в мелкобуржуазном рыночном смысле слова. Между тем, обывательское понимание, как ни странно на первый взгляд, не отличается от олигархического и, как только история предоставляет возможность мелкому собственнику вырасти в олигарха, тот незамедлительно делает это, как, например, Абрамович, Сорос, Билл Гейтс, Якокка не подозревая о последствиях, как это случилось, например, с Ходорковским, Мэдофом, Березовским, Гусинским... Т.е. каждый солдат носит в ранце маршальский жезл. Каждый обыватель носит в кармане доллар, очень похожий на те, которые не может точно сосчитать ни один олигарх в своем «кармане».
Большинству современных людей кажется, что если они умеют читать детективы, разбираются в моде и кнопках телевизора, то они легко отличат богатство от бедности. Поэтому большую часть своей жизни они проводят в паническом бегстве от бедности и в напряженной погоне за богатством, не задумываясь на старте, а в ту ли сторону они вообще «пробегут» свою одну единственную жизнь. Уже сегодня очевидно, что, например, Квантришвили и Кивилиди, Япончик и Двали, Юшенков и Литвиненко, Старовойтова и Политковская, Маневич и Ходорковский, Карасев и Мавроди переоценили адекватность своих представлений о сущности богатства, хотя рывок на старте прихватизации они сделали впечатляющий. Уж не будем говорить о менее известных бизнесменах, ставших фактическими самоубийцами в ходе текущего кризиса. Все они были уверены в безукоризненной точности своих представлений о богатстве.
Между тем, даже Сорос, в своей книге «Кризис мирового капитализма» высказался в том смысле, что однажды наступил день, когда он стал, наконец, получать прибыль в таких размерах, что не знал, что с ней делать. Сорос, оказывается, не понял, что уподобился царю Мидасу, хотя пишет, что обнаружение ошибок в его собственных рассуждениях с давних пор приносило ему большое удовольствие. Однако и он в вопросе о целесообразности размеров своего «богатства» он до сих пор не заметил никакой ошибки.
В монографиях, словарях, энциклопедиях можно встретить различные определения бедности, богатства и их уровням. Современная рыночная свобода предполагает читателями свободный выбор формулировки. Однако, в данной работе, автор будет исходить из того, что, на уровне научного проникновения в истину самого первого, созерцательного порядка, бедностью следует называть такое количество и качество материального и интеллектуального потребления индивида и социальных групп, которое ИСКЛЮЧАЕТ его развитие и гармонизацию, независимо от того, сознают они это или не сознают. Богатством, следует считать такое количество и качество потребления материальных и интеллектуальных благ, при котором личность развивается, а социум гармонизируется, СОЗНАВАЯ это. Причем критерием степени понимания сущности богатства является не количественные показатели, хотя они неизбежно присутствуют, а качественные, т.е. развитие в виде прогресса.
Попутно следует заметить, что именно примат качественного подхода над количественным и отличает научный, диаматический метод исследования реальности от ненаучных методов. Ибо прежде чем ответить на вопрос сколько, необходимо задать вопрос: «Сколько чего?».
Иными словами, КРИТЕРИЕМ бедности и богатства является не просто тот или иной объем материального и духовного потребления любого содержания, а только такое их качество и количество, которое обеспечивает развитие, прогресс личности и социума.
Т.е., если личность индивида пребывает в неизменном состоянии, то это означает, что данный способ потребления не несёт в себе ничего собственно человеческого и ничем не отличается от животного. Нельзя признать потребление человеческим, если его последствия не отличаются принципиально от последствий потребления свиньи или обезьяны. Но трагикомедия в том и состоит, что именно буржуазные нормы и способы распределения предполагают удержание подавляющих масс населения в пределах простого воспроизводства личности. А поскольку личность не развивается духовно, постольку в ней развиваются, прежде всего, а то и исключительно, склонность к получению нарастающего удовольствий от жизни через еду, алкоголь, аморализм. В результате возникает целая индустрия борьбы с ожирением, диабетом, с наркотической зависимостью самой разной химической природы, со СПИДом, с различными фобиями.
Для более точного понимания значения категории потребление, необходимо не только фиксировать сам формальный акт соединения человека со средствами существования, а уяснить сущность происходящего. Если, например, человек погиб от голода, то не имеет решающего значения, он погиб от отсутствия пищи, или потому, что у него была последняя стадия рака желудка. Отсюда следует, что объективным условием существования человека является потребление. Гибель человека является убедительным доказательством отсутствия факта потребления, независимо от того вызвано это факторами внешнего или внутреннего порядка. Просто в первом случае никакого значения не имел здоровый желудок, а во втором случае, никакого значения не имело обилие черной икры на обеденном столе.
Поэтому, отвечая на вопрос о сущности потребления, можно сказать, что в рамках двух противоположностей, жизни и смерти, потребление есть форма борьбы жизни со смертью. Как только белковое тело прекращает по тем или иным причинам потреблять факторы необходимые для жизни, наступает смерть белкового организма. Отсюда ясно, что наступательное движение жизни на позиции смерти невозможно без наступательных форм потребления. Однако этот вывод не имеет ничего общего с однобоким свинским аппетитом.
Можно ли считать, что в Освенциме узники потребляли пищу, если её количество и качество совершенно не соответствовала норме питания, предполагающей развитие личности. Распределение пищи, обеспечивающее лишь поддержание жизни раба, в том числе и наемного, есть технология, изобретенная рабовладельцами в глубокой древности, обеспечивающая медленную умственную и физическую деградацию раба, в том числе и наемного. Эта технология с большим пониманием была перенята буржуазией в виде заработной платы и цинично возведена в ранг формы справедливости, хотя, на самом деле, является удобной, достаточно замаскированной формой КАЗНИ, прежде всего, личности человека в цивилизованных странах.
Могут сказать, что и в Сталинских лагерях норма потребления была тоже очень низкая. Но мы не можем отрицать того факта, что у Сталина, много раз побывавшем в царских тюрьмах и ссылках, не могло быть иного опыта в этом вопросе и взглядов, кроме привитых ему многолетним религиозным образованием, царскими тюремными традициями и, вообще, мировым опытом цивилизованных стран, применявшим рабовладельческое римское право по отношению к узникам. Представьте состояние общественного мнения, в том числе и представление Сталина о праве, демократии, если даже в современных ему США осуществляли ещё суд Линча, действовал Ку-клукс-клан, применяли электрический стул, содержали многочисленные резервации для индейцев, выживших во времена «освоения дикого Запада», если все цивилизованные страны осуществляли колониальную политику и организовали англо-бурскую, испано-американскую, русско-японскую, первую мировую войну за передел колоний между собой, обошедшуюся народам в 10 миллионов убитых, если в Италии с 1922 года у власти уже оказались фашисты, в Германии с 1933 годы - фашисты, в Испании и Португалии - фашисты, в СССР, как стало ясно позже, особенно в Прибалтике и на Украине, жили готовые эсесовцы, а в РСФСР маскировались тысячи будущих власовцев. Можно ли на этом фоне бороться с фашизмом не прибегая к насилию в чрезвычайных и превентивных формах?
Разумеется, все сторонники фашизма будут против того, чтобы с ними боролись превентивно, а тем более за фашистские, всего-навсего, высказывания. Просто Сталин, отчетливее, чем многие политические лидеры польской, цыганской и еврейской национальности видел последствия победы фашизма. Поэтому, обвинять Сталина в том, что он заранее расстрелял потенциальных сторонников фашизма, нелогично, тем более на фоне непрекращающихся обвинений в адрес Сталина за то, что он НЕ нанес превентивных ударов по армии Гитлера, и не начал массовый расстрел немецко-фашистских солдат и офицеров, например, 21 июня 1941 года. Не трудно представить, какие траурные процессии закатывали бы сегодня в Бресте современные демократы по незаконно расстрелянным миллионам безвинных немецких фашистов в лесах Польши 21 июня 1941 г. Слава богу, что демократы не привлекают к ответственности тень Сталина за расстрел немецких фашистов из «Катюш» под Оршей. Но это за ними «не заржавеет». Такова дурацкая рыночная демократическая «логика».
Таким образом, довольно примитивно считать богатством только объем материальных благ, находящихся в чьем либо распоряжении. С научной точки зрения, богатством в первом приближении может считаться сам процесс взаимодействия человека с условиями прогресса, доступность факторов прогресса в необходимой количественной и качественной определенности.
Отсюда со всей очевидностью следует, что огромное количество образцов современных материальных благ не может быть отнесено к понятию богатство, поскольку не имеет никакого, тем более, прямого и конструктивного отношения к прогрессу личности и социума. Например, любое количество и качество потребляемых наркотиков, алкоголя, табачных изделий, порнографической литературы, деривативов, оружия, в том числе ядерного, боевых отравляющих веществ, ювелирных изделий… Всё это никак не способствует развитию личности и, поэтому, любое количество этих «благ», не могут объективно составлять богатство, хотя их оборот основательно повышает ВВП. Все перечисленные предметы могут считаться богатством лишь меру личной испорченности и невежества индивида.
Вся прошедшая история осуществлена обществом, в котором господствовало не научно-теоретическое, а обыденное и мистическое сознание. Соответственно этому, представления подавляющего большинства людей о вопросах общественного бытия, в том числе и по вопросу о богатстве, были или ненаучными, или лженаучными.
Одной из предпосылок для появления обыденного представления по вопросам богатства является инстинкт самосохранения, присущий всем живым организмам. Чем ниже уровень образованности человека, тем сильнее в нем говорят рефлексы и инстинкты, фобии и стадность. Как известно наиболее отъявленные советские диссиденты, вместо того, чтобы в сложный период развития страны, как говорят в России, взяться за голову, с трогательным видом распевали гимн стадности: «возьмёмся за руки, друзья,… чтоб не пропасть поодиночке».
В настоящий момент вопрос о том, что такое пропаганда, крайне запутан. Само слово «пропаганда» носит несколько негативный оттенок, ассоциируется с настойчивым распространением недостоверной информации. Такой негатив находит отражение и в буржуазных «науках» вроде социальной психологии. Слова «пропаганда» буржуазные ученые предпочитают не употреблять, заменяя его термином «манипуляция массовым сознанием». А поскольку в основе буржуазных общественных наук лежит философский идеализм и метафизика, то и массовое сознание ими рассматривается вне связи с социально-экономическими условиями, и уж, тем более, внеклассово. Внеклассовой, таким образом, получается и манипуляция этим массовым сознанием. Представляется, что она ведется разными «группами» для достижения неких «целей», вроде «создания положительного образа» чего-либо.
Коммунистов, безусловно, такая антинаучная постановка вопроса не устраивает. Следовательно, необходимо с диаматических позиций проанализировать, что такое пропаганда.
Итак, что есть «пропаганда»? По сути, это распространение определенных взглядов или идей с целью внедрения их в общественное сознание. Данное распространение ведется при помощи определенных инструментов (СМИ и пр.). Существуют и определенные приемы (создание мифов, стереотипов, установок; замалчивание, противопоставление, использование экспрессивных определений, идеологем, повторений и пр.), при помощи которых те или иные идеи наилучшим образом внедряются в общественное сознание. А общественное сознание, в свою очередь, является отражением материальных условий жизни общества, причем, являясь частью надстройки, изменяется медленнее экономического базиса.
Поскольку в классовом обществе не бывает никаких надклассовых взглядов или идей, и все взгляды или идеи, в конечном счете, являются отображением интересов тех или иных классов, то и пропаганда может быть только классовой, а именно буржуазной или коммунистической. Первая использует все эти приемы и инструменты для внедрения в массовое сознание таких идей, которые служат реализации интересов буржуазии, вторая занимается внедрением в общественное сознание идей, которые служат реализации объективных интересов пролетариата. Важны не методы, а сущность идей, которые внедряются в массовое сознание.
Инструменты и методы могут быть одними и теми же, но использоваться для реализации интересов противоположных классов. Содержание пропаганды – классово, ее инструменты и приемы, то есть форма пропаганды, – надклассова. Однако стоит сделать небольшую поправку. Содержание пропаганды обусловливает использование определенных инструментов. И здесь следует четко различать примитивизацию, фактически, граничащую с хвостизмом, и примитивизацию вынужденную, временную, вызванную конкретно-исторической необходимостью. Пропаганда марксистского научного знания требует и научных форм донесения этого знания до масс. Но при этом пропаганда не может не учитывать уровень массового научного сознания. Выбор верной формы в данном случае – непростая задача. Чрезмерное упрощение и примитивизация – прямой путь к оппортунизму. Недоучет научно-теоретического уровня масс и выбор таких форм, которые массам будут непонятны, сведет эффект от такой пропаганды к нулю. Потому сталинская пропаганда использовала сочетание примитивных и научных форм. Наравне с гневными статьями в адрес «троцкистско-фашистских гадов» публиковались и теоретические статьи уже без такого эмоционального накала, в которых давался научный анализ троцкизма.
Есть примеры и обратного, когда погрязшее в оппортунизме послесталинское советское руководство планомерно отказывалось от научных форм пропаганды в пользу форм примитивных. В итоге дело дошло, к примеру, до комиксов по мотивам работ Энгельса.
Стоит отметить и еще одну фундаментальную разницу между буржуазной и коммунистической пропагандой. Первая используется в интересах реакционного класса буржуазии, то есть ее цели реакционны. Достигаются эти цели, как правило, внедрением в массовое сознание ложных установок, искаженного восприятия объективной реальности. Это не значит, что буржуазная пропаганда врет всегда и во всем. Нет, она вполне может использовать и абсолютно достоверную информацию, скомпонованную таким образом, чтобы она работала на достижение реакционных целей буржуазии. Таким образом, даже правда, используемая в буржуазной пропаганде, служит интересам буржуазии, то есть интересам реакции.
Коммунистическая пропаганда, наоборот, ведется в интересах прогрессивного класса – пролетариата. А для реализации этих интересов необходима пропаганда НАУЧНОГО ЗНАНИЯ, то есть верного восприятия объективной реальности. Однако и это не значит, что в определенных конкретно-исторических условиях коммунистическая пропаганда не может прибегать к определенным приемам, так или иначе маскирующим объективную истину. Безусловно, ложь – это примитивный пропагандистский инструмент. Его применение для пропаганды научного знания есть лишь вынужденная уступка общественному невежеству. Только в том случае, когда пропагандист осознает эту вынужденность, ложь, используемая в коммунистической пропаганде, служит прогрессивным целям. Целесообразность выбора такой неподходящей, несоответствующей научному содержанию коммунистической пропаганды формы, как ложь, должна быть обусловлена чрезвычайными конкретно-историческими условиями. Такие условия, к примеру, сложились в начальный период Великой Отечественной войны, когда советская пропаганда регулярно завышала цифры немецких потерь и преуменьшала потери Красной Армии. Можно привести и другие примеры, но о них чуть ниже.
Теперь перейдем к конкретным примерам из истории советской пропаганды, на которых спекулируют разного рода оппортунисты и открытые враги коммунизма.
Одним из обвинений, бросаемых в адрес Сталина оппортунистами самых разных мастей – от троцкистов до «социал-либералов», – является так называемый «патриотический поворот», якобы осуществленный Сталиным во второй половине 1930-х годов. Они утверждают, будто Сталин «порвал с марксизмом» и стал пропагандировать советский патриотизм.
Что же имеется в виду на самом деле? Действительно, международная обстановка в указанный период была такова, что было очевидно, что новая мировая война – дело ближайшего времени. Было также вполне вероятно, что война может вестись и непосредственно на советской территории. Соответственно, перед пропагандистами стояла задача подготовить советское общество к такой войне. Общество это было далеко неоднородно. Эксплуататорские классы были ликвидированы, однако, существовал многочисленный класс колхозного крестьянства с унаследованной от крестьянства «доколхозного» мелкобуржуазной психологией. А учитывая то, что и рабочий класс пополнялся за счет крестьянства, мелкобуржуазной психологией был в определенной степени заражен и он.
Ситуация была таковой, что несмотря на масштабную работу коммунистов по научному просвещению масс и успешное строительство коммунизма, в обществе не были окончательно ликвидированы буржуазные предрассудки. Фактически при советской власти выросло всего одно поколение. Диаматическим мышлением владела лишь меньшая часть общества. Поэтому коммунистам в своей пропаганде приходилось не только бороться с этими предрассудками, но и учитывать существование этих предрассудков, и использовать эти предрассудки в целях коммунистического строительства.
Так было и с патриотизмом. Советское руководство прекрасно понимало, что идеология патриотизма имеет свои истоки в буржуазном обществе, что от этой идеологии практически один шаг до национализма. Но оно понимало и то, что по вполне объективным причинам (таким как, к примеру, существование национальных государств) патриотические установки в обществе есть и что их надо использовать во благо всего общества, поскольку бороться с ними в конкретно-исторический момент было не только бесполезно, но и вредно. Вот пропагандисты и использовали. Если классовый подход был понятен далеко не всем, то необходимость защищать родину была очевидна каждому, за исключением уж самых злостных противников советской власти. При этом коммунистическая партия в тот момент не отказывалась от классового подхода, не уменьшала масштаб коммунистической пропаганды, не выдумывала каких-либо псевдонаучных теорий о преобладании национального над классовым, как это делают сегодняшние оппортунисты из КПРФ или идеологи чучхе. Приверженность марксистскому пониманию национального вопроса оставалась неизменной (подробнее о марксистской постановке национального вопроса). Научно-теоретические статьи продолжали публиковаться в советской печати столь же регулярно и оставались на неизменно высоком уровне.
Каким образом советская пропаганда использовала данные настроения? В чем выражался тот ненавистный оппортунистам «патриотический поворот»? Ну, к примеру, были мифологизированы образы ряда русских полководцев – Суворова, Ушакова, Кутузова и пр. Да, при этом замалчивалось, что Суворов давил национально-освободительные движения в Европе. Он представлялся как «защитник родины», «выдающийся русский полководец». Или взять ту же войну 1812 года. Замалчивалось, что Наполеон был, в общем-то, носителем прогрессивных идей, но акцентировалось, что война против Наполеона в России носила народный характер.
Что это? Искажение истории? В какой-то мере да. Это, так скажем, не вся правда. Отказ от марксистско-ленинского исторического подхода? Нет, ни в коем случае. Поскольку в то же самое время писались серьезные научные труды, в которых все было расставлено по своим местам. Безусловно, определенный вред от такой трактовки в пропаганде был. Но польза была несравнимо большей. Уровень научно-теоретического развития советского общества не был столь высок, чтоб с ним можно было разговаривать исключительно на языке науки. Хотя, опять же, от разговора с обществом научным языком советская пропаганда не отказывалась.
«Хорошо, – говорят оппортунисты, – Суворова с Кутузовым «реабилитировали», но почему их образы заменили еще до этого мифологизированные образы героев Гражданской войны?» Но и тут ответ довольно прост. Во-первых, никто героев Гражданской из пропаганды не вычеркивал, но очевидно было, что предстоящая мировая война будет войной государств, а не войной гражданской внутри этих государств. Как было сказано выше, вполне возможной представлялась и оккупация части советской территории. Соответственно, война для советского народа могла принять характер национально-освободительной. Поэтому и были мифологизированы новые герои – герои борьбы с иноземными захватчиками.
С началом Великой Отечественной войны пропагандистская схема еще более упростилась – «немцы против русских». «Убей немца!» – вот лейтмотив советской пропаганды с августа 1941 г. по самый конец 1944-го. Что это? Упрощение? Да, предельное упрощение, поскольку немецкий пролетариат в период войны никуда не девался, а поставлял пушечное мясо для убийства своих советских братьев по классу. Естественно, что советское руководство все это понимало. Но было бы полнейшей глупостью, если бы советские пропагандисты на страницах «Правды» в августе 1941-го начали бы публиковать цикл статей о том, почему же классовое сознание немецких пролетариев оказалось столь низко развито.
Здесь можно вернуться немного назад, к периоду предвоенной «дружбы» с Германией. В то время из советской печати начисто исчезла характеристика гитлеровского режима как фашистского (см. Правда. сен. 1939 – 22 июня 1941). Хотя, естественно, фашистским он не переставал быть ни на минуту. И это тоже замалчивание. Однако широким массам сложно было объяснить, что фашисты вдруг перестали быть врагами настолько, что с ними стало возможно проводить совместные парады. Поэтому, дабы не смущать массы, слово «фашисты» просто убрали.
Советские пропагандисты знали то общество, с которым имели дело, а потому использовали такие приемы, которые позволяли наилучшим образом внедрять в общественное сознание такие идеи, которые позволяли бы реализовывать объективные интересы рабочего класса.
Но вернемся к «патриотическому повороту». Особо критически оппортунисты оценивают послевоенный период. Здесь они вспоминают и тост Сталина «За русский народ!», и поиск русских корней едва ли не у всех научных открытий и, якобы, «оправдание» едва ли не всей дореволюционной имперской политики.
Однако использование этих мотивов в советской пропаганде было обусловлено все тем же подъемом патриотических настроений, которые после победы лишь усилились. Причем советские пропагандисты действовали здесь тоже очень тонко, проводя последовательную классовую линию. Так, проводилась четкая грань между патриотизмом и национализмом, то есть понятия, фактически тождественные при капитализме, наоборот, противопоставлялись. А если речь шла о первенстве русских ученых в каких-либо открытиях, то, как правило, подчеркивалась их принадлежность к низшим слоям и противодействие им со стороны царизма. Проще говоря, под патриотической оболочкой приверженность классовому подходу оставалась неизменной.
Таким образом, если говорить о «патриотическом повороте», то он имел место только в пропаганде и выражался в использовании патриотических настроений в обществе на благо коммунистического строительства. Никаких изменений в теории и практике коммунистического строительства этот «поворот» не вызвал.
Приведу и другой пример. Дело касается якобы «искажения» Сталиным истории партии. Дескать, Сталин уничтожил физически и вымарал из истории «ленинскую гвардию». К примеру, под запретом оказалось упоминание о Троцком как «создателе Красной армии», или замалчивались положительные высказывания Ленина о ряде деятелей, позднее скатившихся к оппортунизму.
Что тут можно сказать? Да, замалчивались и вымарывались из истории имена деятелей, оказавшихся впоследствии оппортунистами. История есть поле классовой борьбы, а трактовки истории являются орудием в этой борьбе классов, то есть по сути дела пропагандистским инструментом. А раз так, то при составлении исторических концепций используются пропагандистские приемы. Такие как, например, замалчивание. Причем прогрессивность или реакционность применения этого приема определяется тем, в интересах какого класса он используется.
Так, в 1938 году был выпущен «Краткий курс истории ВКП(б)». По сути, это «эталонная» история партии, которая исключала существование других трактовок. В «Кратком курсе» можно найти достаточно неточностей, однако, они ни в коей мере не умаляют того огромного прогрессивного значения, которое имел выпуск данного труда. Фактически, «Краткий курс» и общеобязательность его изучения соответствовала объективным интересам рабочего класса, способствуя внедрению в массовое сознание марксистского научного исторического подхода.
И, наоборот, мы все прекрасно видели, как противоположные трактовки истории использовались и продолжают использоваться буржуазией в борьбе против коммунизма. Якобы в погоне за объективностью дипломированная обслуга буржуазии сочиняет собственные трактовки, в соответствии с которыми меньшевик Троцкий, оказывается, не только Красную армию единолично создал, но и революцию совершил; Бухарин, Зиновьев и Каменев – соратники Ленина, о которых он положительно отзывался, но их уничтожил «плохой» Сталин. Вроде как почти все правильно. И Троцкий кое что полезное для победы в Гражданской сделал, и о Бухарине и Ко Ленин, порой, хорошо отзывался, и расстреляны они при Сталине были. Да только на выходе получается трактовка, внедрение которой в массовое сознание служит реализации интересов буржуазии.
Соответственно, когда оппортунисты обвиняют Сталина в том, что он утаивал, замалчивал и искажал, то им можно ответить, что иногда и бездумное, не считающееся с конкретно-историческими условиями распространение достоверной информации противоречит интересам пролетариата, а иногда и замалчивание служит этим интересам.
В заключении можно сделать краткие выводы:
1. Пропаганда есть инструмент внедрения в общественное сознание определенных идей, теорий, взглядов. В классовом обществе пропаганда всегда классова, то есть ведется классами с целью реализации своих объективных интересов.
2. Внедрение в общественное сознание идей и взглядов осуществляется при помощи пропагандистских приемов (манипулятивных методик). Эти пропагандистские приемы надклассовы, то есть не зависят от того, в интересах какого класса осуществляется пропаганда. Однако формы пропаганды обусловлены сущностью пропагандируемых идей. Научное содержание невозможно подавать при помощи примитивных форм. Однако примитивные формы в сочетании с другими, научными формами могут использоваться для пропаганды научного содержания.
3. Сущность той или иной пропагандистской кампании определяется не приемами, используемыми пропагандистами, а тем, в интересах какого класса она ведется. Пропаганда, ведущаяся в интересах пролетариата, является прогрессивной, а ведущаяся в интересах буржуазии – реакционной.
4. Объективным интересом рабочего класса является пропаганда диаматического подхода в общественной науке. Только через проведение последовательной марксистской линии в данном вопросе лежит путь к формированию пролетариата в рабочий класс и к успешной классовой борьбе против буржуазии. Тем не менее, коммунисты в своей пропагандистской работе обязаны делать поправку на уровень сознательности и научно-теоретической подготовки масс, не скатываясь при этом к хвостизму, не потакая невежеству, а постепенно поднимая научно-теоретический уровень этих масс.
5. Проводившиеся в сталинское время пропагандистские кампании и пропагандистские приемы, в них использовавшиеся, ни в коей мере не означали отход от марксизма-ленинизма и отказ от коммунистического строительства. Форма и содержание этих кампаний были обусловлены особенностями советского общества того периода. Несмотря на определенные вынужденные уступки невежеству масс, содержание советской пропаганды при Сталине оставалось предельно научным.
Подробнее о советской пропаганде см. Быстров Н.П. Идеологема «фашизм» в советской публицистике 1920-х – начала 1950-х гг. / Дисс. канд. филол. наук.
В последние десятилетия нормой жизни в нашей стране стала трудовая иммиграция. В Россию едет большое количество граждан стран СНГ (особенно Украины, Азербайджана, республик Средней Азии). Здесь они желают найти способ заработать на жизнь, так как после реставрации капитализма в их странах положение основной массы населения стало очень тяжелым по причине «рыночного» развала экономики.
Миграция в России развивается примерно так же, как во многих развитых странах мира. В настоящее время спрос России на мигрантов в большей мере обусловлен экономическими причинами. В крупнейших российских мегаполисах, регионах с динамично растущей экономикой, пограничных областях, где трудовая миграция бурно росла на протяжении первой половины текущего десятилетия, мигранты уже заняли определенные экономические ниши, которые в будущем будут углубляться и расширяться.
Число официально работающих в России трудовых мигрантов постоянно увеличивается. В 2006 году оно превысило 1 млн. человек, причем эти люди представляют более чем 40 стран мира. Но в реальности этот показатель отражает лишь небольшую часть действительного процесса: согласно экспертным оценкам, численность нелегальных (или незаконно занятых) трудовых мигрантов в России составляет сегодня от 4 до 6 млн. человек и как минимум в пять раз превышает данные официальной статистики.
На проблеме иммиграции пытаются нажить политический капитал различные демагоги. Националистические организации (ДПНИ, Славянский Союз и др.) утверждают, что иммиграция создает проблемы для коренных жителей и ее пресечение якобы радикально улучшит социально-экономическое положение коренных жителей (а именно – русских, националисты считают русских «титульной» нацией и ностальгируют по «давним» временам России – тюрьмы народов).
Понятно, что подобное стравливание трудящихся по национальному признаку выгодно истинным виновникам бедствий трудового народа – классу паразитов-буржуев, собственников средств производства. Политическая неграмотность трудящихся приводит к тому, что их социальное недовольство выплескивается в поддержку националистических демагогов и в различные погромные выходки, вроде столкновений в Кондопоге в 2006 г.
Хотя на самом деле трудовая иммиграция – нормальное явление при капитализме. Капитал всеми силами стремиться сократить издержки производства, в том числе заработную плату работников. Поэтому он заинтересован в существовании трудящихся-мигрантов, готовых работать за ничтожную зарплату, на какую никогда не согласится коренной житель. Дело в том, что иммиграция в том виде, в котором она существует при капитализме – это форма достаточно безопасной эксплуатации отсталых народов. Т. н. гастарбайтеры – это пролетарские элементы, которые вырваны из контекста классовой борьбы, во многом разобщены, забиты, унижены, по сути, не имеют никаких трудовых и гражданских прав. Капиталист пользуется законом неравномерного развития капитализма, обеспечивая себе армию рабов по всему миру. И, более того, буржуазия еще и разыгрывает на мигрантах свою политическую карту, объявляя их устами националистов всех мастей врагами несущими смуту.
Вообще проблема трудовых мигрантов, в том удручающем виде как сейчас, появилась вместе с другими обычными для капитализма «родимыми пятнами»: детской беспризорностью, наркоманией, новыми видами организованной преступности и другими социальными язвами – после уничтожения социализма в СССР. И совсем не случайно то, что еще задолго до реставрации буржуазного строя в России выходцы из бывших колоний стали массово приезжать в качестве рабочей силы в империалистические страны. Особенно сильное развитие это явление получило тогда, когда после Второй мировой войны экономика западных стран нуждалась в рабочих руках, которые можно было получить только из стран Третьего мира.
На Западе уже много лет трудовая миграция тоже используется буржуазией для попыток стравливания трудящихся. Особенно опасной националистическая демагогия стала с 1980-90-х гг., в условиях распада и деградации коммунистического движения, пораженного вирусом реформизма (т.н. «еврокоммунизма»). В результате националистические лжецы пытаются занять нишу «антисистемной силы», якобы выступающей «за народ», против праволиберальной политики основных партий. Так, несколько лет назад значительных успехов добился Французский национальный Фронт во главе с господином Ле Пеном, который однажды даже вышел во второй тур президентских выборов. Проблемы Франции, страны, где происходит уничтожение социальных завоеваний предыдущих десятилетий (так как «капитализм с человеческим лицом» после распада СССР больше не нужен местным буржуям), господин Ле Пен предложил решить за счет полунищих жителей городских окраин «некоренной» национальности (арабов и африканцев). Выгнать их – и тогда согласно лживым заверениям господ из НФ социальная система Франции сохранится. Надо сказать, что демагогия имела и имеет успех. Причем симптоматично, что наибольших успехов лепеновские лакеи буржуазии добились в бывшем «красном поясе», т.е. в тех районах, где когда-то большое влияние имела Французская коммунистическая партия, давно предавшая марксизм и скатившаяся на обочину политической жизни. И следует четко понимать, что праволиберальные реформисты и националистические демагоги – это все «политические» агенты буржуазии, разные течения одного эксплуататорского класса. Не более чем разные фланги одной политической силы.
За счет гастарбайтеров буржуазные господа всегда пытаются снять социальное напряжение и недовольство коренных трудящихся существующими порядками. Ведь миграция, наличие неравноправных категорий среди трудового народа усиливает конкуренцию между работниками, затрудняет их объединение для совместной борьбы. Политически наивных людей, не видящих дальше своего носа, становится достаточно легко убедить в том, что от приезжих, сбивающих цену рабочей силы, все беды. Потому и собирают дивиденды националистические прислужники правящего класса. В результате, вместо совместной борьбы против общего врага – капиталиста-эксплуататора трудящиеся разных национальностей яро нападают друг на друга, обвиняя во всех грехах. Это тоже стабилизирует капиталистическую систему, позволяя удержаться современному положению, порождающему такую трудовую миграцию.
Точно такие же националистические демагоги уже давно поднимают голову и в России. Коммунисты должны противопоставить им научный марксистский анализ проблемы трудовой миграции, неизбежно приводящий всякого добросовестного человека к интернационалистическим выводам, освобождающий сознание от хлама шовинистической лжи.
Следствием господства частной собственности является неравенство не только между отдельными людьми, но и огромный разрыв в уровне развития различных стран и народов. Уже более ста лет мировой капитализм делит все страны на империалистический центр и отсталую эксплуатируемую периферию. В результате неэквивалентного обмена и прочих форм фактического грабежа правительства империалистических стран и транснациональные корпорации Западной Европы и Северной Америки паразитируют на «развивающихся странах» Третьего мира. Поэтому огромный разрыв в уровне жизни не только не уменьшается, но и продолжает возрастать. Один и тот же труд ценится в разных регионах абсолютно по-разному. Как известно, значительная часть суперсовременной техники производится в Китае, Индонезии, Таиланде и других странах с весьма низкой ценой рабочей силы, где работники, зачастую работают на грани физического выживания, подобно европейским пролетариям 18-19 вв. Однако, именно на их полурабском труде и держится то самое «информационное», «постиндустриальное» общество, мнимым отсутствием в котором классовой борьбы так восхищаются различные идеологи и научные лакеи буржуазии. На деле «травоядные» отношения рабочих и капиталистов где-нибудь в Швейцарии были бы невозможны без скотских условий жизни трудящихся «развивающихся» стран. Таков мир империализма. Еще В.И. Ленин открыл закон неравномерного развития капитализма, и, если бы классиков марксизма, Ленина и Сталина, детально и блистательно разработавших национальный вопрос, хоть чуть-чуть бы изучали современные поборники идей «понаехали тут», шовинистическая истерия не грозила бы так, как она сейчас грозит нашему обществу.
Неравномерность развития, служащая залогом проблемы трудовой миграции, порождается существующей общественной системой, а вовсе не неким «неумением хорошо работать», как любят это представлять верхогляды и болтуны. На примере современного капиталистического Китая очень хорошо видно, что дело не в трудолюбии, а в том, какое место занимает страна в империалистическом разделении труда. Таким образом, существующая общественная система толкает людей на то, чтобы искать работу в более богатых странах, где можно продать свой труд за более высокую цену. Так как даже бесправное существование в качестве нелегала в России оказывается более сносным, чем жизнь на родине без работы в абсолютной нищете (не следует забывать, что в ряде стран СНГ буржуазные режимы уничтожили буквально всю промышленность). Абсолютно в таком же положении, что и «инородцы», оказываются и жители депрессивных регионов России, также вынужденные покидать свои дома и эксплуатируемые «коренными» буржуями в «благополучных» регионах не менее бесстыдно, несмотря на «общность» национальности и гражданства.
Проблема трудовой миграции порождена отнюдь не гастарбайтерами. Совсем наоборот: она создана буржуазной системой, так как она просто не может существовать иначе как в условиях бедности большей части трудящихся и за счёт этой самой бедности. Трудовая миграция позволяет капиталистам значительно снизить издержки производства, выплачивая мигрантам значительно более низкую зарплату, чем «коренным» работникам. В этом весь «буржуазный патриотизм», являющийся на деле лишь любовью к денежным знакам любого происхождения.
Национализм коренной нации и национализмы, имеющее место в среде приезжих прекрасно дополняют друг друга и являются подельниками в подлом деле одурманивания трудящихся. Конкуренция на рынке труда усугубляется культурными и бытовыми различиями, на чем играют различные демагоги. Борьба местечковых политиканов за прибыли своих хозяев прикрывается высокопарной ложью о «национальных традициях» и «сохранении национальной культуры». «Поставить на место чужаков» – этот лозунг очень хорошо вписывается в сферу коренных интересов капиталистов, желающих сохранить низкую цену рабочей силы у приезжих. Причем связь тут иногда бывает самая прямая. Известный фашист, бывший лидер Движения против нелегальной иммиграции Поткин (Белов) по совместительству является акционером одной из строительных компаний, использующих труд гастарбайтеров. «Политическая борьба» для таких людей – один из способов поправить свой бизнес, подкупая наивных граждан различными красивыми сказками про «русскую нацию». Именно русский национализм как наиболее распространенный является сегодня главным врагом всех трудящихся и коммунистов как их наиболее передовой, сознательной и организованной части. Неустанное разоблачение его лживого характера – одна из основных задач. Хотя конечно в мерзости не уступают ему и национализмы приезжих, пропагандируемые эксплуататорскими элементами среди диаспор. «Некоренные» буржуи тоже стремятся удержать свою власть над соплеменниками, которых они обманывают и эксплуатируют.
Во многих случаях подпевают буржуазным господам и различные «левые» деятели. Так, «национальной культурой» и «ограничением миграции» весьма озабочена псевдокоммунистическая КПРФ, отстаивающая идею некоего «русского» социализма. Это закономерно – отбросив марксизм-ленинизм и вписавшись в буржуазную систему, эта партия неизбежно переняла и все элементы буржуазной идеологии, которые интерпретируются зюгановцами с позиций лжекоммунизма («коммунистической» риторикой прикрывается популизм и стремление понравиться всем, чтоб получить нужное количество голосов на выборах). Подобно своим французским коллегам, российские оппортунисты служат делу укрепления буржуазного строя.
Российским трудящимся нельзя поддаваться на буржуазную демагогию. Всякие уступки национализму означают дальнейшее закабаление «коренных» работников и усиление эксплуатации. Российская коммунистическая рабочая партия (РКРП) считает, что необходимо использовать опыт заграничного рабочего класса по отстаиванию интересов мигрантов, добиваться равной оплаты за равный труд, прекращения дискриминации, легализации «нелегалов». Именно так можно остановить падение цены рабочей силы у трудящихся всех национальностей. Например, Коммунистическая партия Греции (КПГ) в течение долгого времени проводит работы по организации борьбы за равноправие всех трудящихся, по созданию профсоюзов среди мигрантов. И это дает результаты, местные буржуи оказываются значительно ограничены в возможностях межнационального стравливания трудового народа и разобщения его при помощи конкуренции на рынке труда. У всех трудящихся независимо от национальности, расы, религии и гражданства общие интересы – вот эту истину рабочему классу России необходимо усвоить.
Полностью же базу для национализма уничтожает социалистическое переустройство всего общества. С прекращением эксплуатации человека человеком становится ненужной и конкуренция между работниками, ведь социализм способен обеспечить работой всех, он не заинтересован в существовании «резервной армии труда» в лице безработных и неполноправных работников, в лице мигрантов.
Но пропадет ли с уничтожением эксплуатации и трудовая миграция? Коммунисты не понимают под самой трудовой миграцией нечто само по себе плохое. Неравномерность развития не устранится сама собой, а значит, ее придется активно устранять. Разница между буржуазными и мелкобуржуазными идеологами и коммунистами в том, что последние понимают под нацией исторически переходящую общность людей, а первые абсолютную историко-культурную идентификацию. При полном коммунизме стираются различии наций. Отсюда вытекает разница национального подхода, для буржуа и его идеологов между нациями вечно будет существовать конкуренция и подавление слабой нации сильной, а коммунисты научно установили и практически доказали, что после уничтожения эксплуатации сильная нация помогает культурному и материальному росту слабой нации. Содружество наций, на основе добровольности и демократизма, на основе помощи, культурного и материального «подтягивания» более сильными более слабых – это первый этап на пути сближения наций и стирания разницы между ними. Это, конечно, сопряжено с «трудовой миграцией» при социализме, вернее с тем, что внешне похоже на трудовую миграцию. На деле же, это нормальное явление, когда лучшие кадры получают работу по своим силам, вне зависимости от своей национальной принадлежности, или, когда добротные кадры отправляются на помощь в национальные окраины для помощи. При социализме каждый трудящийся будет волен выбирать в какой точке социалистического отечества ему хочется работать, и сознательность, высокая культура будет ему подсказывать, что нужно быть там, где он наиболее полезен. И национальные «границы» тут ни причем.
Коммунисты должны использовать существующее положение на пользу революционно- политическому просвещению масс. Бесправие трудовых мигрантов, их забитость и отсталость – это прекрасный показатель капиталистической эксплуатации и неравномерности развития капитализма. Эта та брешь, которая наглядно демонстрирует “цивилизованность” рыночных отношений и противоестественное индивидуалистическое стремление к конкурентной борьбе.
Коммунисты осуждают высокий уровень криминогенности в мигрантских общинах, но видят его причины. Коммунисты, вместо того чтобы ненавидеть и бороться с трудовыми мигрантами, призывают рабочий класс протянуть им руку солидарности в борьбе за общий социалистический дом.
Удовлетворение потребностей трудящихся в социалистическом секторе народного хозяйства СССР (Часть 1)
В статье рассмотрен опыт удовлетворения потребностей трудящихся в передовых отраслях социалистического народного хозяйства СССР за счет оплаты труда и общественных фондов потребления в период 1952 - 1990 годов.
Удовлетворение потребностей трудящихся при социализме должно соответствовать принципу: «от каждого по способностям, каждому по труду».
Социализм предполагает удовлетворение потребностей трудящихся за счет оплаты труда и общественных фондов потребления, коммунизм - только за счет общественных фондов. Поэтому по мере движения от социализма к коммунизму удовлетворение потребностей за счет оплаты труда должно сокращаться, а через общественные фонды - расти. Учитывая предполагаемый и социализмом, и коммунизмом постоянный рост благосостояния и уровня удовлетворения потребностей граждан, потребление за счет общественных фондов должно расти быстрее, чем сокращение потребления за счет оплаты труда. В статье дается оценка выполнения этих принципов в передовых отраслях народного хозяйства СССР.
Удовлетворение потребностей граждан за счет оплаты труда проводилось в СССР с помощью механизмов заработной платы. В статье рассматривается практика удовлетворения потребностей за счет оплаты труда только граждан, непосредственно занятых в народном хозяйстве, точнее: в передовых отраслях промышленности, в пределах системы и механизмов заработной платы
В качестве объектов исследования взяты научные, проектные и промышленные предприятия высоких технологий с численностью от 5 до 35 тысяч человек. Рассмотрена система заработной платы рабочих различной квалификации, инженерно-технических работников (конструкторов, технологов, исследователей, испытателей), ученых, руководителей среднего звена, руководителей предприятий, а также непромышленного и вспомогательного персонала находящихся на балансе промышленных предприятий больниц и учебных заведений, детских садов, дворцов культуры и ЖКХ, фирменных магазинов и подсобных хозяйств (врачей, преподавателей, воспитателей, торговых и иных работников).
В зависимости от объема, сложности и общественной (государственной) значимости работ министерства утверждали организационную структуру и фонд заработной платы каждого предприятия. Перед утверждением и то, и другое проходило экспертизу в специализированных отраслевых экономических институтах, чем достигалась укрупненная оценка, как трудовых затрат коллектива в единицах трудоемкости и сложности работ, так и общественной значимости отрасли выпускаемой предприятием продукции.
Применялись две системы заработной платы: сдельно-премиальная - там, где трудовые затраты могли быть определены количественно по объему произведенной продукции и ее качеству, и повременно-премиальная - там, где дать количественную оценку трудозатрат не представлялось возможным.
Заработная плата состояла из постоянной и переменной частей. Основной объем постоянной части зарплаты (номинальная зарплата) для сдельной системы определялся объемом изготовленной продукции, для повременной системы - почасовой оплатой согласно тарифной (квалификационной) сетке.
Дополнительный объем основной части зарплаты начислялся по коэффициентам, увеличивающим номинальную зарплату за вредные условия труда, за труд в экстремальной ситуации, за работу на Крайнем Севере и на приравненных к нему территориях, за работу в выходные дни и сверхурочное время, за работу над особо важной продукцией, за выслугу лет и т.д. Постоянная часть зарплаты, т.е. номинальная зарплата, помноженная на увеличивающие ее коэффициенты, определялись общегосударственными или отраслевыми нормативами и на уровне предприятий изменениям не подлежала.
Переменная часть заработной платы представляла собой различные виды премий и специальных выплат. Ежемесячные (квартальные) премии выплачивались за выполнение и перевыполнение плана, за качество работы, за выполнение особо важных заданий, за победу в социалистическом соревновании, за работу на самоконтроле.
Специальные выплаты производились за победу в профессиональных конкурсах, за выполнение расширенных показателей годового плана в виде «13-й зарплаты», в связи с успешным завершением без отрыва от производства учебных заведений и окончанием курсов повышения квалификации, в связи с юбилеями и памятными датами и т.д. Размер одних видов премий и доплат определялся отраслевыми нормативами, других - устанавливался согласованными с профкомом (СТК) приказами руководителя предприятия или коллективным договором. При этом министерство определяло и направляло ФЗП, из которого уже на предприятии образовывался как ФЗП предприятия, так и ФМП.
Постоянная часть зарплаты (и основной и дополнительный ее объемы) выплачивалась работнику как бы автоматически: при сдельной системе - за объем произведенной продукции, при повременной системе - за отработанное время. Выплата этой части зарплаты была гарантирована работнику законом и не могла быть скорректирована ни руководителем предприятия, ни его трудовым коллективом.
Переменная часть заработной платы выплачивалась работникам по приказу руководителя, согласованному с профкомом (СТК). При этом, дополнительный фонд заработной платы на выплату переменной части зарплаты, а также конкретный ее размер руководителю предприятия определялся приказом по отрасли.
Все остальные члены коллектива премировались из ФЗП и из ФМП, в зависимости от вида премии или выплаты приказом директора (соблюдение интересов государства и предприятия, выполнение плана, качество работы, инициатива в работе), согласованным с профкомом (контроль трудового коллектива, соблюдение справедливости). Таким образом, исключалось, какое бы то ни было, использование служебного положения в личных целях.
Сдельно-премиальная система зарплаты применялась для рабочих специальностей: станочников, слесарей, сборщиков поточного производства, строителей, механизаторов подсобных хозяйств предприятий, т.е. для тех категорий работников, труд которых мог быть учтен количественными показателями: штуками, кубометрами, тоннами. На сдельно-премиальную систему, которая называлась «аккордной», иногда переводились и некоторые категории ИТР, например, при выпуске большого объема конструкторской и технологической документации на новые изделия.
Постоянная часть ежемесячной сдельно-премиальной зарплаты начислялась как произведение объема выполненной работы на утвержденные расценки и на отраслевые коэффициенты условий труда, принятые на данном предприятии или для данной профессии.
Переменная часть этой заработной платы выплачивалась в виде премии за выполнение плановых показателей, за отсутствие брака, по итогам соцсоревнования и т.д.
Там, где труд не имел количественных показателей, применялась повременно-премиальная система зарплаты. На ней находились все инженерно-технические работники, линейные руководители, врачи, преподаватели.
На повременно-премиальной системе находилась и достаточно большая группа рабочих. Прежде всего, это были рабочие сборочных цехов и спец технологий, качество труда и ответственность которых не могли быть достаточно надежно проконтролированы в процессе работы и имели отложенный результат (например, качество сборки жидкостно-ракетного двигателя могло быть проверено только во время пуска ракетного комплекса, т.е. через несколько лет после сборки). Это контролеры, операторы котельных и электроподстанций, специального автоматизированного и энергетического оборудования, такого как, например, литейные и термические печи. Это многочисленный, приравненный к рабочей сетке, вспомогательный персонал.
Постоянная часть ежемесячной повременно-премиальной зарплаты начислялась как произведение отработанного рабочего времени на стоимость единицы рабочего времени соответствующей профессии и на отраслевые коэффициенты условий труда, принятые на данном предприятии или для данной профессии.
Дополнительно к постоянной части месячной зарплаты (к окладу) выплачивалась надбавка за ученые степени, если тема диссертации соответствовала тематике предприятия и имела научный или экономический эффект. У кандидатов наук эта надбавка составляла примерно 20% от средней зарплаты по предприятию, у докторов наук 40%.
Переменная часть заработной платы выплачивалась из выделяемого из общего ВЗП отдельного фонда за выполнение плановых показателей, за отсутствие замечаний по работе, по итогам соцсоревнования, в качестве вознаграждения за изобретения и рацпредложения. и т.д.
Повременные ставки по основным специальностям в НИИ и КБ, как правило, были на 5 - 10 процентов выше, чем на серийных заводах, а размер месячной (квартальной) премии, наоборот, был в 1,5 - 2,2 раза выше на серийных заводах (до 35% в составе полной зарплаты). Ставки и процент премии вспомогательного персонала на всех предприятиях конкретной отрасли был одинаков, при этом он составлял от 40 до 50 процентов от процента премии основных работников.
Соотношение в среднем минимальных и максимальных окладов между производствами конкретного предприятия не превышало 1 к 1,4, а между отдельными предприятиями - 1 к 1,2.
Фонд зарплаты имел резерв на выплаты по временной нетрудоспособности, оплату декретных отпусков и отпусков для ухода за детьми.
В ряде отраслей с целью привлечения квалифицированных кадров и их закрепления на предприятиях фонд зарплаты предусматривал ежегодную выплату «выслуги лет», а за выполнение годовых показателей - «13-й зарплаты».
Предусматривалось резервирование некоторой суммы в, так называемом, «директорском фонде» выделяемом из ФМП. Выплаты из него производились приказами директора по предложениям профкома (тяжелое заболевание, ритуальные услуги, трудное материальное положение в семье и т.д.) и как поощрение подразделений за передовые места в соцсоревновании.
В разовом порядке на предприятия поступала тематическая отраслевая или государственная премия сверх утвержденного фонда материального поощрения за выполнение важных этапов работы (занятие предприятием передовых мест в отраслевом или государственном социалистическом соревновании, окончание отработки или постановки на серийное производство новых изделий, окончание строительства или завершение модернизации производства и т.д.). Эта премия выплачивалась только работникам, непосредственно участвовавшим в выполнении премируемой задачи. Средний размер таких премий был около 40% к месячному окладу премируемых. Представление на премирование выдавал, как правило технический руководитель темы, оно согласовывалось с профкомом и утверждалось приказом директора предприятия. Отдельным особо отличившимся работникам могла быть выплачена премия и в несколько окладов. Такой вид премирования иногда сопровождался награждением работников правительственными наградами, грамотами или выделением именных подарков в виде дефицитных товаров длительного пользования.
Для основной массы работников устанавливался 8-ми часовой рабочий день при пятидневной рабочей неделе. Для работников с вредными условиями труда (испытательные станции, горячие цеха, некоторые категории врачей) не только вводился коэффициент вредности, но рабочий день сокращался до 6 часов, а для ряда специальностей вводилось бесплатное спецпитание.
Линейные руководители находились на ненормированной по рабочему времени сетке, т.е. их рабочий день ограничивался не 8 часами, а потребностями производства. На промышленных предприятиях высоких технологий он составлял с учетом работы в выходные дни от 9 до 10 часов, а для руководства предприятий от 10 до 12 часов в день.
Оклад руководителей предприятий назначался вышестоящей организацией в пределах 2,5 - 3,5 средних окладов по предприятию. Заместители директора имели оклады размером 0,8 - 0,9, начальники подразделений - 0,5 - 0,7 от оклада руководителя предприятия. С учетом ненормированного рабочего дня и премиальной системы заработная плата руководителя равнялась или незначительно превышала заработную плату рабочих уникальных специальностей высшей квалификации.
Достаточно большой отрыв в окладах руководителей подразделений, директора и его заместителей был вполне оправдан. Это не только поощрение за соответствующую меру ответственности. Во-первых, переработка по времени по сравнению с установленным Конституцией 8-ми часовым рабочим днем у них составляла от 12 до 25%. Следовательно, даже без учета повышенной ставки за сверхурочные работы, их реальный почасовой оклад по трудозатратам был на 12 - 25% ниже номинального. Во-вторых, премиальная система для руководителей предприятия, определяемая отраслевым Положением о премировании базировалась на числе показателей, втрое превышающих число показателей для рядового работника. Депремирование рядового работника было редким исключением (серьезная производственная ошибка, письмо из вытрезвителя, прогул), а депремирование руководителя - явление достаточно частое (в большом хозяйстве всегда найдется ложка дегтя).
В отраслях и по стране в целом велось постоянное наблюдение за эффективностью повременно-премиальной и сдельно-премиальной систем оплаты труда. Сдельная оплата на одних и тех же операциях, как правило, увеличивала производительность труда и, соответственно, размер заработной платы, но вела к снижению качества продукции. Поэтому, если в производстве товаров народного потребления, в сельском хозяйстве большинство рабочих было на сдельно-премиальной системе оплаты труда, то в авиа- и ракетостроении, в атомной промышленности предпочтение отдавалось повременно-премиальной системе.
Постоянная составляющая заработной платы вместе с потреблением из общественных фондов (бесплатные здравоохранение, образование, символическая плата за жилье. детские сады, культурный и спортивный досуг) при управлении ценами на предметы потребления обеспечивала: - полноценное питание всех трудящихся и их семей; - поддержание здоровья всего населения и постоянный рост продолжительности жизни; - приобретение всем населением по потребностям добротной одежды и предметов быта (холодильники, стиральные машины, телевизоры и т.д.); - отсутствие объективных препятствий к созданию семьи и обзаведению детьми; - возможность по потребностям получения образования, необходимого лечения, культурного времяпрепровождения и занятия физкультурой и спортом.
Переменная составляющая заработной платы при добросовестном и инициативном труде позволяла: - иметь деликатесное питание трудящихся и их семей; - приобретение модной одежды и предметов не первой жизненной необходимости (например, автомашин); - пользование услугами элитного отдыха и времяпрепровождения (курорты повышенного комфорта, путешествия, занятие дорогостоящими видами спорта и отдыха).
Таким образом, принятая в передовых отраслях промышленности СССР система заработной платы, материального и морального поощрения, т.е. система удовлетворения потребностей работников за счет оплаты труда, качественно отвечала принципу социализма «от каждого по способностям, каждому по труду». Эта система обеспечивала: - оплату по труду в соответствии с количественными показателями при сдельно-премиальной системе зарплаты и в соответствии с качественными показателями - при повременно-премиальной системе (номинальная зарплата, оплата сверхурочных, оплата «за выслугу лет» и т.д.); - учет условий труда работников; - защиту работников от произвола власти; - недопустимость значимого расслоения общества по имущественному признаку; - поощрение деятельности руководителей по выполнению плана, росту производительности труда, улучшению условий труда и созданию на своем участке (цехе, предприятии) своей доли общественных фондов потребления; - широкое участие в распределении личных фондов потребления коллективов предприятий; - социальные гарантии каждому трудящемуся и его семье (неизменный и достаточный уровень постоянной зарплаты); - постоянный рост благосостояния населения; - сохранение здоровья и рост демографических показателей общества; - высокую степень защиты материнства, детства и старости (оплачиваемые отпуска по беременности и уходу за детьми, для сдачи экзаменов, премии в связи с успешным завершением учебных заведений и окончанием курсов повышения квалификации, за победу в конкурсах профессионального мастерства, в связи с юбилеями и памятными датами и т.д.); - дифференциацию оплаты труда в зависимости от сложности, трудных условий и значимости его результатов (доплаты за труд в экстремальных условиях и в отдаленных районах, доплаты и премии за выполнение важнейших показателей плана и выпуск особо важной продукции, «13-я зарплата», тематические премии и т.д.); - опережающее развитие наиболее важных отраслей промышленности, НТП и окраинных территорий страны путем целенаправленного перетока и закрепления кадров (доплаты за работу на Крайнем Севере и на приравненных к нему территориях, «13-я зарплата», выслуга лет, тематические премии, оплата изобретений и рацпредложений, доплата за ученые степени и т.д.); - рост производительности труда, снижение его трудоемкости и вредности, специальное премирование руководителей за рост производительности труда, снижение травматизма и исключение вредных условий труда и т.д.); - поощрение роста квалификации и образования работающих; - выполнение планов на каждом рабочем месте, следовательно, обеспечение планового ведения народного хозяйства; - выполнение целевых задач на каждом рабочем месте и по народному хозяйству в целом; - постоянное поддержание баланса единоначалия, обеспечивающего управление и плановость народного хозяйства, и справедливости, т.е. контроля руководителей со стороны коллектива.
Таким образом, принятая в передовых отраслях промышленности СССР система заработной платы, материального и морального поощрения, т.е. система удовлетворения потребностей работников за счет оплаты труда, качественно отвечала принципу социализма «от каждого по способностям, каждому по труду».
Удовлетворение потребностей трудящихся в социалистическом секторе народного хозяйства СССР (Часть 2)
В целом рассматриваемая система заработной платы была социально справедлива и обеспечивала высокие темпы социалистического строительства.
В передовые отрасли промышленности стремились попасть и в них воспитывались наиболее талантливые ученые и инженеры, наиболее квалифицированные рабочие. В этих отраслях была наименьшая текучесть кадров, высочайшая технологическая дисциплина, значительно меньший по сравнению со средним по стране процент преступности и правонарушений. И, пожалуй, самое главное - был чрезвычайно высокий энтузиазм достижения конечной, далеко отложенной цели, гордость за свою специальность, за свое рабочее место, за свой цех, предприятие, страну.
В немалой степени эти качества способствовали высокому чувству патриотизма, активной поддержке коммунистической идеологии, нетерпимости к обывательщине, а, следовательно, и к буржуазным «ценностям».
Все поставленные цели необходимыми для их достижения механизмами начисления заработной платы были охвачены достаточно полно. При соответствующем мониторинге эффективности этих механизмов и достигнутых с их помощью результатов, при активной и своевременной корректировке объема и глубины их применения в тех или иных условиях все поставленные цели могли быть достигнуты.
Каких-либо нареканий на практику удовлетворения потребностей людей со стороны коллективов и отдельных работников практически не было. Все виды поощрений воспринимались адекватно поставленным в системе целям. В устоявшихся коллективах система, как таковая, не обсуждалась и не критиковалась, принималась как должное, действенное и необходимое. Люди, пришедшие со стороны, воспринимали новые для них элементы оплаты труда однозначно положительно.
Недовольство и соответствующая критика касались не принципов системы оплаты труда или принятых в ней статей и механизмов, а пропорций поощрения по тем или иным статьям и механизмам.
Оценка принятой в передовых отраслях системы удовлетворения потребностей людей за счет оплаты труда гражданами страны, не занятыми в них, в целом была менее однозначной, а связанная с этим ситуация - значительно сложнее. Сама система воспринималась положительно, а ее распространение только на отдельные отрасли - отрицательно. При этом общественное мнение игнорировало то, что передовые отрасли большинство проблем решают своими силами, за счет более высокой управляемости производством, более высокой производственной и технологической дисциплины, более высокой степени наукоемкости и технологии, а, следовательно, и более высокой производительности труда.
Тем не менее, эффективность системы оплаты труда передовых отраслей промышленности СССР имела и ряд легко устранимых, но, тем не менее, из года в год сохранявшихся существенных недостатков.
Постоянный рост благосостояния трудящихся при Сталине обеспечивался ростом базы общественных фондов потребления и систематическим снижением цен при сохранении неизменным объема средств, идущих на удовлетворение потребностей населения за счет оплаты труда, т.е. через систему зарплаты. В 1954 году запрет роста цен Хрущев отменил, и рост благосостояния населения стал поддерживаться соответствующим увеличением объема и уровня заработной платы. С одной стороны, это противоречило принципу перехода к коммунизму, т.е. постепенному снижению фондов личного потребления за счет оплаты труда, с другой стороны, провоцировало работников на необоснованные требования роста заработной платы без соответствующего увеличения результатов труда.
Передовая система оплаты труда распространялась не на все народное хозяйство и, естественно давала эффект отраслевой, а не общесоюзный. Кстати, это одна из причин снижения технического уровня и кадрового голода, например, в легкой промышленности, в сельском хозяйстве.
Мониторинг эффективности и социальной оценки системы оплаты труда велся специалистами, практически без широкого общественного обсуждения и недопустимо медленно. Это, во-первых, снижало эффективность системы, во-вторых, порождало в определенных кругах работающих недовольство не самими механизмами, а их удельным весом в системе. Т.е. работники субъективно критиковали не сам тот или иной коэффициент, а его величину. Так, например, ветераны считали, что размер «выслуги лет» должен быть увеличен, а молодежь - уменьшен. Безуспешные и ленивые работники считали, что проценты всех видов премии должны быть сокращены, а номинал зарплаты увеличен, а активные труженики - наоборот, что именно больший процент премии справедливо отражает трудовое участие. Ученые считали, что выплаты за ученые степени должны быть увеличены, а среди рядовых инженеров бытовало другое мнение и т.д.
Удовлетворение потребностей граждан через общественные фонды потребления проводилось в СССР в четырех направлениях: - опережающее целенаправленное наращивание общественных фондов потребления и создание объектов их реализации; - создание специального законодательного поля, определяющего перевод общественно значимых услуг в разряд бесплатных или оплачиваемых символически; - выполнение союзных программ роста объемов потребления через общественные фонды и создания объектов их реализации; - выполнение региональных программ создания объектов реализации общественных фондов потребления; - реализация отраслевых (ведомственных) программ роста объемов потребления через общественные фонды и создания объектов их реализации (строительство бесплатного жилья, детских садов, объектов лечения, отдыха и спорта, подсобных хозяйств, столовых и т.д.).
Опережающее целенаправленное наращивание общественных фондов потребления и создание объектов их реализации обеспечивалось: - Приоритетным выделением целевых ресурсов при составлении и утверждении пятилетних и годовых планов (строительство медицинских центров, союзных санаториев, театров, олимпийских комплексов и т.д.). - Установлением обязательных пропорций при промышленном строительстве между собственно производственными сооружениями и инфраструктурой прилегающих жилых районов (жилые дома, дороги, системы водоснабжения и теплоснабжения, больницы, школы, магазины, кинотеатры, стадионы и т.п.). Отчисления с промышленного строительства в пользу инфраструктуры жилых поселков производились в пределах от 20 до 60 процентов общей стоимости строительства. Подавляющее большинство объектов инфраструктуры и были объектами реализации общественных фондов потребления.
Специальное законодательное поле, определяющее перевод общественно значимых услуг в разряд бесплатных или оплачиваемых символически состояло: - из разделов Конституции СССР о бесплатном образовании, здравоохранении и жилищном строительстве; - из системы управления ценами; - из законов и подзаконных актов, определяющих правила создания и эксплуатации объектов, реализующих потребление через общественные фонды, и определяющих порядок обеспечения работы этих объектов всеми необходимыми ресурсами.
Целевые союзные программы роста объемов потребления через общественные фонды разрабатывались как составные части пятилетних и годовых планов и включали в себя строительство объектов союзного значения, обеспечивающих реализацию потребления через общественные фонды с выделением ресурсов на их эксплуатацию и разработку законов и подзаконных актов по системному переводу потребления с личных фондов на общественные.
Региональные программы создания объектов реализации общественных фондов потребления в большинстве своем представляли отдельные фрагменты союзных программ и включали в себя дополнительное обеспечение их выполнения за счет мобилизации местных ресурсов.
Отраслевые программы роста объемов потребления через общественные фонды и создания объектов их реализации создавались как по инициативе сверху, так и по инициативе снизу. Например, в ракетно-космической отрасли до 30% жилья строилось хозяйственным способом по инициативе предприятий, исключительно по инициативе предприятий строились дворцы культуры и спорта.
В передовых отраслях промышленности шла постоянная модернизация и новое строительство научной, производственной и испытательной базы предприятий. Непременным условием создания промышленных объектов было опережающее строительство социальной инфраструктуры. Поэтому в годовые планы предприятий включалось строительство и обеспечение ресурсами бесплатного жилья, водоводов, котельных, магазинов, дворцов культуры и спорта, школ, детских садиков, комбинатов бытового обслуживания.
Все эти объекты не только входили в государственные планы предприятий, но, как правило, еще включались в коллективные договоры и автоматически попадали под двойной контроль: со стороны министерства и со стороны трудового коллектива. На многих передовых предприятиях брались встречные планы по увеличению объемов жилищного строительства, созданию не запланированных сверху профилакториев, баз отдыха, дворцов культуры и спорта.
Не известно ни одного случая, чтобы такая инициатива трудовых коллективов не была бы поддержана в соответствующем министерстве. Выделялись ресурсы на строительные материалы, увеличивался фонд заработной платы на создание строительных цехов хозспособом и эксплуатацию вводимых объектов. Сами объекты встречного плана включались в планы работы предприятий, и их выполнение контролировалось министерством.
Естественно, что выполнение таких встречных планов требовало немалых усилий коллективов: проводились массовые строительные субботники, будущие новоселы по вечерам превращались в строителей, коллективы цехов находили внутренние резервы и направляли очередников на несколько месяцев на строительство с освобождением от основной работы и сохранением заработной платы. На сэкономленных ресурсах изготавливалась встроенная бытовая техника.
Создание подсобных сельских хозяйств предприятий началось еще во время Великой Отечественной войны. При Хрущеве этот процесс пошел вспять: созданные промышленными предприятиями передовые сельскохозяйственные подразделения начали превращаться в отсталые колхозы.
При Горбачеве в связи с провалом Продовольственной программы создание подсобных хозяйств предприятий возобновилось. К сожалению, преследовались при этом цели, ничего общего с ростом общественных фондов потребления, т.е. с движением к коммунизму, не имевшие. Просто на передовые промышленные предприятия перекладывалось бремя и ответственность обеспечения трудящихся дефицитными продуктами питания.
Передавались исключительно убыточные колхозы. При этом предприятие обязывалось оплатить накопившиеся колхозом долги и (?!) производить в полном объеме государственные поставки сельхозпродукции. Таким образом, коллектив предприятия мог распоряжаться не всей произведенной в подсобном хозяйстве продукцией, а только тем ее избытком, который был получен за счет модернизации сельскохозяйственного производства. Это лишало предприятие возможности перевода своих столовых и снабжения работников продуктами питания на бесплатную основу.
Другими словами шел процесс борьбы с дефицитом, порожденным начавшимся с Хрущева разрушением социалистических принципов ведения народного хозяйства, а не переход удовлетворения потребностей населения с личных фондов на общественные.
Тем не менее, подавляющее большинство крупных предприятий высоких технологий в короткие сроки создали высоко механизированные и эффективные спецхозы, которые фактически стали образцами агропромышленных объединений будущего общества.
К началу 80-х годов в прилегающих к предприятиям передовых отраслей промышленности городских кварталах и заводских поселках проблема обеспечения населения через общественные фонды потребления в части получения бесплатного образования, дошкольного воспитания, культурного обслуживания и занятия спортом была решена полностью. Практически этими объектами пользовались не только работники предприятий, но и все население прилегающих к ним жилых районов.
Была близка к завершению проблема обслуживания через общественные фонды потребления работающих и их семей услугами бесплатной медицины, пребыванием в профилакториях.
Оставался некоторый дефицит туристических баз предприятий, санаториев и домов отдыха союзного значения, объектов торговли и бытового обслуживания. Сохранялась хоть и льготная (30-ти процентная), но все-таки частично платная основа пользования объектами отдыха и профилактического лечения.
Значительно медленнее решалась проблема обеспечения работающих бесплатным жильем. Ввод жилья отставал от постоянного притока кадров, темпов образования новых семей и расширения их состава в семьях кадровых работников.
На большинстве предприятий передовых отраслей промышленности работающие были полностью обеспечены общежитиями, в течение двух - трех лет получали комнаты в семейных общежитиях и в течение 10 лет - жилье по санитарным нормам. В очередях на получение жилья на предприятиях стояло от 5 до 10 процентов от числа работающих.
Тем не менее, отставание решения жилищной проблемы от потребностей, имевшее место в СССР, не идет ни в какое сравнение с катастрофической ситуацией с жильем, наступившей после буржуазной контрреволюции.
Через 10 лет, т.е. в 2001 году в улучшении жилищных условий по медицинским нормам в России нуждалось уже не 5 - 10, а более 85 процентов населения. В то же время, только 5 - 6% населения могут приобрести жилье за счет собственных сбережений, еще около 10% - за счет различного вида кредитования, т.е. построить жилье самостоятельно или решить свои жилищные проблемы с помощью ипотеки и жилищных сертификатов могут не более 15% населения России.
Средний годовой доход подавляющего большинства населения позволяет типичной семье приобрести отдельную квартиру по минимальным нормативам за счет своих доходов не менее чем за 40 лет и то это при условии, что семья будет все сорок лет донашивать обноски советского прошлого и питаться «святым духом».
Самостоятельный 20-ти летний молодой человек со средним по стране уровнем доходов при условии, что будет половину этих доходов откладывать на приобретение жилья, может начать поиски невесты, с которой предполагает обживать собственную квартиру, только после выхода на пенсию.
Семья из двух пенсионеров может рассчитывать на приобретение однокомнатной квартиры, если оба доживут до ста лет и все это время не будут, ни есть и ни пить.
Принятая в СССР в целом и в передовых отраслях промышленности система удовлетворения потребностей работников за счет общественных фондов потребления качественно соответствовала принципу социализма «от каждого по способностям, каждому по труду» и идеологии перехода к коммунистическому принципу «каждому по потребностям», т.е. идеологии постепенной замены удовлетворения потребностей общества за счет оплаты труда на удовлетворение за счет общественных фондов. Она обеспечивала: - бесплатное по не ограниченным ресурсами потребностям образование всего общества; - бесплатное по потребностям, не ограниченным ресурсами, общее здравоохранение и по потребностям, ограниченным имеющимися ресурсами, здравоохранение высокого уровня технологий; - бесплатное или с символической оплатой по неограниченным ресурсами потребностям занятие спортом и удовлетворение культурных запросов; - полное бесплатное или с символической оплатой удовлетворение потребностей работников передовых отраслей промышленности в профилакториях, детских садах, дворцах культуры, клубах юных техников и относительно полное удовлетворение потребностей в туристических базах, санаториях, домах отдыха; - более быстрые по сравнению с ростом зарплаты темпы роста общественных фондов потребления, поскольку их рост входил в основные показатели работы предприятий и всячески поощрялся, а рост фонда зарплаты при неизменных объемах производства не допускался, каждый новый работник мог сразу пользоваться практически всеми видами общественных фондов, а его зарплата начиналась с установленного минимума и увеличивалась только при росте квалификации, производительности труда или объема выпуска продукции. - закрепление кадров на рабочих местах и на предприятиях, добровольный переток кадров в нужном стране и обществу направлении.
К сожалению, принятая в передовых отраслях народного хозяйства система удовлетворения потребностей работающих не была внедрена в народном хозяйстве в целом. Более того, в отсталых отраслях бытовало мнение, что успехи в производстве и в удовлетворении потребностей работников ВПК достигаются исключительно за счет других отраслей народного хозяйства. Это мнение стало основным лозунгом российской контрреволюции в деле разрушения военно-промышленного комплекса - локомотива всего народного хозяйства.
На начальных этапах становления передовых отраслей промышленности - авиационной, атомной, ракетно-космической, оборонной, кораблестроительной - государство, действительно представляло им значительные ресурсы и создавало условия быстрейшего создания их научной, конструкторской, технологической и производственной базы. Но уже через 5 - 7 лет эти отрасли сполна расплачивались за первоначальные «вливания».
Расплачивались не только выполнением порученных им грандиозных проектов (завоевание космоса, оборонный паритет, атомная энергетика), но и предельной рентабельностью своих разработок, массовым внедрением новейших высоких технологий, быстрейшим освоением соответствующих мировому уровню товаров народного потребления, наивысшим по стране удовлетворением потребностей работающих и их семей. Становились мощными донорами всего народного хозяйства.
В 80-х годах каждый рубль капиталовложений в оборонную промышленность давал 2 рубля роста национального богатства. На предприятиях ВПК выполнялось 79% общего числа НИОКР, из них половина - в интересах выпуска гражданской продукции высоких технологий.
В 1990 году предприятия ВПК выпустили 15% металлорежущих станков, 32,4% установок для добычи нефти и газа, 86,4% бытовых газовых и электрических плит, 85% вычислительной техники, 92,7% холодильников, 100% фотоаппаратов и видеотехники. Все эти товары были вполне конкурентоспособны на внешнем рынке. В 1991 году было экспортировано из числа изготовленных 48% холодильников, 38% магнитофонов, 53% фотоаппаратов, 75% телевизоров.
Советскому Союзу принадлежало 35% самого выгодного в те времена мирового рынка вооружений.
Удельный вес импортного оборудования в целом по стране составлял 22,2%, в гражданской промышленности - 27,2%, а в ВПК - всего 17,9 процента. В то же время промышленная продукция ВПК давала отдачу на порядки более высокую, чем обычное машиностроение, например, килограмм авионики давал прибыль в 100 раз большую, чем килограмм автомобиля.
Причины успеха ВПК СССР крылись не в предоставленном избытке ресурсов, а в том, что в отрасли высоких технологий стремились лучшие кадры, в них поддерживался предельный НТП, а в зале коллегии ракетно-космического министерства висел единственный лозунг: «Кто хочет, тот делает, кто не хочет, тот объясняет трудности».
Выводы
1. В целом принятые в передовых отраслях промышленности СССР системы удовлетворения потребностей человека за счет оплаты труда и общественные формы потребления соответствовали социалистическому принципу «от каждого - по способностям, каждому - по труду» и вполне могут быть рекомендованы к распространению на все народное хозяйство на период строительства социализма после 2-й социалистической революции.
2. Чтобы эти системы соответствовали коммунистическому принципу «от каждого - по способностям, каждому - по потребностям» (естественно, в соответствии с имеющимися у общества ресурсами), необходимо в завершающий период строительства социализма и перехода к коммунизму их совершенствовать в направлениях:
- распространения на все отрасли народного хозяйства, на все регионы и на все слои и группы населения;
- постоянного мониторинга как общественно-государственной целесообразности принципов и механизмов систем, так и общественного мнения об удовлетворении с их помощью потребностей, с отменой исчерпавших свою эффективность элементов;
- объединения систем удовлетворения потребностей населения за счет оплаты труда и общественные формы потребления в единую систему, обеспечивающую, с одной стороны, постоянный рост благосостояния населения, с другой - повышение роли общественных фондов потребления и соответствующее снижения роли личных фондов, в том числе, замену элементов оплаты труда на моральные стимулы поощрения.
Есть все основания утверждать, что в двадцать первом веке уровень интеллектуальной зрелости россиян несколько повысился. Пожалуй, именно это обстоятельство заставило политические партии и их лидеров «лезть из кожи вон» в ходе думской предвыборной компании 2007 года, чтобы избиратели и на этот раз им поверили. Даже мизантропы СПС и других либерально-демократических партий запричитали лозунгами отъявленных социал-демократов.
Однако не помогло. Россияне всё меньше доверяют рекламе либеральных партий, а судят по делам. Разумеется, это еще не «высший пилотаж» логики, но уже кое-что. После эпидемии голосования большинства россиян за ельцинизм, голосование за «ЕР» можно сравнить с заболеванием геморроем, после того, как человек излечился от СПИДа. Тем не менее, реклама пока не сдается, изобретая все более утонченные способы превращения людей в марионеток. Основанием для оптимизма либеральных партий и обслуживающих их PR компаний служит тот факт, что в некоторых важных вопросах экономической теории основная масса россиян разбирается всё ещё очень поверхностно. Потому-то «пиарщики» и торопятся переходить от одной области мошенничества, к которой граждане уже приобрели некоторый иммунитет, к относительно новым формам надувательства, чтобы успеть использовать массовую неосведомленность граждан.
Большинство россиян, хоть и «задним умом», но уже поняли, что гайдаровско-чубайсовские ваучеры - это крупнейшее в истории ограбление подавляющего количества бывших советских граждан и что инвестиционные паевые и пенсионные фонды с самого начала были ловушками для доверчивых. Да и операция по массовой приватизации квартир нужна была лишь квартирным спекулянтам, «риэлторам», для того, чтобы легче было отнимать квартиры у одиноких, престарелых и малоимущих граждан РФ. Но, поскольку в перечисленных сферах олигархам ловить уже почти нечего, постольку в последние годы они обратились к такой замаскированной форме ограбления людей (как часто бывает - под видом благодетельства) какой является… кредит.
Развитые рыночные страны, пользуясь необразованностью большинства своих граждан, давно уже используют кредит, как мощный насос ограбления массы мелких и средних получателей кредитов. Но в еще большей степени это правило распространяется на население РФ, поскольку кредит в РФ - это относительно новая область экономических отношений, и россияне не скоро разгадают истинные цели рыночной кредитной политики. Их в очередной раз ограбят, как это уже не раз делали ваучерные, паевые инвестиционные и пенсионные фонды, как в 2007 г. ограбило американцев ипотечное кредитование.
Достаточно напомнить, что в декабре 2007 г. накануне праздника рождества, как минимум, 500 000 американцев должны были, в соответствии с законом США, расстаться со своим ЖИЛЬЕМ и поселиться на улице или арендовать квартиры, что означало бурный рост арендной платы. А после рождественских праздников в очередь на выселение встали еще 1 200 000 американцев, «подсевших» на ипотеку и размечтавшихся о частном жилье.
Однако тупость, при оценке сущности кредитной политики, проявляют не только простые граждане США и РФ. Долгое время и в кругах либеральных интеллигентов СНГ господствовало убеждение, что «запад нам поможет», особенно кредитами. Никто не задавался вопросом: «А с какого «бодуна» они нам «помогут»? Как это согласовано с рыночной «философией»?». Сегодня на этих скоморошьих позициях остались, пожалуй, только Саакашвили, Ющенко, да Немцов с Гайдаром. Приятно сознавать, что практика постепенно развеивает эти заблуждения у части современных политических руководителей СНГ.
Как известно, 10 сентября 2007 года, отвечая на вопросы журналистов на пресс-конференции в Абу-даби, Путин сказал, что недавно в США был принят закон об иностранных инвестициях и, что в рамках этого закона, образован
«то ли национальный совет, то ли что-то вроде этого. В этот государственный орган входят руководители специальных служб. Естественно, - продолжал Путин, - на наш взгляд, это может привести к определенным ограничениям в инвестиционной деятельности. И это, разумеется, шаг в сторону от либеральной экономики. В этой связи мы вспоминаем то время, когда у нас были, мягко говоря, ограниченные экономические возможности, в том числе в сфере инвестирования, и нам все время говорили со стороны, что мы должны открывать свою экономику как можно шире, предоставлять возможности для инвестиций иностранных компаний. А вот теперь, когда у нас появились такие возможности, другие страны - наши партнеры - предпринимают шаги в обратном направлении, по сути, закрывают или создают условия для закрытия своих рынков, во всяком случае, от инвестиций. Конечно, это вызывает определенную озабоченность с нашей стороны. Мы в России действительно уже долго дискутировали о необходимости принятия законов подобного рода у нас и до сих пор сдерживали этот процесс. Но теперь в Соединенных Штатах принят этот закон, в некоторых европейских странах активно обсуждается возможность принятия такого закона. Конечно, если так дело пойдет и дальше, то и мы будем вынуждены предпринять шаги для защиты своих интересов».
Не нужно быть Вангой, чтобы предсказать с абсолютной надежностью, что апелляция Путина к совести западных партнеров не будет иметь никаких практических последствий, и не только потому, что не во всех словарях «западных» народов слово «совесть» значится как часто употребляемое, а ещё и потому, что (на протяжении практически всей писаной истории) политика олигархов, в том числе и экономическая, рассматривала услужливого и доверчивого дурака как важнейший источник прибылей монополий.
Всякому, изучавшему историю развития мировой экономики за последние сто лет, ясно, что олигархи США уже давно и целенаправленно ведут борьбу за своё финансовое господство над миром. Но это только «цветочки», поскольку олигархи США, ни в коем случае, не ограничатся глобализацией одной лишь кредитно-финансовой системы своих кланов. Просто они, наконец, сравнительно открыто обнажили то, чем занимались всегда, даже в годы мировой войны - мировой финансовой экспансией. Поэтому обозримое будущее будет тождественно тому, которое сложилось в мировой экономике накануне первой и второй мировых войн, и провокационная роль инвесторов США в этом направлении вновь будет весьма значительной.
Заявление президента Буша, которое он сделал во второй половине октября 2007 г., призвав народ США готовиться к третьей мировой бойне, исчерпывающим образом отражает современное настроение олигархов США, как, впрочем, и настроение олигархов ВСЕХ других стран, поскольку никто из олигархов не выступил с призывом отправить Буша в Гаагский трибунал. Более того, когда разведка США доложила, что Иран, как и Ирак, не имеет ядерного оружия и необходимых средств для его производства, Буш заявил, что это не имеет никакого значения и необходимо продолжить прежнюю политику в отношении Ирана.
Что у олигархов на уме, то у Буша на языке. Быть олигархом и не стремиться к господству на мировом рынке физически невозможно. Одно автоматически предполагает другое, поскольку оптимальной сущностью предпринимательства является лишь господство на мировом рынке. Региональный объем рыночных операций заведомо ниже оптимального, т.е. монополизированного глобального рынка.
Но, пока, массовый российский избиратель воспринимает это обстоятельство неадекватно. Как и население большинства развитых стран, он «с песенкой» укрепляет «свою» обороноспособность и наступательный потенциал, а не думает над тем, как избавить себя от очередной мировой войны. Большинство российских избирателей с восторгом смотрит на возобновившиеся полеты «своих» стратегических бомбардировщиков, на испытание бомбы «папа», гордится достижениями «своего» ВПК, представленными на «МАКСАХ» и в Ле-Бурже, восхищается ракетными монстрами. Избиратели всего мира и РФ не понимают, что российские олигархи в эти летающие катафалки посадят именно их детей и пошлют их на убийства и самоубийство, а все это самонаводящееся «великолепие» посыплется на восхищенные зрительские головы.
Пока и российские избиратели не поняли, что в деле приближения мировой войны свои российские «сукины сыны», т.е. монополисты кредитной системы, играют такую же активную роль, как и кредитодатели всех остальных наций и религий.
В чем же главная опасность кредита?
Такое положение вещей сложилось, прежде всего, потому, что философская и экономическая образованность современных бизнесменов и большинства политиков застряла на уровне первой половины XIX века, а у масинтеллигенции, ушла не дальше эпохи буржуазной революции в Англии.
В условиях господства рыночных иллюзий вновь становятся актуальными слова, сказанные будущим Главнокомандующим объединенными вооруженными силами Антанты накануне первой мировой войны: «Война, - писал Фош, - это коммерческое предприятие нации, интересующее националистов более чем в прошлом, и потому сильно возбуждающее страсти отдельных лиц (олигархов, Ред.). Чего мы все ищем? Рынков для торговли, промышленности, которая, производя более, чем может сбыть, постоянно угнетена возрастающей конкуренцией. Ну, вот ей и добывают новые рынки, под гром орудийной пальбы».
Но не только солдафон смотрел на рыночный мир дворянским образом. В частности, российский банкир, И.Блиох, уже в 1898 году писал в своей книге «О войне», что «германская промышленность и торговля в последнее время отбила у Англии заметную часть сбыта на вне-европейских рынках и эта конкуренция начинает тревожить английских мануфактуристов. Французская производительность так же в значительной части нуждается во всемирном рынке… Держится убеждение, что когда-нибудь война неминуема…». В том же 1898 году вышла в свет книга другого российского ученого, Б.Брандта, который указывал, что поскольку «все страны находятся на одинаковой ступени промышленного и политического развития, то их взаимные отношения не носят характера тесной солидарности, а выражаются в стремлении одних к преобладанию и укреплению своего экономического господства над другими и в стараниях других освободиться от этого господства. Уже теперь эти народы шаг за шагом начинают отвоевывать новые рынки, считавшиеся до сих пор монопольным достоянием англичан». Следует добавить, что уже сейчас, по примеру Англии, США колонизируют Афганистан, Югославию, Ирак, Грузию, на очереди Иран… Олигархи современной Англии, Франции и Германии не смогут смотреть на этот процесс иначе как через «прорезь прицела».
Нет ни одного признака, что рыночный мир, психика и моральные «ценности» его поклонников, за годы, прошедшие после второй мировой войны, претерпели какие-нибудь положительные изменения, и люди не наступят в очередной раз на те же «грабли». Более того, олигархи и их политики попытаются, как и прежде, сделать вид, что не видят органической связи между своей внутренней и внешней кредитной, инвестиционной политикой и мировыми войнами.
Между тем, если обозначить наиболее очевидную причину, по которой рыночный мир время от времени приходит в предельно агрессивное состояние, то придется признать, что все основные предпосылки и тенденции развития мировой рыночной экономики предопределяются финансовой вообще, инвестиционной, в частности, и именно кредитной политикой финансовых воротил, в особенности. Подобно тому, как у правоверного исламиста волос не упадет с головы, пока на то не будет воля аллаха, ни одна война рыночной эпохи не начнется, пока на это не будет инвестиционной воли банкиров.
Неслучайно, почитаемый всеми военными мракобесами, немецкий теоретик, ф.д. Гольц, писал незадолго до начала первой мировой войны, что «Новейшие способы денежных и деловых сношений выработали подписные займы и дали возможность, вместо прежней небольшой государственной казны, располагать всем государственным КРЕДИТОМ для целей войны». Какая цивилизованность!
Иными словами, не животная агрессивность, якобы доставшаяся солдату в наследство от приматов, а объективные свойства самых «гуманных», на непросвещенный взгляд, ЦЕЛЕНАПРАВЛЕННЫХ кредитных операций имеют в качестве своего органического последствия - войну. Это один из объективных законов рыночной экономики, подтвержденный двумя мировыми войнами и цепью современных «локальных» войн.
Для того, чтобы наемный солдат армии США начал в кого-то стрелять, необходимо, чтобы заранее появились соответствующие расходные статьи американского государственного бюджета и были выделены государственные кредиты фирмам, заинтересованным в производстве оружия и даже апельсинового сока для армии.
Людям, склонным воспринимать существующие общественные формы как божественную данность, нелегко обнаружить связь между ипотечным кредитом и угрозой возникновения новой мировой войны. Не обладая должными навыками анализа причинно-следственных связей, трудно проследить, как из древней формы экономических отношений, на первый взгляд невинной и разумной, вырастает фактически новая, все более паразитическая форма экономических отношений.
К теории вопроса
Прежде всего, следует учесть, что финансовый кредит - это сегодня наиболее популярная операция в рыночной экономике, когда, пользуясь экономической и интеллектуальной беспомощностью «покупателя», определенная сумма денег продается на финансовом рынке за большую сумму ТОЧНО ТАКИХ же ДЕНЕГ.
Находясь в здравом рассудке и твердой воле, Вы, уважаемый читатель, не купите на рынке товар за 100 руб., который, по вашему твердому убеждению, стоит не более 80-ти руб., за исключением, когда все производители, например, лекарства, договорились между собой, что все аптеки будут продавать 80-ти рублевые пилюли за 100 руб. Тут или помирай, или покупай. Но в рыночной экономике, сознание большинства людей уже давно травмировано настолько основательно, что, попав на рынок кредитов, они считают абсолютно логичным, когда им предлагают купить, например, 80 долларов за 100 абсолютно таких же долларов. Некоторые читатели, дойдя до этого момента воскликнут: «А как же может быть иначе? Ведь это же услуга?».
Если Вы прекрасный инженер, но у вас разболелся зуб, то совершенно логично, обратиться к зубному врачу и за услугу, которая равна 100 долларам, заплатить 100 долларов. Более того, если у зубного врача после процедуры, вдруг отключиться свет и инженер окажет услугу зубному врачу в виде починки электросети и эта услуга будет эквивалентна 100 долларам, то, естественно, зубной врач не будет считать себя обманутым, если выплатит за услугу те же 100 долларов.
Но, если зубной врач видит, что у вас ОЧЕНЬ сильно болит зуб и он может содрать с вас 200 долларов, то ему будет очень трудно отказать себе в «праве» взять с вас 200 долларов за работу, которая по затратам стоит именно 100 долларов. Но не дурость ли, называть ограбление услугой?
Аналогичным образом обстоит дело на рынке кредитов. Большинство людей сегодня не смогут удовлетворить большинство своих современных потребностей не беря кредиты. Образно говоря, это «зубная боль» многих. Потому на рынке кредитов считается вполне логичным купить за 100 долларов 80 долларов, да еще считать себя умным, а продавца честным человеком, благодетелем.
Но для того, чтобы такая «логика» укоренилась в сознании миллиардов людей, необходимо, чтобы они признали естественным и логичным свое безденежье, т.е. ситуацию, когда в руках нескольких сотен банкиров сконцентрировались практически ВСЕ финансовые активы планеты, а миллиардам тружеников денег ЕДВА хватает «от получки до получки».
Хроническую нехватку денег большинство современных наемных работников сами себе раболепно объясняют не тем, что их УМЫШЛЕННО держат без достаточного количества денег, а тем, например, что… так было всегда. Люди до сих пор не поняли, что именно для поддержания низкой платежной способности населения и поощряется инфляция во всех развитых странах мира. Ясно, что при нехватке денег, любую разумную потребность в предметах длительного пользования можно удовлетворить сразу, только если взять много денег в долг, т.е. в кредит и, разумеется, под большие проценты, существенно превышающие темпы инфляции.
Удовлетворив свою разумную потребность, должник обязан вернуть деньги кредитору и выплатить ему дополнительную сумму «за его доброту», которая, как показывает современная российская практика, очень часто, равна цене предмета длительного потребления. Уже одно это обстоятельство объясняет, почему в предпринимательской среде к банкирам относятся уважительно, как к высшей касте «наперсточников», овладевших наиболее виртуозно технологией облегчения чужих кошельков.
Таким образом, как и в любой иной сфере человеческой практики, внешняя сторона кредитных отношений проста и понятна любому обывателю: взял деньги - верни деньги с небольшой доплатой. Но это лишь внешнее выражение кредитных отношений. В мироздании практически невозможно найти пример, когда бы форма совпадала с сущностью, но в современном общественном сознании такая форма близорукости присуща большинству. Многие не понимают, что сущность всегда скрыта, в то время как форма стремится поставить себя на первое место, заставляя судить о себе превратно так же, как, например, форма мины-ловушки совершенно не соответствует её смертоносной сущности и всегда обворожительно заманчива.
С теоретической же точки зрения понятия - кредит, инвестиции, лизинг отражают одну и ту же сущность, ростовщичество в различных масках. Причем, это вывод лишь на уровне проникновения в сущность самого поверхностного порядка.
Для того, чтобы выявить глубинную сущность кредита, необходимо обратить внимание на одну из наиболее устойчивых, систематических и потому, явно не случайных черт рыночной жизни миллиардов людей. Сущность кредита, как и любого другого явления, есть следствие единства, как минимум, двух конкретных РУКОТВОРНЫХ противоположностей.
Глядя на миллион долларов, просто лежащих, например, на столе, невозможно сказать ничего конкретного об их предназначении. Будут ли они сейчас потрачены, сожжены или принесут прибыль. Истина всегда конкретна. Потому-то всегда необходимо выяснять, в каких объективных отношениях находятся субъекты по поводу этих денег, кто из них собственник денег и что он собирается сделать: дать взятку или кредит, кто из них, как и почему зависит от другого. Случайно или закономерно то, что субъект А вручит миллион долларов субъекту Б, а не наоборот. Почему именно субъект А систематически выдает в качестве кредита деньги субъектам Б, В, Д, Е, а субъекту, например, Г деньги передаются иногда и только в виде взятки. Без выяснения объективных причинно-следственных связей между субъектом А и субъектами Б, В, Г, Д, Е и т.д. ничего понять в сущности кредита невозможно.
Абсолютно типичной чертой рыночного сообщества, характерным фактом жизни миллиардов современных людей, является перманентная закономерная НЕХВАТКА денег у БОЛЬШИНСТВА трудоспособного НАСЕЛЕНИЯ. В то же время в рыночном обществе всегда имеют «прописку» буквально несколько конкретных субъектов, олигархов, фактически обладающих, а потому распоряжающихся практически ВСЕМИ финансовыми активами общества.
В рыночной экономике практически невозможно найти наемного работника, начиная от дворника и, кончая генеральным директором фирмы, который бы заявил, что ему хватает зарплаты или полученных взяток. Большую часть своей жизни они посвящают добыванию денег, поиску подступов к недостающим «для счастья» купюрам. Было бы терпимо, если бы это было только субъективным ощущением, а не объективной реальностью.
Сокращение рождаемости в развитых странах, рост числа самоубийц, эпидемия импотенции, инсультов и инфарктов у людей среднего возраста, рост организованной преступности и проституированности, т.е. продажности и коррумпированности широких слоев населения, все это следствие острой нехватки дензнаков у населения и, следовательно, судорожной гонки за их большим количеством.
Наиболее простодушные пытаются деньги заработать, загоняя себя почти так же, как загоняют себя лошади на скачках (хотя лошади делают это значительно реже людей). Наиболее «продвинутые» стараются украсть, смошенничать. Наиболее бессовестные - нагло «выпотрошить» любого и даже родственника.
Таким образом, именно потому, что на одном полюсе общества, у большинства людей, наблюдается острый дефицит купюр, приходится делать неизбежный вывод о наличии на другом полюсе общества мизерного числа субъектов, узурпировавших денежную массу, которая так необходима для «счастья» большинству людей с современным искалеченным мышлением.
Самое комичное в данной ситуации состоит в том, что, обладая циклопическими запасами купюр, многие их владельцы НЕ ЗНАЮТ, что с ними делать, как их капитализировать, т.е. как пустить в предпринимательский оборот. Им даже не хочется по этому поводу напрягать извилины. Им не хватает на это ни образованности, ни фантазии, ни предприимчивости. Они, в своем большинстве, - собаки на сене, клопы на финансовых «венах» экономики.
Аналогичное положение вещей сложилось в период заката феодализма, когда землевладельцы повсеместно нанимали управляющих и других компетентных людей для управления своим имуществом, поскольку сами абсолютно не разбирались в вопросах производства. В подавляющем числе случаев, владельцев торговых судов категорически нельзя ставить на капитанский мостик ни тогда, ни сегодня. История повторяется. Сегодня владельцы крупных капиталов вновь вынуждены нанимать армию менеджеров, капитанов производства, которые не только управляют всем капиталом вместо хозяев, но и систематически обворовывают последних. Достаточно вспомнить недавние крахи компаний «Энрон», «Пармалат» или свежайшую историю ограбления менеджерами крупнейшего французского банка на 5 млрд. евро.
Не имея необходимых качеств, чтобы проявить себя на поприще непосредственного предпринимательства, владельцы крупных капиталов провозглашают себя… финансистами, и пребывают в убеждении, что большая часть их искусства должно состоять в поиске активных, предприимчивых, деловитых, но безденежных людей, способных организовать дело, самоотверженно окунуться в сферу реального производства и сбыта, забыв про сон и усталость, инфаркт, диабет, импотенцию и инсульт, жен и детей. Найдя таких людей, с готовыми проектами и желанием крутиться на пределе своих душевных и физических возможностей, «финансисты» позволяют уговорить себя отдать на время и за проценты их деньги, лежащие мертвым грузом, пустить их в реальный оборот и, в случае успеха, вернуть деньги в полном объеме и с процентами.
Работа такого «финансиста» облегчается еще и тем, что ему почти не приходится искать желающих взять деньги в кредит. Они сами, как мухи на фекалии, летят к тем, у которых есть «куча денег». «Мухи» становятся в очередь со своими бизнес-планами и, прибегая к утонченным приемам обольщения, стараются убедить «кучу денег» навыделять хоть сколько-нибудь на нужды их малого и среднего бизнеса. А поскольку спрос на деньги всегда превосходит предложение, постольку в этой сфере и возникают кабальные проценты и кабальные отношения. В современном мире в очередь к таким «финансистам» выстраиваются не только мелкие и средние предприниматели, но и мелкие и средние страны, бывшие республики СССР.
Затем «финансист» относительно спокойно ждет, когда вернутся его денежки и вожделенные проценты. Кредитора мало беспокоит, каким образом кредитополучателю удалось собрать необходимую сумму для возврата долга: за счет удачной торговли, ущерба экосистеме или невыплаты зарплаты своим работникам. Важно, что сумма возвращена, проценты выплачены, и должник снова становится… должником, поскольку вынужден клянчить новый кредит и продолжать «пахать, как папа Карло».
Естественно, что в этой схеме время от времени происходят осечки. На хитрого «финансиста» находится мошенник, который может и бизнес организовать и кредит не вернуть. Но в этом случае просто меняется имя финансиста, но не меняется его функция в современном обществе. Бывший мошенник иногда становится финансистом, а бывший финансист иногда становится бомжом, покойником или арестантом. Вместо А-финансиста-неудачника, временно возникает Б-финансист-удачник. Для алгебры финансов, перестановка паспортных данных безразличны, если А = Б, то и Б = А по своему существу.
Следовательно, рассуждая о природе финансового кредита, необходимо учесть, прежде всего, что, для выдачи кредита кому-либо необходимо, чтобы у одного индивида имелись свободные финансовые средства, и он НЕ ЗНАЛ, куда их девать, во что вложить, а у другого индивида, как минимум, было ощущение, что он знает, куда их нужно вложить, но не имеет необходимой суммы.
Вся современная правовая система, полицейский аппарат, пенитенциарная (тюремная) система созданы именно для того, чтобы охранять и сохранить подобное финансовое устройство мира, при котором медленно сокращается число держателей денежной массы и постоянно возрастает число жаждущих денег, готовых получить их на условиях кредита.
Но в сознании большинства дипломированных обывателей забетонирован миф о том, что банкиры и банковское хозяйство служит делу оптимизации, а то и ускорения денежного обращения. Естественно, банкиры очень признательны людям за такое мнение о них. Но достаточно вспомнить, что, прежде чем пустить деньги в оборот, их нужно сконцентрировать в необходимом количестве, нанять менеджеров, которые смогут оценить заявки на получение кредита, принять решение, договориться о суммах «отката» и о процентах, а уж потом ссудить деньги.
Образно говоря, поскольку вся современная рыночная цивилизация привязана к финансовым потокам, денежным рекам и ручейкам, постольку, создавая «плотины», т.е. банки, на пути денежных потоков, владельцы этих финансовых «затонов», т.е. банков, приостанавливают кругооборот части денег на рынке и превращают все остальное общество в разновидность азиатских крепостных крестьян, дехкан и феллахов, способных заниматься бизнесом только в том случае, если современный «бай», т.е. банкир, соизволит отлить необходимое количество «воды» из своего «финансового озера».
Однако это только иллюстрация и будет неверно отождествлять водные артерии с «финансовыми потоками». Реки есть объективное следствие действия физических законов, обуславливающих кругооборот воды в природе. Там, где вода в изобилии, не возникает феодальных деспотий. Современные «финансовые потоки» есть исключительно рукотворные конструкции, возникающие как следствие монополизма достаточно узкой группы лиц на всю или решающую часть денежного материала, находящегося в обращении. Т.е. финансовое «обезвоживание» мирового рынка есть продукт целенаправленной политики узкой группы лиц.
Наличие финансово-кредитной формы бизнеса является одним из бесспорных свидетельств роста паразитизма и загнивания капитализма, постепенного его превращения в разновидность азиатского феодализма, который основывался на феодальной собственности, прежде всего, на воду, что позволяло предоставлять эту воду в кредит декханам, феллахам и жить в баснословной роскоши на «проценты», получаемые с этой формы финансового актива.
Повторим. Современные кредитные отношения могут возникать между людьми только там и тогда, где и когда вся политическая репрессивная машина стоит на страже избытка денежных средств в руках финансовых олигархов и хронической нехватки финансовых средств у другой части общества.
Именно поэтому в современном рыночном обществе ни один вид преступлений не вызывает такой напористой реакции, такой мобилизации полиции, как изготовление фальшивых купюр, ограбление банков не банкирами и «отмывание» экспроприированных денег. Ведь в этом случае уничтожается причина для обращения потенциального клиента в банк за кредитом.
Главные источники частных финансовых «озер»
Откуда же берутся гигантские массы деньги в банках и в руках отдельных предпринимателей.
Во-первых, поскольку капиталом может считаться не всякая сумма денег, а лишь позволяющая приобрести современные средства производства и технологии, постольку патентованные простофили накапливают необходимые суммы в… коммерческих банках, т.е. фактически финансируют банкиров, не замечая этого, и довольствуются не прибылью, а процентом по депозитам, которые не покрывают даже потерь от инфляции. А поскольку «умных» вкладчиков миллионы, постольку у действующих банкиров и складываются за короткий срок миллиардные суммы только за счет депозитов населения. И, чем больше простофили активничают в накопительстве, тем ниже процент по депозитам, тем мощнее кредитная база банков, которые инвестируют все большие суммы в заведомо монополистические проекты, снижая конкурентоспособность малого и среднего бизнеса.
Во-вторых, люди, которые не помышляют о бизнесе, тоже пытаются накопить сколько-нибудь денег на «черный день». Им не хватает ума хранить СВОИ деньги «на черный день» в СВОЕЙ собственной стеклянной банке, и поэтому они хранят СВОИ деньги в ЧУЖИХ частных банках, руководствуясь той рекламной «мудростью», что они тоже спасают свои гроши от инфляции, не понимая, что если бы они хранили деньги в своих «кубышках», то из обращения постоянно выпадала кое-какая масса купюр, и инфляции была бы существенно ниже, а банкиры вымаливали у населения вклады под более солидный процент. Но, мы же умные и добрые. Мы будем упрямо класть свои деньги в ЧУЖИЕ банки под смехотворные проценты, а банки будут тотчас же пускать наши денежки в СВОЙ оборот, увеличивая экстенсивность денежного обращения, разгоняя инфляцию.
В-третьих, основная масса заработной платы, начисленной наемным работникам и госслужащим, начинает свой путь в потребительский карман, попав, прежде всего, на пластиковую карточку в частный банк, и, чаще всего, уже вообще без начисления процента. Основная масса доверчивых трудящихся снимает эти деньги небольшими порциями, оставляя некоторые суммы в банке и, таким образом, позволяя банкам играть в, т.н., «короткие кредиты» деньгами подобных «вкладчиков».
В-четвертых, даже самые честные промышленные и торговые, т.е. реально функционирующие предприниматели, вынуждены инкассировать свои прибыли в банки, поскольку размер дневной выручки относительно велик для хранения «под подушкой», и, в то же время, относительно мал для немедленного вложения в дело. Приходится копить, т.е. в течение некоторого времени позволять банкиру распоряжаться ВАШИМИ деньгами по усмотрению ЧУЖОГО банка.
В-пятых, фонд кредитных денег в частных банках РФ отныне в значительной мере будет формироваться за счет, т.н., «пенсионных накоплений» граждан, которые они обязаны складывать в частных банках. Очень удобная схема, согласно которой в течение нескольких ДЕСЯТКОВ лет ВСЕМ наемным работникам будет недоплачиваться их заработная плата на величину пенсионных отчислений, а невыплаченные деньги будут концентрироваться в частных банках, играя роль кредитных денег частных банков. Нехватка заработной платы для удовлетворения основных потребностей будет вынуждать наемных работников обращаться в банки за кредитами, которые будут выдаваться деньгами из накоплений будущих пенсионеров. Но теперь будущим пенсионерам придется платить неплохие проценты банкирам за право воспользоваться собственными пенсионными деньгами, попавшими в частные банки благодаря хитростям современной пенсионной реформы. Пока у подавляющего большинства россиян хватает ума не отдавать свои кровно заработанные деньги в частные банки. Но банкиры и их депутаты не дремлют. Они опять что-нибудь придумают.
В-шестых, выдающуюся роль в снижении финансового потенциала простых смертных играют различные фобии, вынуждающие их страховать свою жизнь, имущество, финансовые операции и т.п. Т.е. совершив покупку, например, автомобиля, многие думают, что оплатили его рыночную цену, не отдавая себе отчета в том, что плата за страховку, есть ловкий ход автомобильных монополий, поскольку страховые фирмы, благодаря акционерным формам ведения бизнеса, являются дочерними предприятиями автомобильных концернов. В классическом случае, благодаря страховке, продажная цена автомобиля незаметно для покупателя, удваивается. Изъяв у покупателя «лишние деньги», страховые «дочки» автогигантов формируют фонд, который идет на выдачу кредитов. Так обстоит дело во всех монополизированных и олигополизированных отраслях современной рыночной экономики.
Таким образом, один из парадоксов, связанных с природой кредитных отношений, состоит в том, что большинство граждан мира лишено средств производства и пригодного для капитализации количества денег, а удручающее меньшинство банкиров сосредоточило в своих руках не только средства производства, но и львиную долю мировой финансовой системы. Причем, финансовые активы не отняты насильно, как это произошло с землей, например, в Англии в период «огораживания», а в гигантском большинстве случаев добровольно отдаются вкладчиками в распоряжение банкиров, т.е. экспроприируются у самих себя. Таким незамысловатым образом, практически «пирамидально», в личном распоряжении банкиров формируются необходимые суммы, чтобы заставить претендентов на звание «средний класс» выстроиться в очередь за кредитами.
Поэтому, по своей глубинной сущности, кредит есть марионеточная форма наиболее замаскированного способа управления, но уже не только классическими пролетариями, а «средним классом» должников. По своей сущности кредит есть наиболее замаскированная форма СТИМУЛИРОВАНИЯ (стимул, в переводе с древнегреческого - палка) представителей «среднего класса» на ударный предпринимательский труд во имя роста прибылей постоянно сужающегося клана кредитодателей. Субъектами, заинтересованными в стимулировании всего остального общества посредством кредита, являются современные олигархи. Именно кредитная форма стимулирования сегодня породила ситуацию, когда кредитополучатели, особенно по ипотеке, обрекают себя на 20-30 лет беспрецедентно изнурительного труда.
Но, к сожалению, большинство современных интеллигентов слишком облегченно относится к значению слова СТИМУЛ, и не усматривает его рабской, унижающей сущности. По необъяснимой причине современная интеллигенция относится к стимулированию, как к весьма достойной форме мотивации. Имеет место массовое недопонимание того, что стимулирование есть форма побуждения человека к труду ИЗВНЕ, что «стимул» всегда находится в руках тех, кто побуждает других людей к труду.
Странно и то, что многие люди, уже получившие диагноз психиатров о заболевании трудоголией, не понимают, что их заболевание - следствие умелого применения технологий внешнего стимулирования.
Не считаясь с приобретенной формой психопатии, они продолжают считать глубоко ошибочным утверждение классиков марксизма-ленинизма о том, что при коммунизме высокая производительность труда будет достигнута не за счет внешних стимулов, а за счет духовной развитости каждой личности, образованности, научного мировоззрения, т.е. научного осознания роли труда в истории человечества и каждого человека. Как известно, марксизм смотрит на высокопроизводительный труд в условиях коммунизма, как на естественную потребность каждого всесторонне развитого, духовно здорового и образованного человека. Многие люди до сих пор не поняли, что марксизм признает лишь внутреннее СВОБОДНОЕ самопобуждение людей к труду как наиболее эффективную и достойную свободного человека систему мотивации. Либеральная же рыночная «теория» в качестве наиболее эффективного признает лишь ВНЕШНЕЕ побуждение, т.е. стимулирование, независимо от формы «палки», находящейся в руках хозяина.
Буржуазная теория всегда смотрела на убежденного наемного работника как на тягловую силу, поэтому признавала, прежде всего, «палку», т.е. стимул в деле мобилизации этой двуногой породы на интенсивный труд. Отсутствие денег для современного человека равнозначно смерти от «палки» голода, которая по своей сущности не отличается от деревянной палки плантатора на американских плантациях XIX века.
Попутно следует заметить, что программные теоретические потуги времен Хрущева восстановили стимулирование труда в СССР, т.е. роль денежной «палки» в деле интенсификации труда. Очень немногие в те годы оценили весь комизм ситуации: строительство коммунизма при помощи усиления роли товарно-денежных стимулов в рабочем классе. Но именно в хрущевские годы началась стремительная деградация и без того еще слабого коммунистического мировоззрения в умах представителей рабочего класса и интеллигенции. Именно интенсификация труда «зарплатой» притормозила процесс плановой повсеместной автоматизации производства. Естественно, если производственный план выполняется за счет «мужицкого пара», то партийно-инженерная мысль начинает работать с холодком. Продажность труда вновь превратилась в экономический базис общества. Горбачевская «перестройка» надстройки встала неизбежным будущим.
Кредит, как форма стимула, поддерживает в сознании миллиардов людей иллюзию возможности вырваться из гнусной жизни наемного работника в число крупных бизнесменов. Ясно, с какой изнуряющей интенсивностью «пашут» должники, чтобы реализовать свою мечту. В кредите заложена идея самоистязания сотен миллионов кредитополучателей. Такова сущность кредита как формы паразитизма еще более высокого порядка.
Кредит формирует в сознании миллионов людей иллюзию наличия возможности вырваться из числа мазохистов наемного труда в список завсегдатаев журнала «Форбс», и иллюзия эта не слабее тех самоубийственных галлюцинаций, которые возникают в сознании наркоманов.
В свое время Давид Рикардо теоретически доказал необходимость отмены частной собственности на землю, поскольку это мешало развитию промышленного капитала в Англии. Земельная собственность, сконцентрированная в руках отдельных лиц, вынуждала предпринимателей арендовать эту землю у собственников и отдавать значительную часть своих прибылей в виде ренты владельцу земли. Ясно, что деление промышленной прибыли на прибыль функционирующего предпринимателя и ренту земельного собственника, во-первых, сокращала возможности предпринимателя осуществлять самофинансирование, во-вторых, вынуждала его брать кредиты и, следовательно, кроме ренты выплачивать проценты за кредиты и, в-третьих, делать земельных собственников дважды паразитами, получающими не только ренту, но и проценты за кредит, который они же предоставляли арендаторам. Было от чего возмутиться банкиру Рикардо, вынужденному делиться прибылью с бездельником и паразитом, т.е. собственником земли. Но, дойдя до этого вывода в своем исследовании, Рикардо скоропостижно скончался от менингита, так и не поняв, что хрен редьки не слаще, что монополия на финансовые ресурсы не менее паразитична, чем монополия на землю.
Сегодня в развитых рыночных странах роль наиболее паразитствующих слоев буржуазии перешла от земельных собственников к владельцам основных денежных потоков. По отношению к мелкому и среднему капиталу современный финансовый капитал Запада выполняет ту же роль, какую в современной рыночной РФ играет криминальная «крыша». Она разрешает российским мелким и средним бизнесменам существовать ровно в той мере, в какой предприниматели делятся прибылью с «крышей».
Возвращаясь к кредитным истокам милитаризма
Даже для поверхностного наблюдателя, очевидно, что, в силу простоты производства бумажных денег, по сравнению с производством реальных товаров, продажа денег за еще большие деньги намного рентабельнее продажи любого другого товара, кроме, может быть, наркотиков.
Чтобы предоставить кому-то товарный кредит, нужно организовать современное производство какого-либо вида товара, а это очень сложно. Чтобы предоставить денежный кредит больших заводов не нужно. Поэтому Европа и ввела евро. Деньги печатать проще и дешевле, чем даже журналы и газеты, а потому не случайно, что во многих странах, особенно в США, суммарный номинал денежной бумажной массы, даже без учета интенсивности её обращения, превосходит сумму цен ежегодно реализованных товаров и уже одно это делает инфляцию неустранимым свойством рыночной экономики.
Разумеется, безосновательно объявлять основной причиной инфляции работу печатного станка, но то, что между интенсивностью работы печатного станка и инфляцией есть некоторая связь - неоспоримо даже для официальных теоретиков. Правда, на этом они анализ причин инфляции, как правило, и заканчивают. Проникать в суть явления глубже - негласно запрещено.
Неслучайно однажды, английские банкиры, даже эти шейлоки, отказались от практики, при которой каждый банк имел право печать собственные банкноты, т.е. бумажные деньги, бесконтрольно наводняя рынок постоянно растущей бумажной массой. Им пришлось переступить через свою алчность во имя сохранения за бумажными деньгами управляемой инфляции. Печатание денег на долгие годы превратилось в единственный централизованный вид производства рыночной экономики. Однако и центральный банк, который, по идее, должен печатать строго определенную массу денег, предусмотренную государственным бюджетом, не способен избавиться от соблазна покрывать растущий аппетит государственного аппарата (особенно депутатов, чиновничества и силовиков) за счет дополнительных эмиссий бумажных купюр. Поэтому инфляционное нарастание денежной массы в рыночном обществе время от времени пускается в галоп.
Существует и другой соблазн. Поскольку налоги никогда не дают необходимой денежной массы для подготовки армии к войнам, постольку рыночное государство систематически печатает дополнительные миллиарды для кредитования частных компаний, производящих военную технику и оружие.
Т.е. поскольку в руках любого рыночного государства сосредоточены, прежде всего, две функции: печатание бумажных денег и строительство силовых структур, постольку очевидно, ради каких инвестиций осуществляется эмиссионная деятельность центральных банков всех рыночных государств и каким фирмам (по советам генералов) достанутся многомиллиардные государственные кредиты.
Разумеется, рыночное государство, порой, берет на себя ведение и некоторых других дел, но, как показывает практика, ни одна программа, ни в одной развитой стране не имеет таких прямых и косвенных финансовых подпиток, какие имеют военные программы.
В либеральной рыночной экономике подавляющее большинство видов жизнедеятельности общества снабжается из стихийно возникающих мелких финансовых «ручейков», и поэтому на уровне мелкого и среднего невоенизированного производства наблюдается хроническая нехватка инвестиций. На мелкие фирмы никогда не проливается «золотой дождь». Именно в силу убогости инвестиций в мелкие предприятия, в США, например, их разоряется ежегодно около 150 тыс. штук, а в Европе, в среднем, не менее 160 тыс., в то время как военные олигополии только увеличивают концентрацию капитала в своих руках. Все военные программы выполняются стремительно, поскольку инвестиции в военно-промышленный комплекс поступают в циклопических объемах и без оглядки на общественное мнение.
В результате, с одной стороны, ни один процесс в рыночном сообществе не проходит так же масштабно и стремительно, как процесс милитаризации всех сторон жизни страны, вплоть до искусства и образования, а с другой стороны, нет ни одного слоя предпринимателей столь же богатых на финансовые средства, как представители военно-промышленного комплекса.
Ясно само собой, что если производство бомб и крылатых ракет является одной из самых доходных отраслей бизнеса, то именно военизированный бизнес заинтересован в росте продаж оружия государству, что особенно легко удается сделать, если свести жизнедеятельность населения страны к подготовке к будущей войне и, затем, в саму войну, когда практически весь бюджет страны начинает расходоваться на закупку средств её ведения.
Трудно найти предпосылку к войне, анализируя перипетии «эмиссии», например, рулонов туалетной бумаги, но только слепой не видит прямой взаимосвязи между эмиссией «рулонов» бумажных денег и ростом гонки вооружений. Такова наиболее важная сторона эмиссионной, кредитной и инвестиционной практики развитых рыночных стран.
Заключение
Хорошо известно, что коренная причина функционирования рынка труда состоит в том, что люди лишены средств производства и, следовательно, средств существования, сохраняя собственность лишь на свою рабочую силу и право продавать ее. Но, продавая на рынке свою рабочую силу, пролетарии умственного и физического труда торгуются, а в процессе труда экономят расходование своей энергии, ежегодно проводя забастовки с требованием то повышения заработной платы, то сокращения рабочего дня, пенсионного возраста, временами добиваясь своей цели и, следовательно, уменьшая прибыль работодателей. Как заставить работника расходовать свою рабочую силе неэкономно, загоняя себя, как лошадь на скачках?
Практика показала, что сегодня самый эффективный способ заставить человека работать на пределе своих возможностей - это предоставить ему потребительский, а еще лучше ипотечный кредит и уж, совсем хорошо, предоставить кредит для организации им мелкого бизнеса. В этом случае человек сам ищет себе «сверхурочные», он панически боится увольнения, резко повышая дисциплину своего труда, лояльность и т.п.
Но, повышая интенсивность труда и эффективность производства в каком-либо «угле» мировой экономики за счет кредитной политики, олигархи начинают испытывать большие затруднения в реализации нарастающего вала товаров и услуг. Традиционный рынок становится узок. Каждое животное стремится расширить именно свой «ареал», и война является первым, что приходит на ум олигархам в качестве средства расширения своего рынка.
В связи с этим невинная политика стимулирования потребления при помощи кредитов перерастает в необходимость кредитования военно-промышленного комплекса. Но такова уж логика развития рыночной экономики. Сказав: «Кредит, открой дверь», готовься к войне.
Поднять вопрос о марксистском определении равенства Сталина заставили заблуждения ряда партийцев насчет колхозного строительства. Суть заблуждений сводилась к заурядному левачеству в духе наших анархистских и полуанархистских дурачков: «коммунизм здесь и сейчас», «все отобрать и поделить» и т.д.
Из отчетного доклада XVII съезду партии о работе ЦК ВКП(б):
Возьмём, далее, вопрос о сельскохозяйственной артели и сельскохозяйственной коммуне. Теперь все признают, что артель является при нынешних условиях единственно правильной формой колхозного движения. И это вполне понятно: а) артель правильно сочетает личные, бытовые интересы колхозников с их общественными интересами, б) артель удачно приспособляет личные, бытовые интересы — к общественным интересам, облегчая тем самым воспитание вчерашних единоличников в духе коллективизма.
В отличие от артели, где обобществлены только средства производства, в коммунах до последнего времени были обобществлены не только средства производства, но и быт каждого члена коммуны, т. е. члены коммуны в отличие от членов артели не имели в личном владении домашнюю птицу, мелкий скот, корову, зерно, приусадебную землю. Это значит, что в коммунах личные, бытовые интересы членов не столько учитывались и сочетались с интересами общественными, сколько заглушались последними в интересах мелкобуржуазной уравниловки. Понятно, что это обстоятельство являемся самой слабой стороной коммун. Этим, собственно, и объясняется, что коммуны не имеют большого распространения и попадаются лишь единицами и десятками. По этой же причине коммуны, чтобы отстоять своё существование и не развалиться, оказались вынужденными отказаться от обобществления быта, начинают работать по трудодням, стали выдавать зерно на дом, допускают личное владение домашней птицей, мелким скотом, коровой и т. д., но из этого следует, что коммуны фактически перешли на положение артелей. И в этом нет ничего плохого, ибо этого требуют интересы здорового развития массового колхозного движения.
Это не значит, конечно, что коммуна вообще не нужна, что она не является больше высшей формой колхозного движения. Нет, коммуна нужна и она, конечно, является высшей формой колхозного движения, но не нынешняя коммуна, которая возникла на базе неразвитой техники и недостатка продуктов и которая сама переходит на положение артели, а — будущая коммуна, которая возникнет на базе более развитой техники и обилия продуктов. Нынешняя сельскохозяйственная коммуна возникла на основе мало развитой техники и недостатка продуктов. Этим, собственно, и объясняется, что она практиковала уравниловку и мало считалась с личными, бытовыми интересами своих членов, ввиду чего она вынуждена теперь перейти на положение артели, где разумно сочетаются личные и общественные интересы колхозников. Будущая коммуна вырастет из развитой и зажиточной артели. Будущая сельскохозяйственная коммуна возникнет тогда, когда на полях и в фермах артели будет обилие зерна, скота, птицы, овощей и всяких других продуктов, когда при артелях заведутся механизированные прачечные, современные кухни-столовые, хлебозаводы и т. д., когда колхозник увидит, что ему выгоднее получать мясо и молоко с фермы, чем заводить свою корову и мелкий скот, когда колхозница увидит, что ей выгоднее обедать в столовой, брать хлеб с хлебозавода и получать стиранное бельё из общественной прачечной, чем самой заниматься этим делом. Будущая коммуна возникнет на базе более развитой техники и более развитой артели, на базе обилия продуктов. Когда это будет? Конечно, не скоро. Но это будет. Было бы преступлением искусственно ускорять процесс перерастания артели в будущую коммуну. Это спутало бы все карты и облегчило бы дело наших врагов. Процесс перерастания артели в будущую коммуну должен происходить постепенно, по мере того, как все колхозники будут убеждаться в необходимости такого перерастания.
Так обстоит дело с вопросом об артели и коммуне. Дело, казалось бы, ясное и почти что элементарное.
А между тем, среди одной части членов партии имеется изрядная путаница по этому вопросу. Считают, что, объявив артель основной формой колхозного движения, партия отдалилась от социализма, отступила назад от коммуны, от высшей формы колхозного движения — к низшей. Почему, спрашивается? Потому, оказывается, что в артели нет равенства, так как там сохраняется разница в потребностях и в личном быту членов артели, тогда как в коммуне есть равенство, так как там уравнены и потребности и личное бытовое положение её членов. Но, во-первых, у нас нет больше таких коммун, где бы существовали поравнение, уравниловка в области потребностей и личного быта. Практика показала, что коммуны наверняка погибли бы, если бы они не отказались от уравниловки и не перешли на деле на положение артели. Стало быть, нечего ссылаться на то, чего нет уже в природе. Во-вторых, всякому ленинцу известно, если он только настоящий ленинец, что уравниловка в области потребностей и личного быта есть реакционная мелкобуржуазная нелепость, достойная какой-нибудь первобытной секты аскетов, но не социалистического общества, организованного по-марксистски, ибо нельзя требовать, чтобы у всех людей были одинаковые потребности и вкусы, чтобы все люди в своём личном быту жили по одному образцу. И наконец: разве среди рабочих не сохраняется разница как в потребностях, так и в их личном быту? Значит ли это, что рабочие стоят дальше от социализма, чем члены сельскохозяйственных коммун?
Эти люди, очевидно, думают, что социализм требует уравниловки, уравнения, нивелировки потребностей и личного быта членов общества. Нечего и говорить, что такое предположение не имеет ничего общего с марксизмом, ленинизмом. Под равенством марксизм понимает не уравниловку в области личных потребностей и быта, а уничтожение классов, т. е. а) равное освобождение всех трудящихся от эксплуатации после того, как капиталисты свергнуты и экспроприированы, б) равную отмену для всех частной собственности на средства производства после того, как они переданы в собственность всего общества, в) равную обязанность всех трудиться по своим способностям и равное право всех трудящихся получать за это по их труду (социалистическое общество), г) равную обязанность всех трудиться по своим способностям и равное право всех трудящихся получать за это по их потребностям (коммунистическое общество). При этом марксизм исходит из того, что вкусы и потребности людей не бывают и не могут быть одинаковыми и равными по качеству пли по количеству ни в период социализма, ни в период коммунизма.
Вот вам марксистское понимание равенства.
Никакого другого равенства марксизм не признавал и не признаёт.
Делать отсюда вывод, что социализм требует уравниловки, уравнивания, нивелировки потребностей членов общества, нивелировки их вкусов и личного быта, что по плану марксистов все должны ходить в одинаковых костюмах и есть одни и те же блюда, в одном и том же количестве, — значит говорить пошлости и клеветать на марксизм.
Пора усвоить, что марксизм является врагом уравниловки. Еще в “Манифесте Коммунистической партии” бичевали Маркс и Энгельс примитивный утопический социализм, называя его реакционным за его проповедь “всеобщего аскетизма и грубой уравнительности”. Энгельс в своём “Анти-Дюринге” посвятил целую главу бичующей критике “радикального уравнительного социализма”, выдвинутого Дюрингом, как противовес против марксистского социализма.
“Реальное содержание пролетарского требования равенства, — говорил Энгельс,— сводится к требованию уничтожения классов. Всякое требование равенства, идущее дальше этого, неизбежно приводит к нелепости”.
То же самое говорит Ленин:
“Энгельс был тысячу раз прав, когда писал: понятие равенства помимо уничтожения классов есть глупейший и вздорный предрассудок. Буржуазные профессора за понятие равенства пытались нас изобличить в том, будто мы хотим одного человека сделать равным другим. В этой бессмыслице, которую они сами придумали, они пытались обвинить социалистов. Но они не знали по своему невежеству, что социалисты — и именно основатели современного, научного социализма, Маркс и Энгельс — говорили: равенство есть пустая фраза, если под равенством не понимать уничтожения классов. Классы мы хотим уничтожить, в этом отношении мы стоим за равенство. Но претендовать на то, что мы сделаем всех людей равными друг другу, это пустейшая фраза и глупая выдумка интеллигента” (Речь Ленина “Об обмане народа лозунгами свободы и равенства”, т. XXIV, стр. 293—294).
Кажется, ясно.
Буржуазные писатели охотно изображают марксистский социализм, как старую царскую казарму, где всё подчинено “принципу” уравниловки. Но марксисты не могут быть ответственными за невежество и тупость буржуазных писателей.
Не может быть сомнения, что эта путаница во взглядах у отдельных членов партии насчёт марксистского социализма и увлечение уравниловскими тенденциями сельскохозяйственных коммун похожи, как две капли воды, на мелкобуржуазные взгляды наших левацких головотяпов, у которых идеализация сельскохозяйственных коммун доходила одно время до того, что они пытались насадить коммуны даже на заводах и фабриках, где квалифицированные и неквалифицированные рабочие, работая каждый по своей профессии, должны были отдавать зарплату в общий котёл и делить её потом поровну. Известно, какой вред причинили нашей промышленности эти уравниловско-мальчишеские упражнения “левых” головотяпов.
Как видите, остатки идеологии разбитых антипартийных групп имеют довольно большую живучесть.
Понятно, что, если бы эти левацкие взгляды восторжествовали в партии, партия перестала бы быть марксистской, а колхозное движение было бы вконец дезорганизовано.
Некто Петр, 19-ти лет, недавно приступивший к изучению политической экономии, обратился ко мне со следующими вопросами:
“Какова тенденция изменения заработной платы при капитализме?
Почему Маркс указывал, что “общая тенденция капиталистического производства ведет не к повышению, а к понижению уровня заработной платы?”.
Если бы мне 15 лет тому назад сказали, что 19-тилетний юноша будет изучать политическую экономию не для учебного семинара, а всерьез размышляя над тонкими деталями марксовой теории “зарплаты", я бы не поверил. Профессора эпохи застоя превратили революционное учение марксизма в заунывную жвачку. Они, углубившись в созерцание “кустов на опушке”, не только сами перестали видеть “лес”, но и студентов приучили к кустарничеству, плодя явлинских, гайдаров и прочих пустоцветов науки. Но грачи прилетели, “господа присяжные заседатели!”.
Рынок, пройдясь по человеческим судьбам, одних уложил вечным сном в лужи собственной крови на грязный пол подъездов, других заставил задуматься над сказками, которыми демократы закормили советских людей в годы перестройки.
В наивный период перестройки люди любили рассказывать друг другу, что рынок открывает перед “работягами” огромные перспективы и если они будут “вкалывать” по две смены, то хозяин будет ценить таких ... и выплачивать им высоченную “заработную плату”, “как на Западе”.
“Зарплата”, - говорили обыватели в те дни, - есть сумма денег, которую хозяин платит за количество и качество труда, вложенного наемным работников в производство товаров и услуг”. Считалось, что рабочий, затративший больше труда, при прочих равных условиях, должен получить большую “зарплату”, а рабочий, затративший меньше труда, должен получить меньшую “зарплату”. Квалифицированный рабочий может заработать большую “зарплату”, “подмастерье” может заработать только маленькую “зарплату” и т.д.
Верившие в эту сказку, “не знали, да забыли”, что “промышленный переворот”, т.е. переход от мануфактурного (ручного) труда к машинному, фабричному, превратил труд в бессодержательный, монотонный, отупляющий процесс для БОЛЬШИНСТВА пролетариев. Современные конвейеры в значительной мере автоматизированы. Поэтому разговоры о возможности “заработать” при конвейерном производстве попахивают идиотизмом. Рабочий не может проявить свое индивидуальное “трудолюбие”, поскольку конвейер движется с заданной скоростью и, как бы скор не был рабочий, увеличение количества и, тем более, качества выпускаемой продукции от его личных усилий не зависит. Если рабочий выполнит свою операцию быстрее соседа, то возрастет лишь величина его... личной паузы между операциями, а не “зарплата”, размер которой, кстати, зависит, в первом приближении, не от количества произведенной на конвейере продукции, а от количества продукции... ПРОДАННОЙ.
В современной рыночной экономике верхний предел “зарплаты” основной массы работников известен до заключения контракта. При средних общественных условиях, чем ниже относительный уровень технологии, чем хуже конъюнктура рынка, тем ниже “зарплата” и наоборот. Распространенность контрактной системы найма основной массы пролетариев с предварительным указанием величины “зарплаты”, а тем более практика заключения коллективных контрактов с участием профсоюзов, свидетельствует, что и производительность современного труда и его интенсивность - величины абсолютно предсказуемые.
Но это не главное.
Однажды весной, к нам, в 6-ой “д” класс, на урок ботаники учитель принес отлично изготовленные восковые муляжи яблок. После долгой зимы эти “фрукты” произвели на нас сильное впечатление. Некоторые ученики умудрились ощутить даже запах яблок. Нашелся ученик, который не смог удержаться и... куснул восковое “яблочко”.
Так вот. “Заработная плата” при капитализме является еще более наглой обманкой, чем восковое “яблочко”.
Никакой “заработной платы” в рыночной действительности... НЕ СУЩЕСТВУЕТ и никогда не существовало.
Все бизнесмены точно знают, что пролетариям “зарплата” никогда не выплачивается. В идеальном случае рабочий получает за свое усердие количество денег, равное сумме цен предметов потребления, необходимых для того, чтобы прожить этот день и завтра иметь силы опят наняться на работу к хозяину средств производства.
Сумма цен предметов, потребляемых рабочим от "зарплаты" до "зарплаты", и является "ценой рабочей силы", которую "лох" воспринимает как свою "зарплату".
Сегодня стало ясно, что великий Маркс совершил оплошность, когда сделал уступку обыденной терминологии и вместо категории “ЦЕНА РАБОЧЕЙ СИЛЫ” продолжал использовать в своих трудах им же развенчанную обманку, т.е. выражение “заработная плата”.
Каждый экономист знает, что в рыночной экономике процесс труда есть не только процесс изготовления самого товара, но и, что самое важное для хозяина, процесс увеличения стоимости, заключенной в товаре. Как бы значительна не была роль конструкторов и инженеров в превращении сырья в конечный продукт, ВСЯ масса сырья проходит через руки РАБОЧИХ. Именно рабочие, трудясь, воздействуя орудиями труда на сырье, превращают “еще не товар” в “уже товар”.
После продажи товара на рынке вся стоимость товара, приняв форму денег, попадает в руки ТОЛЬКО хозяина. И здесь перед ним встает трудная задача. Если он оплатит ВЕСЬ труд ВСЕХ рабочих, то не останется никакого дохода хозяину. Если он НИЧЕГО не заплатит рабочим, то в руках хозяина останется ВЕСЬ доход, но тогда рабочие или околеют от голода, или объявят стачку. В этом случае процесс производства товаров и, следовательно, процесс увеличения стоимости, т.е. рост доходов хозяина, прекратится. Поэтому, скрепя сердце, хозяин бросает пролетарию, как собаке, МИНИМАЛЬНУЮ ПОДАЧКУ, чтобы пролетарий и от голода не околел, но и “руку дающего” не кусал. Когда же хозяину удается точно угадать размер подачки, то пролетарии не только не кусаются, т.е. не бастуют, но порой даже лижут хозяину ручку, например, выдавая хозяину, за персональную “косточку”, тех, кто подбивал их бастовать ради увеличения подачки для всех.
Теперь, читатель, самое время тебе самому представить, что хозяин... ТЫ. На тебя работают тысячи рабочих и приносят тебе миллионные доходы. Спроси себя, будешь ли ты УМЕНЬШАТЬ собственный доход, увеличивая рабочим подачки? Практика последних трех сотен лет показала, что таких бизнесменов в природе просто не существует. Если ты будешь повышать рабочим подачку до размеров “зарплаты”, то ты станешь первым подобным капиталистом-чудаком, поскольку пролетарии бастуют тогда, когда им “вдруг” начинает недоставать денег на... выживание. Когда смотришь на “зарплату” рабочих со стороны, тянет рассуждать о справедливой “зарплате”. Но, как только субъект становится бизнесменом, его охватывает реальная жажда прибыли. Становится ослепительно ясно, что из всех источников доходов самым надежным, постоянным и по-настоящему обильным является безвозмездное присвоение стоимости, созданной трудом наемного рабочего. Став бизнесменами, демократы прекратили свой скулеж по поводу якобы низкой “зарплаты” советских рабочих и, на СВОИХ заводах, помногу месяцев не выплачивали “зарплату” рабочим... ВООБЩЕ! Западные бизнесмены не лопались от зависти, а скупали акции российских заводов, на которых трудятся миллионы наемных рабов, превзошедших по степени своего бессребрия все образцы трудового “энтузиазма” английских пролетариев XVIII века.
Таким образом, аппетит приходит во время людоедства и нет ни малейших психологических предпосылок для того, чтобы хищное двуногое прямоходящее отряда бизнесменов стало повышать “зарплату”, т.е. резать “курицу”, несущую золотые яйца.
А чтобы пролетарии как можно дольше не подозревали, что под видом “зарплаты” им выплачивается подачка и что хозяин такими же подачками поддерживает форму своей гончей собаки, никогда не перекармливая ее , особенно перед охотой, придуманы приемы, благодаря которым уже несколько столетий удается поддерживать в сознании рабочих иллюзию справедливой оплаты их труда.
Хозяин знает, сколько стоит “потребительская корзина” обывателя и сколько изделий рабочий сможет изготовить за смену, при максимальном напряжении своих жизненных сил. Цену “потребительской корзины” он делит на это количество изделий и... получает якобы цену одного изделия. Чем больше изделий старается изготовить рабочий, тем большую подачку ему обещают. Но поскольку хозяин с самого начала подсчитал и сделал минимальной нормой выработки максимальную производительность труда самого умелого и сильного работника, то ясно, что всем остальным заработать БОЛЬШЕ цены “потребительской корзины”, НЕВОЗМОЖНО . Такая форма подачки издевательски названа “СДЕЛЬНОЙ или поштучной формой оплаты труда”.
Точно так, т.е. из расчета на дурака, придумана и ПОВРЕМЕННАЯ подачка. В этом случае цену “потребительской корзины” делят на количество часов рабочего дня и, таким образом, определяют якобы цену одного часа работы. Эта иллюзия укрепляется тем, что когда хозяин разрешает рабочему поработать несколько лишних часов, то и подачка увеличивается пропорционально. Теперь рабочего не надо понукать, как это приходилось делать надсмотрщикам в эпоху рабовладения. Наемный раб будет САМ рвать СВОИ жилы на хозяина не понимая, что вред, наносимый его здоровью от двойного увеличения времени труда или нормы выработки, т.е. и того и другого вместе, не компенсируется двойным увеличением нищенской покупательной способности пролетария. Цены на современные лекарства столь велики, что любое заболевание разорит рабочего и в мгновенье ока съест его приработок.
Когда российский обыватель, после нескольких десятилетий щадящей советской системы “оплаты труда” перешел на либеральную рыночную систему и стал реализовывать “мечту идиота”, т.е. удвоением трудовых усилий и ликвидацией свободного времени попытался заработать миллион, ежегодная смертность населения на 500 000 тысяч превысила рождаемость. Даже людоед Мальтус и тот писал в подобной ситуации: “Признаюсь, я с неудовольствием смотрю на широкое распространение практики поштучной оплаты. Тяжелый труд по 12-14 часов в день в течение более или менее продолжительного периода - это действительно слишком много для человеческого существа”.
Молодому, алчному, но еще неопытному капитализму в Европе очень часто приходилось прибегать к силе армии, полиции и наемных громил, чтобы заставить рабочих трудится по столько часов и получать такую подачку, которая все-таки устраивала самого бизнесмена. В настоящее время широко применяются иные приемы.
Представь, что ты - хозяин крупной современной мельницы, а твои рабочие бастуют и требуют повышения подачки, потому что выросли цены. Ты уступаешь и увеличиваешь подачку. Наутро после победы рабочие идут в хлебную лавку и видят, что цены на хлеб опять выросли. Мукомолы опять начинают бастовать. Ты опять повышаешь подачку. Ты же в целом добрый человек, и рабочие тебя за это уважают. Но они просто не знают, а ты не торопишься раскрыть маленькую тайну, что и хлебопекарня, и хлебная лавка принадлежат тоже тебе. Поэтому, “у попа была собака, он ее любил, она съела кусок мяса, он ее убил, в землю закопал, на могилке написал, что у попа была собака...” и т.д.
Таким образом, поскольку и производство, и продажа товара, и установление цен находится в руках капиталистов, постольку, организуя хроническую инфляцию, они систематически и сознательно понижают уровень подачки. А поскольку между ростом цен и индексацией величины подачки возникает разрыв по времени, то это означает, что, во-первых, рабочего ВСЕГДА сначала дополнительно обдирают, а уж “опосля” слегка увеличивают ему подачку, а во-вторых, НИКОГДА рост величины подачки не сможет перегнать темп инфляции, поскольку и первое, и второе находится в руках одного и того же класса, т.е. в руках предпринимателей. Ситуация напоминает ту, когда наездник едет на ишаке и держит перед его мордой пучок соломы. У ишака складывается твердое впечатление, что он идет в самом выгодном, для самого ишака, направлении. Вот только “почему-то” сено ухватить никак не удается.
Но и это не главное.
Главное состоит в том, и именно это до сих пор не понимают интеллигенты, что подачки в виде “зарплаты” бизнесмены выплачивают рабочим только потому, что рабочие время от времени поднимаются на борьбу. Если бы не забастовки, стачки, демонстрации, коммунистические партии, то рабочие вообще НИКОГДА не получали бы заработной платы.
Американская и бразильская демократия отлично уживались с классическим рабовладением даже в XIX веке. Смешно говорить о “зарплате” в колониях. Уменьшение количества побоев за хороший труд - вот на что, в основном, может рассчитывать раб. Английская и французская демократии отлично уживались с работорговлей и колониализмом, т.е. с рабовладением, но вывезенном за географические границы “просвещенных” Англии и Франции. Более того, Англия и Франция вели I и II мировую войну с Германией исключительно ради того, чтобы сохранить за собой право на осуществление... рабовладения в своих колониальных империях, в то время, как их немецкие и коллеги-фашисты вели борьбу за то, чтобы осуществлять точно такое же рабовладение в Африке и в Азии, но вместо Англии и Франции.
Следовательно, если бы не Победа Советского Союза в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов, мировая колониальная система могла получить нового хозяина, сохранив свою неизменную демократическую сущность - наглую людоедскую форму эксплуатации человека бизнесменом. Но тогда ни о какой “зарплате” говорить бы не пришлось вообще.
У молодых людей, тем не менее, чаще всего возникает вопрос: “Но ведь американские рабочие все-таки получают зарплату больше, чем в России и даже чем в СССР? Значит, и при капитализме может расти зарплата рабочих!”.
Напоминаем, во-первых, что в Америке рабочим дают не «зарплату», а косточку, пардон, оговорился, ПОДАЧКУ. Но ее размер в масштабе американских цен таков, что американский рабочий, как ошпаренная кошка, ВЫНУЖДЕН каждое утро стремглав лететь на работу, вкалывать до седьмого пота, а после работы на карачках плестись к кровати. Попробуйте где-нибудь найти информацию о том, что американские рабочие отдыхают на Канарах или, на худой конец, в Анталии, посещают игорные дома Монте-Карло и т.д.
Во-вторых, действительно, подачка в Америке и даже в некоторых странах НАТО выше, чем в России, Бангладеш и даже чем в Японии. Но посудите сами, если большинство стран мира, «благодаря» займам, взятым ими лет 40 назад у США и МВФ, что практически одно и то же, выплачивают американским монополиям почти 500 млрд. долларов ежегодно в счет погашения процентов за долги, то ясно, что, собрав дань со всего мира, американские монополисты могут позволить себе намазать на хлеб американского рабочего маcло, которое выдавили из рабочих стран-должников, в том числе и России.
А чтобы так было «всегда», национал-демократические США держат во всех океанах мира атомные ударные авианесущие группы и постреливают крылатыми ракетами то по Триполи, то по Багдаду. то по Белграду... Югославия, до распада, была одним из крупных должников США, а после ее распада никто из бывших республик Югославии не захотел выплачивать Америке долги, и все думали: «Какие мы хитрые!». Тогда спецслужбы США разожгли в Югославии межнациональные конфликты и заставили должников собственными руками разрушить все в Югославии, что было построено на доллары США, а затем добили то, что югославы не захотели ломать сами.
Вопрос о государстве в контексте теоретического вклада в марксистско-ленинскую науку В. И. Ленина и И. В. Сталина
Понятие государства - центральное в политическом учении марксизма. Маркс и Энгельс сформулировали научное определение всякого государства, открыли неизбежность революционного квазигосударства диктатуры пролетариата на переходном к коммунизму этапе социализма. Сознательно опустим формальное определение, описывающее сущность и признаки государства, так как вопрос состоит в том, какие изменения в марксистской теории государства произошли. Следует уточнить, что развитие марксистской теории государства прямо следует за развитием общества, классовой борьбы и главного инструмента этой борьбы – государства.
Основной акцент надо будет сделать на сталинском периоде, так как именно теоретический вклад Сталина в теорию государства является наиболее интересным и наиболее атакуемым буржуазией и оппортунистами.
Ленинский этап
Плеяда марксистов до империалистической стадии поголовно выступала пропагандистами учения Маркса-Энгельса и полностью повторяла учение о государстве классиков. С возникновением принципиально новой ситуации – государственно-монополистической стадии развития капитализма, Ленин доразвил теорию государства. В частности, он вывел из империалистической стадии особенности и империалистического государства, которые во многом отрицают черты классического буржуазного государства времен Маркса и Энгельса. Империализм потребовал огромного роста аппарата государства, прямого вмешательства во все сферы общественной жизни, расширения его функций в жизни общества, усиления военно-полицейского аппарата. Это связано и с ростом классовой борьбы, и организованности этой борьбы, и производным от империализма ростом милитаризации, и обострением конкурентной борьбы между странами. С точки зрения политического режима буржуазия все больше предпочитает авторитарные формы, лучше мобилизующие общество на борьбу с «внешним врагом».
Так же Ленину принадлежит заслуга в детальной разработке государства диктатуры пролетариата, которое у Маркса было очерчено лишь в общих чертах. Ленин, согласно развитию теории революции, установил, что революция, скорее всего, победит в одной или нескольких странах и путем революционной диктатуры начнет строительство социализма. Ленин определил социалистическое государство как квазигосударство, умирающее государство, которое призвано выполнить для рабочего класса определенные функции. Диктатура пролетариата – это инструмент для борьбы, который продиктован переходным состоянием первой фазы коммунизма и внешним положением дел. Диктатура пролетариата – это форма классового господства огромных масс трудящихся, которые посредством обобществления, организации плановой экономики изживают «душу» классов – товарные отношения на основе разделения (противоположности) труда.
Сталинский этап
При Сталине социализм победил и в основном был построен. Сталин говорил: «Что касается товарооборота в стране, то купцы и спекулянты изгнаны вовсе из этой области. Весь товарооборот находится теперь в руках государства, кооперации и колхозов. Народилась и развилась новая, советская торговля, торговля без спекулянтов, торговля без капиталистов.
Таким образом, полная победа социалистической системы во всех сферах народного хозяйства является теперь фактом.
А что это значит?
Это значит, что эксплуатация человека человеком уничтожена, ликвидирована, а социалистическая собственность на орудия и средства производства утверждена как незыблемая основа нашего советского общества.
В результате всех этих изменений в области народного хозяйства СССР мы имеем теперь новую, социалистическую экономику, не знающую кризисов и безработицы, не знающую нищеты и разорения и дающую гражданам все возможности для зажиточной и культурной жизни«. Отсюда следовало, что наступил момент, когда можно направить силы на воспитание нового человека, на формирование новых общественных отношений. Момент, когда экономическое развитие пошло по социалистическому пути.
Поэтому мы говорим, что особую остроту приобрело учение о социалистическом государстве. Учение же об империалистическом государстве в основном было закончено Лениным и успешно использовалось партией во главе со Сталиным в политической аналитике и определении курса мирового революционного движения.
Вместе с тем с нарастающими победами коммунизма происходило обострение классовой борьбы, а значит, необходимо возрастала защитная функция диктатуры пролетариата. Сталин: «Могут сказать, что такая постановка вопроса “противоречива”. Но разве не такая же “противоречивость” имеется у нас с вопросом о государстве? Мы за отмирание государства. И мы вместе с тем стоим за усиление диктатуры пролетариата, представляющей самую мощную и самую могучую власть из всех существующих до сих пор государственных властей. Высшее развитие государственной власти в целях подготовки условий для отмирания государственной власти – вот марксистская формула. Это “противоречиво”? Да, “противоречиво”. Но противоречие это жизненное, и оно целиком отражает марксову диалектику«. И еще: «Некоторые товарищи поняли тезис об уничтожении классов, создании бесклассового общества и отмирании государства как оправдание лени и благодушия, оправдание контрреволюционной теории потухания классовой борьбы и ослабления государственной власти. Нечего и говорить, что такие люди не могут иметь ничего общего с нашей партией. Это – перерожденцы, либо двурушники, которых надо гнать вон из партии. Уничтожение классов достигается не путем потухания классовой борьбы, а путем ее усиления. Отмирание государства придет не через ослабление государственной власти, а через ее максимальное усиление, необходимое для того, чтобы добить остатки умирающих классов и организовать оборону против капиталистического окружения, которое далеко еще не уничтожено и не скоро еще будет уничтожено«.
Когда речь идет об усилении государства перед его полным отмиранием, филистеры представляют дело в виде парадокса. Нужно помнить, что государство диктатуры пролетариата – это государство-инструмент в руках большинства общества, созданный для подавления стихии борьбы буржуазии за свои права, которая происходит на основе буржуазных пережитков капитализма, мелкобуржуазной психологии масс и трудностей организации научно-планового хозяйства. Диктатура пролетариата – это лишь набор функций классового государства, необходимый для преодоления сопротивления и отсталости. Вот эти функции и усиливаются в пропорции обострения классовой борьбы в сфере их действия. Это естественная и правильная реакция на ситуацию. Чем слабее буржуазия, чем быстрее она сдастся, чем выше сознательность масс и чем лучше условия для развития социализма, тем меньше необходимость в усилении государства диктатуры пролетариата.
О каких основных функциях можно вести речь? На начальном этапе победы революции это три основные функции. Обратимся снова к Сталину: «Первая функция – подавление свергнутых классов внутри страны. Этим наше государство внешним образом напоминало предыдущие государства, функция которых состояла в подавлении непокорных, с той, однако, принципиальной разницей, что наше государство подавляло эксплуататорское меньшинство во имя интересов трудящегося большинства, тогда как предыдущие государства подавляли эксплуатируемое большинство в интересах эксплуататорского меньшинства. Вторая функция – оборона страны от нападения извне. Этим оно также напоминало внешним образом предыдущие государства, которые также занимались вооруженной защитой своих стран, с той, однако, принципиальной разницей, что наше государство защищало от внешнего нападения завоевания трудящегося большинства, тогда как предыдущие государства защищали в таких случаях богатство и привилегии эксплуататорского меньшинства. Была здесь еще третья функция – это хозяйственно-организаторская и культурно-воспитательная работа органов нашего государства, имевшая своей целью развитие ростков нового, социалистического хозяйства и перевоспитание людей в духе социализма. Но эта новая функция не получила в этот период серьезного развития«. В дальнейшем, с изменением классовой расстановки сил и хозяйственного положения меняются функции: «Вторая фаза – это период от ликвидации капиталистических элементов города и деревни до полной победы социалистической системы хозяйства и принятия новой Конституции. Основная задача этого периода – организация социалистического хозяйства по всей стране и ликвидация последних остатков капиталистических элементов, организация культурной революции, организация вполне современной армии для обороны страны. Сообразно с этим изменились и функции социалистического государства. Отпала – отмерла функция военного подавления внутри страны, ибо эксплуатация уничтожена, эксплуататоров нет больше и подавлять некого. Вместо функции подавления появилась у государства функция охраны социалистической собственности от воров и расхитителей народного добра. Сохранилась полностью функция военной защиты страны от нападения извне, стало быть, сохранились также Красная Армия, Военно-Морской Флот, равно как карательные органы и разведка, необходимые для вылавливания и наказания шпионов, убийц, вредителей, засылаемых в нашу страну иностранной разведкой. Сохранилась и получила полное развитие функция хозяйственно-организаторской и культурно-воспитательной работы государственных органов. Теперь основная задача нашего государства внутри страны состоит в мирной хозяйственно-организаторской и культурно-воспитательной работе. Что касается нашей армии, карательных органов и разведки, то они своим острием обращены уже не во внутрь страны, а вовне ее, против внешних врагов.
Как видите, мы имеем теперь совершенно новое, социалистическое государство, не виданное еще в истории и значительно отличающееся по своей форме и функциям от социалистического государства первой фазы.
Но развитие не может остановиться на этом. Мы идем дальше, вперед, к коммунизму. Сохранится ли у нас государство также и в период коммунизма?
Да, сохранится, если не будет ликвидировано капиталистическое окружение, если не будет уничтожена опасность военного нападения извне, причем понятно, что формы нашего государства вновь будут изменены сообразно с изменением внутренней и внешней обстановки.
Нет, не сохранится и отомрет, если капиталистическое окружение будет ликвидировано, если оно будет заменено окружением социалистическим«.
Таким образом, мы видим, что Сталин последовательно продолжал вслед за Лениным развивать марксистскую теорию государства, исходя из ситуации и вопреки мнению троцкистов и буржуазных «ученых». Сталин раскрыл общие положения Маркса-Энгельса-Ленина о государстве на основе исторической практики СССР и стран социализма.
