В последнее время необычайную популярность в патриотической среде получила фигура Сергея Кургиняна и это не случайность. Умелый демагог, искушенный политик Сергей Ервандович умеет оставаться на плаву, всегда чувствуя, куда дует ветер конъюнктуры.
Популярность «Суда времени» на пятом канале, затем скандальность поединка с Венедиктовым в программе Соловьева, свидетельствуют о том, что идеи, озвученные Сергеем Ервандовичем, находят поддержку и сочувствие среди аудитории данных программ. Умело используя ностальгические чувства трудящихся по СССР, а также антилиберализм, впитанный трудящимися в 90-е гг., разбавляя все это патриотической риторикой, он предстает в качестве борца за справедливость, этакого «друга народа». О подобных «друзьях» Ленин еще в 1894 г. писал: «Поскребите “народного друга” … и вы найдете буржуа» [1].
Отыскать буржуа в Сергее Ервандовиче дело нехитрое, для этого нам потребуется одно из последних интервью с ним, опубликованное в газете Завтра под заголовком «Война, а не шоу» (в трех частях) [2].
Проанализировав данное интервью можно выделить несколько узловых компонентов, на которых строится система взглядов и аргументация Кургиняна
1. Теория модернизации
Данная буржуазная безделушка возникла в середине ХХ века в качестве одной из множества альтернатив марксистской формационной теории и историческому материализму в целом. Термин «модернизация» является расплывчатым и бессодержательным. Обычно его применяют в двух измерениях: 1) модернизация – достижение современности, превращения традиционного, или дотехнологического общества, по мере его трансформации, в общество для которого характерна машинная технология; 2) термин «модернизация» относится к отсталым или слаборазвитым обществам и описывает их усилия, направленные на то, чтобы догнать ведущие, наиболее развитые страны, которые сосуществуют с ними в одном историческом времени, в рамках единого глобального общества [3].
Таким образом, в основе теории модернизации лежит примитивная дихотомическая схема, в которой традиционное общество трансформируется в современное. Теория модернизация призвана затушевать все противоречия, содержащиеся в капиталистических отношениях, игнорируя борьбу классов, подменяя революционный характер перехода от одной формации к другой эволюционной трансформацией традиционного общества в современное.
Теория модернизации в обществоведении является отражением классовой борьбы «участники которой не отдают себе даже отчета в том, что они в ней участвуют» [4]. Подобным заложником своих представлений оказался и Сергей Ервандович Кургинян, взяв за основу данную буржуазную теорию, он делит мир на три региона: постмодернистский Запад, модернистский Восток и контрмодернистский Юг.
России в этой схеме не входит ни в Запад, ни в Восток, а неизбежно оказывается жертвой Юга. По Кургиняну единственный способ избежать этого:
«Выдвинуть нечто новое и одновременно узнаваемое. Такая новизна может быть создана только на основе переосмысления всего советского».
«Советскую реальность надо очистить от клеветы, обозреть во всей ее полноте, осмыслить и достроить. Только тогда она станет отправной точкой для полноценного движения в будущее. Такого движения, которое очень много принесет и нашей стране, и миру».
Кажется все логичным, надо осмыслить причины катастрофы 90-х годов, причины по которым произошел отход от принципов марксизма-ленинизма в строительстве социализма, приведший к контрреволюции и реставрации капитализма в России. Однако Сергей Ервандович ничего не говорит об этом. Вместо этого его рецепты находятся в поле правого оппортунизма.
2. Правый оппортунизм и псевдо антилиберализм
Под личиной этакого социал-демократа по сути мы находим патриота-государственника, который почувствовал куда «дует ветер». Он отмечает:
«Речь идет не об остаточной “советскости”, а о новой советизации. Вернуться в СССР стремится новая левая молодежь. Стремление к переосмыслению советского прошлого демонстрирует наш когнитариат (то, что раньше называли работниками умственного труда). Идет действительно очень крупный и мощный процесс. Весьма прискорбно, что этого не хотят понять ни либералы, ни власть, которая с этими либералами во многом солидаризируется».
Задача Кургиняна направить этот «мощный процесс» не в революционное русло, а в патриотическое, государственно-охранительное. Что он с успехом и проделывает:
«Мы не можем пожертвовать народом и историей. Иногда в периоды регресса, упадка, в смутные времена приходится выбирать отнюдь не самый прямой курс. Нужно сохранить страну, любой ценой надо сохранить страну».
«Достаточно небольшого воздействия, чтобы система начала разваливаться. Я отнюдь не в восторге от этого, потому что я очень боюсь, что заваливающаяся политическая система поволочет за собой и страну, государство».
«…никогда путь движения через катастрофу я не поддержу».
Здесь мы упираемся в вопрос о государстве, о том, что представляет собой современная российская государственность и почему за нее так держится господин Кургинян. Марксизм, опираясь на исторические факты, однозначно трактует государство как орган классового господства, орган угнетения одного класса другим. Не будем останавливаться на причинах подобного явления, они подробно разобраны в работе В. И. Ленина «Государство и революция»[5]. Ленин отмечает:
«Государство есть продукт и проявление непримиримости классовых противоречий. Государство возникает там, тогда и постольку, где, когда и поскольку классовые противоречия объективно не могут быть примирены. И наоборот: существование государства доказывает, что классовые противоречия непримиримы».
Современная российская государственность возникла в 90-е гг. на волне контрреволюции, произведенной классом буржуазии, к тому времени уже сформировавшимся внутри социалистической системы. С изменением расстановки классовых сил произошла трансформация государства, теперь оно является защитником и выразителем интересов буржуазии.
Выступая в амплуа государственника, ратуя за сохранение российского государства в настоящем его виде, Кургинян, тем самым, «льет воду на мельницу» буржуазии. В этом вопросе особенно хорошо видно, как под прикрытием патриотизма происходит защита интересов класса буржуазии. Марксисты же прямо говорят о разрушении буржуазного государства, о сломе государственной машины и замене ее на рабочее социалистическое квази-государство.
К тому же Сергей Ервандович не является противником тех социально-экономических отношений, проводником которых является буржуазия. Его не заботит то отчуждение, которое возникает при капитализме (товарном производстве), при котором собственник средств производства отбирает у тружеников часть их труда, тем самым эксплуатируя их. Та критика, которую он использует в своей демагогии, не затрагивает сути рыночного либерализма, он лишь выражает недовольство “неудачным” результатом этого либерализма для РФ. Вот рыночные реформы во Вьетнаме Кургинян всецело одобряет:
«Я только что приехал из Вьетнама. Он движется вперед семимильными шагами. Во главе с коммунистической партией, осуществляющей рыночные реформы. Население — около 100 миллионов человек. Климат такой, что можно снимать три урожая. Люди готовы на огромные трудовые усилия — поскольку скромное вознаграждение, которое они получают, становясь участниками процесса модернизации, дает им качественно иные возможности, нежели существующее тут же рядом традиционное общество, из рядов которого их и вырывает процесс модернизации. Скоро Вьетнам обгонит Россию».
Это безусловное признание в любви к капитализму и полное отсутствие рефлексии по его замене.
Кургиняну хорошо живется и при капитализме, поэтому он фактически является противником радикальной ломки капиталистических общественных отношений, поддерживает реформизм.
3. Реформизм
Единственный выход из сложившейся ситуации Кургинян связывает не с революцией, а с политической элитой РФ, которая должна “одуматься”:
«С моей точки зрения, единственная возможность — это преодолеть табу на советское, изменить сам принцип формирования элитного консенсуса, а значит, радикально перестроить, радикально трансформировать политическую систему раньше, чем она рухнет. Это можно попытаться сделать, и шансы на это реально есть».
«…либо власть решится на революцию сверху и сумеет эту революцию осуществить, либо Россия будет падать вниз».
При этом одним из орудий, которое способно предотвратить уничтожение России, может стать установление диктатуры, очевидно, для изменения пресловутого «принципа формирования элитного консенсуса» в отношении группировок российских элит к советскому опыту модернизации.
По Кургиняну бывает диктатура спасения, а бывает диктатура смерти и разложения.
«Смерть страны страшнее диктатуры развития. Только великой бедой такая диктатура может быть оправдана, причем как мера сугубо временная».
При такой постановке вопроса в современных условиях России при сохранении капиталистических отношений речь может идти исключительно об установлении диктатуры крупных корпораций. Фактически господин Кургинян договорился до того, что предлагает спасти Россию с помощью установления режима по образу и подобию фашистской диктатуры гитлеровской Германии.
Напомним, что германский фашизм – это одна из форм государственно-монополистического капитализма, возникшая как реакция на мировой экономический кризис 1929-1933 года и рост влияния коммунизма в Европе. Фактически это самый радикальный способ выхода из этого кризиса и радикальный способ борьбы буржуазии против рабочего движения. Здесь важно понимать, что фашизм является порождением противоречий капиталистического общества. Общества, находящегося на грани коллапса и не имеющего достаточно средств для выхода из кризиса либеральным путем. Если Рузвельт посредством государственного вмешательства заставил монополии поделиться и направил часть средств на социальную сферу, стимулируя спрос, то фашизм это диктатура крупных монополий, которые быстро переходят к военным действиям в случае кризиса. Основная задача Гитлера заключалась в создании модели военно-государственного регулирования экономических и социальных отношений, основанной на тотальной эксплуатации и военной экспансии. Этот самый план проповедует Кургинян, только гораздо более завуалировано.
Патриотическая общественность уже назвала минувший год годом Кургиняна [6]. Учитывая число голосов, отданных за позицию Кургиняна во время голосования в вышеупомянутых телепередачах, это не случайно. Сергей Ервандович на данный момент является флагманом возрождения изрядно стухшего национально-патриотического движения. В этих условиях задача коммунистов – вскрывать и разоблачать суть демагогии деятелей, подобных Сергею Ервандовичу.
________________
1. Ленин В. И. Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов? (ответ на статьи «Русского богатства» против марксистов). – Электронный ресурс: http://libelli.ru/works/1-1.htm
2. Война, а не шоу // Завтра. – 2011. – №6. – №7. – №8.
3. Ермаханова С. А. Теория модернизации: история и современность. – Электронный ресурс: http://econom.nsc.ru
4. Тимирязев А. Б. Введение в теоретическую физику. – М., 1933.
В российском политическом пространстве после декабрьских протестных митингов либеральной оппозиции , которые проходили под лозунгом «За честные выборы», в левой среде начало набирать популярность общественное движение «Суть времени» (1). Само движение было создано около года назад Сергеем Кургиняном — вокруг телевизионной и интернет-передачи «Суть времени». Активисты этого движения в прошлом году провели 2 всероссийских опроса общественного мнения на актуальные, как они считают, политические темы.
После 24 декабря «Суть времени» вступила в борьбу с так называемой «оранжевой угрозой», организовав митинг на Воробьевых горах, на который пришло около 3500 человек. Затем Сергей Кургинян и движение «Суть времени» были одними из организаторов «антиоранжевого» митинга на Поклонной горе 4 февраля, в котором участвовало уже около 140 тысяч человек (2). Нетрудно догадаться, каким образом на пропутинском митинге оказалось столько человек (3). Впоследствии Кургинян неоднократно заявлял, что на этом митинге присутствовали различные политические силы, и поэтому митинг был не в поддержку Путина, а против «оранжевой угрозы»
«В одном мы сходимся: мы против оранжевой чумы!» (4). Это действительно та общая точка в идеологии кургиняновцев и российской буржуазии.
Некоторое время назад, 10 февраля, на заседании так называемого Антиоранжевого комитета был подписан Антиоранжевый Пакт (5). Ряд общественных и политических деятелей, подписавших этот документ, заявили о том, что цель пакта — «дать отпор «оранжевым» в их попытке полной делегитимации выборов вообще, всех ветвей власти, российской Конституции как таковой» (7). Идея о «полной делегитимации выборов и Конституции как таковой» абсурдна уже по той простой причине, что участники декабрьских протестов выступали за соблюдение буржуазной Конституции и прозрачность самой процедуры выборов в буржуазном государстве. Протестующие всегда подчеркивали, что они за правильный капитализм и не более того.
Посмотрим на другие пункты Антиоранжевого пакта, который подписал якобы «левый» Кургинян: «Оранжевых» «не интересуют честные выборы и воля народа, они преследуют свои цели по развалу и хаотизации России».(8) О развале России можно очень часто слышать от тех, кто не отягощен хотя бы минимальными познаниями в общественных науках. Когда этот чисто обывательский и примитивный взгляд на социально-экономические и политические процессы транслируется буржуазными политиканами, общественными деятелями и купленными буржуазией «историками», то все становится на свои места. Не будем говорить о том, что такие термины, как «хаотизация» или «развал» не имеют никакого отношения к науке. Надо апеллировать к публике, состоящей из грудных младенцев, чтобы бросаться заявлениями о том, что Россия сегодня – это отсталая или полуколониальная страна, которую только и жаждут развалить и «хаотизировать» Запад. С приходом к власти Путина в России начался стремительный рост государственно-монополистического капитализма, и сегодня Россия – это сильное империалистическое государство, которое само диктует свою волю зависимым от него странам. Война в Южной Осетии 2008 года наглядно показала это.
Далее антиоранжисты в своем пакте пишут: «Мы не допустим развала страны, прекращения исторического бытия нашего народа, фактической оккупации России». Оккупации кем? И для чего? «Прекращение исторического бытия народа»до такого может договориться только самое дремучее невежество. Для любого капитализма нации не имеют значения, потому что он интернационален по своему содержанию. Все так называемые развитые капстраны давно вывели производство в страны «третьего мира», на периферию капитализма. И что интересно, «историческое бытие» народов периферийных стран не прекращается.
«Уверены, что в решающий час все подлинно патриотические силы, все конкуренты, идущие на выборы, все граждане России, обладающие чувством ответственности за страну, должны сказать «нет» оранжевой антинациональной угрозе. И достигнуть в этом стратегического консенсуса» — такие существенные оговорки со стороны Кургиняна говорят, как минимум, о лукавстве. Ведь «Суть времени» неоднократно заявляла о том, что они выступают против всех жуликов и воров, в том числе против тех, кто сидит в Кремле. А здесь — так откровенно про «ответственность за страну», «антинациональную угрозу» и «стратегический консенсус». Более того, это прямой призыв поддержать ту часть российской буржуазии, которая сегодня господствует.
Обратимся к заявленным принципам движения «Суть времени»: «Мы не только хотим понять суть времени. Мы хотим еще и связать порванную цепь времен. Мы собрались, чтобы противостоять разрушительным силам, которые хотят распри между белыми и красными, между левыми и правыми, между националистами и интернационалистами. Именно эти распри не позволяют погруженному в них большинству вернуть себе отнятую страну. Наш главный враг — распри. Мы стремимся гасить их в окружающей нас среде».(8)
Исторический опыт неоднократно показывал, что все попытки смешать в одну кучу левых и правых, красных и белых, интернационалистов и националистов – это чистой воды соглашательство. Сторонники «Сути времени» апеллируют к тем, кто «относится к краху Советского союза как личной трагедии». Это стремление объединить людей разных политических взглядов на чисто этическом принципе говорит не только о полнейшей идеологической несостоятельности, но и о реакционности «Сути времени». В этом кургиняновцы – точная копия КПРФ, которая на протяжении всего своего существования пытается восстановить «связь времен», объединив социализм с «тысячелетней традицией православия». В этом пункте КПРФ и «Сути времени» прямо заявляют, что они отказываются от классового марксистского подхода. Для них государство – это не продукт классового общества, который возник на определенной исторической ступени развития, а какое-то вневременное образование, которое надо защищать от «распрей», а точнее – классовой борьбы между эксплуатируемыми и эксплуататорами.
В Перми движение «Суть времени» показало себя, когда провело два антиоранжевых митинга, которые проходили под лозунгами «против всех жуликов и воров». Бывший член «Совета 24 декабря» Роман Юшков в своем выступлении сказал, что не хотел бы возрождения СССР. «Как это ни странно, как это ни ужасно, но нам приходится выступать на стороне Путина. На сегодня Россия и российская государственность сосредоточилась в нем. И никуда не деться — несмотря на то, что он делал эти 10 лет, нам, видимо, придется его защищать. Я понимаю, что впервые за всю жизнь свою мне, видимо, на этих выборах придется голосовать за Путина», — заявил правозащитник (8).
Впоследствии, в комментариях к отчету об этом митинге в ЖЖ-сообществе местного отделения «Сути времени», активист движения Никита Федотов заверил, что остальные выступления «были четко выдержанны в теме «Против ВСЕХ жуликов и воров» — как засевших в Кремле, так и организующих митинги на Болотной» (9). Для сомневающихся Федотов сослался на текст выступления члена КПРФ Сергея Вилисова: «Для тех, у кого возникали сомнения у нас были мощные аргументы». Одним из «мощных аргументов», был, видимо, следующий: «Россия стала камнем преткновения на пути мировой истории. Мы выбираем будущее. Мы против либерального фашизма. Мы, русские, народ—созидатель, предлагаем всему миру новый путь развития. Путь добра, путь созидания, путь спасения. Наш ответ — Социализм!» (11).
Такие абстрактные лозунги, как «путь добра, созидания и спасения», возможно, имели смысл для национально-освободительных движений колониальных и полуколониальных стран в прошлом и позапрошлом веках. Но сегодня, в XXI веке, оперирование такими общими буржуазными пацифисткими лозунгами просто неприемлемо, оно показывает лишь свою полную научную несостоятельность. Не менее «мощно» звучит аргумент о том, что «Россия стала камнем преткновения на пути мировой истории». Сергей Вилисов, состоящий в КПРФ, озвучивает позицию буржуазного националиста, который убежден том, что Россия – особая страна.
«Суть времени» – это самое обыкновенное буржуазное националистическое движение, не имеющее никакого отношения к научному социализму. Кургинян и компания пропагандируют самое темное невежество в общественных науках, они повторяют зады народников (с которыми бескомпромиссно боролись большевики), когда говорят, что «капиталистический строй несовместим с душой народа России» (12). Для них не существует законов развития природы и общества, в их идеологии господствует Модерн и Сверхмодерн – чисто культурологические термины. Они апеллируют ко «всем советским людям», которых давно уже нет. Они выступают за СССР 2.0, смысл которого не в социализме, а в хорошем и правильном капитализме. Они не защитники советской истории, они – обратная сторона господствующей идеологии. «Суть времени» – это антимарксисткое, антикоммунистическое движение, главная цель которого – борьба против научного мировоззрения, против коммунизма.
Недавно на нашем сайте опубликована статья политолога Т. Викторова «Рожать или не рожать – вот в чём вопрос?» , в которой речь шла о том, что уважаемому С. Кургиняну пора определяться, с кем и куда идти.
Похоже, что Сергей Ервандович услышал нас, сосредоточился и разродился-таки. Он решил собрать новый митинг 4 февраля (подробности здесь: http://anti-orange.ru/ ). По всему видно, что он своими позициями был давно беременным, т.к. белый символ (по-путински – «символ контрацептивов»), сжег прилюдно ещё на своём первом митинге. Однако разродился он вовсе не классовой позицией, а фактически провластной. Вслед за Зюгановым и Медведевым запел вместе с Ксюшей Собчак о том, что не надо революций! А теперь ещё собирает именно тех, у кого флаг трехцветный, проще говоря, - власовский. Таким образом, Кургинян ещё раз подчеркивает своё дистанцирование от красных и втягивает людей в ложную альтернативу: "Путин - оранжевые". Этот метод мы уже проходили не раз. Помним: «Вы за Горбачева или за Ельцина, за Ельцина или Горбачева?.. Вы за приватизацию по 1-й модели или по 2-й?» - и т.д. Кургинян пробует отмежеваться от власти – мол, я не охранитель, а на самом деле именно охранитель. Ведь перед вопросом о смене строя, т.е. как раз о революции, Путин с Касьяновым и с Собчак, естественно, сомкнут свои ряды, как в 1993 г. И Кургинян будет с ними? Похоже, что будет. Он в лозунгах уже потерял "Мы против всех жуликов и воров", который даже не обсуждается. Вместо него – лукавые "Наш флаг трехцветный, а не белый!", "Переменам - да! Революции - нет!" Ну и прочие в том же духе. Особенно хитро закручено «Мы – не аРабы». Думаю, авторы этого лозунга сами восхищены своей хитро… умностью. Ну а если подумать? Что это? Ёрничество над старым, известным, дорогим для любого трудящегося "Мы не рабы...."? Или прозрачный намёк на арабские революции? Дескать, нам революций не надо. Ну так об этом вами уже сказано чётко и ясно, без всяких лингвистических изысков. Как тут не сделать вывод: «Да ведь вы «арабы» хуже тех «аРабов» - вы другие, тихие, послушные властям, такие, как сидящие безмолвно под пятой королей и шейхов в Саудовской Аравии и прочих прислужников Вашингтона. Т.е. всё-таки, если говорить прямо, по-рабочему - холуи.
Ну что же, получается, что наш прогноз о возможном дрейфе Кургиняна вправо, основанный на предположениях об искусственности его действий, лицемерии его артистичной игры якобы на левом поле, подтверждается. В который уже раз подтверждается, что аналитики нашей партии владеют методикой марксистского научного предвидения.
Ленин учил, что коммунисты противостоят всем буржуазным партиям сразу!!! Вот и противостоим: и либералам, и национал-патриотам, и оборонцам, и социал-демократам. В частности, мы не раз говорили, что в своих контактах с Кургиняном и движением "Суть времени" преследовали цель недопущения околпачивания людей, настроенных просоветски. В этом ключе и дальше будем работать.
Недавно мне поступило предложение по аналогии с моим «Анти-Кураевым» написать что-то подобное против Кара-Мурзы. Однако, с моей точки зрения, гораздо более необходимо в данный момент разгромить широко разрекламированное в последнее время политическое течение под условным названием «кургинянство». Если Кара-Мурза – это, так скажем, рядовой историк, анализирующий общественные процессы с точки зрения философского идеализма, то Кургинян развил бурную политическую активность, спекулируя на коммунистических лозунгах.
В основе своей взгляды и Кара-Мурзы, и Кургиняна – это философский идеализм. Однако последний на их основе сформулировал политическую платформу, на которой создано общественное движение «Суть времени».
Изложена данная политическая платформа в «Манифесте» (http://eot.su/manifest ). На основе этого манифеста нам предстоит с диаматических позиций проанализировать сущность «кургинянства».
Начинается «манифест» с введения, в котором обозначен ряд принципов. Наиболее важен для нашего анализа первый из них. «Принцип №1. Все мы относимся к краху СССР как к личной трагедии. Ответственные за этот крах силы лишили нас нашей Родины. Это особенно ясно теперь, когда всё те же силы стремятся добить до конца Россию, используя буквально те же приемы, которые позволили им организовать крах СССР.(…) Разрушенный Советский Союз живет в наших сердцах. И поскольку он в них живет – СССР может быть восстановлен. Способность хранить в сердце то, что исчезло в реальности, – главная предпосылка реванша. Да, именно реванша – мы говорим о нем и только о нем. Реванш – это осознание горечи поражения и готовность к победе. Только это и ничего больше. Мы переживаем крах СССР как поражение своего народа и свое личное поражение. Но мы не капитулировали. Мы готовы продолжить борьбу и победить».
По стилю все это похоже на писания одного известного исторического деятеля. Он тоже в свое время «потерял страну», которая проиграла в войне и от которой оторвали ряд территорий. Правда, закончил этот исторический деятель плохо, застрелиться пришлось. А потому труп облили бензином, да сожгли во дворе Рейхсканцелярии.
Но отбросим риторику автора. В конечном счете, любое историческое сравнение хромает. Как марксистов, нас интересует сущность взглядов, то есть то, отражением интересов какого класса они являются.
Кургинян сожалеет о «крахе СССР». СССР, как известно, первое в мире социалистическое государство и мы, коммунисты, тоже, безусловно, сожалеем о его крахе. Но сожалеем мы с Кургиняном по-разному.Он говорит о том, что некие «силы» нас «лишили Родины». При этом ни «силы» не называются, ни что такое «Родина» не объясняется. Типичная демагогия, не имеющая ничего общего с наукой.
Коммунистов же отличает от всех остальных политических сил именно научный, диаматический подход, рассматривающий все явления общественной жизни, во-первых, с материалистических позиций и, во-вторых, в движении и противоречиях. Последовательное применение диаматического подхода в общественной науке привело Маркса к созданию классовой теории. Следовательно, при рассмотрении любого общественного явления следует выявить, прежде всего, классовую расстановку сил.
Так, при рассмотрении явления «крах СССР», следует, в первую очередь, рассмотреть классовую сущность СССР. Не вдаваясь глубоко в данный вопрос, СССР – это первое в мире социалистическое государство, образовавшееся вследствие взятия политической власти рабочим классом, который установил диктатуру пролетариата, экспроприировал буржуазию, обобществил средства производства и организовал производство на основе научного планирование. Народы, вошедшие в СССР, присоединились к Союзу добровольно. Условием этого объединение была победа национального пролетариата над национальной буржуазией практически на всей территории бывшей Российской империи. Абсолютно логично, что победивший пролетариат разных национальностей объединился для противостояния мировой буржуазии в одно государство, то есть в общую диктатуру пролетариата.
Однако, если бы мы на этом остановились, то оказались бы последними метафизиками, рассматривающими явление вне движения и противоречий. А потому мы останавливаться не будем. Сущность социализма как первой и низшей стадии коммунизма состоит в том, что он сочетает в себе коммунистические начала (обобществление и плановое производство) с буржуазными пережитками (товарно-денежные отношения). Антагонистические классы (пролетариат и буржуазия) уничтожаются, но остаются неантагонистические – рабочий класс и колхозное крестьянство. Товарно-денежные отношения постоянно рождают капитализм, и до тех пор, пока они не уничтожаются сознательной политикой победившего рабочего класса, остается возможность их расширения, что неминуемо ведет назад к капитализму. Такой процесс возврата к капитализму был начат в послесталинский период пришедшими к власти оппортунистам во главе с Хрущевым.
К моменту «краха СССР», хоть власть все еще формально находилась в руках советского рабочего класса через его партию (КПСС), но эта КПСС по уши погрязла в оппортунизме и перестала быть научным авангардом рабочего класса. Кроме того, фактически сформировался класс советской буржуазии – партийная бюрократия сросшаяся с руководителями советских предприятий, а с 1988 года – советские бизнесмены. Именно они в 1991 году и совершили контрреволюционный переворот, в результате которого власть перешла к классу буржуазии, который уничтожил общественную собственность на средства производства (созданные рабочим классом) и сосредоточил их в руках немногих частных лиц. Рабочий класс превратился в класс наемных рабов, вынужденных работать на капиталиста, который присваивает результаты их труда. Таким образом, не абстрактные кургиняновские «силы», а конкретный класс капиталистов; не «лишил Родины», а присвоил созданные и принадлежавшие рабочему классу средства производства.
На понятии «родина» остановимся более подробно, поскольку с этим вопросом все предельно запутано. Во-первых, понятие «родина» - это не научный термин, а идеологема, то есть термин с размытым значением и эмоциональной окраской. Каждый под этим понятием понимает что-то свое. Кто-то «берёзки да рябины», кто-то «армию и флот», а кто-то вообще что-то другое. Однако, раз понятие есть, значит кто-то и для чего-то его придумал. Так вот исторически это понятие возникло вместе с формированием национальных рынков и национальных государств, что было определенным этапом развития капитализма. Если при феодальном строе люди идентифицировали себя по признаку служения господину (подданный такого-то), то в процессе формирование национальных рынков и государств правящий класс разделил людей на «нации». А территорию проживания людей одной «нации» назвал «родиной» или «отечеством».
И хотя никаких объективных противоречий или интересов у «наций» нет (они есть у классов одной нации), но противоречий между капиталистами разных наций в силу конкуренции – навалом. А разрешают такие противоречия капиталисты, как правило, силой оружия. При этом, в силу своей малочисленности, дерутся друг с другом не самостоятельно, а руками своих трудящихся масс. И чтоб задурить этим массам голову, чтоб убедить их, что они проливают кровь, не охраняя прибыль капиталиста, а, якобы, и за свои интересы, буржуазия внедрила в массовое сознание идеи о необходимости «защиты Отечества». То есть исторически «родина» или «отечество» - это то место, где находится собственность правящего класса; а их охрана – это охрана как раз этих капиталов. Поскольку у пролетарских масс капиталов нет, и они лишь продают свою рабочую силу, постольку Маркс в «Коммунистическом манифесте» написал, что у пролетариев нет отечества.
В результате Октябрьской революции, пролетариат взял в свои руки политическую власть и средства производства. То есть у пролетариата появилось то, что нужно защищать, - социалистическое отечество, родина. После буржуазной контрреволюции 1991 года рабочий класс снова лишился родины, лишившись собственности на средства производства. То есть сейчас у пролетариев снова отечества нет.
Казалось бы, Кургинян говорит ровно то же самое – «лишились Родины». Но это только на первый взгляд. Уже из следующего предложения видно, что нынешняя капиталистическая Россия, то есть то пространство, все средства производства на котором принадлежат господам капиталистам, для Кургиняна тоже «родина», которую хотят разрушить «те же силы». Фактически, получается, что для него социалистическая родина и капиталистическая родина – это одно и то же. А это неверно, поскольку класс у власти сменился, собственник поменялся.
Ранее, защищая отечество, советский человек защищал общенародные средства производства, общественное богатство от класса капиталистов. Теперь же защита отечества – это защита интересов правящего класса капиталистов, защита их собственности от посягательств других капиталистов.
По поводу «тех же сил». Мы выяснили, что СССР был «разрушен» классом капиталистов (пусть даже внутренним капиталистам помогли внешние капиталисты – сути дела это не меняет). Разрушен он был именно потому, что буржуазия хотела советскую собственность обратить на собственное обогащение. Естественно, между разными группами буржуазии постоянно идет непримиримая борьба за собственность. За действиями тех или иных государств, якобы, «против России», скрывается борьба разных группировок империалистической буржуазии друг с другом. Эти группировки ничем ни лучше и ничем ни хуже друг друга. Российская буржуазия, стремящаяся к захвату белорусских предприятий ничем не лучше, американской буржуазий, которая не прочь бы завладеть нефтяными компаниями российских капиталистов.
Российского пролетариата эта их борьба друг с другом не касается никаким боком. Ведь перейди завод, к примеру, от русского буржуя к американскому, он бы эксплуатировал пролетариев точно так же, то есть ровно в такой мере, в какой этого требуют законы капиталистического производства, если он, конечно, не окажется клиническим идиотом. Поэтому единственно верная позиция пролетариата в войне между империалистами, в зависимости от ситуации, - либо штык в землю, либо превратить войну империалистическую в гражданскую и направить оружие против своих же капиталистов.
Так что картина получается совсем другой. Советский Союз разрушили капиталисты. Теперь же они грызутся друг с другом, но пролетариев эта борьба не касается, поскольку нет у них родины. Её отняли капиталисты. Таким образом, у Кургиняна верна лишь одна фраза – «лишили Родины» - если взять эту фразу в отрыве от других и убрать слово «нас», поскольку среди «нас» были и те, кто родину приобрел, то есть капиталисты.
Учитываю всю ту антинаучную ерунду, которую наговорил Кургинян уже в первых двух предложениях, вполне можно предположить, каким образом предполагается совершить «реванш», то есть восстановить СССР. Раз у него «родина социалистическая» и «родина капиталистическая» - одно и то же, только вторая слегка «деформирована», то восстановление СССР, надо полагать, - это расширение нынешней «капиталистической родины» до границ СССР. Открыто он об этом не говорит. Но это только ПОКА. Поехали дальше.
Далее следует первая глава. На ней остановимся подробно. Начинается все, в принципе, с верных тезисов. К примеру:
«Двадцать лет назад антикоммунизм и антисоветизм стали официальной идеологией новой постсоветской России. Двадцать лет назад было заявлено, что распад СССР является не катастрофой, а освобождением России от чудовищных оков советизма. И возвращением в лоно мировой цивилизации. То есть в капитализм».
Никаких возражений. Прям «бальзам на раны»… был бы, если б мы не знали, что за «фрукт» Кургинян. А вот дальше мы видим фразы, никак не вяжущиеся с его кажущимся «марксизмом».
«Ведь проект под названием «капитализм» оказался, мягко говоря, очень трудно совместим с Россией как историко-культурной личностью».
Как говорится, дьявол - в деталях. Та риторика, которую, на первый взгляд, можно принять за марксистскую, никак несовместима с подобными фразами. Что это за «проект капитализм»? Капитализм – это общественно экономическая формация, а не «проект», который можно «построить» или «свернуть». Что это за «историко-культурная личность» под названием «Россия»? Царская Россия – это, как известно, тюрьма народов, абсолютно дикое для Европы начала ХХ века государство, в котором дискриминировались целые этнические группы, а крестьяне едва ли не через год питались лебедой. Советская Россия – совсем другое, а именно государство победившего пролетариата. Нынешняя Россия – третье. В общем, здесь мы видим традиционное для «ученого» Кургиняна пренебрежение общественной наукой.
И только как беспрецедентную наглость данного деятеля можно расценить его примазывание к Ленину:
«Об этом достаточно убедительно говорил Ленин в своей ранней работе «Развитие капитализма в России». Но об этом же говорили противники Ленина из лагеря почвенников. И тоже достаточно убедительно».
Врёт Кургинян. Нигде учёный, в отличие от Кургиняна, Ленин такой чуши не писал. Ни о России как личности, ни о принципиальной несовместимости России и «проекта капитализм». Но дальше еще «интереснее».
«Впрочем, дело не в том, кто именно и что говорил по данному поводу. Дело в исторической практике. Буржуазия Российской империи складывалась веками. И выдвинула из своих рядов выдающихся политиков и общественных деятелей. Но в решающий момент, после Февральской революции, эта буржуазия проявила потрясающие безволие и бездарность. За полгода она проиграла все. Ее поведение коренным образом отличалось от поведения буржуазии французской, английской и даже немецкой или итальянской. Отличия были столь разительны, что неизбежно встал вопрос о причинах такой несостоятельности класса, которому история предоставила все мыслимые и немыслимые возможности». Крах российской буржуазии после Февральской революции обернулся крахом страны, которую большевики с огромным трудом спасли от окончательной гибели. И ведь как спасли? Проводя радикально антибуржуазную политику. То есть, отказавшись от сращивания исторической России с буржуазностью. Обнаружив какой-то непреодолимый тканевый барьер между этой самой буржуазностью и Отечеством. Большевикам было некогда. Они не имели возможности ломать перья, объясняя, почему либо капитализм, либо Россия. И классический марксистский аппарат не позволял им философски осмыслить подобное «либо-либо». Ведь, согласно этому аппарату, любая страна должна пройти период капиталистического развития».
Итак, по поводу буржуазии и того, почему она себе так повела после Февральской революции. Применение научного подхода в данном вопросе позволяет нам сделать следующие выводы. Классовая борьба между пролетариатом и буржуазией – это неотъемлемая часть развития капитализма во всех странах. В этой борьбе классы находятся в неравных условиях. У буржуазии – вся мощь капиталистического государства с его армией и полицией, буржуазная наука, пропаганда и прочие рычаги. У пролетариата – лишь собственные руки, способные как трудиться, так и кидать булыжник. Однако во второй половине 19 века ситуация меняется. У пролетариата появляется научная теория – марксизм. С ее помощью стихийная ранее борьба обретает научное содержание, то есть то, что способно привести пролетариат к победе над буржуазией, поскольку позволяет ВЕРНО анализировать объективную реальность и разрабатывать ВЕРНУЮ стратегию и тактику.
Но само по себе наличие теории еще не означает однозначную победу. В силу своего тяжелого положения при капитализме, в силу того, что он фактически лишен возможности получить образование (у него нет на это ни времени, ни средств), пролетариат своим сознанием неспособен подняться выше экономической борьбы, то есть выше борьбы с буржуем за увеличение своей зарплаты и сокращение рабочего дня. Превратить эту борьбу в политическую борьбу с буржуазией, в борьбу за отстранение буржуазии от власти и строительство коммунизма способны лишь передовые интеллигенты. Именно они создают коммунистическую партию, несут марксистскую научную теорию в пролетарские массы, разрабатывают стратегию и тактику и организовывают эти массы на борьбу с буржуазией.
У класса же буржуазии, несмотря на всю его мощь, есть ряд серьезных слабых мест. Во-первых, это отсутствие собственной научной теории развития общества. Даже сейчас, спустя полтора столетия после открытий Маркса, буржуазия не изобрела целостной общественной науки. Разного рода «социологии» и «политологии» - не в счет, поскольку они не представляют собой систему объективных законов, а потому науками не являются. Отсутствие науки означает невозможность выработки верной стратегии и тактики. Во-вторых, это постоянная грызня друг с другом разных конкурирующих буржуазных группировок как внутри страны, так и на международной арене. Буржуи настолько увлечены борьбой друг с другом, что способны проморгать уничтожение самих себя как класса.
Именно это и произошло в Российской империи. У пролетариата был авангард – партия большевиков, которой руководили люди с высочайшим уровнем научно-теоретической подготовки – Ленин, Сталин, Свердлов, Дзержинский, Фрунзе и др. Именно эта партия в постоянной борьбе с оппортунизмом разработала победоносную стратегию и тактику пролетарской классовой борьбы.
Русская же буржуазия, в силу конкурентной среды, такого авангарда иметь не могла в принципе. Хотя у нее было несколько партий. Кроме того, буржуазия ввязалась в империалистическую войну против своих немецких и австрийских конкурентов. Отягощалось ее положение массой феодальных пережитков, существовавших при царизме и мешавших развитию капитализма в России. Получив власть в феврале 1917 года, класс буржуазии продолжил свои внутриклассовые разборки как внутри страны, так и на фронтах первой империалистической. Чем и воспользовалась большевистская партия, отстранив этот класс от власти.
Таким образом, ответ на кургиняновский вопрос, «почему так получилось?» довольно прост. В силу ряда объективных и субъективных причин в конкретно-исторический момент силы пролетариата оказались больше сил буржуазии. Это заслуга большевиков, а не «несовместимости России с капитализмом».
Переходим к вопросу о том, что «спасали» большевики. Про то, как коммунисты понимают такие термины как «страна», «родина» или «нация», я уже написал чуть выше. В свете этого, тезис о том, что большевики, дескать, «спасали страну» выглядит абсурдно. Коммунисты мыслят классовыми категориями. Цель у них была не «спасти страну», а избавить в мировом масштабе как можно больше пролетариев от гнёта капитала. Что они и сделали в масштабах Российской империи за небольшим исключением. Получилось бы с Польшей, Германией, Венгрией, Финляндией – сделали бы и там. Но, к сожалению, не получилось.
Еще раз повторим. Вплоть до периода хрущевского оппортунизма СССР рассматривался большевистской партией как плацдарм для освобождения пролетариев в мировом масштабе. Менялась лишь тактика.
Никакого «непреодолимого барьера между Россией и буржуазностью» большевики никогда не ощущали. Эту чушь придумал Кургинян. Большевики собирались строить коммунизм и руководствовались при этом вплоть до смерти Сталина научной марксистской теорией. «Несовместимой» с капитализмом Россию СДЕЛАЛИ именно большевики, осуществив Октябрьскую революцию. Без их целенаправленной работы в этом направлении никакой объективной «несовместимости» не было. Чуть позже большевики сделали «несовместимой» с капитализмом Прибалтику, а еще чуть позже – и всю Восточную Европу.
Как мы видим, в наши дни Россия вполне себе «совместима» с капитализмом. Он прошел стадию первоначального накопления и перешел в монополистическую, империалистическую стадию. И «совместима» с капитализмом она будет до тех пор, пока не появится новая коммунистическая партия с уровнем научно-теоретического развития не ниже большевистского и не организует пролетариат на свержение власти капиталистов.
Откровенно врёт Кургинян и в последнем процитированном абзаце. Не стояло перед большевиками вопроса «либо капитализм, либо Россия». Был лишь вопрос «капитализм или социализм», но он был решен еще Марксом, открывшим объективный закон смены формаций. Этот закон, видимо, господину Кургиняну неизвестен. Плохо он учил марксизм-ленинизм в вузе или же плохие ему попались учителя.
Согласно этому закону, смена формаций происходит революционным путем. Успех или неуспех революции зависит от классовой расстановки сил, о чем я писал чуть выше. Капитализм в Российской империи вполне себе был, развивался и перешел в империалистическую стадию. Сам же Кургинян ссылался на ленинскую работу «Развитие капитализма в России». Ссылался, да, видимо, саму работу не читал.
НИГДЕ ни Маркс, ни Ленин не писали такой чуши, будто капитализм должен развиться до определенного «конца», и только в этом «конце» можно совершить социалистическую революцию. Момент этой революции зависит от ряда субъективных и объективных факторов. Среди субъективных – степень организованности класса, среди объективных – кризис капитализма. Такой момент сложился в России в 1917 году. И именно благодаря «марксистскому аппарату», а не желанию «спасти Россию», большевики прекрасно понимали, что такой момент настанет и к нему надо готовиться, то есть создавать тот самый субъективный фактор.
Продолжает Кургинян свои рассуждению по этому вопросу и дальше. Правда, делает это все так же антинаучно.
«Большевики как раз и заявили, что Россия этот период уже прошла – худо-бедно, но как-то. В каком смысле прошла? Почему прошла? Большевики не давали по этому поводу вразумительного ответа и не могли его дать».
Если господин Кургинян не понимает ответа на эти вопросы, то это не значит, что таких ответов не давали большевики. В принципе, большевистскую позицию я изложил в комментариях к предыдущему абзацу. Никакого «прошла» в марксистской теории нет. Нет там никакого «запрета» «трогать» капитализм, пока он не достиг определенного уровня развития. Тем более, что российский капитализм к 1917 году находился на высшей, империалистической стадии развития.
Далее автор вновь возвращается к своему абсолютно антинаучному идеалистическому тезису о «несовместимости России с капитализмом».
«Двадцать лет назад Россия снова закрутила роман с капитализмом. На этот раз с еще более катастрофическими последствиями, нежели в феврале 1917 года. При этом катастрофа Февраля, она же катастрофа несостоятельности тогдашней буржуазии как господствующего политического класса, длилась чуть более полугода. Теперешний роман новой постсоветской России с новым капитализмом длится двадцать лет. За эти двадцать лет капитализм не создал ничего, а разрушил все. Наши противники обвиняют в этом Россию, которая лишь имитирует согласие на брак с капитализмом. А на самом деле по-прежнему культивирует в себе сосредоточенную и упрямую антибуржуазность. А раз так, говорят наши противники, то нужны любые, самые радикальные средства побуждения России к капитализму. Да-да, еще более радикальные, чем ранее. Десоветизация на манер денацификации, внешнее управление. Если надо, то и расчленение. Все это – для вящей славы капитализма».
Создается впечатление, что господин Кургинян вообще не понимает, что такое «капитализм». Для него это не естественная стадия развития человеческого общества а какая-то «рубашка»: хочу - одеваю, хочу – не одеваю. Вот «не подходит» России эта «рубашка» и всё тут.
Дело же обстоит совсем иначе. При капитализме существует два основных класса – пролетариат и буржуазия. Эксплуатация первого есть условие обогащения второго. Класс буржуазии является господствующим, то есть обладает всей полнотой политической власти. При этом он составляет абсолютное меньшинство населения.
Врёт Кургинян в том, что «капитализм не создал ничего». Для себя класс капиталистов создал много чего. Свое государство, свою армию, свою полицию, роскошь, в которой он теперь живет. Другое дело, что при капитализме ухудшилось положение самых широких масс. Ну так оно и ДОЛЖНО БЫЛО ухудшиться. Класс капиталистов в классовой борьбе одержал победу над рабочим классом и отобрал у него средства производства. Так что никакого «романа с Россией» не было. Был очередной эпизод классовой борьбы, о которой скрытый апологет буржуазии Кургинян предпочитает не упоминать.
Нет никакой «антибуржуазности» России. Есть капитализм, который развивается по определенным объективным законам абсолютно везде. Естественно, что это развитие имеет местные особенности. К примеру, в нашем случае такой особенностью были избыточные для капитализма производительные силы, которые были созданы при социализме и были для условий социализма нормальны. Разрушение этих избыточных производительных сил имело место абсолютно во всех странах, где социализм сменился капитализмом. К таким производительным силам относятся не только заводы и фабрики, но и рабочая сила. Потому-то и уменьшилось население. Так вот это разрушение ошибочно принимается Кургиняном за некую «нелогичность» российского капитализма, который свидетельствует, якобы, о его «несовместимости» с Россией. На самом же деле, все логично. Буржуазия сделала ровно то, что диктуют ей объективные законы развития капитализма. И она будет продолжать это делать до тех пор, пока пролетариат ей не даст пинка под зад.
Абсолютно безосновательно и утверждение, будто капиталистическое развитие России может привести к «внешнему управлению» и «расчленению России». Не для того капиталисты власть брали и общенародную собственность делили, чтоб отдавать ее другим капиталистам. А вот агрессивных войн со стороны российского империализма избежать вряд ли удастся.
В конце данной главы Кургинян, вроде как, делает правильный вывод:
«Нам нужен теоретический аппарат, позволяющий ответить честно на вопрос о сути и перспективах капитализма. А значит и о том, в чем состоит вывод России из нынешнего ее кошмарного состояния? В том, чтобы любой ценой капитализировать страну, – или в чем-то другом? Исследуем капитализм с предельной научной честностью, опираясь на тот аппарат, который учтет все: и объективные достижения западного капитализма, и крах антикапиталистического СССР, и унизительный кошмар последнего капиталистического двадцатилетия».
Вроде, правильные слова. Да только дело в том, что, судя по рассуждениям Кургиняна, марксизм он отвергает, несмотря на то, что постоянно о нем говорит. Он мыслит ненаучными категориями буржуазной политологии: «народ», «страна», «родина» и пр. А потому слова о «научной честности» из уст Кургиняна способны вызывать лишь ухмылку. Кургинян уже, во введении и первой главе, продемонстрировал в полной мере, что его идеи не имеют к научной добросовестности никакого отношения. А вот кто действительно был научно честен, так это Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин – все, кто анализировал общество с научных, диаматических позиций. Кургинян же, будучи, наверняка, знаком с научным марксистским методом, изобретает «велосипед» в интересах класса буржуазии. Цель одна – увести массы от подлинно научного понимания развития общества. Ну, посмотрим, как у него это получится… Продолжение следует.[r] Источник
Следующая глава «Манифеста» называется «Отречение и отреченцы». Распад СССР понимается Кургиняном не как капиталистическая контрреволюция, а следующим образом:
«Двадцать лет назад под лозунгом возврата в мировую цивилизацию (то бишь, в капитализм), под лозунгом ускоренного обретения «нормальной жизни» (то бишь, капитализма) произошло фундаментальное отречение от собственного исторического пути во имя ускоренного построения «светлого капиталистического будущего»».
Собственно, всё то же самое, как и в предыдущей главе. Не ликвидация социализма, а «фундаментальное отречение», не социализм, а «собственный исторический путь». Подобные Кургиняну «историки» после Октябрьской революции тоже жаловались, что «проклятые большевики», свернули Россию с «исторического пути» во имя построения «светлого коммунистического общества». Так что поменялись только знаки, а сам подобный подход как был ненаучным, так и остался. Вот далее мы видим фразу, которая абсолютно логично звучала бы какого-нибудь буржуазного историка, оказавшегося в эмиграции после 1917 года:
«Расчленяя империю и растаптывая все ценности, которые ее создали, отреченцы предъявляли народу антисоветский псевдоимперский суррогат. Они фактически не скрывали при этом, что речь идет именно о суррогате, который должен примирить с их новой политикой широкие слои российского общества».
Меняем «антисоветский» на «антирусский» и получаем что-то очень похожее по своей антинаучности на писания Бердяева или Ильина. А всё потому, что без классового подхода история превращается из науки в профанацию, а место научных терминов заменяют идеологемы.
А если то же самое написать научным языком, то получилось бы примерно следующее: «Приход к власти буржуазии на всем постсоветском пространстве вполне логично сопровождался удалением коммунистической идеологии из всех сфер жизни советского общества. Ей на смену пришли разного рода буржуазные идеологии. В свою очередь, развитие капиталистических производственных отношений привело к формированию в обществе новой, буржуазной морали и буржуазных ценностей».
Кургинян намеренно избегает марксистской терминологии, поскольку в этих научных терминах очень сложно выразить абсолютно ненаучное содержание всех его идей. Именно по этой причине, вместо буржуазии, у него появляются некие «отреченцы». Понятие, фактически, лишь обозначающее отношение к чему-то. Его употребление вообще крайне запутывает ситуацию.
С какой стати, к примеру, советская буржуазия, уже открыто существовавшая в 1991 году, являлась «отреченцем»? У нее были свои классовые интересы, которые она проводила в жизнь. Ни от чего она, таким образом, не «отрекалась». Наоборот, советский рабочий класс, точнее, та его часть, которая стучала касками на Манежной площади и скандировала «Ель-цын!» - самый что ни на есть «отреченец», и даже, более того, предатель своего класса. Так что кого понимает Кургинян под «отреченцами», никто, кроме него самого, точно знать не может. Да он и сам не знает. «Отреченец» = «тот, кого Кургинян считает отреченцем». Хороша «наука»!
То, что автор пишет дальше в данной главе, никакого интереса не представляет. Банальный идеализм и попытки представить «Россию», как некое «живое существо, находящееся в коме». Обратимся к следующей главе под заголовком «На подступах к методу». Интересно, все же, как в голове Кургиняна может сочетаться вся эта антинаучная галиматья с каким-либо методом. А вот как:
«Политическая методология имеет три базовых элемента – честность, ум и волю. Именно от честности, ума и воли тех, кто ищет выход из тупика, зависит, удастся ли из этого тупика действительно выйти».
Метод, вопреки Кургиняну, бывает научным или ненаучным. Если у исследователя есть НАУЧНАЯ честность и добросовестность, то он исследует объективную реальность при помощи уже готового научного метода. А если такого метода нет, то формулирует новый метод и проверяет его на истинность. Если при помощи нового метода можно добывать достоверное научное знание, открывать объективные законы, то метод является научным. А если нет, то нет. Но здесь важна не только научная честность и добросовестность, но еще и определенный багаж знаний и умение научно мыслить. Без этого никакой «выход из тупика» невозможен.
Однако Кургинян говорит не о научной честности, а вот о какой: «Начнем с честности. Весь мир говорит о том, что Россия проиграла «холодную войну». И что державы-победительницы ведут себя теперь с Россией так, как и подобает себя вести победителям с побежденным. Неужели у нас до сих пор не хватает честности на то, чтобы признать: «Да, налицо именно факт унизительного, чудовищного разгрома»?»
Таким образом, «честность», по Кургиняну, состоит в признании истиной абсолютно ненаучного заявления. «Холодная война» велась, в конечном счете, не между СССР и США, а между капитализмом и социализмом, между буржуазией и пролетариатом. То есть в определенный исторический момент классовая борьба в мировом масштабе приняла форму «Холодной войны». Этот «эпизод» классовой борьбы был пролетариатом проигран. Никакая «Россия» здесь не проиграла. А проживающий на территории России класс буржуазии – только выиграл. Естественно и то, что победивший класс буржуазии ведет себя с пролетариатом так, как и должен себя вести. То есть и русский, и иностранный буржуй дерут с русского пролетария семь шкур.
Вопреки измышлениям Кургиняна, будто победители вовне, а проигравшие – внутри, дело обстоит так, что победители – и вовне и внутри и проигравшие тоже – и вовне и внутри. Победил класс буржуазии, проиграл класс пролетариата. В мировом масштабе. Так что ни к честности, ни к научной честности «метод» Кургиняна отношения не имеет.
Теперь что касается ума. Здесь дело совсем плохо. Начнем с того, что в «умнейшие антисоветчики» он записывает Бжезинского. «Один из умнейших антисоветчиков, Збигнев Бжезинский, написал книгу «Победа без войны». Тем самым он подчеркнул, что состязание, проигранное Россией, носило более сложный характер, чем классическая война, пусть даже и холодная».
Ограничимся с тем, что к науке писания Бжезинского имеют ровно то же отношение, что и писания Кургиняна. То есть никакого отношения. Чуть дальше поймем, почему. Вместо критики Бжезинского, идеализм подхода которого лежит на поверхности, Кургинян перенимает его антинаучный метод.
«При всей важности таких понятий, как «интеллектуальная война», «диффузная война» и так далее, наиболее глубоким и адекватным сути дела понятием является Игра».
Поясню, что понятием «игра» автор предлагает описывать такое явление как «Холодная война». Постараемся теперь понять, какой смысл он вкладывает в данное понятие. Итак:
«В конце 80-х годов Россию не победили – ее обыграли. Осознание этого обстоятельства немедленно приводит к обнаружению ключевого противоречия нашей эпохи – противоречия между Игрой и Историей. Никогда в предшествующие тысячелетия подобное противоречие не достигало такого накала и такой беспощадности». «Конец Истории – это начало всевластия Игры как манипулятивных комбинаций, создаваемых элитой в условиях отсутствия народной воли, отсутствия народа как такового. Ведь именно народ творит историю, и именно история создает народ как творца истории». «Война с СССР и коммунизмом была войной с историей и человеком. А значит, войной с гуманизмом и развитием».
Попробуем разобраться в этом псевдонаучном сумбуре. Значит, существует «игра» и «история», которые, якобы, находятся в неком противоречии. «Игра» приходит на смену «истории». Что же подразумевается под каждым из понятий? История, в общепринятом толковании, это опыт человечества, совокупность всего, что с человечеством произошло. С научной, марксистской точки зрения, содержание истории – это борьба классов. Таким образом, любое историческое событие есть отражение этой борьбы. И, наоборот, буржуазный взгляд на историю не учитывает борьбу классов, а смотрит на историю как на действия исторических личностей, «игру» одних «элит» против других.
У Кургиняна «история» - это весь человеческий опыт, когда историю творил «народ». Правда, непонятно, какая часть народа «творила историю». Известно, что на протяжении всей истории человечества, за исключением ХХ века, историю творили эксплуататорские классы, которые использовали большинство народа, то есть трудящиеся массы, для борьбы за свои интересы. Массы, естественно, отвечали восстаниями и крестьянскими войнами. И лишь после Октябрьской революции в СССР впервые в мире творить историю стали трудящиеся массы, свергнувшие эксплуататоров.
Кургинян этой неоднородности видеть не желает. У него другая логика. Дескать, раньше была «история», а теперь «игра». «Игра» - это «манипулятивные комбинации, создаваемые элитой в условиях отсутствия народной воли и народа как такового».
Но, позвольте, разве «манипулятивные комбинации» не использовались правящими классами ранее? Да сколько угодно. Другое дело, что средства манипуляции сильно улучшились. Вообще, безусловно, есть такая идеалистическая буржуазная теория, которая абсолютизирует средства манипуляции массовым сознанием. В соответствии с ней, эти средства уже достигли такого уровня, на котором создаваемые с их помощью манипулятивные схемы вытесняют объективную реальность, подменяют ее, а, следовательно, массы всегда ведут себя так, как нужно манипулятору.
Данная теория не выдерживает никакой критики. Во-первых, она основана на философском идеализме, отрицающим формирование человеческого сознания путем отображения объективной реальности. Согласно такой концепции, пролетарий, если он вообразил себя «средним классом», перестает быть пролетарием. С диаматической же точки зрения, кем бы себя пролетарий не воображал, объективное его положение в системе производственных отношений рано или поздно расставит все по местам. Окажется такой пролетарий безработным – и уже очень сложно будет воображать себя «средним классом».
Во-вторых, как бы ни старались манипуляторы, максимум, что они могут, это лишь временно вводить в заблуждение массы. А дальше нужно либо приводить в соответствие мифы с объективной реальностью, либо разрыв пропагандируемого с этой реальностью неизбежно станет очевидным, и массы перестанут такой пропаганде верить.
В-третьих, введение масс в заблуждение на продолжительный период возможно лишь при полном отсутствии пропаганды научного знания. Так, абсолютная безграмотность людей по общественным вопросам – это следствие и антинаучной буржуазной пропаганды, и отсутствия коммунистической организации, которая вела бы научную пропаганду в должном объеме.
То же, кстати, и с «народной волей», которая, якобы «отсутствует» и подменяется «манипуляцией». О народной воле вообще говорить некорректно, в силу существования классов. У класса буржуазии воля есть, потому она и занимается манипуляцией, реализуя свою волю. У пролетариата воля проявляется тогда, когда у него появляется научный авангард, организующий его на сознательную политическую классовую борьбу за реализацию своих интересов. Нет авангарда – нет «воли», поскольку сам пролетариат неспособен выработать классовое сознание без помощи передовой интеллигенции.
Соответственно, никакой «игры», которая, якобы, сменила «историю», нет. В своем развитии человечество прошло ряд формаций. Та, при которой живем мы, называется «капитализм». История представляет из себя историю борьбы классов. Пока существуют классы, за всеми историческими событиями будет скрываться борьба между ними. Эта борьба идет с переменным успехом. То поражение, которое потерпел пролетариат в результате ликвидации СССР, отразилось на общем состоянии классовой борьбы. Коммунистическое движение отброшено более чем на век назад. В сознании трудящихся масс господствуют антинаучные буржуазные теории. Это затишье классовой борьбы ошибочно принимается деятелями, вроде Кургиняна, за «конец истории». Пока существуют классы, их борьба будет носить объективный характер, а затишье этой борьбы будет сменяться ростом. И никакая манипуляция такое объективное положение дел изменить не сможет. Правда все равно путь себе пробьет сквозь невежество.
Заканчивается данная глава, в общем-то, правильным суждением, которое, однако, никак не вяжется со всем, написанным Кургиняном выше. «Для спасения страны нужны тысячи и даже десятки тысяч по-новому политически образованных людей, связанных узами глубокого взаимопонимания – как нравственного, так и теоретического. Людей, прошедших одну большую политическую школу. В чем-то подобную знаменитому ленинскому Лонжюмо, но неизмеримо более глубокую, подробную и массовую. Разговоры о спасении нужны лишь постольку, поскольку на их основе сформируются отряды спасателей. Маркс был прав: ученые слишком долго объясняли мир, тогда как дело в том, чтобы его изменить».
Коммунисты тоже говорят, что для освобождения пролетариата необходимо подготовить научный авангард класса. Да, это должны быть тысячи по-новому образованных людей, способных выйти своим сознанием за рамки буржуазного мышления и отбросить разного рода антинаучные буржуазные теории. Но главное состоит в том, что эти люди должны, прежде всего, овладеть НАУЧНЫМ диаматическим мышлением, а не той сивухой, которую предлагает Кургинян. Только при помощи такого мышления можно верно проанализировать объективную реальность и понять, каким образом изменять мир. При помощи же «кургинянства» можно лишь уводить пролетариат в сторону от той верной марксистско-ленинской линии, которая приведет его к победе над буржуазией.
В ознаменование годовщины Кровавого воскресения публикую еще две части критики Кургиняна.
Переходим к следующей главе манифеста. В ней автор решил обратиться непосредственно к марксизму. Начало звучит вполне «обнадёживающе»:
«Настало время для анализа совсем другой буржуазии. Буржуазии нашего времени».
Что ж, вполне логично. Буржуазия, безусловно, хоть и осталась буржуазией, но за сто с лишним лет с момента написания «Капитала», безусловно, изменилась. Правда, более логично было бы говорить не об изменении буржуазии, а об изменении капитализма.
Однако далее, как и следовало ожидать, оппортунист Кургинян начинает подсовывать читателю под вывеской марксизма совсем не марксизм. Начинает он со следующего:
«Для анализа буржуазии своего времени Маркс использовал созданный им понятийный аппарат. Этот аппарат не потерял значения и поныне. Но считать этот аппарат универсальным, одинаково применимым во все времена и с одинаковой полнотой описывающим все стороны интересующего нас явления, безусловно, нельзя. «Капитал» Маркса, другие работы самого Маркса и его последователей фокусируют внимание на важнейшем факторе – факторе материального производства. Или, иначе говоря, законах той искусственной материальной среды, которую способен создать и развивать только человек. И которая, будучи отчасти подвластна человеку, одновременно властвует над ним».
Типичная тактика оппортуниста, его отличительный признак – это признание заслуг марксизма одновременно с извращением его сущности. Практически все оппортунисты признают Маркса великим ученым, но при этом либо уточняют, что он был великим ученым только лишь «своей эпохи», либо, принимая экономические выкладки Маркса, отрицают классовую теорию, либо придумывают что-то третье. За такими половинчатыми «марксистами» абсолютно всегда скрываются злейшие враги рабочего класса. Точно так же ведёт себя и Кургинян.
Начнем с понятийного аппарата. Понятия используются исследователем для обозначения определенных сущностей. Маркс открыл большие группы людей, противопоставленные друг другу в их отношении к средствам производства, и ввел в оборот соответствующее понятие – «классы». Основные классы капиталистического общества он назвал буржуазией и пролетариатом. В общем, суть в том, что понятийный аппарат – это надстройка над научным методом. Именно научный метод требует соответствующего понятийного аппарата. Применять научный метод без соответствующего понятийного аппарата невозможно. И наоборот, применение иного понятийного аппарата выдает в исследователе того, кто отвергает сам научный метод.
Так, к примеру, если некий «марксист» начинает говорить не о классах, а о «социальных группах»; не о капитализме, а о «постиндустриальном обществе»; не о социализме, а о «социальном государстве», то с абсолютной точностью можно сказать, что данный исследователь отвергает марксистский научный метод (диаматический метод).
Кургинян пишет, что марксистский понятийный аппарат не является универсальным, то есть применимым ко всем историческим условиям. И действительно, понятийный аппарат работает лишь там, где есть сущности, которым соответствуют понятия. Так, если в обществе нет классов и частной собственности, то анализировать это общество в соответствующих терминах ненаучно и бесполезно. Но если эти сущности есть, то отмена понятийного аппарата является также делом абсолютно антинаучным и означает отрицание самого научного метода. Соответственно, уже на данном этапе можно сделать вывод, что либо Кургинян превратил современный капитализм в коммунизм, либо отрицает марксистский научный метод.
Уже из следующего абзаца понятно, что речь идет никак не о развитии или «переосмыслении» марксизма, а об идеалистическом извращении марксизма.
«Макс Вебер спорил с Марксом не как с коварным злодеем, а как с величайшим ученым, сумевшим блестяще проанализировать ключевой фактор – материальное производство. Признавая колоссальную важность самой этой искусственной материальной среды и действующих в этой среде закономерностей, Вебер убеждал сторонников Маркса рассмотреть в качестве другого независимого фактора – общество. То есть не материальную, а социальную среду – столь же искусственную, как и материальная среда, создаваемая человеком. И имеющую свои законы, как создаваемые человеком, так и властвующие над человеком».
В данных рассуждениях господин Кургинян сблизился ни с кем иным, как с попом Кураевым, чьи взгляды уже были раскритикованы мной в соответствующей работе http://n-petrovich.livejournal.com/26051.html . Подробный разбор концепции Вебера в рамки данной работы не входит. Ограничусь лишь тем, что это теория насквозь идеалистична. В ее основе лежит некое «социальное действие», анализ которого, якобы, состоит в том, чтобы расшифровывать смысли и значения, которое субъекты вкладывают в это действие. Откуда взялись эти «смыслы и значения» в голове субъектов? Вебер, как и всякий идеалист, говорит, что смыслы и значения обусловлены «системой ценностей», «традициями», «привычкой», «эмоциями». Правда, он добавляет, что поведение субъекта может быть обусловлено и экономическими причинами. Однако и здесь все сводится к «достижению собственных рациональных целей». Остается непонятным, откуда взялись все эти «традиции и системы ценностей». И вот здесь Вебер, в отличие от марксизма, ответа никакого не дает. Они предполагаются имманентно присущими человеческому обществу. А раз так, то их происхождение фактически является божественным. Потому-то поп Кураев и взял на вооружение теорию Вебера, а «марксист» Кургинян оказался в одной с ним антинаучной компании.
В отличие от Вебера, марксизм четко определяет соотношение материального и идеального. Он утверждает, что все «традиции», «системы ценностей», общественная мораль формируются в сознании как отражение материальных условий жизни, места субъекта в системе производственных отношений. Поскольку производство материальных и культурных благ является условием существования человеческого общества, постольку люди вступают в процессе производства в определенные отношения друг с другом – в производственные отношения по поводу средств производства.
Так что, вопреки идеалисту Веберу, и всем его последышам, никакого «независимого фактора – общество» нет. Такой вид особым образом организованной материи как человеческое общество просто не может существовать вне определенного способа производства. Феодальный способ производства дает нам феодальное общество, с феодалом и крепостными крестьянами. Капиталистический способ производства дает нам капиталистическое общество, с капиталистом и пролетарием. С другой стороны, формации сменяют друг друга не сами собой, а под воздействием общественных сил, классов. Однако появление в общественном сознании идей о переустройстве обусловлено не «божественным проявлением», а объективными противоречиями внутри способа производства, которые тормозят дальнейшее развитие производительных сил.
Естественно, что существует общественная среда – общество, как особый вид материи, с присущим ему объективными законами развития. Да только разница между научной марксистской теорией и ненаучной веберовской состоит в том, что первая выводит эти законы из того, что является ПЕРВИЧНЫМ и формирует человеческое сознание (материальные условия жизни общества), а вторая – из замкнутых на самих себя или божественное провидение (что, в принципе, одно и то же) традиций и «ценностей».
Поехали дальше. Кургинян снова ссылается на Вебера:
«Человек создает общество как систему регуляторов, утверждал Вебер. Эта система регуляторов носит исторически преходящий характер. История есть смена типа регуляторов. А значит, и типа общества. Искусственную материальную среду создает и контролирует не отдельный человек. Ее создает и контролирует организованное в сообщества (то есть общества) человечество».
«Человек создает общество как систему регуляторов»… Глупейшая и примитивнейшая мысль, не имеющая ничего общая с научной постановкой вопроса. Общество разделено на классы, находящиеся в антагонистических отношениях по поводу средств производства. Класс владельцев средств производства является господствующим. Это класс-диктатор. Именно он создает свое государство, своё право, свою мораль, то есть «систему регуляторов», если говорить кургиняновским языком. Не абстрактный «человек», а конкретный класс. В эксплуататорских обществах – это всегда абсолютное меньшинство человеческого общества.
Меняются не «типы регуляторов», а господствующие классы. И их смена как раз и отражается в смене надстройки, то есть права, морали, системы ценностей. Это процесс на научном языке называется сменой общественно-экономических формаций.
«Материальную среду» создает общество, но только в эксплуататорском обществе класс эксплуататоров не участвует в создании «материальной среды». Он лишь владеет средствами производства и живет за счет тех, кто приводит эти средства производства в движение, производя материальные блага и, что самое главное, прибавочную стоимость – источник обогащения класса эксплуататоров-капиталистов. Пролетарий производит больше, чем стоимость его труда, и этот излишек присваивается капиталистом. Подробнее о прибавочной стоимости можно прочитать в «Капитале» Маркса.
Контролирует «материальную среду» снова не всё общество, а господствующий класс. Именно он владеет как средствами производства, так и всей произведенной продукцией.
Таким образом, классовая природа антинаучной теории Вебера вполне ясна. В интересах какого класса создается видимость, будто вместо классового общества существует «человеческое общество»? В интересах какого класса Вебер вместе с Кургиняном пытаются «доказать», что общество создано людьми, а раз так, то все люди одинаково ответственны за то общество, в котором мы живем? В интересах какого класса создается теория, будто «материальную среду» создает и контролирует «все человечество»? В интересах какого класса скрывается объективная истина, что ничтожное МЕНЬШИНСТВО населения ВЛАДЕЕТ средствами производства, контролирует производство, владеет всем произведенным продуктом и жирует за счет этого, а подавляющее БОЛЬШИНСТВО как раз своим трудом ПРОИЗВОДИТ материальные блага, но при этом ничем не владеет? Теория Вебера отражает объективные интересы класса буржуазии, то есть тех, кто владеет, не производя. Интересы этого же класса отстаивает и господин Кургинян, нагло маскируясь под марксиста.
До сих пор Кургинян пытался маскироваться под марксиста. Но теперь дело наконец-то дошло до критики марксизма. Естественно, с идеалистических позиций.
«Но разве Маркс не говорил о социальности человека? Безусловно, говорил. Причем с предельной определенностью. Все дело в том, что Маркс не хотел признавать систему общественных регуляторов (в его терминологии – надстройку) отдельным фактором, хоть отчасти автономным от искусственной материальной среды (в его терминологии – базиса)».
Вот в чем, оказывается, дело! Не хотел признавать надстройку «отдельным фактором», «автономным» от базиса. Вот тут как раз мы и видим на уровне понятийного аппарата то, о чем я писал выше. Заменил научный термин «надстройка» на «система общественных регуляторов» - и вот уже вместо науки мы видим идеалистическую околесицу. Из самого слова «надстройка» понятно, что она «строится» над чем-то. Общество не может существовать без материальных условий своего существования, без производства, то есть без базиса, следовательно без базиса не может быть и никакой надстройки. Не над чем «надстраиваться», если нет общества.
Как представляет себе Кургинян «автономность» надстройки? Из чего он вместе с Вебером делает вывод о такой «автономности»? Очевидно, что обоими «учёными» движет лишь желание затушевать суть общественных процессов в интересах буржуазии. Историческая практика подобную чушь опровергает однозначно. Нет в истории примеров, чтоб, к примеру, в рабовладельческом обществе существовала буржуазная мораль или буржуазная система права. То есть надстройка никогда не идет впереди базиса. Есть примеры, когда устаревшая надстройка сохраняется при новом базисе. Но это либо продолжается недолго, либо от старой надстройки остается лишь форма. Как, к примеру, английская монархия. Монарх есть, но между нынешней королевой и монархами феодального периода – качественная разница. Так что объективная истина в данном вопросе состоит в том, что первичен именно экономический базис, способ производства, а надстройка всегда определяется именно базисом. Другой вопрос, что одни и те же капиталистические базисы могут различаться по форме от страны к стране, а потому по форме могут различаться и надстройки. Однако эти формальные различия не означают никакой «автономности».
Но дальше еще интереснее:
«Для Маркса, как и для Эйнштейна или Фрейда, наличие ряда равнозначимых факторов было неприемлемо, если можно так сказать, эстетически. Этим трем великим ученым обязательно нужно было вывести все законы из одного источника. Неважно, какого именно: эйнштейновской кривизны пространства-времени, марксовской теории труда или фрейдовского Эроса. В конце жизни и Эйнштейн, и Фрейд отказались от принципа выведения мира из одного фактора. Эйнштейн признал темную материю, Фрейд – Танатос. Но Маркс не дожил до ХХ века с его далеко идущими и очень мрачными коррективами. Стал ли он сам что-то под конец пересматривать и что именно – это вопрос открытый».
Ещё Ленин писал, что любимый пример оппортунистов во все времена – приводить примеры, относящиеся к принципиально непохожим случаям. Вот и господин Кургинян свалил в одну кучу материалиста-диалектика Маркса, чья теория общественного развития многократно подтверждена практикой, физика Эйнштейна, преклонявшегося перед философом-идеалистом Махом и создавшего довольно спорную даже на сегодняшний день теорию относительности (пример критики ТО здесь http://www.antidogma.ru/russian/ ), психиатора-идеалиста Фрейда, чья теория тоже никакой критики не выдерживает.
Свалив в одну кучу ученых и шарлотанов наш «ученый» выделил нечто «общее» - «отрицание равнозначимых факторов». Что он понимает под этим – Аллах его знает. Как могут быть, к примеру, «равнозначимы» следующие факторы – жизнь человека и то, что является условием существования человека, будь то кислород, производство материальных благ или само общество (без которого человек ничем не отличается от прямоходящей обезьяны)? Всегда что-то первично, а что-то вторично. На этом строится вся наука. Абсолютно любая наука, если это, конечно, именно наука, занимается выявлением причинно-следственных связей, определяющего и определяемого. А тот «ученый», который всерьез заикнётся о том, что есть «равнозначные факторы», что при этой равнозначности пёс его знает, какой является определяющим, что при этом «пёс его знает» искать определяющий фактор не нужно, - такой ученый заслуживает лишь «гордого» звания шарлотана и место его трудам – в исторической клоаке. Любой добросовестный ученый занимается поиском причины в исследуемой им области объективной реальности, то есть выявлением решающего фактора или выстраиванием иерархии этих решающих факторов. Недобросовестный же занимается поисками хлама на исторической помойке лженаучных концепций.
Снова возникает вопрос, в интересах какого класса заменять общепринятый научный метод, заключающийся во вскрытии причинно-следственных связей, ненаучным методом? Кто, прежде всего, заинтересован в том, чтобы эти причинно-следственные связи в общественной науке вскрыты не были? Надеюсь, ответ на эти вопросы для моих уважаемых читателей вполне очевиден.
Читаем дальше:
«Стремление Маркса вывести все из одного принципа, создав именно монистическую, а не какую-то другую теорию, предопределило крайне сложное отношение Маркса к современной ему имперской России. Решив заниматься Россией отдельно, Маркс тем самым уже встал на путь отказа от методологического и теоретического монизма. И никто не знает, как далеко продвинулся бы он на этом пути».
Здесь мы видим, что Кургинян плавно ведет дело к своему старому тезису о том, что Россия, якобы, в капитализм «не вписывается», что никакой марксизм в отношении России «не работает». Причем никаких примеров, что для анализа ситуации в России Маркс отказался от диаматического метода он не приводит. Дело как раз в том, что эту ситуацию Маркс анализировал именно диаматически. И не может быть никаких сомнений в том, что, возьмись Маркс за такую работу, за масштабное исследование реалий русского царизма, он дал бы диаматический анализ всем явлениям.
То, что Маркс такого исследования не написал, не означает, что Россия того времен принципиально не могла исследоваться при помощи марксистского метода. Эту чушь придумал Кургинян. Никаких подтверждений у данного тезиса нет. Никогда и нигде Маркс не «решал заниматься Россией отдельно» при помощи какого-то иного научного метода. Это наглая ложь. Но удел Кургиняна – это как раз либо ложь, либо софистика, подобная, к примеру, вот такой:
«Но именно неокончательность движения Маркса по этому пути не позволяет полностью опереться на его теоретические положения ни в вопросе о содержании современной эпохи, ни тем более в вопросе о шансах России в XXIстолетии».
То есть если Маркс не проанализировал особенности развития российского капитализма второй половины 19 века, то из этого Кургинян делает вывод, что «марксизм неприменим к России», следовательно, нужен другой метод, а не диаматический. Вообще странная штука получается. Хорошо, Маркс российским капитализмом не занимался. Но Кургинян, получивший высшее образование еще в советские времена, не может не знать о работе Ленина «Развитие капитализма в России», в которой дается грамотный диаматический, то есть марксистский анализ происходящим в России процессам. Для Ленина не составило труда полностью опереться на теоретические положения марксизма в своем исследовании и получить на выходе серьезное научное исследование. А у Кургиняна, видимо, случился провал в памяти или же он сознательно замолчал данную ленинскую работу, пытаясь подогнать реальность под свою идеалистическую лженаучную теорию.
В следующем абзаце автор открыто заявляет о необходимости синтеза Маркса и Вебера. Так прям и пишет:
«Насущно необходим синтез Маркса и Вебера. Аналитика искусственной среды, создаваемой и развиваемой человеком, должна быть не отменена, а дополнена аналитикой социальной среды, определяемой системой регуляторов».
Такую глупость может сморозить лишь тот, кто не имеет никакого представления о науке. Если синтезировать марксистскую НАУКУ с веберовской ЛЖЕНАУКОЙ, то получиться может лишь лженаука. Это всё равно, что «синтезировать» современную физику с теорией теплорода. Глупость, которая очевидна даже ученику средней школы. Тем более что предполагается «синтезировать» теории, основанные на противоположных философских концепциях. Теория Маркса материалистична, то есть основана на признании первичности материи и приблизительно верном её отображении человеческим сознанием. Теория Вебера построена на философском идеализме, то есть на признании первичности сознания, на принципе «ощущения суть вещи». Эти два принципа могут быть совместимы лишь в голове идиота.
Претензии Кургиняна к марксизму, будто он не занимается «аналитикой социальной среды» - это стопроцентная чушь. Огромное количество научных работ о развитии общества написано именно марксистами. Другое дело, что это развитие описывается при помощи диаматического метода, развитие надстройки рассматривается во взаимосвязи с развитием экономического базиса. Кургинян же вместо марксистского научного подхода и научной терминологии подсовывает нам сивуху в виде «системы регуляторов». Это что за бред такой? Само слово «регулятор» - ничто без понимания того, что регулируется, какой механизм регуляции, кто регулирует. Кургинян же похож на анекдотичный образ блондинки за рулем, которая об автомобиле знает лишь то, что это определенная система деталей, которая управляется рычажками-регуляторами, причем для чего служит каждый рычажок, какой механизм запускает его нажатие, как все эти действия взаимосвязаны, - она абсолютно не в курсе.
Подсунув нам сивуху вместо науки, господин Кургинян вдохновился настолько, что пишет следующее:
«Только на такой основе возможна и аналитика современного капитализма, и прогностика, то есть определение перспектив этого капитализма. А значит, и ответ на вопрос о содержании современной эпохи. Маркс многое раскрыл и поразительно многое предугадал. Но ведь не все же он раскрыл и не все предугадал».
От сивухи, господин Кургинян, лишь одна «польза» - жуткая головная боль с утра, побуждающая злоупотребившего быть более разборчивым в выборе напитков. Научную теорию от ненаучной отличает способность добывать достоверное научное знание, то есть открывать объективные истины и создавать систему объективных законов. Знание этих объективных законов позволяет исследователю верно анализировать объективную реальность и делать верные прогнозы. Так, марксистская общественная наука представляет из себя систему объективных законов развития общества. Проанализировав капиталистический способ производства при помощи диаматического метода, Маркс вывел систему объективных законов развития капитализма. Зная эти законы и применяя диаматический метод, марксисты многое «раскрыли и предугадали», а так же, соединив общественную науку с революционным движением, построили первое в мире социалистическое государство.
Почему Маркс «не всё раскрыл и не всё предугадал»? Во-первых, потому что он – не Нострадамус и предсказаниями не занимался. Он сформулировал научный метод. Во-вторых, потому что умер в 1883 году и, соответственно, уже не мог дать анализ дальнейшему развитию капитализма. Однако его дело продолжили марксисты. Ленин применил марксизм к эпохе империализма, Сталин – к эпохе строительства социализма. Так что марксисты очень многое раскрыли и дали верные прогнозы. К примеру, Сталин в своей работе «Экономические проблемы СССР при социализме» указывал путь к строительству коммунизма. Повернувшие в другую сторону оппортунисты, вроде Хрущева, закономерно довели дело до капитализма.
Однако многое, действительно, марксистами не проанализировано. Но сей факт не означает неверности самого марксистского метода. Он лишь говорит о том, что в определенный исторический период буржуазия взяла реванш в классовой борьбе, что нашло свое отражение и в широком распространении лженаучных буржуазных концепций в общественной науке. Победа пролетарской революции и последующие годы успешного социалистического строительства лишь укрепляли позиции марксизма, поскольку практика четко свидетельствовала, какие результаты дает применение общественной науки на практике. В послесталинский период, когда у власти оказались оппортунисты, когда негативные явления появились в советской экономике, когда постепенно начала разрушаться система планирования, когда советское партийное руководство отказалось от развития марксизма, буржуазия начала наступление на марксистскую науку.
Капиталистическая контрреволюция по вполне понятным причинам привела к окончательному устранению марксизма из всех научных учреждений. Но и эта временная победа контрреволюции никак не свидетельствует о «негодности» марксизма. Марксизм как научная теория может быть отброшен лишь в том случае, когда будет создана новая научная теория развития общества, которая опровергнет марксистские объективные законы и сформулирует свою систему таких законов. Но у буржуазии нет такой теории, и ее создание не предвидится. Все попытки создать «нечто новое» сводятся к кургинянству, то есть к бестолковым потугам совместить несовместимое.
Я немного забежал вперед, поскольку далее Кургинян как раз и пишет о судьбах марксизма в советский период:
«Марксизм сыграл сложнейшую роль в жизни советского общества. Он создал это общество. Он помог этому обществу решить очень многие задачи. Но он и затормозил это общество в своем развитии».
Здесь автор снова наступает на старые грабли, рассматривая советское общество метафизически, вне развития и противоречий. А потому и получается, что советское общество во все периоды было одинаковым. Вот до чего доводит увлечение Вебером. Кургинян рассматривает надстройку отдельно от базиса и не понимает классового вопроса. По его логике получается, что советское общество, строившее социализм в 30-е годы и советское общество, допустившее капиталистическую реставрацию, – суть одно и то же, ведь и то, и другое – советское.
Кургинян как всегда врёт. Суть состоит в том, что когда советское партийное руководство обладало чрезвычайно высоким уровнем марксистского научно-теоретического развития, то оно было способно и развивать теорию, ВЕРНО принимать ее на практике коммунистического строительства, а также подтягивать остальную часть общества до своего уровня. А когда в партийном руководстве оказались бездари и невежды, умевшие лишь цитировать классиков, но не диаматически мыслить, то они уже не были способны принимать верные решения и вести общество к коммунизму. Не марксизм затормозил движение к коммунизму, а ПРЕНЕБРЕЖЕНИЕ марксизмом, полнейшее его НЕПОНИМАНИЕ и идеалистическое ИЗВРАЩЕНИЕ. Проще говоря, советское общество в своем развитии затормозили предшественники «кургинянов».
Со следующим тезисом можно даже в какой-то мере согласиться.
«Советские идеологи боялись развития марксизма. Они всячески блокировали это развитие, считая, что устойчивость советского общества определяется каноничностью идеологии, в которой Марксу уготована роль мудреца на все времена. Но марксизм был предельно не пригоден для создания канона и каноничной идеологии».
В переводе с кургиняновского на научный язык получаем следующее. Советские идеологи послесталинской эпохи в абсолютном своем большинстве не владели диаматическим методом. Они отказались от развития марксизма, поскольку не умели диаматически анализировать новые явления. Они не умели применять марксизм на практике. От марксизма эти деятели оставили лишь оболочку в виде догм, которые полагалось заучивать без должного их понимания. Подобная практика советских горе-теоретиков как раз и привела к тому, что советские вузы стали выпускать «кургинянов», невежд, которые всерьез пытаются «синтезировать» материализм с идеализмом.
Далее этот тезис развивается:
«Канонизация Маркса стала одной из черт советского общества. Другой чертой стал оголтелый антимарксизм – как почвенный, так и либеральный (попперовский). Третьей чертой – произвольные трактовки марксизма, подчиненные политической борьбе советских элитных кланов. Все это не позволяло нам дать адекватный ответ на новые вызовы».
Канонизация канонизации рознь. Вообще непонятно, зачем Кургинян вводит в оборот это поповское слово, да еще и без кавычек. Чёрт его теперь разберет, что он под этим понимает.
Марксистская наука, как и любая другая, требует постоянного развития. Развитие происходит через применение научного метода к изменившейся объективной реальности. Да, с натяжкой метод можно назвать «каноном». Если марксист, к примеру, отступает от диаматического метода, то он, во-первых, перестает быть марксистом и, во-вторых, теряет возможность получать достоверное научное знание. С такой же натяжкой «каноном» можно назвать систему объективных законов развития общества (к примеру, закон смены формаций) или объективных законов капитализма (к примеру, закон капиталистического накопления). Но в отличие от церковного канона, верность этих законов основана не на вере, а на науке и многократно подтверждена практикой. Если канон признается бездоказательно, то, к примеру, закон капиталистического накопления должен быть ПОНЯТ, а не просто зазубрен. Понять этот закон по силам каждому, если он захочет разобраться в вопросе добросовестно.
О своего рода «канонизации» марксизма можно говорить лишь применимо к послесталинскому периоду, когда изучение марксизма постепенно свелось именно к зазубриванию этих законов без должного их понимания. Вот такая «канонзация» есть, безусловно, явление негативное. Но судя по всему, учитывая всё сказанное Кургиняном выше, под «канонизацией» он понимает другое, а именно признание за марксистской общественной наукой статуса объективной истины. Это ему не нравится больше всего.
По сути, это тот же самый антимарксизм, который он выделяет как вторую черту советского общества. И теория Поппера, и теория Вебера, и теория Кургиняна о синтезе Маркса с Вебером – всё это лишь разные виды антимарксизма, разные формы буржуазных антимарксистских теорий. Только такие, которые открыто отвергают марксизм, являются более честными, последовательными теориями. А такие, которые спекулируют на марксизме, являются теориями подлыми, протаскивающими в пролетарское движение буржуазную линию.
Даже третья черта, то есть «произвольные трактовки марксизма», - это тоже про Кургиняна. И, по сути, это тоже, что и предыдущий пункт, то есть обыкновенный антимарксизм.
Далее автор снова возвращается к Веберу.
«В советскую эпоху синтез Маркса и Вебера не произошел по причинам сугубо политическим. Он был идеологически не нужен. И потому волевым образом отменен. Вопреки научной необходимости. Вопреки тому, что все предпосылки для этого синтеза уже были созданы».
Политическая причина была в том, что худо-бедно, но политическая власть в СССР была в руках у рабочего класса. А потому буржуазным идеалистическим теориям, вроде теории Вебера, путь в советское общество был до поры до времени заказан. «Научная необходимость» переврать марксизм, скрестив его с идеализмом и выхолостив его научное содержание, была, прежде всего, у мировой буржуазии. Именно она старалась изо всех сил пропихнуть в советское общество такие теории. А советское оппортунистическое руководство создавало для такого ползучего и скрытого проникновения объективные предпосылки как в форме искажения марксизма, так и в форме оппортунистической политики.
В конце концов, предпосылок становилось всё больше и больше, а капиталистическая контрреволюция (которую Кургинян называет «потерей родины» и жутко об этом сожалеет), так и вовсе создала все условия, сняла все преграды для замены в общественном сознании «канонического марксизма» на набор самой разной идеалистической антинаучной чепухи – от Вебера с Поппером до Кургиняна.
Круг, таким образом, замкнулся. Кургинян сожалеет, что в советский период не произошел синтез Маркса с Вебером. Этот синтез стал возможен, когда у власти оказалась буржуазия. Но буржуазия в то же время «отняла у советских людей родину». Выбор прост: либо синтез Маркса с Вебером, но тогда буржуазия «отбирает родину», либо никакого синтеза, а есть развитие марксизма и дальнейшее коммунистическое строительство. Хочешь «синтеза» - перестань болтать о «потерянной родине».
Базис определяет надстройку. Но и надстройка может многое сказать о базисе. Если в надстройке Маркс, синтезированный с Вебером, то ни о каком социализме речи идти не может, а значит, базис самый что ни на есть капиталистический.
Далее наш автор продолжает откровенно бредить:
«В неменьшей, а возможно, и большей степени были созданы и другие предпосылки. Ибо помимо искусственной среды (которую человек создает и развивает и которая влияет на самого человека), помимо социальной среды (которую человек, опять-таки, создает и развивает, и которая, опять-таки, влияет на самого человека), есть еще и сам человек. Как автономный фактор, ничуть не меньший по значению, чем техносфера и социум.
Человек, развивая материальную среду и социум, развивает и самого себя.
Человек, подчиненный законам материальной среды и социальным законам, подчинен еще и закономерностям культурно-антропологического характера».
Ну да, есть человек. Кто б спорил. Но дело-то не в признании самого факта, что «человек есть». Поскольку мы имеем дело с общественной наукой, то нас интересует взаимоотношение человека и общества. Как обособленную единицу человека может рассматривать врач, но не обществовед. Марксисты же подчеркивают, что человек – это социальное существо, что он живет в обществе, что общество развивается по определенным объективным законам, что движущей силой развития общества является способ производства. Марксизм как наука об обществе не занимается человеческой индивидуальностью, этим вопросом занимается психология. Попытка заставить общественную науку заниматься не обществом как особым образом организованной материей, а человеком со всеми его эмоциями и чувствами есть попытка превращения науки в лженауку. Как для хирурга не важно, кто перед ним – буржуй или пролетарий, поскольку аппендицит у всех выглядит одинаково, так для обществоведа абсолютно не важно, при рассмотрении человека как социального существа, есть ли у него аппендикс или вырезан.
Человек – это не «автономный фактор». Человека человеком делает общество. Без общества человек – не человек. Без общества у него не может быть ни морали, ни системы ценностей, ни традиций, ни «социального поведения». Человек и общество – это не равнозначные понятия, поскольку общество есть условие его существования. Марксизм прекрасно понимает, что человек не только находится в зависимости от общества, но и своей сознательной деятельностью способен это общество изменять. Причем изменять способен в верном направлении лишь тогда, когда познал объективные законы развития общества.
Разница между марксистским и кургиняновским подходом в данном случае состоит в том, что марксизм рассматривает человека как часть общества, а Кургинян с Вебером смотрят на человека как на некий «отдельный фактор», который, видите ли, «подчинен закономерностям культурно-антропологического характера». Что за «закономерности» такие? Разве культура может быть отделена от общества? Разве не обществом она вырабатывается? Если Кургинян признает, что вырабатывается она обществом, тогда на кой чёрт это противопоставление «культурно-антропологического» и «материального и социального»? А если он не признает, что культура вырабатывается обществом, то оказывается в одном лагере с мракобесом Кураевым, отстаивающим божественное происхождение культуры.
Сближает Кургняна с попами и следующее рассуждение:
«Эти закономерности достаточно подробно рассмотрел один из величайших психоаналитиков и философов ХХ века Эрих Фромм. При этом Фромм восхищался Марксом, а не опровергал его. Он называл Маркса одним из величайших умов человечества. Он хотел дополнить марксизм автономным человекознанием. И он знал, как именно осуществить подобное дополнение».
То, что Фромм «восхищался Марксом» никаким образом не превращает в научную идеалистическую теорию Фромма об общественном развитии. Если не углубляться в детали, краеугольный камень его теории – психология человека. Так же как и Вебер, Фромм истоки капитализма видел в идеях деятелей эпохи Реформации и пытался дать психологическую оценку их деятельности. В общем, взгляды Фромма насквозь идеалистичны и, следовательно, антинаучны. Никакой научной ценности его «теория» не представляет. Любит всё же господин Кургинян выискивать на исторической помойке всякий хлам!
Завершающий тезис данной главы выглядит следующим образом:
«Новый аппарат, включающий эти дополнения, а также многое другое (скрытую метафизическую полемику Маркса и Гегеля, теологическую аналитику исторического материализма Вальтера Беньямина, «Тектологию» Богданова и так далее), позволяет по-новому оценить содержание современной эпохи. В теоретическом плане предстоит еще сделать очень и очень многое. Но о содержании эпохи уже сейчас можно говорить с достаточной определенностью. И тут, конечно, решающее значение имеет синтез Маркса и Вебера».
Это не новый аппарат, а старый, поросший плесенью оппортунизм. Развитие марксизма состоит в марксистском, диаматическом анализе конкретно-исторических условий. Кургиняновский «новый аппарат» - это не развитие, а РЕВИЗИЯ марксизма, выхолащивание его научного содержания, замена науки идеалистическим бредом Вебера, Фромма и прочей дипломированной обслуги класса буржуазии.
Да, в теоретическом плане предстоит сделать многое. Прежде всего, вскрыть буржуазную сущность кургинянства и подобных ему «новых» псевдонаучных течений. Перед кургинянами стоит задача, которая поставлена им их буржуазными хозяевами – не допустить развития общественной науки, увести обществознание в сторону от подлинно научной марксисткой теории. Пользуясь невежеством пролетарских масс, их поверхностным, но положительным восприятием советской эпохи, Кургинян работает над укреплением в пролетарском сознании ложных, ненаучных установок, пропагандирует философский идеализм. Все это делается с целью ослепления пролетария в вопросах общественной науки, превращения его в послушное орудие буржуазии. Задача коммунистов в данном случае состоит во всемерной борьбе с кургинянством и прочими ревизионистскими концепциями.
Пристыдил тут меня тов. wizard_sk, что пишу редко. Поэтому публикую очередную часть "Анти-Кургиняна":).
Переходим к следующей главе манифеста, которая называется «Капитализм реальный и иллюзорный».
Начинается она сразу же с неверного тезиса:
«Крах капиталистических иллюзий – вот в чем принципиальная новизна современной эпохи».
Интересно, с чего это господин Кургинян взял, что массы распрощались с капиталистическими иллюзиями? И про какие массы идет речь? Да, в пролетарских массах есть определенное недовольство двадцатью годами капиталистического развития, у определенной части имеет место ностальгия по советским временам (на чем и играет Кургинян). Но в силу слабости коммунистического движения пролетарские массы не видят решительно никакой альтернативы капиталистическому развитию. Общественное сознание заражено огромным количеством разного рода буржуазных мифов насчет изменения ситуации, порой, даже очень радикального, но уничтожение капитализма никаким образом в этих мифах не предусматривается.
Получается, не крах капиталистических иллюзий, а замена одних капиталистических иллюзий другими столь же капиталистическими иллюзиями, одних буржуазных концепций – другими буржуазными концепциями. Даже пролетарские массы, объективным интересом которых является слом капиталистической системы и уничтожение частной собственности, решительно не видят никаких способов изменить свое рабское по сути положение, кроме замены «плохого» капитализма «хорошим».
Так что неправ Кургинян. Мы имеем дело не с крахом, а с господством капиталистических иллюзий в сознании самых широких масс, в том числе, пролетарских. Крах произойдет тогда, когда пролетарские массы начнут массово вставать на коммунистические позиции. Кургинянство же является одной из форм, в которой буржуазия прививает массам буржуазные иллюзии.
Далее читаем следующее:
«А ведь именно на этих иллюзиях строился проект ускоренного построения капитализма в России. А значит, и демонтаж СССР, советской системы, мировой коммунистической системы, мирового идеологического и политического баланса сил. Все это решено было демонтировать ради того, чтобы скорее запрыгнуть пусть даже в самый ублюдочный, но все же капитализм».
Капитализм строился на иллюзиях? Это ж надо написать такую чушь! Капиталистическая реставрация – логичное следствие всей той антинаучной и антимарксистской экономической политики, которая проводилась сменившими Сталина оппортунистами. Легализовавшийся в 1988 году класс капиталистов вполне логично в 91-м уничтожил все те социалистические «атавизмы», которые мешали капитализму «нормально» развиваться. Капиталистические иллюзии масс – это как раз следствие многолетних негативных процессов в советской экономике, которые привели к проникновению в массовое сознание советских людей буржуазных социальных, экономических и политических концепций. Советское общественное сознание было далеко от подлинно научного еще задолго до капиталистической реставрации.
У класса капиталистов, которые, собственно, и строили российский капитализм, никаких иллюзий и вовсе не было. Они вполне прагматично и последовательно реализовывали свои объективные классовые интересы.
Так что не на иллюзиях капитализм строился, а на грубой силе, на экономическом, а затем и политическом господстве буржуазии. А буржуазные иллюзии масс есть лишь следствие поражения коммунистического движения, с одной стороны, и буржуазной пропаганды, с другой.
Далее мы видим столь же ненаучные рассуждения:
«СССР, советский образ жизни, весь альтернативный капитализму мировой проект раскурочили создатели «Треста ДК» («Даешь капитализм!»).
Создатели этого Треста утверждали, что только в капитализме спасение. Они говорили: «Плевать на то, насколько капитализм совместим с Россией. Нечего с этой самой Россией цацкаться. Если капитализм с нею несовместим, тем хуже для нее. Ибо только в капитализме спасение»».
Оставим без комментариев бредовый тезис о «несовместимости России с капитализмом». Он был разобран еще в первой части данной работы. Для капиталистического производства абсолютно не важна территория, на которой оно будет функционировать. И для капиталиста, как для персонифицированного капитала, абсолютно все равно, как называется та или иная территория, какой национальности тот или иной народ. Его цель – извлечение максимальной прибыли. Поэтому капитал на территории бывшего СССР повел себя ровно так, как ему велели его собственные объективные законы. То есть сократил излишние производительные силы (в том числе, и излишнюю рабочую силу), создал свое государство со всем репрессивным аппаратом, правовую систему, перевел на рыночную основу «социалку» и т.д. и т.п.
То, что Кургинян пытается представить как некий «ублюдочный» капитализм, на самом деле, есть ничто иное как НОРМАЛЬНЫЙ капитализм. И наоборот, «ублюдочность» заключается в сознательном внедрении в капитализм несвойственных ему черт. Эти черты его тяготят и, при первой же возможности, капитал от них освобождается.
Становление российского капитализма, вопреки Кургиняну, не являлось «злой волей» некого «Треста ДК», а, наоборот, класс капиталистов делал ровным образом то, что ему велели объективные законы развития капитализма. Классовая расстановка сил была таковой, что капиталистам не было никакого резона оглядываться при капиталистическом строительстве на рабочий класс и мешать капитализму развиваться так, как он и должен развиваться.
А вот дальше Кургинян пишет то, с чем нельзя не согласиться:
«Капитализм как безальтернативный уклад, как окончательный итог человеческой истории – это иллюзия. Пропаганде этой иллюзии послужила достаточно элементарная на первый взгляд, но имеющая далеко идущий подтекст статья Френсиса Фукуямы «Конец истории»».
Да, действительно, писания Фукуямы – это редкостный антинаучный бред никаким «концом истории» капитализм не является. Но, отвергая Фукуяму, нужно предложить альтернативу, то есть дать НАУЧНОЕ обоснование следующему за капитализмом «общественному укладу». Кургинян же, вместо такого обоснования, втюхивает нам тот же, что и у Фукуямы, идеализм и антинаучность, только с уклоном в другую сторону. «Капиталистические иллюзии потерпели крах – да здравствуют новые капиталистические иллюзии!». Такова логика Кургиняна.
В принципе, в данной главе комментировать больше нечего, а потому перехожу к следующей. Называется она «Будущее «Треста ДК»». Вообще это такой давно известный манипулятивный прием. Когда есть некая абстракция, не пойми что, из чего нужно слепить образ некого «абсолютного зла», то это «что-то» нужно как-то назвать, причем максимально коротко и максимально бессодержательно. Вот и Кургинян изобрел некий «Трест «Даешь капитализм!»». Поди разбери, что под ним имеется в виду. «Олигархи», «капиталисты», Ельцин, Путин, «Запад» - все это можно включить, а можно не включить в «трест».
Перехожу к конкретике. Кургинян пишет:
«В противоположность тому, что здесь утверждается, «Трест ДК» упорствует, настаивая на том, что альтернативы капитализму нет. А значит, этот капитализм надо достраивать, наплевав на все издержки, сколь бы велики они ни были.
Верит ли сам «Трест ДК» в свою историческую правоту?
Прочитайте внимательно все его псевдоконцептуальные документы. Ознакомьтесь с идеями авторов «Стратегии-2020» (и дополнениями к «Стратегии-2020»), «Стратегии-2030» (и дополнениями к стратегии «Стратегии-2030»), стратегии демократической модернизации, стратегии интеллектуализации экономики (4И, 5И – кто больше?)…
У вас все это не вызывает чувства предельного разочарования и крайней неловкости?»
По всей видимости, под «Трестом ДК» всё же скрывается современный российский буржуазный режим. Его критика, конечно, прогрессивна. Но только тогда, когда ведется с научных марксистских позиций. За любой другой критикой скрывается не классовая, а конкурентная борьба между разными группами буржуазии за политическое влияние. Понятно, что все эти «стратегии» есть абсолютная чушь. Но нужно показать, в чем конкретно заключается глупость. И тогда будет видно, с каких классовых позиций ведется критика. Кургиняновская «критика» сводится же к утверждениям подобного рода:
«Концептуальные документы Треста – несерьезны, и это фундаментальная их особенность. Связанная с тем, что никто из творцов этих документов ни на минуту не сомневается в том, что документы – сами по себе, а процессы – сами по себе. Не пряча даже на людях саркастические улыбки, творцы этих документов совсем уж не стесняются, когда ведут так называемые «интеллектуальные дискуссии». Тут все говорится напрямую. Мол, пульса нет. А на нет и суда нет. Раз пульса нет, то надо болтать и готовить «свал»».
Всё это - не более чем издевательство над научным подходом. Далее в этой главе – снова сплошная пропагандистская шелуха, про «Россию, сбившуюся со своего исторического пути».
Почитаем дальше и попробуем добраться до чего-нибудь более наукообразного.
Вот в следующей главе Кургинян снова обращается к излюбленному тезису о «синтезе Маркса и Вебера» и даже пробует применить этот «метод» к «анализу современной ситуации». Естественно, что применение антинаучного метода вылилось в получение неверного результата. Рассмотрим подробно.
«Буржуазия как класс сформировалась в недрах феодального общества».
Хорошо. Если не вдаваться в подробности, то данное утверждение является верным.
«Феодализм допускал и даже поощрял создание подобного класса».
А вот это уже чушь. Зарождение класса буржуазии в недрах феодальной формации есть процесс объективный, обусловленный развитием производительных сил. Феодалы были заинтересованы в таком развитии, но не были заинтересованы в развитии новых производственных отношений, которые свои развитием уничтожают феодала. Класс феодалов не «поощрял» складывание класса капиталистов, а препятствовал реализации объективных интересов буржуазии, основной из которых, - ликвидация феодальной системы производственных отношений. Такая ликвидация была невозможна без осознания своих классовых интересов буржуазией. То есть осознание буржуазией себя классом было как раз не в интересах феодалов. Какое уж тут «поощрение»!
И далее:
«Феодалам нужны были кредитующие их торговцы. Но еще больше им нужны были зачатки будущего промышленного производства».
Да, но из этого не следует, что им нужен был КЛАСС капиталистов и капиталистическая система производственных отношений.
«Задолго до победы капитализма сформировался неизбежный исторический компромисс между феодалами и буржуа. Успехи науки и техники, порожденный этим рост промышленности – постепенно склоняли чашу весов в сторону буржуа».
Кургинян плавает в вопросах, которые в советские времена знал каждый школьник. Что за «исторический компромисс» такой и в чем он выражался? Как известно, с момента появления буржуазии имела место жесткая классовая борьба между буржуазией и феодалами. Эта борьба то затухала, то обострялась, но ни о каком «историческом компромиссе» не было и речи. Усиливавшееся экономическое господство буржуазии привело ее к победе в классовой борьбе с феодалами.
«Политическим оформлением этой тенденции стали великие буржуазные революции. Но они – при всей их беспощадности и радикальности – лишь дооформили то, что уже имело место. Буржуазия к этому моменту уже полностью состоялась. Буржуазные семьи восходили по лестнице успеха, исповедуя дух скромности, трудолюбия и законопослушания. Этому способствовало оформление в недрах христианства новой религии – протестантизма».
Снова ошибка. Буржуазные революции означали переход политической власти от класса феодалов к классу капиталистов. Политическое господство буржуазии не «имело место» при феодализме. Буржуазия как класс состоялась намного раньше буржуазных революций, а именно тогда, когда стала осознавать свой классовый интерес и действовать как класс.
А вот во второй части данного абзаца мы как раз и видим примешивание к деформированному Кургиняном материалистическому подходу веберовского идеализма. К чему все эти разговоры о «духе»? Да, на определенном этапе, еще в период классовой борьбы буржуазии с феодалами оформилась и буржуазная идеология, оформившаяся, в том числе, как новые религиозные концепции. Так, в протестантском аскетизме отразилось отрицание буржуазией феодальной расточительности и феодального роскошества, недоступного буржуазии в те времена. Однако, когда буржуазия завоевала политическую власть и уничтожила сословную систему, постепенно весь этот «аскетизм» стал отходить на второй план, а сейчас от него и следа не осталось.
Далее Кургинян снова пишет откровенный бред:
«Нельзя никоим образом приукрашивать триумфальное шествие к власти класса капиталистов. Этот класс никогда не чурался грабежа. Многие буржуазные состояния формировались на основе торговли рабами, пиратства, чудовищного ограбления колоний. И все же тот фундамент, на котором было возведено величественное здание западного, а впоследствии и восточного капитализма, не был криминальным».
Получается, что есть-таки, «хороший» капитализм, «не криминальный». А что вообще значит «криминальный»? По сути, это «преступный», нарушающий закон. Закон же – суть кодифицированная воля господствующего класса. Все те мероприятия, которые способствовали развитию капитализма, прежде всего, окончательное отчуждение непосредственных производителей от средств производства и их последующая пролетаризация, были оформлены как вполне законные. Естественно, это первоначальное накопление капитала происходило во многих случаях и мошенническим путем. Ограбление же других стран долгое время вообще осуществлялось вне какого-либо правового поля. Так что истина состоит в том, что это первоначальное накопление происходило как криминальным, так и законным путем.
Суть же заключается в том, что источником первоначального накопления была экспроприация наделов крестьян и имущества ремесленников и колониальный грабеж. Для крестьянина, у которого отбирали надел, не было значения, по закону отбирают или нет. Но Кургинян, видимо, считает иначе, раз подчеркивает «некриминальный» характер западного капитализма.
А в качестве «доказательства» такого «некриминального» характера он приводит… слова самих буржуа.
««Это феодал добывает деньги разбоем или дворцовым угодничеством, а мы трудимся, копим деньги, передаем свои скромные накопления детям, которые накапливают больше таким же честным трудом – и так из поколения в поколение», – вот что говорили буржуа всем другим слоям феодального общества. Сказанное не было ложью. Общество имело конкретные социальные доказательства того, что честный труд, цепкость, ум, расчетливость, способность к продуманному риску являются основополагающими чертами нового восходящего класса».
Действительно, примерно так и говорили буржуа другим слоям общества, побуждая их бороться за ее (буржуазии) классовые интересы как, якобы, за «общенародные». И вот эту пропаганду Кургинян пытается выдать за чистую монету. «Сказанное», оказывается, «не было ложью».
Таким образом, согласно Кургиняну, буржуазия («хорошая») накапливает деньги честным трудом! Большего саморазоблачения трудно было ожидать. Автор еще раз показал, на позициях какого класса он стоит.
И дальше вполне логично «хорошей» буржуазии противопоставляется «плохая».
«В советском обществе, в отличие от общества феодального, буржуазия не могла формироваться в виде нового законопослушного класса, имеющего свои нормы, свои ценности, свои принципы, свои идеалы и, наконец, свой Проект».
Действительно, в советском обществе до определенного времени буржуазия не могла формироваться в принципе. Ее постепенное зарождение было связано с рыночной деформацией советского социализма в послесталинский период. Этот зарождавшийся класс («протобуржуазия») был вполне законопослушен, поскольку, используя коррупционные рычаги, заполучал представителей своих интересов в партийных и государственных структурах, а уже эти структуры проводили соответствующую политику, вроде «косыгинской реформы». Кроме того, это класс имел вполне себе буржуазные нормы и ценности, втайне презирая господствующий рабочий класс, преклоняясь перед буржуазной культурой и богатством. Наконец, у этого зарождавшегося класса вполне был свой проект, который он и осуществил, сначала приведя к власти группировку Горбачева, затем протащив закон «О кооперации», а потом уже взяв всю полноту политической власти. Чем плохой проект? Очень даже хорошо продуманный и реализованный…
Другое дело, что да, эта «протобуржуазия» накапливала свои капиталы незаконным путем. Но тут дело в том, что, в отличие от феодализма, где господствовавший класс тоже был эксплуататорским и существовала частная собственность, в СССР правящим классом был рабочий класс, чьи классовые интересы были выражены в соответствующем законодательстве. Частная собственность была вне закона, потому капитал и создавался исключительно незаконным путем. Но, с точки зрения капитала, незаконна сама система, исключающая частную собственность. Поэтому сама формальная незаконность первоначального накопления здесь несущественна. У капитала просто не было выбора.
Так что все последующие размышления насчет того, что «законопослушный слой советских граждан, обладавших высокой и сверхвысокой способностью накапливать средства, вряд ли превышал тысячу человек. А совокупный потенциал накопления, безусловно, не превышал 1 миллиард рублей» абсолютно бесполезны. «Законопослушность» не превращает капитал в «хороший». Он вообще лишен таких качественных характеристик как «хороший» или «плохой». Он имеет характеристики лишь количественные. Либо его нет, либо он есть. В последнем случае он может быть измерен конкретными величинами.
С пролетарской точки зрения, «плох» абсолютно любой капитал, находящийся в частной собственности, поскольку в таком случае он служит источником эксплуатации пролетариата. «Законно» он накоплен или «незаконно» для пролетария не имеет никакого значения. От того, что Кургинян скажет, будто эти капиталы получены незаконно, класс капиталистов никуда не денется.
Далее, автор выводит три категории, которые «скупили основные фонды» - это «цеховики», «спекулянты» и «воровские общаки» - и делает вывод:
«Приватизация, осуществленная «Трестом ДК», была по определению криминальной».
Добавим, что «криминальной» именно с точки зрения советского законодательства, отражавшего интересы рабочего класса. Кургинян – метафизик. Для него понятие «криминальный» является некой максимой. По сути же, оно означает лишь нарушение закона, а законы отражают интересы классов.
Дальше в том же духе:
«Итак, буржуазия, которая медленно взрастала в недрах феодализма, – вне зависимости от того, идет ли речь о буржуазии западной или восточной, – была по существу некриминальной. А буржуазия, которую взращивал «Трест ДК», была криминальной. И не могла быть другой».
Снова переводим с кургиняновского на русский. Если буржуазия при феодализме экспроприировала крестьянина, обрекая его на голодную смерть, по закону, то это «хорошая» буржуазия. А вот если советский «цеховик» всего лишь незаконно отправлял товар налево, продавая его по рыночной цене, то это «плохая», «криминальная» буржуазия. Замечательная логика! Что ж, пожелаем господину Кургиняну, оказаться именно на месте такого крестьянина и утешаться «законностью».
Однако далее автор все же признается, что все же это накопление проходило, в том числе, и законным путем:
«Продажа предприятий за бесценок или даже раздача их даром, конечно, имела место. Но и этот тип приватизации ничего не менял по существу в «цвете» ускоренно создаваемого российского капитализма».
Ну почему же не менял? Точно так же, как и в развитых капстранах в эпоху феодализма, первоначальное накопление у нас происходило как криминальным, так и законным путем. Странная логика у Кургиняна. В случае с западным капитализмом он говорит, что был, конечно, чисто криминальный грабеж колоний, но в целом накопление было «не криминальным». Сейчас же наоборот. Дескать, было и законное, но общий характер – «криминальный».
Почему в первом примере акцент делается на «некриминальность», а в другом – на «криминальность», абсолютно понятно. Перед Кургиняном не стоит задача вскрыть объективную истину. У него другая задача – оправдать капитализм при помощи отделения «хорошего», «честного» капитализма от «плохого», «криминального». А научная добросовестность в этом деле абсолютно не нужна.
Через несколько абзацев Кургинян все-таки вспомнил советский школьный курс и родил, наконец, верную формулировку – «первоначальное накопление». Однако верным в его дальнейших рассуждениях оказалось лишь это словосочетание, все остальное не выдерживает критики:
«Ведь существует так называемый этап первоначального накопления капитала. В классических случаях медленного формирования капитала в недрах феодализма в первоначальном накоплении может преобладать «белое» слагаемое. Хотя всегда присутствуют и другие. Но если капитал формируется быстро, то доли «серого» и «черного» слагаемых естественным образом увеличиваются на первой фазе – фазе первоначального накопления. А потом возникает острейшая необходимость выйти из этой фазы. Оторвать накопившийся капитал от криминальной пуповины. Если этого не сделать быстро и беспощадно, государство, в котором господствующим является капитал, не вышедший из первоначального накопления, становится не криминализованным, а криминальным».
Бред сивой кобылы! Белое, серое, черное… Это что, наука что ли? Наука предполагает измерение, а не палитру цветов. Чем мерить будем отличие «белого» от «серого»? И на основании какого исторического источника Кургинян сделал вывод о преобладании «белого» или «черного» в эпоху феодализма? Ведь происхождение любого капитала, особенно, крупного – тайна за семью печатями. Ясно, что были разные способы накопления. Заниматься выяснением, что было «криминальным», а что нет – дело абсолютно неблагодарное и бесполезное. Даже если Кургинян соберет всех буржуев и под пыткой выведает у них происхождение капиталов, толку от этого – ноль, если не оторваться от критерия «криминальности». Ведь с большой долей вероятности получится, что капитал цеховика в 1 миллион будет «криминальным», а миллиардный капитал олигарха, полученный в 90-е, - вполне себе законным. В итоге, скорее всего, окажется как раз, что все капиталы цеховиков и спекулянтов – ничто по сравнению с тем, что вполне легально первоначально накоплено в результате капиталистической реставрации. В общем, запутался наш автор в трёх соснах буржуазного права.
Столь же глупы и размышления об «отрыве от криминальной пуповины». Капитал, полученный незаконным путем, как раз и был оторван от «криминальной пуповины» в 91-м году. Только отрыв этот выразился в ликвидации советской правовой системы, признании ее «неправильной», «незаконной». Соответственно, то накопление, которое совершалось незаконно, с точки зрения советских законов, стало вполне законным с точки зрения буржуазного законодательства. Таким образом, на «криминальности» был поставлен крест. Был капитал «криминальный», стал капитал легальный.
А потому уже ни о каком «криминальном» или «криминализованном» государстве не может быть и речи. Есть НОРМАЛЬНЫЙ российский капитализм, развивавшийся со своими особенностями. Но эти особенности не делают его ненормальным. Не было в формировании российского капитализма НИЧЕГО такого, что выходило бы за рамки объективных законов его развития и являлось бы для капитализма абсолютно несвойственным. Не замаскировать Кургиняну россказнями о «белом и сером» своей классовой позиции. А эта позиция есть отстаивание объективных интересов буржуазии как класса.
Некто Кургинян выдвигает на арену новый революционный класс. Мол вот, к началу 21 века марксизм устарел и на сцену вышел новй класс - когнитариат.
Вот что пишут адепты этого нового культа:
Итак, первой вероятной силой, которая позволит осуществить коммунистические преобразования, может стать «пролетариат умственного труда» или «когнитариат». Существует и другое определение этой прослойки – «техническая интеллигенция», в противоположность интеллигенции партийно-номенклатурной и мелкобуржуазной.
Что же, смысл понятен. Не ясно только, чем уж так приглянулась техническая интеллигенция (хотя если вспомнить процессы 20х-30х гг. они-то как раз и являлись прослойкой вредителей)?. Но я не об этом. Нужно разобрать, откуда корни этой мелкобуржуазной идеологии. Кургинян везде протаскивает мысль о постиндустриальном обществе, где сфера услуг играет бОльшую роль, нежели производство материальных благ. данная идея выросла из вот этого:
Д. Белл утверждает, что постиндустриальное общество означает движение от промышленной экономики к экономике с преобладанием сферы услуг. Все большая часть работников будет занята не в сфере индустрии, не производством товаров, а созданием разнообразных услуг в сфере науки, образования, медицины, культуры, организации отдыха, туризма, развлечений. Экономическая власть перейдет от собственников к носителям знаний, обладателям информации. Вместо стандартного производство будет носить специализированный, индивидуальный характер. Определяющую роль в обществе, которое придет на смену индустриальному, будет играть изменение целей, интересов, стимулов деятельности.
Что уже пахнет не пониманием природы империализма, когда все крупное производство просто перевезли в 3-и страны, а рабочие 1 мира попросту "обуржуазились".
Но идеи Д. Белла не новы, еще в 19 веке подобную чушь выдавал В. К. Махайский. Он образовал анархическое течение, в котором он:
в книге "Умственный рабочий", написанной в конце 1890-х в якутской ссылке (полностью издана в 3 частях в Женеве в 1904—05), заимствуя у марксизма теорию классового строения общества и идею классовой борьбы, определял понятие класса не по признаку отношения к средствам производства, а по способу получения дохода.
Как мы видим идея не нова. Называется все это Махаевщина. Еще при жизни махайского антимарксисткие интеллигенты пытались взять ее на вооружение. Например вот этот тип: Иванов Разумник Васильевич
рассматривал интеллигентов как:
— “антимещанской, социологически — внесословной, внеклассовой преемственной группы”, занимающейся созданием “новых форм и идеалов и их активным претворением в жизнь”. Исследуя жизнь рус. интеллигенции, И.-Р. выделил в ней “два великих раскола” — между славянофилами и западниками (1 пол. 19 в.) и более глубокий раскол между народниками и марксистами (2 пол. 19 в.), — имеющих и философское, и социально-полит, значение. Народники и марксисты по-разному понимают роль личности в истории; для первых важен конкр. человек, для вторых — человеч. группа. Критикуя марксистов, И.-Р. отмечал их “твердокаменную ортодоксальность”, “ужасающую плоскость мысли”, склонность к упрощению и неумение понимать сущность вопросов; подчеркивал значение личной жизни человека и указывал на ограниченность существующих теорий прогресса (“позитивной” и “мистической”), не учитывающих субъективных человеческих целей.
Вот собственно и все. Видно, что теория когнетариата не более чем анархическая идея пустившая корни в левацком секторе интеллигентов.
-------------------------------- Махаевщина Если есть возможность, то достаньте вот эту книгу: Сыркин Л. Махаевщина. М.-Л., Гос. соц.-эк. изд-во, 1931г. 80 с
ВОЗМОЖНОСТЬ и ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ - объективные философские категории.
Всякая новая необходимость не возникает в готовом, сформировавшемся виде, а сначала существует лишь в возможности, которая превращается в действительность только при наличии благоприятных условий. При этом сначала создаются лишь определённые предпосылки для возникновения нового. Затем эти предпосылки зреют, развиваются и в силу действия объективных законов появляется новый предмет или явление. Предпосылки для возникновения нового, имеющиеся в существующем, называются возможностью. Например, всякий зародыш обладает возможностью развития, превращения во взрослый организм. Развившийся из зародыша взрослый организм становится действительностью.
Таким образом, действительностью называется осуществлённая, реализованная возможность.
Следует различать прогрессивные (положительные) и реакционные (отрицательные)возможности. Например, любая социальная революция содержит и положительную возможность победы прогрессивных сил, и отрицательную возможность победы сил реакционных. Победа реакционных сил, как правило, носит временный характер. Например, временной была победа реакции в революции 1905-1907 годов в России. Прошло несколько лет, и в 1917 году пролетариат в союзе с крестьянством одержал победу сначала над царизмом, а затем и над буржуазией. Это – типичный пример борьбы противоположностей, которая постоянно происходит, в силу действия объективных законов развития общества.
Возможности (как и всё в мире) развиваются, движутся. Одни из них растут, расширяются, другие сокращаются, свёртываются. Например, непосредственно после победы Октябрьской социалистической революции в советской стране наряду с возможностью победы социализма имелась и возможность реставрации капитализма. В ходе роста могущества СССР возможность победы социализма непрерывно росла и была превращена в действительность. Социализм стал в СССР реальной действительностью. С успехами социалистического строительства возможность реставрации капитализма непрерывно сокращалась.
Исчезла ли при этом возможность реставрации капитализма в СССР? Конечно, нет.
Ошибочной следует считать позицию некоторых руководителей СССР, которые утверждали, что «победа социализма в СССР является полной и окончательной» и что «возможности реставрации капитализма более не существует». Ибо борьба противоположностей вечна. А объективные законы действуют независимо от нашего сознания.
Нельзя забывать о том, что одни возможности растут, расширяются, другие сокращаются, свёртываются. Нельзя забывать и о том, что всякая возможность, при наличии определённых условий, может стать действительностью.
Реставрация капитализма в СССР в конце XX века из возможности, превратилась в действительность из-за искусственного создания реакционными силами соответствующих условий. Это было сделано путём «оболванивания и одурачивания» советских людей по специально разработанной программе подрывной деятельности.
