РКРП участвовала в существовавшей тогда «объединенной оппозиции», включавшей в себя коммунистов и националистов. На тот момент казалось, что правящая либеральная группировка превращает Россию в колонию Запада, поэтому борьба за социализм должна вестись неразрывно с борьбой против западного влияния. Однако заигрывания с националистами (вплоть до откровенно фашиствующего Русского Национального Единства), учитывая упадок марксисткой теории (к тому же РКРП изначально была не столько идеологической, сколько именно протестной структурой), в ряде случаев привели к заражению шовинистическими предрассудками части членов РКРП. Эта проблема сохраняется до сих пор.

В период подготовки конституции новой России членом РКРП Юрием Слободкиным был разработан проект, который поддержали все ортодоксальные коммунистические силы. По проекту предполагалось восстановление Советской власти по образцу 1917 года, чтобы Советы, сформированные по производственно-территориальному принципу, созданные в первую очередь на базе трудовых коллективов, формировали бы вышестоящие Советы сверху донизу, вплоть до Съезда Советов, которому были бы подотчетны и глава государства (функции которого исполнял бы не единолично президент, а коллегиальный орган – ВЦИК), и правительство. За вынесение проекта Слободкина на референдум было собрано 1,2 миллиона подписей (по тогдашнему закону достаточно было 1 миллиона). Однако референдум назначен не был. А во время «Конституционного совещания», проходившего летом 1993 г., попытавшийся выступить Ю. Слободкин был в прямом смысле выволочен из зала ельцинскими охранниками. Затем, как известно, на крови защитников Верховного Совета была принята буржуазная конституция (по проекту группировки Б.Н.Ельцина).

В октябре 1993 г. РКРП, активно участвовавшая в защите Верховного Совета, оказалась под запретом и действовала нелегально до амнистии в феврале 1994 г. «Понимая, что это – не есть даже попытка социалистического переворота, что это противостояние буржуазной демократии (т.е. в тех условиях – антиельцинского руководства Верховного Совета и национал-патриотических сил вообще) и наступающей диктатуры, коммунисты, тем не менее, не могли стоять в стороне и встали на защиту конституционного строя, на защиту буржуазной демократии, на сторону сопротивляющихся» – писала впоследствии газета РКРП «Трудовая Россия» о событиях тех лет. Если поддержка Верховного Совета ныне признается партией несомненно верным шагом, то сотрудничество с националистами так и не подверглось тщательному анализу. Оно сошло на нет естественно, с изменением ситуации. В 2006 г., когда возник очередной скандал в связи с приглашением на митинги левых сил черносотенной организации ДПНИ (их пригласило руководство КПРФ, а другие левые организации выразили протест), в заявлении ЦС ДПНИ Виктор Тюлькин был назван в числе «провокаторов, мешающих патриотическому единству». Однако инерция периода становления партии сильна (особенно у пожилых партийцев), поэтому национализм (как правило, в форме рассуждений про некий “Мировой сионизм” и прочих подобных, по сути, антисемитских проявлений), а также чересчур “толерантное” отношение к нему имеет место в РКРП и сегодня.

После образования КПРФ в феврале 1993 г. многие члены РКРП ушли туда, так как КПРФ казалась “настоящим наследником КПСС”. Партия лишилась в первую очередь тех, кто не был настроен на активную борьбу. Некоторые же бывшие товарищи вступили в КПРФ, надеясь “развернуть ее влево”. Однако эти люди (в их числе получивший позже скандальную известность генерал Альберт Макашов) ничего не добились в этом плане, скорее сами сдвинулись вправо и оказались потеряны для коммунистического движения. В целом иллюзии о том, что КПРФ может еще повернуть налево, на позиции революционного марксизма, исчезли в РКРП только в последние годы. Этими иллюзиями ранее были обусловлены неоправданно близкие отношения с КПРФ (в некоторых регионах подобная ситуация сохраняется и сейчас). В частности, всерьез рассматривалась возможность объединения РКРП и КПРФ, все митинги проводились совместно, в порядке вещей была безоговорочная поддержка кандидатов от КПРФ на выборах разных уровней. Вообще КПРФ признавалась «коммунистической организацией, руководство которой просто немного заблуждается, а сама партия может стать ещё на марксистско-ленинские позиции и возглавить борьбу трудящихся»» и т.п. Нынешняя позиция руководства РКРП (за все эти годы кое-чему научившегося путем горького опыта) состоит в том, что КПРФ – это левая социал-демократическая, но никак не коммунистическая (в названии содержится обман) партия, с которой коммунисты могут сотрудничать только по отдельным вопросам. Хотя на практике возможность такого сотрудничества все более сужается, ибо КПРФ, по всей видимости, рассматривает РКРП только как назойливого конкурента, от которого хорошо было бы избавиться. Данное мнение разделяет и Пермская организация РКРП.

После выборов 2007 г. и откровенного нарушения КПРФ предвыборных соглашений, взаимодействие между РКРП и КПРФ на уровне ЦК было прекращено и на данный момент не восстанавливалось.

В 1994 г. РКРП взяла курс на организацию всеобщей политической стачки как средства совершения социалистической революции. Принятая вторая редакция программы партии обозначила целью РКРП установление диктатуры пролетариата. Партия принимает активное участие в создании структур рабочего сопротивления, является одним из организаторов объединения рабочих профсоюзов “Защита”, действующего в ряде регионов России. В 1995 и 1999 РКРП участвовала в выборах в Государственную Думу в составе блока “Коммунисты – Трудящиеся России – за СССР” совместно с несколькими другими коммунистическими организациями (попытки договориться с КПРФ тогда не имели успеха). Блок не преодолел 5% барьер, хотя в 1995 был очень близок к нему (4,6% голосов).

В 1996 г. из партии ушли Анпилов и его сторонники. Данный деятель до этого “прославился” провокаторскими действиями, а также откровенным национализмом. То, что подобный человек состоял в коммунистической партии – это следствие идейной мешанины начала 90-х.

Пик активности РКРП в этот период приходится на 1997-98 гг., когда в России в связи с крайним ухудшением экономической ситуации происходило большое количество забастовок и иных протестных выступлений трудящихся. Задолженности по зарплате росли астрономическими темпами. В 1996 году количество забастовок выросло в 6 раз по сравнению с предыдущим годом. Однако партия оказалась слишком слаба, не имела четкой стратегии, и поэтому не смогла использовать ситуацию тех лет для свержения буржуазного режима.

С начала 2000-х годов РКРП переживает кризис. Связан он с упадком протестного движения в России, апатией трудящихся, в том числе рабочего класса, а также пожилым возрастом большей части актива РКРП. Численность партии значительно сократилась по сравнению с началом 90-х гг., фактически прекратили деятельность некоторые региональные отделения, хотя в активно работающих региональных организациях приток новых членов, прежде всего молодежи, как правило, имеется. На РКРП ориентируется созданный в 1997 г. Революционный коммунистический союз молодежи (РКСМ(б), лидером которого является секретарь ЦК РКРП Александр Батов.

В 2001 г. РКРП объединилась с Революционной партией коммунистов, небольшой организацией, также образованной в 1991 г. В 2003-2007 гг. Виктор Тюлькин являлся депутатом ГосДумы (прошел по списку КПРФ в результате предвыборного соглашения). Во время работы в Думе использовал депутатские возможности для содействия забастовочному движению (в частности, в ходе забастовки докеров Ленинградского порта, забастовки рабочих строительной кампании ДОН-Строй в Москве). За резкую критику буржуазных властей три раза руководством Госдумы лишался слова на месяц. В 2007 г. также участвовал в выборах по списку КПРФ, однако не получил мандата в связи с махинациями руководства КПРФ, согласовавшего с правительством список своих будущих депутатов. В том же году РКРП была исключена из списка политических партий в результате искусственного занижения ее численности проверяющими органами буржуазного режима. Однако, как заявил в связи с этим ЦК РКРП, «Для нас партия – это не запись в государственном реестре юридических лиц. Партия – это боевой отряд единомышленников для ведения классовой борьбы. И наша борьба будет продолжаться во что бы то ни стало, в любых условиях».

В 2005 г. РКРП выступила одним из организаторов Союза Координационных Советов (СКС), объединения протестных структур, образовавшихся в ходе народных выступлений против грабительской «монетизации льгот». В ряде городов Координационные Советы возглавляются представителями РКРП.

Несмотря на все трудности (старение кадров, националистические проявления), РКРП остается на сегодня наиболее многочисленной ортодоксальной коммунистической организацией в России. В настоящий период перед партией стоит задача окончательно избавиться от правых и “левых” идеологических шатаний. Ясно, что попытки одолеть буржуазный режим наскоком, просто “собрав побольше народу на митинги”, провалились (большой вопрос, была ли вообще такая возможность даже в 90-х). Поэтому нужна хорошо проработанная тактика и стратегия действий, основанная на марксистском анализе переживаемого ныне периода. В частности, необходима разработка вопроса о работе с массами, в том числе с профессиональными союзами. РКРП взаимодействует со всеми сколько-нибудь активными классовыми профсоюзами (например, с профорганизацией «Форда» в г.Всеволожске, с Российским профсоюзом локомотивных бригад железнодорожников, получившими в последние годы известность благодаря организованным ими забастовкам). Однако вопрос о том, в какой форме это взаимодействие должно осуществляться, чтобы коммунисты не превращались в добровольных помощников профсоюзов (как это иногда случается), а могли выполнять свою основную функцию – внесение классового политического сознания в рабочую среду, также на сегодня остается открытым.

Тенденции развития РКРП противоречивы, однако почва для очень осторожного оптимизма в отношении ее будущего все же имеется. И вполне вероятно, что настоящая большевистская партия XXI века, партия ленинского типа, которой еще предстоит быть созданной в России, будет образована на основе РКРП.

Источник

Наиболее яркими представителями этой популяции являются, например, Новодворская, Сахаров, Солженицын. Список остальных “Моисеев” из “палаты номер шесть”, пытавшихся и пытающихся “обустроить Россию” под Освенцим или, в лучшем случае, вывести ее народы из советского рабства в... Синайскую пустыню западного образа жизни, занял бы не больше листка ученической тетради с двух сторон. Туда рано или поздно будут занесены и Бухарин с Ежовым, и Вознесенский с Косыгиным, и Хрущев с Горбачевым, и Амальрик с Абрамом Терц, и Максимов с Зиновьевым, и Пастернак с Твардовским, и Окуджава с Высоцким, и Ростропович с Черниченко, и Листьев с Лисовским, и Шмелев с Пияшевой... Имя им, далеко не легион, но, тем не менее, они оказались способными сделать то, о чем просил их Ален Даллес еще в 1945 году.

Для некоторых все еще остается загадкой: почему пролетариат России, который, под руководством РСДРП прошел через поражения и неудачи двух русских революций и победил в третьей, Великой, выдержал нашествие варваров из 14 рыночных держав в 1918 году, выстоял под ударами европейского фашизма, вскормленного все той же Антантой, “вдруг” восстал против КПСС и фактически сверг ее. Все эти метаморфозы одного и того же социального слоя - промышленных рабочих, указывают лишь на одно, что он не так прост, как мы это себе представляли.

История крушения горбачевской КПСС, содержание полемики на последних партийных форумах СКП-КПСС, программные документы КПРФ показали, что за время, прошедшее после смерти Сталина, руководящие кадры КПСС, ее профессорский состав “осклеротили” все то ценное, ДИАЛЕКТИЧЕСКОЕ, что наработала РСДРП-ВКП(б) до 1953 года. Постепенно из сознания партийцев “выветрилось” то, что помогло большевикам превратить самих рабочих в активных и сознательных борцов именно за коммунистическое общество против феодально-рыночных и национально-клерикальных пережитков в России и во всем мире.

Опыт взаимодействия Российской Коммунистической Рабочей Партии с промышленными, прежде всего, рабочими, достижения и промахи на этом пути показывают, что учение марксизма, в части неизбежности установления диктатуры рабочего класса, - верно. Однако, тонкий ручеек, каким вливаются в ряды РКРП промышленные рабочие сегодня, можно объяснить только тем, что пропагандисты, агитаторы и организаторы РКРП еще не вполне владеют навыками и знаниями, которые необходимы для работы с современными промышленными рабочими, испытавшими на себе и омертвляющую бездарность функционеров от КПСС, и истребляющую силу зондеркоманд демократии.

Трудности, которые испытывает РКРП в процессе налаживания своих отношений с рабочими имеют под собой некоторые исторические предпосылки.

Прежде всего, РКРП никогда еще не была свободной от оппортунизма и невежества (это часто одно и то же) в своих рядах. Поэтому не было дня, когда бы не приходилось расчищать “авгиевы конюшни” оппортунизма, непрерывно “созидаемые” на пути коммунистической агитации.

Как известно, формальное провозглашение РКРП состоялось в ноябре 1991 года, хотя, реально, она была создана еще тогда, когда Горбачев с Ельциным разыгрывали перед народом фарс под названием “восстановление социализма ленинского типа”. Уже тогда активисты РКРП решительно сказали и себе, и другим: “Не верим!”.

На учредительном съезде РКРП провозгласила себя партией диктатуры РАБОЧЕГО КЛАССА. Такая категоричность позволила РКРП заложить в Устав норму, исключающую возможность функционирования внутри партии идейных платформ и, следовательно, фракций. И потому на учредительном съезде от членства в РКРП отказались и партия “социалистического хозрасчета и плюрализма” Пригарина, и партия обновленного троцкизма Крючкова и некоторые другие, склонные к оппортунизму, группировки. Но не все.

Как показала практика, в РКРП осталось достаточное количество групповых и индивидуальных “мин” замедленного действия, “взрывы” которых невозможно назвать случайными. Рационально их можно объяснить только тем, что РКРП выбрала магистральный путь борьбы за победу коммунизма и агенты буржуазии в РКРП время от времени нажимали на кнопки подрыва, чтобы эти “хлопушки” смрадно взрывались, вынуждая членов партии некоторое время топтаться на месте, снижая темпы движения вперед.

Первой попыталась расколоть партию предприняла группа профессора М.Попова, уговаривавшая переименоваться партию в рабоче-крестьянскую. “Поповцам” хотелось разрастись вширь и они решились на крестьянскую же хитрость, - изъяли из названия своей “партии” слово-страшилку, “коммунистическая”, и стали ждать, когда “справные” крестьяне клюнут на новое название. Ждут и по сей день.

Следующей попыткой уничтожения РКРП было предложение Зюганова, сделанное им в феврале 1993 года: сначала зарегистрировать все организации РКРП в КПРФ и только после этого принять участие в объединительном съезде.

Затем была попытка профессора Косолапова. Сначала он попытался навязать партии свою программу, которую он, кстати, готовил для КПСС, а потом увел за собой группу “романтиков” в КПРФ, надеявшихся изнутри развалить ее, как это они пытались сделать в РКРП. В результате им не удалось сделать ни то, ни другое.

Четвертой была попытка Анпилова. С одной стороны, он вел борьбу за пост первого секретаря ЦК партии, а с другой стороны, брался за все подряд: от штурма калитки Спасских ворот Кремля до выдвижения себя кандидатом в Президенты с призывом избрать на этот же пост... Зюганова с одновременной его “рихтовкой”; от пропаганды троцкистских идей “перерастания “диктатуры пролетариата в рабочую демократию” до похода на Москву.

Пятую попытку преобразования РКРП, теперь уже в “орден меченосцев”, предприняла группа перебежчиков из КПРФ, которая УЛЬТИМАТИВНО потребовала “почему-то” ТОЛЬКО и именно от РКРП (но не от пятикратно большей КПРФ) “реальных революционных действий”. Вот краткий перечень этих “действий”: “нужно отдать последний кусок хлеба [что практически и делают миллионы пролетариев сегодня, отдавая его буржуазии, месяцами не получая зарплаты, В.П.], отдать всю жизнь до последней капли крови и организовать всеобщую политическую стачку [хотелось бы посмотреть на тех, кто сначала отдал жизнь “до последней капли крови” и потом организовал хоть что-нибудь, В.П.], взяться за оружие [будто у всех есть по танку, но никто не догадался сесть в него, В.П.]. Установить диктатуру пролетариата хотя бы в одном отдельно взятом регионе”. Последнее “действие” не нуждается в комментарии.

Короче говоря, история РКРП это цепь непрерывной борьбы с правыми и левыми оппортунистами, с невежами и авантюристами.

К чести РКРП, все перечисленные поползновения и прямые атаки были отбиты. Приобретен очень полезный опыт, но потери времени, как говорят шахматисты, потери темпа, УДРУЧАЮЩИЕ. Главной причиной потерь времени является замедленный темп идейно-политического созревания членов РКРП, трагическая недооценка многими товарищами роли теоретической формы классовой борьбы, и переоценка метода проб и ошибок.

Меду тем, если отвлечься от частностей и персон, то четко обнаруживает себя одно обстоятельство. За всем многоцветьем конфликтов и столкновений в конечном итоге всегда встает вопрос об отношении партии к диктатуре рабочего класса, о возможности или невозможности ее установления, о носителях этой диктатуры, о причинах пассивности современного пролетариата и условиях его пробуждения.

Поэтому хочется предложить товарищам, интересующимся вопросами теории классовой борьбы, материал для дискуссии по коренным проблемам пролетарского движения в России, теоретическое разрешение которых, независимо от отношения к варианту, изложенному в данной брошюре, позволит не только сблизиться с промышленными рабочими, не только с мыслящей интеллигенцией, но и выработать продуктивную последовательность действий.

2. Пролетарии и рабочие.

Эксплуатируемая масса и революционный класс.

Одной из спекуляций, при помощи которой правые в РКРП пытаются оправдать свою непродуктивность в работе, а “левые” свой авантюризм, являются тезисы о неготовности малограмотного пролетариата к восприятию теории; об окончательной утрате пролетариатом своего некогда революционного содержания; об исчезновении пролетариата вообще, в связи с ростом автоматизации; о расширении класса пролетариев за счет интеллигенции и т.д. Отдельные наши товарищи воспринимают слово КЛАСС, как своеобразное заклинание, делающее пролетариат революционным уже потому, что его назвали классом.

Между тем слово КЛАСС - это всего-навсего общенаучная категория, принятая для обозначения части множества, которая существенно отличается от другой части этого же множества, противоположна ей и способна к проявлению своих собственных, специфических качеств, отличных и от качеств всего множества, и от качеств других, составляющих ее, частей. Иначе говоря, наличие в целостных явлениях структурных элементов, существенно отличных друг от друга, позволяет ученым говорить, что данное ЦЕЛОЕ состоит из КЛАССОВ явлений. Слово класс с одинаковым успехом можно применить и к рыбам, и к млекопитающим, и к определенным социальным группам. Наряду со словом класс, для группировки явлений используются слова “вид”, “род”, “племя”, “отряд”, “группа”, “страта” и т.п.

Слово “вид”, например, принято для обозначения подмножества, содержащего внутри себя сходные признаки, имеющие принципиальное значение. Слово “род”, например, принято для обозначения той части множества, элементы которого непосредственно происходят от порождающего данный род явления. Особенно ясно это прослеживается на примере родовых (в буквальном смысле слова) связей у первобытных людей и аристократов, где наличие одного общего предка, прародителя, имеет важное значение и определяется по прямой ветви “генеалогического дерева”, по “крови”.

Причем, все эти слова (класс, вид, род) имеют смысл только при наличии дополнения. Например, “класс млекопитающих”, “класс яйцекладущих”. Слово “класс” без дополнения полная бессмыслица, поскольку оно указывает лишь на то, что проведена универсальная интеллектуальная операция, венчающая процесс разделения ЛЮБОГО единого на составляющие его естественные противоположности, в нашем примере - мира многоклеточных существ. В литературе подобные операции называются классификацией явлений.

В обществоведении слово “класс”, чаще всего, применяется при делении целого на составляющие его ПРОТИВОПОЛОЖНОСТИ, т.е. для обозначения антагонистических классов общества.

Однако не вполне рационально говорить, “класс буржуазии”, “класс феодалов” или “класс рабов”, “класс пролетариев”. Такие определения схватывают лишь поверхностную, формально-историческую сторону дела. Суть деления общества на классы более последовательно отражает словосочетание: “класс эксплуататоров”, “класс эксплуатируемых”, “революционный класс”, поскольку в этом случае учитывая и то, что одни и те же люди, в зависимости от объективных и субъективных причин могут превращаться в противоположный класс (феодалы в буржуа), а могут и исчезать, как класс. Деление общества на классы эксплуататоров и эксплуатируемых помогает преодолевать поверхностность, спекулятивность и выводит на то типическое, что действительно разделяет человечество на общности с диаметральными признаками, независимо от хронологических и географических деталей, освобождает от спекуляций по поводу трех добрых рабовладельцев, у которых рабов не забивали палками досмерти и не скармливали зверям и двух трудолюбивых капиталистов, наживших состояние честным трудом, имена которых, по понятным причинам, предпочитают не называть.

Кроме того, в марксизме слово “класс” принято для обозначения больших групп людей, которые отличаются друг от друга не только самим фактом различий, но и, что самое важное, стремлением непрерывно воспроизводить эти различия в расширенном масштабе; тщательной продуманностью и бескомпромиссностью борьбы за сохранение завоеванных отличий. Классовое деление общества не случайное стечение обстоятельств, не только плод естественно-исторического процесса, но и продукт глубоко ОСОЗНАННОЙ борьбы за утверждение и сохранение деления общества на классы, итог сознательного использования субъективных и объективных технических предпосылок для закрепления деления общества на классы.

Теперь попробуем разобраться, что же собой представляет пролетариат, как класс.

В наше время грешно напоминать, что пролетарий - некапиталистическое и немарксистское латинское слово, “первородно” принятое для обозначения, всего-навсего, БЕДНЫХ людей, т.е. людей отчужденных от средств существования, как от средств производства, так и от предметов потребления. Единственным “имуществом”, которое безусловно принадлежало пролетариям было их... потомство, которое, кстати, очень часто безжалостно эксплуатировалось самими пролетариями и в эпоху римского рабовладения, и во времена Диккенса, и демократической России.

Пролетарии появились в эпоху разделения общества на классы, т.е. на людей преимущественно умственного труда (эксплуататоры) и людей преимущественно физического труда (эксплуатируемые), хотя вплоть до возникновения капитализма пролетарии, т.е. люди бедные, но относительно свободные в своем выборе (например, проститутки, чиновники, наемники), заметной роли в экономическом прогрессе не играли. И не надо думать, что когда латиняне применяли слово “пролетариат”, то оно звучало в их устах гордо, что они подразумевали под пролетариатом, как и Маркс, прежде всего, класс промышленных рабочих.

Важно иметь в виду, что быть пролетарием это не заслуга, а несчастье, что во все времена и, тем более, при демократическом капитализме, отчуждение людей от средств существования осуществляется при помощи НАСИЛИЯ.

Социальный слой, способный диктовать остальному обществу свою волю, тем более насильно, принято называть ГОСПОДСТВУЮЩИМ КЛАССОМ. Если же этот КЛАСС составляет меньшинство населения и живет за счет присвоения материальных средств, созданных большинством, то он называется ЭКСПЛУАТАТОРСКИМ. Совокупность людей, позволяющих себя эксплуатировать, называются ЭКСПЛУАТИРУЕМЫМ классом, независимо от его профессионального состава (рабочие, учителя, врачи, инженеры).

В условиях рыночной демократии у бедного человека, т.е. пролетария, чтобы не околеть от голода и холода, есть только два пути: первый - ОТНЯТЬ средства существования, тем более что все средства существования создаются самими пролетариями, а второй - ПРОДАТЬ самого себя целиком или по частям тем, кто держит средства существования в своих руках, т.е. эксплуататорам.

Для обозначения сторонников первого пути применяется научный термин - ЭКСПРОПРИАТОР, для обозначения сторонников второго пути и принята категория - ПРОЛЕТАРИИ, т.е. люди, ежедневно ПРОДАЮЩИЕ эксплуататорам свою способность к труду, неотъемлемую от их биологического естества. Поэтому следует признать, что само по себе слово “пролетарий” не содержит в себе ничего героического или революционного и не правы те, кто, “бия в грудь”, требуют уважения к пролетариям, т.е. к людям, продающим свою способность к труду и не борющимся за свое освобождение от ига эксплуататоров.

Когда коммунисты призывают: “Пролетарии, в борьбе за счастье своих детей, соединяйтесь!”, а они забивают “козла”, то таких пролетариев хозяева совершенно резонно именуют “быдлом”, а Ленин называл их “наемными РАБАМИ”.

Если пролетарий продаёт свою физическую способность к непосредственному, узкоспециализированному, тяжелому, монотонному, вредному, опасному, примитивному труду, то такого пролетария называют промышленным или сельскохозяйственным РАБОЧИМ. Т.е. рабочие - это слово, принятое для обозначения самого обдираемого, первичного слоя пролетариев. Одновременно, слово РАБОЧИЙ не содержит в себе повода для неуважения к человеку рабочей профессии, поскольку оно принято для обозначения лишь места человека в ТЕХНОЛОГИЧЕСКОМ процессе. Более того, уже на первой фазе коммунизма рабочий занимает видное место в социальной системе общества, превращается в героя книг, фильмов, художественных полотен, песен и т.д. Стоит повторить, что, с научной точки зрения, правильно будет называть пролетарием только такого рабочего, который сам ограничивает свое отношение к хозяину рамками найма к нему на работу и не думает об уничтожении этого, позорного для человека, отношения наемного РАБСТВА.

Если пролетарий вместе со способностью к физической работе продаёт и некоторую часть своих умственных способностей, то он может стать мастером, надсмотрщиком, кладовщиком, короче говоря, лизоблюдом средней квалификации.

Если же пролетарий продаёт преимущественно свои умственные способности, то он становится, как правило, лизоблюдом высшей квалификации. Причём, если он обладает уникальными способностями, то плату за них он будет получать из рук владельцев средств существования, выраженную, иногда, гигантским количеством денежных знаков, что в пересчёте, например, на “останкинскую” колбасу конгруэнтно Эвересту. Пролетариев умственного труда в обиходе принято называть интеллигентами.

Интеллигенты имеют, как минимум, четыре уровня продажности:
1. Абсолютно непродажные (революционеры).
2. Условно продажные (продающие рукописи, а не совесть).
3. Безусловно продажные (продающие совесть вместе с рукописями).
4. “Кукушата” (постепенно выживающие своих бывших хозяев).

Строго говоря, продажа функций любых органов и функций частей тела, способности рук, ног, гениталий или мозга, по сути дела, тождественна проституции. Вопрос лишь в том, какие прихоти и похоти владельцев средств существования Вы удовлетворяете, продаваясь им, и сколько объедков, они оставляют Вам за Ваши услуги. Пролетарки “древнейшей профессии” продают способности своих гениталий владельцам борделей точно так, как промышленные рабочие продают способности своих рук владельцам заводов. Наемный труд в условиях господства капиталистической частной собственности неизбежен, поскольку в противном случае человека ждет голодная смерть или тюрьма за воровство. Но, в то же время, любой наемный труд свободного человека на частное лицо за определенную плату есть разновидность проституции и не более того.

Однако, из всех видов проституции, продажность лиц преимущественно физического труда, т.е. промышленных и сельскохозяйственных РАБОЧИХ, является основой существования рыночной демократии. Именно рабочий, в конечном итоге, создаёт товарную форму богатства класса владельцев средств производства и, что самое трагикомичное, расширяет стоимостную и, следовательно, финансовую основу их господства над собой, поскольку доступ рабочих к предметам потребления осуществляется только по бумажным справкам (деньгам), выдаваемым капиталистами. Следовательно, чем большим количеством бумажных денег обладает капиталист в условиях рыночной демократии, тем большую тиранию над непосредственными производителями, рабочими, он осуществляет.

Но для того, чтобы обладать большим количеством денежных знаков, предпринимателю необходимо продавать растущее количество товаров, которые должны произвести рабочие. Капиталисту ничего не остается, кроме как концентрировать на своих предприятиях, разбросанных по всему миру, рабочих разных национальностей. Такая интернационализация производства является объективной предпосылкой того, что промышленные рабочие, на каком-то этапе, по своим качествам начинают существенно отличаться от других пролетариев.

Веками только евреи и цыгане, кочуя по миру, “разбавляли” своим присутствием “мононации”. Сегодня африканцев, китайцев, армян, японцев, арабов, турок, корейцев, поляков, венгров, русских, украинцев можно в изобилии встретить во всех странах мира.

Причём, если взять современное ВСЕМИРНОЕ рыночное пространство, без изъятий, то до безлюдных производств еще очень далеко и слухи, о смерти мирового промышленного и сельского пролетариата, сильно преувеличены.

Пролетарии, продающие преимущественно способности к физическому труду, фактом этой продажи подчеркивают своё рабское мышление и в этом смысле промышленные пролетарии - тоже КЛАСС, но класс раболепствующих ЭКСПЛУАТИРУЕМЫХ людей. В этом и, прежде всего, в этом СУЩНОСТЬ данного класса. Чтобы быть эксплуатируемым классом, пролетариат должен быть умственно отсталой, неструктурированной киселеобразной МАССОЙ. Собственно, таковой она и является взору исследователя.

Иначе говоря, пролетарии, как класс эксплуатируемых людей, тоже класс, но более позорный, чем рабы, ибо тех держали в рабстве непосредственным насилием, в то время как пролетарии сами спешат на работу к хозяину. Поэтому, ставить на одну “доску”, ограбленных и грабителей, т.е. пролетарскую МАССУ и КЛАСС капиталистов так же некорректно, как если ожидать от геометрического понятия “шар” тех же удовольствий, как и от арбуза, поскольку... оба они из класса шарообразных. Некоторые же наши товарищи в глубине души считают, что “пролетарий” звучит гордо и без оговорок относятся к нему, как к автоматически революционному классу.

Между тем, любой тип пролетариев, до тех пор пока они продают хозяину свою шкуру, не являются для буржуазии АНТАГОНИСТИЧЕСКИМ, а тем более, классом. Пролетарская масса, - условие процветания буржуев, источник роста их паразитизма. Пролетарская масса, главное пушечное мясо в мировых и локальных войнах. В бухгалтерских книгах промышленные рабочие проходят как самый захудалый расходный материал. С приходом капитализма в Россию предприниматели вообще перестали выделять деньги на охрану здоровья, например, шахтёров, которые так много сделали для воцарения на Руси своих нынешних хозяев - “новых русских”.

Мы привыкли называть пролетариат классом. В этом нет большого греха. Это своеобразный теоретический аванс, подобный тому, как на кирпичной фабрике штукой кирпича считают и сырой полуфабрикат, который уже сформован, но еще не побывал в печи, поскольку в большинстве своем они все равно в печь попадут. Пролетариат - это полуфабрикат рабочего класса, которому, чтобы стать классом, следует не только пройти горнило, но и ОБЯЗАТЕЛЬНО объединиться с другими “кирпичиками”.

Промышленные рабочие самим ходом развития рынка поставлены в условия, когда абсолютное и относительное УХУДШЕНИЕ их материального и культурного положения и униженное положение членов их семей является важнейшим источником экономического процветания ХОЗЯЕВ. Ясно, что такая закономерность не может вечно оставаться тайной для рабочих.

Если же учесть влияние научно-технического прогресса на уровень общей информированности промышленных рабочих и их привычность к тяжкому и опасному СОВМЕСТНОМУ труду, их физическую силу и выносливость, простоту нравов и вспыльчивость, то становится ясно, соединение “кирпичиков” рано или поздно произойдет и что ВЗРЫВНАЯ реакция объединенного пролетариата будет существенно отличаться от поведения всех остальных социальных групп в момент крупного общественного кризиса.

Восстания РАБОЧИХ всегда выгодно отличались по своим КАЧЕСТВАМ от восстаний рабов, крепостных и (ха-ха) интеллигенции.

Как известно, рабочие, не просто боролись, а неоднократно завоевывали ПОЛИТИЧЕСКУЮ ВЛАСТЬ и ОСОЗНАННО осуществляли радикальные социальные преобразования в СВОИХ интересах. От 72 дней Парижской Коммуны к 72 годам Советской Власти в СССР - такова историческая тенденция. Поэтому в недалеком будущем многое будет зависеть от того, погрузятся ли рабочие в слезливое упадничество или осмыслят причины своего поражения.

Дело в том, что на протяжении большей части истории РАБОЧИЕ вели себя преимущественно как класс эксплуатируемых, работая как лошади, до изнеможения и лишь изредка бастуя, т.е. ВЫТОРГОВЫВАЯ условия продажи своей шкуры и потому ОБЯЗАТЕЛЬНО ПРОИГРЫВАЛИ. Но иногда РАБОЧИЕ вели себя действительно как КЛАСС, т.е. БОРОЛИСЬ, решительно претендуя на ГЕГЕМОНИЮ в революции и на ДИКТАТУРУ после победы.

Иными словами, если классу буржуазии противопоставлена пролетарская масса, то перед вами просто рынок, где, строго говоря, классовой борьбы фактически нет, даже если по стране валом катятся забастовки за сокращение рабочего дня и повышение заработной платы. Здесь мы имеем дело с обыкновенным торгом по поводу условий продажи товара “рабочая сила”, пусть даже в предельно энергичных формах, но не с борьбой по поводу коренного изменения условий соединения “рабочей силы” со средствами существования.

Если же классу буржуазии, его государственной машине противостоит организованная сила пролетариев, борющихся за отстранение буржуазии от ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ, то такой пролетариат уже РАБОЧИЙ КЛАСС.

Такова двойственная природа промышленного пролетариата, которая проявляет себя ПОКОРНО или РЕВОЛЮЦИОННО, при равных объективных предпосылках, в зависимости от зрелости СУБЪЕКТИВНОГО фактора, преобразующего пролетариат из ЭКСПЛУАТИРУЕМОЙ МАССЫ в борющийся и побеждающий РАБОЧИЙ КЛАСС.

Как показала история, нигде и никогда пролетариату не удавалось превратиться в рабочий класс САМОСТОЯТЕЛЬНО. Даже восьмичасовой рабочий день на промышленном предприятии или в поле оставляет рабочему мало сил и времени для осмысления своего положения, для организации мероприятий, которые позволили бы заочное единство интересов рабочих превратить в единство их действий во имя достижения подлинной свободы.

Поэтому рабочим необходимо иметь свой собственный политический авангард, который, будучи частью рабочего класса, был бы, в умственном отношении, авторитетом для всего класса. Такой авангард принято называть политической партией рабочего класса.

Но, во-первых, в названном труде дается определение не рабочего класса, а общеметодологический подход к определению классов ВООБЩЕ, в том числе и эксплуататорских. Поэтому, как это не удобно - ехать на шее классика, современным теоретикам придется “пошевелить мозгами” и, на основе ленинской методологии, дать определение ИМЕННО рабочему классу. Во-вторых, ясно, что ход мысли в период, когда диктатура рабочего класса становилась всё более реальной, а субботники получали все большее распространение, не может быть тождественен ходу мысли, когда из пролетарской размазни еще только предстоит выковать рабочий класс. Ленин, например, признавал безупречным марксову дефиницию капитала, тем не менее, был вынужден формулировать очередное определение и открывать новый экономический закон капитализма, когда капитал стал монополистическим.

Одно дело, когда фаза революции уже требует от вас приступить к борьбе за окончательную ликвидацию классов, т.е. РАЗЛИЧИЙ между большими группами людей в их положении в системе общественного разделения труда и управления производством, в доле материальных благ, получаемых ими и т.д., но совсем другое дело, когда перед вами эксплуатируемая, распустившая нюни, отчасти гниющая наемная масса и именно этот КИСЕЛЬ необходимо превратить в КЛАСС более мощный, чем класс капиталистов. Иначе победа невозможна вообще.

Ясно, что различные отряды пролетариев в процессе строительства класса будут вести себя по разному. Как показала российская практика, массовый исход интеллигентов в РКП(б) начался только после того, как борьба большевиков приобрела победоносные очертания. Промышленные же рабочие России, в своем подавляющем большинстве, напротив, в самый трудный период гражданской войны вели себя именно как КЛАСС, т.е. сознательно, организовано, стойко и решительно.

Тому были объективные и субъективные предпосылки.

Российские монополисты сконцентрировали и интернационализировали огромные массы рабочих на заводах и в окопах, всучили им оружие, обучили самым современным приёмам массовых убийств, ограбили, утомили и озлобили их выше обычных пределов. Рабочие, организованные в бригады и цеха, затем в роты и батальоны, не только догадались, что главным их врагом является не немецкий солдат, а русский царь и русский заводчик, но и приобрели НАВЫКИ вооруженной борьбы против ненавистных мироедов.

К этому времени, благодаря титанической работе Ленина на ниве ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ БОРЬБЫ, в российском обществе СОЗРЕЛА политическая рабочая партия нового типа, РСДРП, поставившая перед собой цель освободить человечество от эксплуатации и войн через привнесение в сознание промышленных рабочих знаний о законах развития общества. К тому времени в рядах РСДРП уже состояли гении и таланты Сталин, Свердлов, Фрунзе, Киров, Дзержинский, Куйбышев, Калинин, Молотов, Крупская, Орджоникидзе, Луначарский, Кржижановский, Бонч-Бруевич и т.д.

Слияние полков промышленных рабочих с РСДРП, переход от забастовочной формы попрошайства к политической борьбе за власть и является естественно-историческим механизмом превращения ПРОЛЕТАРСКОЙ ЭКСПЛУАТИРУЕМОЙ МАССЫ в РЕВОЛЮЦИОННЫЙ РАБОЧИЙ КЛАСС.

Российский промышленный пролетариат начала ХХ века отличался от “западного” неуклонно растущим единством с большевистской партией и потому именно в России свершилась коммунистическая революция. Западный же пролетариат вот уже более двухсот лет имеет в “авангарде” пародии на коммунистический авангард и потому до сих пор “толчет воду в ступе” парламентской и забастовочной борьбы. Как только КПСС возглавили оппортунисты, а грамотности рабочих оказалось недостаточно, чтобы распознать их, рабочий класс России вновь превратился в жалких пролетариев.

Таким образом, с диалектической точки зрения, рабочий класс это не совокупность лиц, подпадающих под профессорское описание “частичного” рабочего, а класс, который, подобно электрону, существует только в движении, находится в состоянии реальной БОРЬБЫ со ВСЕМ классом государственно организованной буржуазии. Прекратив борьбу за коммунизм, рабочий класс вновь превращается в тягловую скотину для предпринимателей.

Рабочим КЛАССОМ имеет смысл называть такое социальное образование, которое перестаёт быть одним лишь источником прибавочной стоимости для капиталистов, а превращается для них в страшный сон на чемоданах. Политическая борьба с эксплуататорами - такова форма превращения эксплуатируемого класса “в себе” в победоносный класс “для себя”.

Для перерождения массы в класс недостаточно, чтобы она состояла из одних рабочих. Необходимо, чтобы в обществе сложилась организация интеллектуалов, научно выражающих БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ стремление рабочих к освобождению от тирании предпринимателей. Завоевав доверие, прежде всего, промышленных рабочих, вобрав в себя передовых и решительных их представителей, внеся в сознание рабочих информацию об объективных ЗАКОНАХ развития общества, учась у рабочих простоте и деловитости, решительности и стойкости, партия превращается в органический элемент РАБОЧЕГО КЛАССА.

Партия, не связанная органически с пролетариатом - некоммунистическая секта. Пролетариат, не объединенный в коммунистическую партию, обречен на эксплуатацию до “второго пришествия”. Любителям цитат напомним, что в “Манифесте коммунистической партии” Маркс писал, что “организация пролетариев в класс, и тем самым - в политическую партию, ежеминутно разрушается конкуренцией между самими рабочими”. Иными словами, чем меньше пролетарии стремятся к объединению в политическую партию, тем меньше они класс и тем больше они кисель.

Таким образом, главным признаком рабочего класса является не то, что он состоит из рабочих, т.е. из пекарей, токарей, мотальшиц и крутильшиц, такими их сделал его препохабие КАПИТАЛ, а то, что он БОРЕТСЯ, находясь на почве КОММУНИСТИЧЕСКОГО мировоззрения, включая в свой состав ВСЕХ носителей научных знаний об объективных законах развития общества, будь то дворяне или буржуазия, если они ИСКРЕННЕ и ПРАКТИЧЕСКИ участвуют в борьбе против тирании капитала. А поскольку самой решительной, последовательной, многочисленной, организованной и активной массой революционного класса могут быть только промышленные РАБОЧИЕ, постольку они и дают название всему классу последовательных борцов против капитализма и осуществляют ДИКТАТУРУ над классом паразитов.

Многовековой опыт диктатуры буржуазии, показывает, что только государственное объединение буржуазии позволяет ей удерживать политическую власть в своих руках. Государство, как говорил Энгельс, это и есть буржуазная ПАРТИЯ. Попробуйте представить тиранию предпринимателей без армии, полиции и тюрем, т.е. без государства. Уже по одному по этому, чтобы победить буржуазию, рабочие обязаны иметь свою партию, как свое рабочее государство. Строго говоря, политическая ПАРТИЯ - есть высшая форма объединения рабочих, и одновременно органическая его часть, без которой промышленный пролетариат перестаёт быть революционным классом, а остаётся классом эксплуатируемым.

Однако подлинное предназначение политической партии рабочего класса не столько в том, чтобы вести пролетариат на борьбу за завоевание политической власти, сколько в том, что ТОЛЬКО компартия является носителем знаний об объективных законах СТРОИТЕЛЬСТВА коммунизма, без чего победа рабочего класса над буржуазией вообще НЕВОЗМОЖНА. Поэтому всякое противопоставление коммунистической партии и рабочего класса равносильно спору о том, может ли класс бороться, не имея мозгов?
4. Что такое классовая борьба?

Сегодня в сознании некоторых наших товарищей слово “борьба” ассоциируется с чем-то, напоминающим драку, наполненную романтикой и красивой гибелью отдельных героев, которым впоследствии будут поставлены памятники. При этом некоторые “наши лучшие товарищи” так увлекаются яркими, звездными картинами ПРОЦЕССА борьбы, что забывают о... ПОБЕДЕ, которая должна венчать борьбу.

Между тем, если до начала борьбы теоретически не решен вопрос о победе, то, как показала практика, такая борьба, в лучшем случае, называется жестом отчаяния или провокацией.

“Безумство храбрых” есть одна из самых светлых страниц в истории Человека. Многие, решительно восстав против тирании, погибали, как Спартак и лейтенант Шмидт, ВМЕСТЕ с другими восставшими и в этом заключено высшее человеческое благородство, подтверждающее чистоту помыслов. В РКРП все ее распространенным является тип “наших лучших товарищей”, зовущих на самопожертвование... других. При этом, они не обременяют себя разработкой плана борьбы хотя бы на два дня вперед, уступая эту роль... противнику, сводя, следовательно, борьбу к ПРОТЕСТУ, к СОПРОТИВЛЕНИЮ. Хорошо еще, когда такое поведение продиктовано детской болезнью “левизны”. Здесь есть надежда на возмужание. Хуже, когда тактику героических ПОРАЖЕНИЙ насаждают сопливые агенты влияния, а “революционеры” с седыми гениталиями, глядят им в рот.

Как показывает история, именно провокаторы постоянно призывали к немедленным героическим выступлениям по каждому поводу. Именно они звали на борьбу до последнего “солдата революции” когда этих “солдат” было всего-то “раз, два и обчелся”.

Между тем слово “борьба”, в переводе на язык диалектики, означает не процесс “бодания теленка с каждым дубом подряд”, а ПРОЦЕСС ОТРИЦАНИЯ. Отличие коммунистического отрицания от всех предшествовавших состоит в том, что это отрицание может быть только ОСОЗНАННЫМ. Такова природа коммунистического отрицания.

Отрицание, как форма развития, является продуктом ПРОТИВОСТОЯНИЯ, противоположностей. Единство в этом противостоянии ОТНОСИТЕЛЬНО, а борьба АБСОЛЮТНА. Более того, как это не забавно, в диалектической паре “единство и борьба”, борьба и есть форма единства.

В результате того, что противоположности качественно разнородны, их борьба с самого начала является борьбой противоположных начал. Борьба есть форма взаимодействия “тезы” и противоположной ей “антитезы”. А раз они противоположны, то их “синтез” будет не “среднеарифметическим”, а диалектическим. Протон нельзя сложить с нейтроном так, чтобы получилось нечто среднее. Свойства атома, как известно, определяется положительным зарядом ядра, т.е. количеством протонов. Синтез протона и нейтрона осуществляется в такой форме, что образуется нечто новое, сохраняющее положительный заряд протона, но дающее жизнь атому. “Синтез” не может быть равен ни “тезе”, ни “антитезе”, ни сумме “тезы” и “антитезы”. Он будет принципиально новым явлением со строго определенными свойствами, продиктованными ПОБЕДОЙ “антитезы” над “тезой”.

В нашем случае класс буржуазии (“антитеза”), богатея за счет эксплуатации пролетариата, боролся против класса феодалов (“теза”) и победил. Но победив “тезу” (феодалов), “антитеза” (буржуазия) сама превратилась в “тезу” и приобрела “антитезу” (рабочий класс). Таким образом, в научном, а не в провокаторском смысле слова, борьба есть РЕАЛИЗАЦИЯ объективно ведущей роли “антитезы” по отношению к “тезе”, пролетариата по отношению к буржуазии, труда по отношению к паразитизму.

Следовательно, борьбой можно назвать только то, что приводит к победе, к “синтезу”, т.е. к возникновению качественно нового явления, что в политике называется революцией, а в философии СКАЧКОМ. Если общество не перешло в качественно новое состояние, то это означает, что мы имеем дело не с борьбой, а, в лучшем случае, с истерикой, на которой всегда играют провокаторы, пытаясь перевести противостояние противоположностей в “самопожертвование” со стороны левых сил, именно тогда, когда ими, т.е. ДЕМАГОГАМИ и ПРОВОКАТОРАМИ, для обеспечения БЕЗУСЛОВНОЙ победы над буржуазией, еще НИЧЕГО не сделано.

Между тем, Сталин, одержавший победы над всеми своими противниками учил, что:

“в ожидании решительных боев в период обороны и накопления сил (такова особенность переживаемой нами эпохи) партия должна подковать себя на все четыре ноги. Но это не значит, что партия должна выжидать сложа руки, превращаясь в бесплодного созерцателя, вырождаясь из партии революции (если она в оппозиции) в партию выжидания, - нет, она в такой период должна избегать боев, не принимать их, если она еще не успела накопить нужное количество сил, или если обстановка не благоприятна для нее, но она не должна не упускать ни одного случая, конечно при благоприятных условиях, - для того, чтобы навязать противнику бой, когда это ему не выгодно, держать противника [а не свою партию, В.П.] в постоянном напряжении...”.

“Только в этом случае, - продолжает Сталин, - оборона может быть действительно активной,... только в таком случае партия не проглядит момента решительных выступлений, не будет застигнута врасплох событиями... С другой стороны, нельзя злоупотреблять тактикой активной обороны, тактикой действий (акций), ибо в таком случае есть опасность переродить тактику революционных действий компартии в тактику “революционной” гимнастики, т.е. в такую тактику, которая ведет не к накоплению сил пролетариата и к усилению его боевой готовности, стало быть, не к ускорению революции, а к рассеянию сил пролетариата...”.

Поэтому вспышки задиристости в партийной среде РКРП не следует называть борьбой. В теории управления такие события называют “естественными локальными резонансными возмущениями системы”, которые легко гасятся, поскольку они легко предсказываются и даже провоцируются предпринимателями для придания этим возмущениям в перспективе управляемого характера.

Поэтому вопрос о том, нужны партии эксцентричные “бомбисты” или экономические забастовки или они излишни - риторический. В партии всегда найдутся несколько истериков, которые не умеют сидеть “в засаде”, а все время кричат: “Попробуй только подойти!” и не умеют терпеливо собирать силы так, чтобы через некоторое время действительно располагать настоящей силой. Так и забастовки, которые в условиях рынка были, есть и будут. Вот уже двести лет они возникают без какого-либо участия коммунистов, и будут возникать не только по воле пролетариата, но и по команде буржуазии, если того потребует ухудшающаяся конъюнктура рынка, т.е., когда буржуа необходимо прекратить производство товаров в связи с перегруженностью рынка, но не нести ответственности за нарушение, например, контракта. Предприниматель дает команду профсоюзу: “Начать забастовку”. Те выполняют команду. Работа и выпуск товаров прекращаются, зарплата не выплачивается, бизнесмен, благодаря этому, сокращает свои издержки.

Коммунисты всегда откликались на стачечную активность пролетариев и будут это делать впредь. Однако коммунисты, в отличие от пролетариев, знают, что забастовки победы дать не могут и что период победоносной борьбы наступит не раньше, чем пролетарская масса переродится в революционный РАБОЧИЙ КЛАСС, преодолеет свою политическую невинность и осознает необходимость всероссийского объединения рабочих.

По мере своего созревания рабочие будут называть коммунистами только тех людей, которые методично ведут рабочий класс от победы к победе, а остальных “вождей” будут именовать истериками, радикалами, бунтарями, демагогами или провокаторами в зависимости от тяжести содеянного ими.

Сегодня уже всем известно, что существуют экономическая, политическая и теоретическая формы классовой борьбы. Однако многие упускают из виду, что все явления общественной жизни проходят в своем развитии несколько этапов. Следовательно? и классовая борьба не может миновать необходимости: а) возникнуть, б) достигнуть зрелых форм и в) отмереть. Поэтому не так важно уметь перечислять формы классовой борьбы, важно уметь различать высшие и низшие формы классовой борьбы.

Для классовой борьбы, как и для всех развивающихся явлений, неизбежны низшая и высшая фазы развития. Невозможно предположить, что первая же, из зафиксированных историей форм классовой борьбы пролетариев - забастовка, была не низшей, не простейшей, а сразу высшей формой. Для диалектика ясно, что вслед за первой формой классовой борьбы должны были появиться на свет новые, более высокие и продуктивные формы борьбы, ОТРИЦАЮЩИЕ менее совершенные ее формы.

Так же невозможно предположить, что развитие ВСЕХ форм в мироздании происходит через механизм действия закона отрицания отрицания, а формы классовой борьбы действию этого закона не подвержены.

Забегая несколько вперед, можно сказать, что с точки зрения простой последовательности, бесспорно, экономическая борьба - самая ранняя и потому самая примитивная форма классовой борьбы. За ней следует теоретическая форма борьбы, поскольку только в 1871 году французский пролетариат поступил как рабочий класс, хотя “Манифест коммунистической партии” увидел свет уже в 1848 году. Таким образом, политическая форма борьбы рабочего класса как бы завершает историю развития форм классовой борьбы и кладет конец самой истории борьбы классов.

Подобная расстановка форм классовой борьбы соответствует не только исторической фактологии, но и диалектической логике.

Жизнь общества - есть практическая вещь и потому, до коммунистической стадии, “ОПЫТ - сын ошибок трудных”, будет всегда опережать ТЕОРИЮ. Но теория, проанализировав, причины поражений, найдет научные ответы и поставит их ВПЕРЕДИ общественной практики, застраховав ее, таким образом, от поражений. Поэтому политика является венчающей формой классовой борьбы, не только подтверждающей состоятельные теоретические выводы и опровергающей ложные, но и обеспечивающей ОКОНЧАТЕЛЬНУЮ ПОБЕДУ передового класса над реакционным. В том случае, если политика приносит своим носителям одни поражения, можно сказать, что или для такой политики не созрели объективные предпосылки, или идеология проигравшего класса базируется на ложных теоретических построениях.

Но не таким видится исторический процесс большинству его участников.

Долгое время фигура непосредственного хозяина была для пролетариев очевидным и единственным источником всех их бед. Пролетариат не мог, а порой и не хотел увидеть причины своего бедствия в СЕБЕ САМОМ. Поэтому совершенно логично, что первой и поэтому примитивной формой классовой борьба пролетариата не могла не быть “борьба” против непосредственного хозяина, По своему содержанию первые тысячи стачек не могли быть ничем иным, кроме как чисто экономической формой “борьбы”.

Экономическая борьба возникла задолго до того, когда наиболее светлые головы пришли к выводу о том, что по Европе бродит призрак коммунизма. Основоположникам коммунизма стоило огромных усилий, чтобы убедить людей в катастрофической недостаточности экономической формы борьбы, чтобы в среде революционеров утвердилась мысль о необходимости победы над буржуазией в теоретической форме классовой борьбы, без чего невозможна победа в политической форме классовой борьбы.

К сожалению и сегодня подавляющее большинство оппозиционеров, руководствуясь “самоочевидными” истинами, с упоением борются едва ли не в одиночку против своего ближайшего хозяина на юридическом “фронте” в судах, презрительно третируя тех, кто призывает их освоить те формы классовой борьбы, которые действительно могут дать политическую власть рабочему классу.

4. Почему рабочий класс России формируется медленно?

Превращение пролетарской массы в рабочий класс процесс столь же трудный, как и превращение члена партии в... коммуниста. Практика показала, например, что к 1987 году членами КПСС, при минимальных усилиях, стали почти 19 миллионов человек. Однако к ноябрю 1991 года в коммунистическом строю осталось не более 80 тысяч человек, составивших костяк РКРП, плюс некоторое “болото”, перетекшее затем назад, в партию Зюганова.

Спустя некоторое время стало ясно, что члены РКРП могут всё, вплоть до проявления самого беззаветного личного героизма и аскетизма, но не способны на “самую малость”, - увлечь за собой сколько-нибудь значительную часть промышленного пролетариата.

Более того, в подобном НЕУМЕНИИ обозначились свои рекордсмены, замечательные люди, которые годами, еженедельно стоят у проходных с листовками, газетами, мегафонами и даже со знаменами. Но за все эти годы они не привели в партию ни одного рабочего. Хотя время от времени в РКРП вступают “невесть откуда” взявшиеся рабочие, интеллигенты, а иногда и целые организации КПРФ.

Некоторые агитаторы пытаются объяснить свои неудачи падением политической культуры рабочих, на которое обрекли их троцкисты, захватившие власть в КПСС ещё в 1953 году. Дескать, “такой уж у нас запущенный объект воспитания”. Отчасти это верно. Кто изучал историю КПСС не для сдачи экзаменов, тот знает, что начиная с хрущевской “оттепели” верх в партии взяли люди, которые оторвались от рабочего класса, а строительство коммунизма решили осуществить не столько за счет интенсивного, сколько за счет экстенсивного фактора производства. Было решено использовать “мужицкий пар”, для того, чтобы “обогнать Америку”. Партия, отказавшись от роли мозга класса, превратилась в надсмотрщика. Бюрократ, который при Сталине отвечал своей жизнью за срыв планов, укреплявших диктатуру рабочего класса, поднимавших его до уровня Человека, превратился в неподсудного барина, которого можно было освободить от занимаемой должности только “в связи с переходом на другую работу”.

Таким образом, современное униженное положение бывшего советского рабочего класса обусловлено его перерождением в пролетариат, пригодный лишь для эксплуатации.

Но еще большая беда состоит в том, что значительное количество членов РКРП так и не осознали, что при данном уровне СОБСТВЕННОЙ политической просвещенности они не могут завоевать авторитет у промышленных рабочих и быть их авангардом. А без авангарда не может быть рабочего класса.

Нередко в пикетчиках от РКРП рабочие видят лишь сгусток подвижничества, но не “кладезь мудрости”. Между тем агитатор не имеет права находится на одном уровне с аудиторией. Он ОБЯЗАН быть СУЩЕСТВЕННО образованней своих слушателей. Уповать же на то, что демократический режим вместе с озлобленностью автоматически привнесёт в ряды промышленных рабочих коммунистическую идеологию, абсурдно. Если агитаторы РКРП и дальше будут почивать на лаврах принципа: “Мы хоть что-то делаем!”, и не обратят всю силу своего характера на борьбу с собственной научной немощью, то наша партия не превратится в авангард рабочего класса НИКОГДА и, следовательно пролетарская масса НИКОГДА не станет рабочим классом.

Ситуация отягощается тем, что продолжающееся медленное наступление реакции сопровождается усиливающейся политической трескотней и суетой у наиболее слабонервных товарищей. Они судорожно начинают “хоть что-то делать”. И все бы ничего, если бы сторонники принципа: “Надо что-то делать”, были бы не так “токсичны”. Во-первых, они заражают организацию именно суетой, чтобы как можно большее количество членов РКРП шевелили, руками, ногами, на худой конец языком, но только не “извилинами” и всегда оставались такими же “кустарями”, как и до прихода в партию. Они пытаются в борьбе с режимом заменить собой рабочий класс, а то и просто “спасти народ”.

Во-вторых, “что-то-делатели”, время от времени, объявляют сами себя “нашими лучшими товарищами”, а две трети членов партии называют “болотом”. Они пытаются через скандалы навязать РКРП своё видение своего личного “грандиозного” вклада в мировой революционный процесс, не доведя ни одного дела до конца. Как чёрт из мешка, чуть ли не еженедельно, они вытряхивают заявления, апелляции, прожекты, не задумываясь ни над их актуальностью, ни над их выполнимостью, ни даже над тем, почему партийные организации не торопятся их подхватывать. Перманентно мы слышим от кучки анархо-примитивистов: “Мы так много рассказываем о своей работе, а нас... никак не изберут в руководящие органы”.

В РКРП, со времён Анпилова, широкое распространение получил тип “уличного бойца”, которому, с одной стороны, нужно всем миром в ножки поклониться за его самоотверженность, но для которого главным является не результат, а процесс, не итог пикета, а сам факт его героического подвижничества. К тому же эти “революционеры”, как правило, равнодушны к марксистской теории, одни по причине ее “устарелости”, другие в силу занятости “героическими” делами.

Таким образом низкие темпы сближения РКРП и пролетариата во многом предопределен терпимостью РКРП к “левому” и правому оппортунизму в своих рядах, к интеллектуальной лености многих членов партии. Между тем, говоря об одной из важнейших предпосылок к тому, что российский рабочий класс взял штурмом Зимний, Ленин указывал: “Мы Россию УБЕДИЛИ...”.

Казалось, что простой факт непримиримой борьбы Ленина против экономизма и, следовательно, стихийности рабочего движения, должен бы насторожить поклонников локальных забастовок, но, как и сто лет тому назад, сегодня вновь приходится отвечать стучащим в открытую дверь: “Да, знаем, что экономическая форма борьбы существует. Но когда же поймете Вы, что это единственно доступная пониманию пролетариев СТИХИЙНАЯ форма борьбы. Она не способна дать победу, а наоборот, приучает пролетариев к поражениям. Такая борьба может идти СТОЛЕТИЯМИ без малейшего результата. Вы этого хотите?”.

Очевидно, что “экономическая борьба” с точки зрения конечных целей борьбы рабочего класса лучше полной бездеятельности, хотя и не продуктивнее парламентской “борьбы”.

Известно, если человек не может построить дворца, то он может на каждом углу расхваливать свою глинобитную хижину. Если он недообразован и поэтому не способен одержать победу в теоретической, а, следовательно, и в политической борьбе, то ему остается только одно, нахваливать “хижину” своего экономизма, т.е. опускаться до уровня пролетария и “учить” пролетария делать то, что он умеет хорошо делать сам, без советчиков.

Как будто зная наперед о том, что некоторые активисты РКРП вновь будут “изобретать велосипед” Ленин писал в работе “Что делать?”:

“Возьмите наиболее распространенный в последнее время тип кружка социал-демократов и присмотритесь к его работе. Он имеет “связи с рабочими” и удовлетворяется этим, издавая листки, в которых бичуются фабричные злоупотребления, пристрастное к капиталистам поведение правительства и полицейские насилия; на собраниях с рабочими беседы не выходят обыкновенно за пределы тех же тем;... о систематическом приобретении и расширении связей в других классах общества никто и не помышляет”.

Как показала практика, для ведения экономического сопротивления политическая партия рабочему классу не нужна. Достаточно, чтобы предприниматель попытался содрать с пролетариев шкур больше, чем их у них имеется. “Луддиты”, “чартисты”, “карбонарии”, “легальные марксисты”... все они призывали рабочих к экономической борьбе тогда, когда победить было вообще невозможно. Сотни лет борьбы и никаких результатов, кроме... роста монополий и... инфляции.

Однако нет оснований и для пессимизма, поскольку никому, даже жандармам, не удалось ликвидировать экономическую форму сопротивления рабочих. Даже если в РКРП найдется очень авторитетное лицо, которое категорически запретит пролетариям вести забастовочную “борьбу”, то это не возымеет никаких последствий. На смену одному поколению, состарившихся забастовщиков, придет новое поколение и экономическая “борьба” распространится на следующее столетие, придавая жизни предпринимателей особую перчинку. Но не более.

Труднее всего Ленину было убедить социалистов заглянуть ДАЛЕКО вперёд и понять, что без осознания пролетариями конечной стратегической цели КОММУНИСТОВ, стихийное экономическое сопротивление ведёт лишь к истощению сил. Некоторые товарищи не хотят понять, что у революции нет возможности двигаться мелкими шажками экономических забастовок, что у революции только один выбор: или полная политическая победа, или поражение. А победы приходят только там и тогда, где и когда рабочий класс готовится НЕ к героической повседневной драчке, до последнего, что очень устраивает буржуазию, а очень конкретно готовится к безусловной политической ПОБЕДЕ над буржуазией! Раз и навсегда.

Как известно, победа Ленина над “экономистами” в конечном итоге состоялась, но заключалась она не в том, что партия отмежевалась от стихийной борьбы пролетариата за “болотную копейку”, а в том, что партия ПОДЧИНИЛА забастовочную борьбу стратегической цели большевиков!

То, что не усвоили меньшевики, оказалось вполне по силам промышленным рабочим. Восприняв уроки первой мировой войны и февральской буржуазно-демократической революции, они поняли, что большевики были правы и сколько экономических “синиц” не удалось бы поймать в забастовочной борьбе, они не избавят от окопов империалистической войны и не заменят “журавля” политической власти.

И как только в стране поднялась действительно широкая волна МАССОВЫХ протестов, когда вопрос о слабости буржуазной власти встал в практическую плоскость, Ленин уже имел все основания сказать: “Есть такая партия!” и не только на период слома “мира насилия”, но и, что самое главное, на период строительства коммунизма.

Естественен вопрос, как большевикам удалось создать такой большой запас убежденности в рабочем классе?

6. “Технологические” основы победы.

Беспрецедентная в истории человечества, победоносная революция, осуществленная рабочим классом России стала возможной потому, что во главе его стояла партия большевиков, основная масса руководства которой, в отличии от руководства КПСС, была вооружена действительными знаниями объективных законов развития общества и вели партию, а вместе с ней и пролетариат России по заранее разработанной ПРОГРАММЕ, ориентируясь не на сроки, а исключительно на качественную сторону дела, на комплексное и ТВОРЧЕСКОЕ решение стратегических задач партии.

Ленин - первый революционер, иерархировавший формы классовой борьбы, что позволило не только сконцентрировать немногочисленные силы большевиков первоначально на главных формах борьбы, но и постоянно наращивать эти силы, доводя темп исторического процесса до его оптимума.

Чем же предопределяется эта иерархия?

Она продиктована не только объективными экономическими законами, но и объективным законом познания: - от живого созерцания к абстрактному мышлению, а от него к практике.

Пролетарии потому и являются эксплуатируемым классом, что не обладают научно-теоретическим уровнем общественного сознания и, при оценке ситуации, все выводы извлекает из материала, запечатленного в сознании в процессе живого созерцания. А живое созерцание “подбрасывает” рабочему простую картинку: “Вот ты, а вот станок, на котором ты работаешь и устаешь. А вот хозяин станка, на котором ты работаешь и устаешь. А вот твоя нищенская “зарплата”, которую тебе платит хозяин станка на котором ты работаешь и страшно устаешь”.

Дойдя до этого пункта размышлений, пролетарии сначала принялись ломать станки, чтобы сократить рабочий день, затем, “подумав”, стали писать правительству “хартии”, с просьбой ограничить рабочий день и повысить “зарплату”, затем додумались до стачек, требуя от хозяина сокращения рабочего дня и повышения “зарплаты”, позднее стали подниматься на борьбу с оружием в руках чуть ли не по всей Европе, возводя баррикады и требуя от хозяев... сокращения рабочего дня и увеличения “зарплаты”.

На этом “оригинальном” требовании рабочее движение в Западной Европе “зациклилось”, вращаясь в порочном кругу безрезультатной ЭКОНОМИЧЕСКОЙ борьбы. Хотя уже в 1871 году французский пролетариат показал, что, соединившись с коммунистической идеей, рабочий класс может получить качественно новые плоды борьбы.

Маркс применил абстрактное мышление к анализу общественных процессов и доказал, что естественное развитие рыночных отношений приведет к господству монополий, т.е. к скачку в степени концентрации производства и централизации капитала, к возникновению принципиально нового уровня конфликта между частнособственническими экономическими отношениями и общественными производительными силами, что и породит всемирную эпоху пролетарских революций.

Маркс предвосхитил события, доказав, что революционный скачок в развитии общества произойдет не так, как происходили рабовладельческие, феодальные и буржуазные революции. Там экономический базис последующих формаций складывались в недрах предыдущих, а политическая революция лишь завершала процесс перехода общества в новую формацию. Переход же в коммунистическую формацию можно начать только если сначала лишить политической власти предпринимателей, отняв, тем самым, у них возможность расстреливать мирные демонстрации рабочих и избивать дубинками демонстрации голодных студентов.

В начале ХХ века экономисты и меньшевики не хотели, а многие современные оппозиционеры никак не могут понять, что политическая борьба не вытекает из экономической борьбы и не является более развитой формой экономической борьбы. Если проводить аналогию, то экономическую борьбу можно сравнить с лечением гангренозного аппендицита... морфием, тогда как политическая борьба является по сути дела хирургической операцией, единственно показанной при данном заболевании.

“Экономическая борьба”, в обыденном словоупотреблении, есть предел возможного для эксплуатируемого класса, есть вершина стихийного сопротивления пролетариев тирании предпринимателей. Но если подойти к определению сущности данного феномена строго этимологически, то придется признать, что словосочетание “экономическая борьба”... бессмыслица.

Дело в том, что термин “экономика” дословно переводится как “имя дома” и поэтому сколько не присовокупляй к “имени дома” слово “борьба”, ничего революционного не получится. Но если кто-то скажет, что за прошедшие века слово “экономика” приобрело другое значение (как, например, “демагог”, что в переводе на русский язык первоначально означало “борец за народ”) и ныне эквивалентно слову “хозяйство”, то и словосочетание “хозяйственная борьба” между пролетариями и капиталистами звучит абсурдно. Так сказать, бодался телок с дубом.

Пролетарию нужно три раза в день питаться, а забастовка оставляет его без средств к существованию, тем более, что на улице всегда много безработных. История полна прецедентов, когда хорошо подготовленные продолжительные забастовки (английских горняков, чебоксарских тракторостроителей и т.п.) не привели ни к каким положительным последствиям. Иначе говоря, если посмотреть на итоги “экономической борьбы”, которую пролетарии веками вели против капиталистов, то станет ясно, что эта “борьба” - бессмыслица не только в этимологическом смысле.

Однако, поскольку РСДРП создавалась в конкретно-исторических условиях, когда частые забастовки были едва ли не единственной формой стихийного ПРОТЕСТА, то разговаривать с рабочими критически на эту тему, было так же бесполезно, как убеждать иудеев в том, что бога нет.

Подобно тому, как воспитатель детского сада говорит по разному с детьми и с их родителями, так и первым большевикам приходилось с реальными субъектами истории говорить на доступном их пониманию языке и щадить символы их массовых заблуждений. Похоже сегодня все придется начинать с начала.

Для того, чтобы расставить формы классовой борьбы в зависимости от их исторического места, зададимся вопросом: возможна ли коммунистическая революция без произведений, таких как “Манифест коммунистической партии”, “Капитал”, “Анти-Дюринг”, “Что делать?”, “Материализм и эмпириокритицизм”, “О лозунге Соединенных Штатов Европы”, “Детская болезнь “левизны” в коммунизме”, “Экономические проблемы социализма в СССР”? Совершенно очевидно, что пока коммунисты одерживали победы над оппортунистами в теоретической борьбе, коммунизм развивался по восходящей “экспоненте”. Без использования научного наследия марксизма, совершить коммунистическую революцию НЕВОЗМОЖНО ВООБЩЕ, ни “вчера”, ни сегодня.

А можно ли совершить коммунистическую революцию, если прекратить развитие коммунистической теории и попытаться построить революционную практику на базе буквального следования той или иной цитате, почерпнутой из того или иного труда классиков?

Если не приводить свои знания комплексно в соответствие с изменившейся окружающей обстановкой, то мы неизбежно потерпим ПОРАЖЕНИЕ в очередной раз. В 1953 году Сталин писал: “Мы должны в ближайшее время заняться вопросами дальнейшего развития теории. Мы можем что-то напутать в хозяйстве. Но так или иначе мы выправим положение. Если мы напутаем в теории, то загубим все дело. Без теории нам смерть, смерть, смерть!”.

После Сталина в мировом коммунистическом движении разработкой теоретической борьбой с оппортунизмом занимались Мао Дзедун, Ким Ир Сен, Хо Ши Мин, Кастро и Оджалан. Именно благодаря им в соответствующих регионах коммунисты до сих пор имеют в своем распоряжении теоретические основы, соответствующие местным и внешним условиям. Там социализм до сих пор существует и борется. Не исключено, что социализму еще кое-где придется временно потесниться под натиском рыночного варварства, но это лишь подтвердит точность общего правила, а именно, если коммунистическая партия перестает приводить свои теоретические представления в соответствие развивающейся действительности, то она обречена.

Таким образом, если коммунистическая партия не ставит на первое место проблему ПОБЕДЫ над буржуазией в теоретической борьбе, то коммунистическая революция невозможна.

Современная коммунистическая литература должна стать такой, чтобы глубиной политических обличений буржуазного строя, своей свежестью, неоспоримостью и ясностью позитивного изложения важнейших положений коммунизма завоевать умы передовых рабочих, крестьян и интеллигентов. Все, сколько-нибудь известные буржуазные теории устройства мира должны быть посрамлены самым бескомпромиссным образом. Всякое упоминание о них должны вызывать у людей чувство омерзения. Лживость и дикость рыночной “философии” должны быть обнажены с такой силой, чтобы у холуйствующей “интеллигенции” не оставалось ни одной зацепки для защиты людоедского права “священной” частной собственности. И наоборот, изложение позитивной стороны коммунистической теории должно превосходить по своей стройности и доказательности геометрию Эвклида, иначе эта теория не коммунистическая.

Можно без преувеличения сказать, что если задаться целью сделать борьбу пролетариата абсолютно безнадежной на все времена, то достаточно уговорить коммунистов отказаться от теоретической борьбы. Поэтому член РКРП, не способствующий так или иначе развитию революционной теории, является оппортунистом. Тем не менее, со времен Анпилова, в московской организации у анархо-примитивистов существует стойкая ненависть ко всему, что связано с теорией и даже распространено мнение, что заниматься теорией и мастурбацией - это примерно одно и то же. Но если прислушаться к оценкам Гусева или Гунько, то заниматься теорией еще постыднее.

Между тем, слово теория принята для обозначения предельно развитой формы системного отражения, прошедшего фазу абстрактного осмысления отраженного материала, вобравшей в себя все наиболее общие, наиболее полные, наиболее доказанные и, подтвержденные ПРАКТИКОЙ, знания, оформленные в виде ИСТИН, ЗАКОНОВ, ТЕОРЕМ, ПРАВИЛ и т.п., охватывающих все уже доступные и некоторые недоступные уровни исследуемого явления. Например, только само пространство и... теория знают, что такое бесконечность.

Кроме того, анархо-примитивисты искренне уверены, что заниматься теорией это значит, прежде всего, уметь делать... умный вид. Им неведомо, что занятие теорией есть разновидность самой, что ни на есть, революционной ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, предполагающей открытие и систематизацию законов ниспровержения всех отживших форм бытия и воззрений. Что, как не теория, обобщив живые наблюдения, опровергла “Ветхий завет”, поставив в общественном сознании Солнце в центр Галактики и возведя Джордано Бруно в число героев, подвиг которого человечество все еще не в силах оценить. Именно теоретики-богословы, занявшись изучением теоретических проблем повышения качества пропаганды идей религии, совершили первое революционное ниспровержение бога, поскольку, как и подобает первопроходцам, теологи не сразу сообразили, что сама попытка доказательства бога или пояснения Библии, есть форма ниспровержения ВЕРЫ и замена ее ЗНАНИЯМИ о боге. Иначе говоря, там где теория, там вере делать нечего, там где есть вера, там, следовательно, теория и не ночевала.

Можно ли придумать, что либо более революционное, чем исследование мышления бога, при помощи субъективной диалектики, осуществленное верующим Гегелем? Теоретик, который открыл основные тайны божьего промысла и показал, как развивалась мысль бога, фактически отменил известное изречение: “Пути господние неисповедимы”. К сожалению, если бы Марксу сегодня пришлось выбирать в качестве источника повышения своего революционного мировоззрения между “устаревшими” трудами объективного идеалиста Гегеля и современными трудами московских теоретиков-материалистов (Буслаева, Гунько, Кожемякина, Латыпова, Подгузова, Хорева и т.д.), то он наверняка выбрал бы опять “старика Гегеля”.

В отличии от общественной практики, которая тысячелетиями слепо двигалась вперед методом катастрофических проб и “ошибок” в виде, например, мировых войн, теория движется вперед от постижения сущности низшего порядка к сущности более высокого порядка, отбрасывая заблуждения и вбирая в себя только истины. Тем, кто попытается утверждать, что и теория может содержать в себе ошибки, посоветуем не путать теорию с историей теории. Теорией же является только то, что верно отражает действительность, систематически подтверждается практикой и превращает практику в предсказуемый процесс. То, что не подтверждено практикой перестает быть теорией, и превращается в разоблаченное заблуждение.

Другое дело, что невежество никогда не уступало теории дорогу добровольно, без костров инквизиции, без демократической журналистики. Но, это нисколько не опровергает той простой истины, что теория - есть способ развития знаний о мире в наиболее достоверной форме. И если цыганка лишь гадает, не давая ни пояснений, ни гарантий, то только теоретик сможет объяснить, ПОЧЕМУ, например, “сегодня власть брать еще рано, а завтра будет уже поздно” и точно знает, что именно следует брать, когда приходится “брать власть”. Более того, Ленин уже в 1918 году сформулировал основные возможные ошибки, совершив которые, коммунисты в России потерпят поражение. Через 70 лет научное предвидение Ленина сбылось. Впрочем, это не должно особенно радовать предпринимателей, поскольку Ленин предсказал их неизбежную гибель, в конечном итоге. Такова сущность теории - важнейшей формы революционной борьбы.

Революционная теория уже давно содержит в себе описание всего того, что необходимо для взятия политической власти рабочим классом. Трагедия нынешнего поколения советских людей в том и состоит, что оно недоосвоило все то теоретическое богатство, которое выработало человечество в области законов политической борьбы. Коротко говоря, КПСС пала под ударами невежества ее членов. Сегодня воинствующее невежество изнуряет и РКРП.

Строго говоря, политика есть практическая реализация теории общественного развития, вчерне изложенной на бумаге еще Аристотелем и подтвержденной не только фантастическими победами Александра Македонского, но и сокрушительными поражениями всех тех, кто был невеждой в вопросах теории.

В то же время, теория политики есть отражение реальной политики, самой неизбежности политической организации общества в эпоху господства ЧАСТНОЙ формы отношений собственности. И то, что теории, чем дальше, тем чаще удается заглянуть в будущее, является лишь следствием того, что объективная политика развивается по спирали, регулярно повторяя на более высоком уровне свои прежние “шутки”.

Таким образом, политика - это слово, принятое для обозначения наиболее типичного состояния общества, основанного на ЧАСТНОЙ форме отношений собственности и, следовательно, находящегося в состоянии перманентной борьбы всех против всех, от ограбления в подворотне до мировых войн, как предельно развитой формы конкуренции. Иначе говоря, слово “политика” есть иезуитский синоним слова “борьба”.

Поэтому выражение “политическая борьба” означает не более чем “масло масляное”. Слово политика обозначает, прежде всего, борьбу классов, например, феодалов и буржуа, буржуа и пролетариев. Политика, т.е. борьба возникает там и тогда, где и когда возникает “поли...”, т.е. МНОЖЕСТВО ИНТЕРЕСОВ на базе частной формы отношений собственности, где носители этих противоположных интересов не могут не вступать между собой в противоборство по поводу взаимоисключающих интересов, например, МЕНЬШИНСТВА - выплатить как можно меньшую зарплату рабочим и БОЛЬШИНСТВА (рабочих), получить максимально большую зарплату, не оставив хозяину прибыли, да еще унести что-нибудь с завода своего хозяина.

А поскольку, по своей природе, ИНТЕРЕС есть наиболее примитивная, первобытная, невежественная форма МОТИВАЦИИ человеческой деятельности, не предполагающая ни малейшей образованности и нравственности, то стороны конфликта в любую минуту готовы растерзать друг друга, как это происходит между “новыми русскими”, мафиозными группировками и т.д. Но, чтобы не быть растерзанными мгновенно, буржуазное МЕНЬШИНСТВО создает из малообразованных пролетарских детей армию, полицию, частные охранные фирмы и с их помощью охраняет себя и стережет награбленное. Каждое возмущение пролетариев и пенсионеров гасится дубинками, которые держат в руках выходцы из пролетарского “класса”. Так осуществляется ПОЛИТИКА, т.е. борьба буржуазии за реализацию своих интересов.

Пролетариат потому и является дойной коровой для буржуазии, что его еще только предстоит уговорить заняться политикой, т.е. борьбой за его же собственные интересы, не говоря уже о борьбе за выживание человечества, против экологической катастрофы, которую несет в себе рыночная форма организации экономики, против деградации его детей. Пролетариат еще нужно уговаривать создавать свое собственное пролетарское государство, т.е. партию и т.д.

Трудность вовлечения пролетариев в политику обусловлена тем, что политика, - еще более категоричная форма борьбы, чем война. Война есть одно из выражений политики, хотя и наиболее концентрированное ее выражение. Война разворачивается перед взором наблюдателя как цепь стратегических операций, как цепь военных побед и поражений, каждая из которых не обязательно последняя и решающая. Политическая победа рабочего класса обусловлена более жесткими рамками, возможна лишь при соблюдении строго определенных условий и при наличии довольно большого перечня объективных и субъективных предпосылок. Тем более это относится к революции в области форм политической власти.

Ленину понадобилось пятнадцать лет титанического труда, чтобы рабочий класс России и его партия в критический момент истории оказались готовыми к взятию политической власти в мускулистые и мозолистые руки, чтобы у авангарда русского рабочего класса хватило образованности переиграть всех буржуазных “мыслителей”. Сегодня у многих “р-р-революционеров” на это не хватает ни ума, ни выдержки.

САМОЕ СЛОЖНОЕ В ПОДГОТОВКЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ В ТОМ И СОСТОИТ, ЧТО ЕЕ И ИМЕННО ЕЕ НЕОБХОДИМО ГОТОВИТЬ КОНКРЕТНО МНОГИЕ ГОДЫ, НЕ НАДЕЯСЬ НА “РЕПЕТИЦИИ”, ПОСКОЛЬКУ КАЖДАЯ ПОДОБНАЯ “РЕПЕТИЦИЯ” БУДЕТ СТОИТЬ РАБОЧИМ ОГРОМНОЙ КРОВИ И НОВЫХ ДЕСЯТИЛЕТИЙ ИЗНУРИТЕЛЬНОЙ ПОДГОТОВКИ К ТОЙ ЕДИНСТВЕННОЙ ВОЗМОЖНОСТИ, КОТОРАЯ БЫЛА УПУЩЕНА ВО ВРЕМЯ “РЕПЕТИЦИИ”.

Экономическая же борьба, напротив, может вестись на одном и том же заводе десятки раз, тиражироваться по всей стране, то затухать, то разгораться, создавая видимость борьбы и тренируя буржуазию все более виртуозному обращению с вожжами в своих руках.

Внушает оптимизм то обстоятельство, что каннибализм современной рыночной демократии лучше, чем десять тысяч большевистских агитаторов, вколачивает в сознание рабочих, крестьян и интеллигентов, истины рыночного “рая”. Тысячами, пропавших без вести родственников, сотнями заложников, растерзанными телами сотен изнасилованных детишек, эпидемиями туберкулеза, чесотки, СПИДа, десятками тысяч расстрелянных в подворотнях, десятками тысяч самоубийц, миллионами наркоманов, проституток, алкоголиков, рынок заставляет содрогнуться миллионы умов, некогда заплывших жирком всеобщего бесплатного обучения, бесплатного лечения и квартирного строительства, гарантированного пенсионного обеспечения, мира, дружбы наций и т.п. “мелочей” первой фазы коммунизма. Ностальгия по социалистическим “мелочам”, отнятым у рабочих, ученых, инженеров, педагогов, артистов становится массовидно приметой России конца ХХ века.

Таким образом, не занимаясь политикой, т.е. борьбой за власть в форме диктатуры рабочего класса, пролетарии обречены не только на деградацию, но и на вымирание и не только пролетарии и их дети, но и, так много мнящая о себе, русская интеллигенция. Ибо приближающийся развал российской промышленности и сельского хозяйства, науки и образования подвешивают огромные массы интеллигенции в воздухе. Западные монополии уж как-нибудь справятся с выкачиванием сырья их России своими кадрами. Так что российская интеллигенция сначала скончается как интеллигенция, как тот самый “мозг заднего ума” нации, которым она так сильна, а только потом, вместе с бывшими пролетариями будет околевать у мусорных баков, рассматривая глянцевые коробки из-под американской “культуры”.

У российской интеллигенции нет перспективы в рыночной экономике, если она не поможет просыпающемуся рабочему классу России установить его диктатуру.

Уместно напомнить, что в древней демократической Греции слово идиот ОБЫЧНО применялось для характеристики людей, пренебрегающих участием в политической жизни общества, не участвующих в политической борьбе. Позднее стали поступать наоборот. Лиц, признанных в законном порядке идиотами, не допускают к политической жизни и, тем более к участию в политических выборах. Короче говоря, что в лоб, что по лбу, но в политике не участвуют только идиоты.

Заключение

Таким образом теоретическая борьба - есть борьба за умы; политическая борьба - есть борьба за власть; экономическая борьба есть фикция, воспринимаемая пролетариями в качестве формы борьбы лишь на самом “детском” этапе становления рабочего класса.

Достаточно среднего советского школьного образования, чтобы знать, что вместе с возникновения пролетариата возник и пролетарский этап классовой борьбы, которая первоначально не могла не быть чисто экономической. Но нужно было быть диалектиком, Марксом, чтобы в этой безнадежной борьбе пролетариев за пенс, спасающий лишь от немедленного голода, увидеть перспективу возникновения класса, способного навсегда покончить с голодом, нищетой и глупостью на планете Земля.

Для этого пролетариату необходимо было объединиться в партию и, таким образом, превратиться в класс, по своей численности, организованности и грамотности превосходящий буржуазию.

Следовательно, пролетарии не могут проявить себя гегемонами общественного прогресса, раньше, чем они объединятся в политическую партию. А партия рабочего класса не может возникнуть в одночасье. Сначала должна возникнуть партия коммунистов, овладевающая научными знаниями о законах развития общества. Она должна отстоять эти знания от нападок платных профессоров и проституированных журналистов, от оппортунистов и авантюристов. Коммунисты должны приобрести неформальный авторитет у наиболее сознательной части населения, а затем, все свои знания, в самом общем и доходчивом виде, донести до сознания наиболее передовых и активных рабочих. Через этих рабочих коммунисты должны фактически слиться с трудовыми коллективами и придать борьбе рабочих интернациональный характер, не позволяя одной нации сесть на шею другой нации, не позволяя буржуазии столкнуть пролетариев в мировых войнах.

Все уже привыкли воспринимать, как общее место лозунг: “Пролетарии всех стран, соединяйтесь!”. Между тем, в развернутом виде, он звучит несколько иначе: “Пролетарии всех стран, если Вы НЕ хотите, чтобы Ваши дети околевали от голода и болезней, если Вы НЕ хотите всеобщего одичания и гибели культуры на планете Земля, объединяйтесь в рабочий класс! Пролетарии России, если Вы хотите себе и своим детям хороших условий для жизни и всестороннего развития всех своих природных и культурных задатков, чтобы никто не мог сделать Вас безработным, бездомным и бесправным, немедленно объединяйтесь в рабочий класс! Однако помните, что объединиться в рабочий класс можно, если наиболее передовые, сознательные и мужественные пролетарии объединятся в свою рабочую коммунистическую партию. Интеллигенты, если вы действительно интеллигенты, отдайте свои знания российскому рабочему классу, вступайте в ряды рабочей коммунистической партии! Этим вы спасете себя и от эксплуатации, и от гибели, и от вечного позора!”

Валерий Подгузов

Источник

Всё это хорошо прослеживается на примере истории Московской организации РКРП, в последствии переименованной в РКРП-РПК. Попытку развала этой организации условно можно разделить на несколько этапов. Так, первым этапом явилась попытка ликвидировать молодую, энергичную и, по сравнению с прежней КПСС, весьма радикальную РКРП организационными методами. Любой ценой надо было ликвидировать или хотя бы уменьшить её растущее влияние на широкие народные массы. Для этого создаются все благоприятные условия для возникновения громкой по названию, но мелкобуржуазной по существу КП РФ во главе со старыми партийными чиновниками, уже проявившими себя весьма далёкими от марксизма политическими функционерами. В этом случае режимом была удачно разработана и использована притягательность «громких» и широко известных имён из прежних партийных функционеров и «большой» партии, располагающей определёнными финансовыми средствами. В год возникновения КПРФ РКРП потеряла около 60% своего состава. Естественно, что уменьшилось и её практическое влияние на трудовые коллективы. Всё это в полной мере коснулось и Московской организации РКРП.

После нанесения серьёзного организационного удара Московской организации РКРП довольно чётко прослеживается следующий этап борьбы внутри партии. В центре этой борьбы оказалась харизматическая личность В.И. Анпилова. Виктор Иванович обладал как рядом достоинств, позволивших ему возглавить Московскую организацию, так и рядом недостатков, первым из которых следует признать агрессивное невежество в вопросах марксистской теории, а так же амбициозность, породившую мечты стать официальным первым лицом в партии.

Однако всю «прелесть» от работы под руководством такого лидера чувствовала на себе в основном Московская организация. События 1993 года ускорили формирование общепартийного отношения к позиции и действиям анпиловцев. К этому времени, социально-политическое давление в стране подошло к опасной для правящего режима черте. Ельцинистам, по-видимому, в этот момент явился в памяти опыт средневековых врачей, которые пытались лечить гипертонию путём кровопускания у пациента. Вот и они решили учинить в Москве показательную для всей страны кровавую расправу. Были заранее определены и сроки. В то время Ельцин прямо заявил: «Мы назначаем ОПУС (особый порядок управления страной) и начинаем артподготовку». Коммунистам бы насторожиться. Однако Анпилову, по всей видимости, была подброшена мысль о проведении Всенародного вече 3 октября 1993 г. Обратите внимание на дату: ведь она прозвучала задолго до кровавой вакханалии, учинённой режимом в Останкине. Да, вече собрали, но закончилось оно кровавой бойней, учинённой ельцинистами в тот же день в Останкино и на следующий день у Дома Советов. РКРП была запрещена режимом.

После кровавой расправы ельцинистов над защитниками Дома Советов Анпилов вступил в конфронтацию с партией и её ЦК. В тоже время Анпилов, наконец, сказал свое слово в «теории», до этого он обходился зажигательной публицистикой и пафосной критикой режима. Озвученные взгляды Анпилова на партию, диктатуру рабочего класса, революцию, Советы оказались смесью анархо-синдикализма, троцкизма, национализма… Это привело к расколу Московской организации и её количественному сокращению на 30%. С качественной стороны это привело к тому, что в Московском регионе наряду с уже известной, но поверхностной «Молнией», появилась газета «Рабочая правда», впервые в московском регионе обратившаяся к текущим проблемам рабочего и коммунистического движения с позиций научной теории. За короткий срок газете удалось завоевать популярность не только в Москве, но и в других регионах России, объем газеты вырос с 4 полос до 16, у нее появился свой сайт.

То есть, в то время, Московская организация РКРП устояла. Но начался третий этап попыток развала организации. На сей раз, был включён в действие механизм «Три Г», как шутили партийцы, имея в виду фамилии главных скандалистов (Гусев, Губкин, Гунько). Центральной составляющей в деятельности этих «активистов», как ни удивительно, оказался политический карьеризм. Все трое претендовали на исключительное место в организации, если не на абсолютное лидерство. Гусев, обиженный, что не его избрали на пост первого секретаря Московской организации, и что его авторитет в организации не слишком-то высок, перепорхнул в КП РФ, где вскоре занял такую же, как занимал в РКРП, должность члена МК, но уже «большой» партии. Губкин начал призывать к взрывам и террору, собирать деньги на «партизанские отряды» и оказался вскоре «в местах не столь отдалённых». Гунько «вошёл в глухой клинч» с МК и стал демонстративно проводить пикеты своих немногочисленных сторонников около музея В.И. Ленина, в «сценарий» пикетов обязательно входило шествие с пением «Интернационала». Внешний вид и вокальные данные митингующих могли напугать и отвратить от социалистических идей кого угодно.

Очередной этап внутрипартийной жизни в МО РКРП прошел под знаменем постоянных споров, которые я бы условно назвал «Долой Подгузова!» Сегодня очевидно стало, что истинно грамотных, хорошо подготовленных, понимающих и умеющих творчески работать людей среди коммунистов очень немного. В КПСС, конечно, была налажена так называемая «политическая учёба» и многие партийные функционеры стремились обязательно окончить ИМЛы, УМЛы, ВПШ, Академию общественных наук и т.п. Но она была организована крайне формально и поверхностно. Поэтому, когда над страной засвистели злые ветры «перестройки», когда носить звание коммуниста стало не только не выгодно, но и небезопасно, подавляющее большинство таких «грамотеев» дружно открестились от коммунистической идеологии. В российском коммунистическом движении остались единицы, кто принял вызов времени и смело, в полном идеологическом вооружении, научно встал на защиту чистоты марксистско-ленинской теории. Именно они оказались не «билетоносителями», коих в КПСС было почти двадцать миллионов, а той самой живой творческой силой, которая стремится возродить обстоятельное и научное усвоение марксистско-ленинских положений всеми теми, кто не по названию, а по убеждению причисляет себя к коммунистам. К таким товарищам с полной ответственностью, на мой взгляд, можно отнести и В.А. Подгузова.

В то же время, острый дефицит на хорошо подготовленных специалистов привёл к тому, что теоретическими вопросами зачастую стали заниматься весьма среднеподготовленные (это даже в лучшем случае) товарищи, которые со временем, не встречая серьёзных возражений по поводу своих «трудов», возомнили о своих способностях очень высоко. Хуже всего, что такие товарищи, возглавившие в силу кадрового голода, комиссии с громкими названиями (например, «по рабочему движению», «по молодежи»), но с ничтожным штатом и исчезающе малой работой, учиться не хотели.

Ясное дело, что для этих «теоретиков» такие люди, как Подгузов, являются весьма не безопасными в плане научной состоятельности их «трудов». А коль так, запущен был в ход старый приём: «Ату его, ребята!» В тот период в организации дискутировались несколько связанных вопросов - о роли и месте профсоюзов, об экономической борьбе пролетариата, о нашем участии в ней.

Да, конечно, надо прямо признать, что Валерий Алексеевич пишет довольно сложно, иной раз его текст приходится читать неоднократно, чтобы как следует разобраться. Рабочим его статьи под силу далеко не каждому из-за разности уровня подготовки. Но правы его хулители? Возьмём хотя бы только один пример. Подгузов призывает коммунистов и рабочих повышать свой теоретический уровень и на этой базе придавать экономической борьбе политический характер, ставя на первое место организацию разрозненных рабочих в класс. Но его упорно упрекают в том, что он, якобы, игнорирует экономическую борьбу. Так где же истина? Что по этому поводу говорит практика? А она ясно и конкретно говорит о том, что пролетариат с момента его появления на политической арене много веков ведёт экономическую борьбу. Это особенно ярко видно на примере западноевропейских рабочих. А что толку? А вот стоило ленинской партии вооружить рабочий класс революционной теорией, поднять экономическую борьбу до уровня революционного действия, как это сразу же позволило трудящимся во главе с рабочим классом и его партией взять власть в свои руки и создать государство диктатуры пролетариата.

Ну, и, наконец, одна из последних попыток всё-таки взорвать относительную устойчивость Московской организации при помощи так называемой «революционной стратегии борьбы» или РСБ, как её ещё сокращённо называют. Уже один изыск расстановки слов, в отличие от простого и понятного «стратегия революционной борьбы» (или так же по аббревиатуре - СРБ) чего стоит! Честно говоря, сложно чего-либо добавить к документу ЦК РКРП-РПК от 11 июля 2004 г., в котором дана правильная марксистская оценка РСБ как непродуктивному пути развития. Вот разве только то, что, по-моему, сторонники теории РСБ сами толком не ведают, откуда эту абракадабру им ветер принёс. Так или иначе, но сторонники РСБ в Московской организации продолжают продавливать свою «поделку», пользуясь, в том числе и тем, что они всё ещё пока преобладают в руководстве Московской организации РКРП-РПК. На сегодня сложилась парадоксальная ситуация: с одной стороны организация, которая в целом не поддержала идею «платформы РСБ» в партии, а с другой стороны получается, что руководство Московской организации выступает против рядовых коммунистов.

Нелепость ситуации разрослась до такой степени, что объективно не могла не перешагнуть через ограничительные рамки и не отразиться на страницах журнала «Прорыв». Более того, она чуть было не переросла в заурядную перебранку, когда на статью в нашем журнале была дана в дискуссионном бюллетене «отповедь» главного «проталкивателя» РСБ. Но эта «отповедь», как это традиционно почти всегда бывало у данного автора, не достигла своей цели: видимо, за отсутствием серьёзных аргументов, она была заменена буквоедством и мелкими придирками, но, отнюдь, не разговором по существу.

Вот и я предлагаю, чтобы читателю наглядно была понятна суть противостояния РСБ и СРБ (расшифровка аббревиатур дана в данной статье ранее), кратко рассмотреть их позиции на примерах конкретных проблем революционной борьбы. Для удобства чтения мы обозначим каждую проблему порядковым номером. Итак:

1) Можно ли трудовому народу вернуть себе государственную власть каким-либо иным способом, кроме революционных действий?

СРБ - нет.

РСБ - нет.

2) Означает ли это, что никакими другими формами борьбы с режимом, кроме революционных действий не следует заниматься?

СРБ - в период созревания революционной ситуации не следует пренебрегать какими-либо, в том числе и легальными, способами борьбы с режимом.

РСБ - использование легальных способов борьбы с режимом уводит партию с революционного пути, а потому к революции привести не может.

3) На какие классовые силы должна опираться партия в ходе подготовки ко Второй социалистической революции?

СРБ - на рабочий класс. Но именно на класс, а не просто на разрозненных рабочих. Поэтому первостепенная задача на сегодня - это организовать рабочих в рабочий класс, вооружить его революционной теорией, идеологически отмежеваться от оппортунистов и ревизионистов.

РСБ - рабочий класс есть, но он слаб, слаб и его авангард - партия. Но, невзирая на это, надо готовить партию и массы к революции, к жёсткому варианту взятия власти.

4) Означает ли жёсткий вариант то, что начинать революцию надо прямо с военных действий?

СРБ - Революция должна начаться с организованных действий по захвату власти. Насилие, в том числе и вооружённое, потребуется в случае (а вероятность этого почти 100%) неизбежного вооружённого сопротивления буржуазного режима.

РСБ - Да, означает. Буржуазия на 100% ответит на революцию вооружённым противодействием и ждать этого не следует.

5) Можно ли начинать революционные действия при отсутствии революционной ситуации?

СРБ - при отсутствии революционной ситуации революция обречена на поражение. Революционная ситуация возникает тогда, когда эксплуатация капиталом трудящихся достигает такой величины и остроты, когда даже аполитичные трудящиеся понимают, что дальше выжить, приспосабливаясь к режиму, невозможно. Одновременно с отсутствием поддержки внутри страны правящий режим резко ослаблен в результате экономического кризиса, борьбы за передел мировых рынков, конкуренцией монопольных капиталистических группировок и т.п.

РСБ - революционной ситуации сейчас нет, но её можно и нужно создать усилиями компартии на основе РСБ.

6) Допустимы ли в период подготовки Второй социалистической революции легитимные и нелегитимные способы борьбы? Следует ли использовать легитимные мероприятия для агитации и пропаганды как способа сплочения трудящихся вокруг рабочего класса и его партии?

СРБ - для пропаганды и агитации в пользу революционных действий следует использовать все формы как легальные, так и нелегальные, как легитимные, так и нелегитимные. Буржуазный режим захватил власть, поправ все законы государства трудящихся. Нет никаких оснований преклоняться перед буржуазными «незаконными законами», тем более, что сама власть выполняет их только тогда, когда это ей выгодно. О нелегитимных способах писать ничего нельзя, их нужно применять и всё. Стенания сторонников РСБ о том, что им мешают продавливать стратегию РСБ, что их акции протеста не пользовались поддержкой партии, что СРБ ведётся только в легальных формах, что не пересмотрена политика в отношении политических заключённых, что на сторонников РСБ наклеивают ярлыки, что в партийных документах нет ничего о нелегитимных методах борьбы соответствуют действительности, т.к. РСБ способна только нанести ущерб делу подготовки Второй социалистической революции.

РСБ - использование легитимных форм борьбы должно быть третьестепенным и минимальным. СРБ в ходе использования легитимных методов допускает реформизм, участвуя в выборах, заражается парламентским кретинизмом, не агитирует за революцию. Однако, как это ни смешно, но за годы, пока сторонники РСБ руководят Московской организацией, удельный вес работы по участию в выборах, сбору подписей, обсуждению необходимости и форм участия в выборных компаниях только возрос.

7) Стоит ли участвовать в мероприятиях левой оппозиции для пропаганды революционных идей или лучше дать оппортунистам широкое поле деятельности для работы с населением по их лозунгам?

СРБ - да, стоит, т.к. это позволит массам разобраться, где подлинные коммунисты, а где мнимые, кто действует в их интересах, а кто в интересах буржуазии.

РСБ - надо проводить только свои мероприятия, невзирая на их малочисленность.

Таким образом, анализ событий последних лет позволяет прийти к выводу, что РКРП-РПК имеет все шансы не только уцелеть, но найти думающих сторонников Московской организации, хотя её ещё ждут тяжёлые идейные и организационные испытания. Ясно, что РСБ является инструментом для её раскола, а в случае индифферентного отношения ЦК и ЦКК к этой проблеме - и для разложения организации. Поэтому можно только сожалеть о том, что вместо борьбы в рамках организации отдельные товарищи или отходят в сторону, или вообще уходят. Думаю, что большинство коммунистов разберутся в сути проблемы и не дадут увести организацию с пути научного коммунизма.

Май 2005

Источник

М.А.: "Понятно, что крестьяне не были революционны, не были сознательны, политически грамотны, и взять власть в стране были неспособны, но ведь у них были собственные интересы, которые зачастую шли в разрез с интересами рабочего класса. Почему же мы тогда решили, что Советская власть, представляющая интересы рабочего класса, имела навязывать большинству населения свою доктрину о ликвидации частной собственности (ведь крестьяне были собственниками), в 90% процентов случаев насильно заставляя вступать в колхозы, в то время как большинство к этому вовсе не стремилось? Сколько людей погибло или сидело в лагерях по наветам своих соседей. Сколько людей было несправедливо объявлено кулаками. Ведь таких было много, и если посмотреть, то у многих наших товарищей родственники были раскулачены несправедливо (у моего деда, например, была одна корова, и его раскулачили)".

Автор совершенно не учитывает то обстоятельство, что крестьянство неоднородно, сильно поляризовано в социально-классовом отношении. Насильно заставить что-либо сделать 90% населения невозможно. Если бы действительно было так много противников коллективизации, Советской власти никогда бы не удалось её осуществить. Следовательно, уже этот факт доказывает, что трудовое крестьянство было, в общем и целом, лояльно по отношению к коллективизации. Конечно, коллективизация проходила со значительными злоупотреблениями и перегибами. Советская власть пыталась с этим всем бороться. Например, статья И. Сталина "Головокружение от успехов", критиковавшая перегибы на местах, публично обсуждалась советской общественностью, и были приняты конкретные решения о недопустимости перегибов. Раскулачены были действительно не только "кулаки" в буквальном смысле (т.е. эксплуатирующая наёмный труд сельская буржуазия), но и все, в ком частнособственнические инстинкты пересилили всё остальное. Нужно было механизировать сельское хозяйство, а неизбежность войны (тогда было еще неясно, с какими из буржуазных государств, но в том, что нападение будет, никто не сомневался) сделала коллективизацию стремительной, задевшей многих несправедливо. Кроме того, люди были, по выражению авторов "Коммунистического манифеста", вырваны "из идиотизма деревенской жизни". То есть рабочий класс значительно увеличился в 30-е годы, таким образом, всё меньше оснований упрекать Советскую власть в пренебрежении интересами большинства.

Ссылаться же на родственников в таких вещах - недобросовестный ход. Своих близких мы всегда, как правило, считаем невиновными. Даже если это и так, то не следует использовать в полемике подобные приемы.

М.А.: Пример второй, устойчивость Советской власти. Вам не кажется, что какой-то очень неустойчивой оказалась выстроенная система? Вам не кажется, что диктатура пролетариата оказалась какой-то выдуманной? Советы не играли отведенную им роль, фактически правила партия, а чаще вождь. Конечно, эти слова кажутся какими-то ужасными, провокационными, троцкистскими. Но ведь доказательства перед нами. Сталин был авторитарным лидером. Понятно, что к этому вынуждала обстановка, как внутри страны, так и международная, но ведь это так. Почему система порождала такую уйму предателей, врагов народа, карьеристов, волюнтаристов, просто бесчестных людей, и так мало настоящих коммунистов? Почему после смерти Сталина к власти так легко пришёл Хрущев, а потом пошло-поехало? А ответ на поверхности: потому что Сталин правил один. Это было нужно, но... Не было реальной диктатуры пролетариата. Если бы она была, никакой Хрущев не стал бы во главе СССР, Рабочий класс, наделив Сталина фактически чрезвычайными полномочиями, на 20 лет выпал из политической жизни. И за эти 20 лет рабочий класс привык, что за него всё решает вождь, поэтому люди так легко сдали Советскую власть. Неустойчивой оказалась на практике "диктатура пролетариата". У буржуазии, к слову сказать, инстинкт самосохранения развит отлично. Это в 1917 году она была хиленькой, а теперь стала по-настоящему сильной и устойчивой.

"Править один" не может никакой вождь. В самые суровые годы руководство страной было коллегиальным. Система была, конечно, авторитарна, и трагедия в том, что этот авторитаризм, необходимый в 30-е - 40-е, позже был уже ненужным, и его консервация действительно сыграла негативную роль. У большинства руководителей Советской страны действительно отсутствовало чёткое понимание необходимости развития рабочего самоуправления, т.е. постепенного отмирания государства (а к 60-м годам это в какой-то мере стало возможным).

Диктатура пролетариата, установленная в 1917 году, была далеко не выдуманной. В руководстве Советами со стороны большевистской партии нет ничего противоречащего диктатуре пролетариата, партия завоевала большинство в Советах благодаря своему авторитету в массах. После этого и стала возможной диктатура пролетариата, ликвидация капитализма; вспомним, что идею власти Советов разделяли и контрреволюционные партии (эсеры и т.д.), выступавшие за "Советы без коммунистов". Однако в случае победы таких "Советов" не было бы ни диктатуры пролетариата, ни социализма.

Впоследствии диктатура пролетариата была подорвана ошибочными действиями Советского руководства: отмена выборов в Советы по производственному принципу (1936 г.), замена самого положения о диктатуре пролетариата мифическим "общенародным" государством (1961 г.), закрепление в Конституции СССР руководящей и направляющей роли партии (1977 г.) Последнее вредно и бессмысленно, поскольку коммунистическая партия может быть руководящей и направляющей силой постольку, поскольку она объединяет в себе наиболее сознательных, грамотных, нацеленных на движение к коммунизму граждан страны. За это надо бороться, поправки в Конституции тут только вредят. Сделать значительные шаги в деле разрушения СССР и социализма КПСС во главе с Горбачевым смогла потому, что была "руководящей и направляющей".

Однако должен подчеркнуть: всё это было следствием как раз незнания марксизма либо же сознательного разрыва с ним во имя своекорыстных антипролетарских устремлений.

У буржуазии инстинкт самосохранения действительно развит отлично, благодаря тому, что она царит на значительной части земного шара уже в течение сотен лет, а значит, опыта у буржуазии в деле сохранения своей власти гораздо больше, чем у пролетариата.

М.А.: Пример третий. Коротко о репрессиях. Я понимаю, что были предатели, шпионы и т.д., но как может быть столько расстрелянных. Мне кажется, что большая часть людей была всё же несправедливо репрессирована. А не слишком ли высокую цену мы заплатили за мечту, которая всё равно потом развалилась? Гражданская война, репрессии, коллективизация, Великая Отечественная война (как известно, фашизм возник в ответ на коммунизм) и др. Не знаю, но такие сомнения есть.

Кто спорит, значительная часть осужденных в те годы была наказана с точки зрения мирного времени несправедливо и неадекватно. Но решалась судьба всей страны, больше того, речь шла о судьбе человечества. Поэтому к 30-м годам вполне применимы формулы военного времени. Следовательно, расстрелы за мелкие проступки, скажем, кражи, кажутся вполне объяснимыми. Или просто за незначительное соучастие. Это не значит, что нам надо сейчас идеализировать все эти явления, призывать, как это делают вульгарные сталинисты, "чтоб всё было, как при Сталине". Нет, подобных жертв надо избегать. Сталинскому руководству этого избежать не удалось.

Как раз при Сталине-то высокую цену заплатили не за "мечту", как наш "коммунист" именует построение коммунизма (хотя это не мечта, а насущная необходимость), а за другие вещи, которые всё же "не развалились". Всеобщая грамотность пока что сохраняется. Индустриализация: те заводы ещё работают, и за счет них мы при 17-летнем разграблении экономики с голоду всё же не умираем. Разгром фашизма: нынешней буржуазной власти при всей её мерзости до Гитлера и компании всё же далеко. Всё это мы тоже можем потерять. Но если сопротивление трудящихся буржуазной политике будет расти, не потеряем, а ещё и приумножим, и усовершенствуем систему образования и экономику, да и доморощенным "борцам за арийскую власть и против иудо-большевизма" отпор дадим. Но организовывать это всё должны коммунисты, а значит, вопрос о нашей зрелости, адекватности текущему моменту далеко не праздный.

К слову, фашизм возник как реакция на Октябрьскую революцию, но межимпериалистические противоречия (основная причина мировых войн) возникли гораздо раньше. В случае поражения революции они никуда бы не делись, и Россию всё равно ожидало бы нашествие желающих расширить жизненное пространство. А вот смогла бы отразить его буржуазная Россия во главе с гг. Керенским, Деникиным, Колчаком, великим князем Кириллом и т.д., - это большой вопрос. Скорее всего, была бы быстро разгромлена, подобно другим буржуазным диктаторским государствам, вроде Польши и Югославии.

М.А.: Пример четвертый, последний. Возьмем современность. Партия РКРП-РПК, единственная партия коммунистов (это действительно так, есть ещё ряд коммунистических движений, в том числе молодёжных, но партия в истинном значении только одна). Давайте посмотрим на свой реальный состав (не на "мертвые души", которые записывались для численности). Мы же на 90% процентов состоим из представителей интеллигенции! А интеллигенция, по Марксу, не класс. Мы вообще не должны заниматься этим, организоваться в партию - это дело самого рабочего класса. Где же его сознательность, революционность? Получается, что на сегодняшний день интеллигенция - авангард революционного движения. Несостыковочка. А возьмем, к примеру, студентов во Франции. Там они являются достаточно однородной, солидарной силой против буржуазии. По сути, у них бесклассовая основа, ведь по отношению к средствам производства они - никто, а играют важную роль.

Много возникает вопросов, на которые нет однозначного ответа, и это ставит передо мной, коммунистом, самый важный вопрос: а правы ли мы, считая теорию марксизма единственно правильной и непогрешимой аксиомой?

Тут мы вообще видим воинствующее невежество, пытающееся маскироваться под "идеологические поиски". Ленин в работе "Что делать?", написанной еще в 1902 году сделал вывод, что самостоятельно рабочие могут выработать лишь тред-юнионистское сознание, т.е. организовать профсоюз и бороться за уменьшение эксплуатации в рамках капитализма. Внести же в рабочую массу классовое сознание, создать коммунистическую партию - это задача пролетарской интеллигенции. Конечно, разрыв в образовательном уровне между рабочими и интеллигенцией сейчас не такой огромный, как в начале 20 в. (хотя он вследствие деградации системы образования нарастает), но и постсоветские рабочие гораздо более инертны, чем тогдашние. Да, нынешние коммунисты в массе своей большевикам пока в подмётки не годятся. Так что роль марксистской интеллигенции ничуть не меньше. Если уж охота сравнивать количество рабочих в марксистской организации тогда и сейчас, то РКРП-РПК надо сравнивать по составу никак не с РСДРП(б), а скорей уж с "Союзом борьбы за освобождение рабочего класса". А эта организация тоже состояла в основном из интеллигентов.

Студенты во Франции являются солидарной силой против отдельных аспектов политики буржуазии (направленных на ущемление прав и самих студентов, и всех трудящихся), но никак не против буржуазии как таковой. За уничтожение капитализма в большинстве своём нынешние французские студенты вовсе не выступают. Да и в 1968-м году, когда антикапиталистические настроения действительно были свойственны большинству студентов во Франции (а также в Италии, Германии и т.д.), капитализм всё же устоял. Потому что не было у студентов прочных связей с рабочим движением, увлечь на свою сторону большинство рабочих они не смогли или не захотели, руководствуясь доктриной Герберта Маркузе и прочих теоретиков, доказывавших "нереволюционность рабочего класса". Подобные идеи до сих пор весьма популярны у доморощенных "революционеров без рабочего класса" вроде лимоновцев. Печально, что и наш товарищ разделяет эти заблуждения.

Наша опора на рабочий класс не означает, что мы не поддерживаем и не участвуем в акциях протеста студентов, интеллигенции или крестьянства. Нет, работать мы должны среди всех категорий трудящихся. Но капитализм может быть уничтожен, только когда восстанут заводы, когда на нашей стороне будет подавляющее большинство рабочего класса. Это факт очевидный для каждого.

Никакого отказа от марксизма быть не может. Коммунистическое движение сможет сохраниться, только если будет руководствоваться марксистской теорией, применять её к обстоятельствам сегодняшнего дня, избавляться от ревизионизма - как советского, так и "еврокоммунистического". Как показано выше, все основные провалы коммунистов в 20 веке были связаны с тем, что большинством коммунистов овладевала мысль об "устарелости марксизма", что часто было следствием его элементарного незнания или упрощения.

Устаревают отдельные положения, а главные принципы, которыми мы должны руководствоваться (классовая борьба, социалистическая революция и диктатура пролетариата, уничтожение частной собственности), сохранят свою актуальность до тех пор, пока в какой-то части мира ещё будет существовать капитализм. И только бесклассовое общество, всемирный коммунизм откроют дорогу иным принципам.

И ещё один вывод: в коммунистической организации должна быть налажена теоретическая работа, система партийной учебы. Понятно, что "нет времени", что "реальные дела важнее", однако, если даже участники коммунистического движения будут демонстрировать подобное невежество в основах марксизма, как наш товарищ, чьи "воззрения" разобраны в этой статье, то никаких успехов нам никогда не видать. Чего тогда ожидать от людей, просто склоняющихся к левой идее под влиянием окружающей действительности? Они пойдут не к нам, а ко всяческим сторонникам «хорошего», «правильного» капитализма (самым разным - от либералов до нацистов, там-то ведь всё ясно: выбрал честного президента, выгнал инородцев и дело в шляпе, никаких сложных вопросов теории и практики). Высокий теоретический уровень должен быть для коммуниста не благим пожеланием, а требованием. Мы должны уметь доходчиво объяснять наши идеи потенциальным сторонникам марксизма. А это - непременное условие нашей будущей победы.

Носитель заблуждений - Михаил Алдашкин.

Разбирал и делал выводы - Виталий Сарабеев.

Источник