[size=9]Нации возникли из народности, которая закрепила свое единство тесными хозяйственными связями и национальным рынком. Нации возникли вместе с установлением в обществе в качестве господствующих капиталистически отношений. Предположим, что общество осталось в лоне феодализма, появится ли нация? Только если объединяющим фактором выступит другая причина для установления тесных хозяйственных связей. Нацию тесно связывают с национальным самоопределением и национальной культурой. И действительно, существенная часть такого явления как нация – это самоидентификация, которая в свою очередь является частью культуры и прививается с раннего возраста. Могло ли человеческое общество пойти окольным путем, не оформляясь в различные нации? Нет, потому что нация – это сознание человеческого сообщества, которое в конкретных условиях ограничено природными, экономическими и культурными (существование в разных очагах цивилизации разных языков) обстоятельствами. Таким же сознанием была религия на предшествующем этапе. Вообще, человеческому сообществу не играет роли, в какой форме воспринимать свою общность, играет роль содержание этого сообщества. А именно его экономическая жизнь, потому что именно она обеспечивает воспроизводство и развитие общества. Поэтому, когда мы говорим о нации, мы должны понимать, что мы говорим не о людях, а о сознании группы людей своей общности на базе данных обстоятельств. В марксистском определении нации эти обстоятельства прямо выведены в пять основных признаков нации: общность языка, территории, экономической жизни и психологического склада (особенности национальной культуры). То есть, если мы абстрактно исключим разницу между нациями, например как незначительную, то ни в каких нациях не будет необходимости. Отсюда главная мысль, которую никак не могут усвоить горе-марксисты вместе с огромными массами трудящихся: нация – это очередная форма человеческого заблуждения.

Да, действительно, на определенном этапе развития общества, при переходе от феодализма к капитализму, до этого разрозненные феоды, которые, кстати, считали свою языковую и культурную схожесть незначительным фактом, под воздействием формировавшегося национального рынка создали крупные общности, которые оказались под политическим контролем молодого буржуазного государства. Они себя гордо определили нациями, с тем смыслом, что теперь это стало новой причиной для экспансии и порабощения. Но нельзя никогда считать, что молодые нации, с первого взгляда пышущие здоровьем и единством, были монолитны по своему существу. И дело здесь не в противостоянии одному заблуждению «нация», другого такого же заблуждения. Дело здесь в том, что любые нации расколоты объективно на классы. Никакое самоопределение и самосознание не «попрет» против экономики. Экономические интересы формируют условия для развития сознания. Поэтому и есть, к примеру, разные нации, а не одна. Во-первых, фактические условия развития буржуазной экономики дробили человеческое общество на нации. Во-вторых, нельзя было ограничиваться конкуренцией между буржуа, нужно было перейти к более глобальной конкуренции – конкуренции между нациями. Этот уровень позволяет буржуазии испепелять своих соперников, уничтожать народы, развязывать войны. В-третьих, условие существования буржуазного государства не позволяют ему держать под строгим контролем огромные территории всей Земли, огромные массы населения всей Земли, все-таки конкуренция не терпит таких гигантов. Она разъедает изнутри любые достаточные крупные «проекты». Слишком много частных собственников, слишком противоположны их интересы.

Так, нация – это понимание определенной группы людей своей общности, которое буржуазия использует в своих интересах. Но есть и примеры, когда это понимание используется на благо рабочим. В СССР национальное самосознание было использовано в качестве формы для развития новой коммунистической культуры. Все экономические противоречия были разрешены использованием единого централизованного рабоче-крестьянского государства, которое использовало труд на благо развития, построения нового общества, которое пускало все силы на развитие отсталых народов, пусть и в национальной форме. Марксизм здесь неукоснительно следует диалектической науке и выступает за постепенное и сознательное преодоление национальных предрассудков. Эта позиция очень похожа на разрешение религиозного вопроса. Нужно дать людям науку, диктатуру научного знания, но при полной свободе совести. С национальными предрассудками так же, нужно развивать народы в той форме, которая для них близка – в национальной, но при полной ликвидации экономической и политической эксплуатации. В частности по национальному признаку.

Таким образом, нация – это заблуждение, с которым приходится считаться. Буржуазия, которая вообще не верит ни во что, кроме прибыли, «считается» с национальным самоопределением, по полной эксплуатируя национальные различия для развязывания войн и порабощения. Так же, как эксплуататоры рабовладельцы «считались» с различием в цвете кожи. С другой стороны, рабочий класс и его авангард коммунистическая партия, считаются с национальными предрассудками и уважают «выбор» быть заблуждающимся в этом вопросе.

Когда пропадут последние условия для существования национальных предрассудков, тогда пропадут нации. При полном коммунизме.

Но нельзя говорить, что нация – это пустой звук, особенно когда речь заходит про национальное угнетение. Ведь угнетение более чем реально и создается ложное впечатление, что его причина – это нация. Причина всякого угнетения – это классовая раздробленность общества, а национальное различие всего лишь повод для того, чтобы использовать его для безнаказанного гнета, для извлечения все больших прибылей. Так же национальные гонения, геноцид используются буржуазией, чтобы «сплотить» свою нацию, направить гнев трудящихся на ложного врага.

Остается надеяться, что даже в условиях господства рыночных отношений и диктатуры буржуазии мы прошли тот период, когда «цивилизованные» массы европейцев уничтожали друг друга в промышленных масштабах за прибыли монополий. Но все еще многие «коммунисты» продолжают толкать трудящихся в лоно национальных предрассудков вместо того, чтобы научно разрешать национальный вопрос.

Одним из основных поводов для дискуссий служит понятие национального суверенитета и национальной свободы. Неравномерность развития капитализма и его хищническая суть стали причинами того, что одни народности превратились в нации, а другие нет; одни нации заполучили огромные территории и ресурсы, а другие более чем скромно ютятся в пустынях и т.д. Грабеж и порабощение одних стали непреодолимым обстоятельством для роста и развития других. Буржуазия «цивилизованных» наций представляет отсталость некоторых народов как естественное положение дел, а не результат своих преступлений. Поэтому национальный вопрос отсталых народов особенно остро стоит.

Ленин учил коммунистов, что в рассмотрении разных исторических событий следует идти за теми, которые служат развитию производительных сил и расширению возможностей для коммунистической пропаганды. В этом плане национальный суверенитет часто выступал как попутчик развитию буржуазных отношений против старых феодальных и развитию буржуазных свобод. Кроме того, Ленин учил уважать национальные заблуждения трудящихся, «вплоть до их отделения». Многие превратно толкуют этот марксистский лозунг. Не выступать за отделение, а выступать за право на отделение. К сожалению, не всегда есть возможность «загнать железной рукой человечество к счастью».

В другом аспекте национальный суверенитет выступает на следующем историческим этапе – в эпоху развития мировой революции под патронажем СССР. В этом случае национально-осободительная борьба служила борьбой против империализма, а значит, ее следовало поддерживать и всячески в ней проводить коммунистическую линию. Убеждать трудовой народ поддерживать не свою буржуазию против инородной, а выкинуть вовсе буржуазию. И дело тут вовсе не в светлых идеалах свободного народа. Если нация под угнетением мирового империализма будет ближе к социалистической революции, то коммунистам не нужна свобода этой нации. Свобода такой нации будет заключаться в превращении ее из нации буржуазной в нацию социалистическую.

У коммунистов вызывает крайне негативное отношение любая попытка обернуть неуважение к социальному строю трудящихся в нашей стране в форму национального движения. Коммунисты выступают против национального движения русских, так как это ложный путь, который полностью будет использован той или иной группой буржуазии.

Ретивый читатель заметит: «А как же патриотизм?». Это сладкое для многих «коммунистов» слово «патриотизм», которое они противопоставляют всему злому и темному в мире. Часто патриотизм выступает даже в качестве политической категории, которой «измеряют» то или иное явление общественной жизни. Патриотов уважают и защищают, а всех кто против «любви к Родине» («родину» эти граждане непременно пишут с заглавной буквы) считают предателями и врагами. Такой наивный подход заведет этих горе-политиков в один лагерь с националистическими реакционерами и фашистами. Так, как коммунизм привел к фашизму Харчиков в своем творчестве. Это путь преклонения перед предрассудками масс, путь полной и безоговорочной капитуляции перед вредными массовыми заблуждениями.

Патриотизм – это уважительное отношение, любовь к окружающим, по культурным признакам возведенная в национальную оболочку. Само по себе отношение к окружающему миру не должно строиться по принципу патриотизма. В педагогике часто применяется похожий прием: детей учат уважать всяких взрослых, но это имеет свой позитивный смысл, и правильно. Вот патриотизм – примерно такой же прием некритического отношения к окружающей человека среде. Только вот ничего детского в этом нет, все вполне серьезно. Патриот любит «Родину» за то, что она есть, и точка. Подобно верующему, который заперт в тиски священного писания. Патриотизм по характеру этого явления можно спроецировать на более низкий уровень. Любовь к дому, в котором ты живешь. Любовь к городу и краю. Наконец распространенный пример – любовь к футбольной команде своего города. Эта любовь абсолютно бессмысленна и базируется на пустом принципе «землячества». А патриотизм нации так плотно вошел в массовое сознание, потому что нация – это группа людей, объединенная на этапе становления капитализма в первую очередь тесными экономическими связями. Если бы социальной единицей классического капитализма была бы не система хозяйствования нации, а, к примеру, село, то мы бы сейчас говорили о сельском патриотизме, а не о национальном.

С одной стороны, многие скажут, что это естественно, с другой - не поддерживать же «естественность», которая явно глупа и вредна. Соль в том, что патриотизм закономерен, как чувство малоразвитого сознания. Это нормально, когда на определенном этапе патриотизм вдохновлял на буржуазные революции и мировые войны огромные массы людей.

Корнями патриотизм уходит в естественное отношение к своей среде. Когда «по умолчанию» ты положительно относишься к тому, что тебя окружает. Отсюда иллюзия, что патриотизм в целом и вечно естественен. Это не так. На смену патриотизму пришел пролетарский интернационализм. А вскоре после победоносных социалистических революций, с исчезновением класса пролетариев и он сойдет с исторической арены. Разница между интернационализмом и патриотизмом в том, что интернационализм объединяет людей по классовому, экономически обусловленному, а значит реально значимому признаку. В идеале, после ликвидации классов, человечество будет объективно оценивать свое социальное единство, бережно хранить свою общность. Так пролетарский интернационализм – это действительный шаг к научной оценке всего человеческого сообщества.

Известен лишь один случай, когда патриотизм выступает в положительном, прогрессивном качестве в наше время – борьба с фашизмом и колониализмом. Но в первом случае это похоже на «клин клином вышибают», поэтому эффективно в условиях политического господства пролетариата или при огромном влиянии коммунистов, а второй случай с середины XX века практически утратил свою актуальность.

Путаница возникает, когда утверждают, что наш патриотизм – это пролетарский интернационализм. Она вызвана объективными причинами – победой революции в одной или нескольких странах. СССР был форпостом мировой революции и впервые своей «национальной» идеологией избрал интернационализм. Таким образом, эти понятия смешались, особенно после активного использования разного рода русских патриотов в защите СССР от фашизма. Но фактически соприкасаться патриотизм с пролетарским интернационализмом может только в условиях защиты социалистического отечества и завоеваний революции. А лозунг «наш патриотизм – это пролетарский интернационализм» нужно читать как «пролетарский интернационализм – наш ответ буржуазному националистическому патриотизму». Это естественная деформация сознания буржуазной нации в социалистическую нацию. Сознательная замена узконационального патриотизма на «патриотизм» международный – классовый.

Иван ГРАНО

Газета Коммунистическая