 Ленин пишет в статье, что стачечное движение – реакция рабочих на произвол буржуазии, на недостаточные условия для выживания, ответ на грабеж, постоянно совершающийся капиталистами в процессе накопления капитала. Когда противоречие между интересами хозяев и рабочих достигает своей точки кипения, рабочий класс объединяется и выдвигает свои требования. Стачка учит рабочих объединяться, понимать свою силу, учит солидарности между рабочими, на почве их общей бедности и ненависти к хозяевам.
Получается, что стачка организовывает рабочих. Но тут есть одно "но”. Стачка сама по себе не может давать никакие революционные знания, не может указать путь к изменению общества. Стихийный бунт, возмущение своим бесправным положением в 19-20 веке порождало лишь уничтожение средств производства, беспорядки. Но, так или иначе, все возвращалось на круги своя – до следующего возмущения. То же самое происходит и сейчас, только с той разницей, что сейчас рабочий находится в относительно более благополучном состоянии, чем работяга 19 века. Любая забастовка сейчас происходит более или менее сознательно, с целью выбить из хозяев более высокую плату. Экономическая борьба в относительно развитых регионах давно стала меньше учить рабочий класс понимать капитализм, а больше делать из рабочих прагматиков с корыстными целями. Ленин отмечает, что «стачка учит рабочих понимать, в чем сила хозяев и в чем сила рабочих, учит думать не об одном только своем хозяине и не об одних только ближайших товарищах своих, а о всех хозяевах, о всем классе капиталистов и о всем классе рабочих. Когда фабрикант, наживший себе миллионы трудом нескольких поколений рабочих, не соглашается на самую скромную прибавку к плате или даже пытается еще более понизить плату и, в случае сопротивления рабочих, выбрасывает на мостовую тысячи голодных семей, – тогда рабочие ясно видят, что весь класс капиталистов есть враг всему классу рабочих, что рабочие могут надеяться только на себя и на свое объединение. Очень часто бывает, что фабрикант старается всеми силами обмануть рабочих, выставить себя их благодетелем, прикрыть свою эксплуатацию рабочих какой-нибудь пустой подачкой, какими-нибудь лживыми обещаниями. Всякая стачка всегда одним ударом разрушает весь этот обман, показывая рабочим, что их "благодетель” есть волк в овечьей шкуре».
Сегодня же, обратившись к экономической борьбе развитых капиталистических стран, где забастовка совсем не новость, мы можем убедиться, насколько за десятилетия такой борьбы рабочие сами приблизили понимание классовой борьбы. Приблизили, исключительно по вопросу торговли за зарплату. Это результат «работы» коммунистов, которые вот такие слова Ленина понимают в отрыве от его учения вообще.
Собственно, стачка сплачивает рабочий класс и является отличным инструментом в деле революции. Но сама по себе стачка не является революционной. Такой стачка становится, когда сплоченный рабочий класс выдвигает требования капиталистам убираться, потому что рабочему классу они не нужны, потому что у рабочего класса есть революционная научная теория, есть авангард – коммунистическая партия, и он собирается строить коммунизм, а не торговаться за зарплату. Лишь в таком случае забастовка становиться революционной.
Работы непочатый край в разработке теории, с которой надо выходить к рабочим, в постановке актуальной коммунистической прессы, которая будет вокруг себя объединять передовых рабочих и коммунистов, в партийном строительстве, наконец. Экономическая борьба рабочих течет и без коммунистов и в коммунистах не нуждается, но коммунисты сами должны её использовать для дела развития классовой борьбы, но не в вопросе «шкурных» интересов рабочих, а в поднятии их сознательности. Привнесение знаний, теории марксизма и анализа текущего момента – это ведущая задача коммунистов в экономической борьбе рабочих.
«Но "школа войны” еще не есть самая война. Когда среди рабочих широко распространяются стачки, то некоторые рабочие (и некоторые социалисты) начинают думать, что рабочий класс может и ограничиться одними стачками и стачечными кассами или обществами, что посредством одних стачек рабочий класс может добиться серьезного улучшения своего положения или даже своего освобождения. Видя, какую силу представляет из себя соединение рабочих и даже мелкие стачки их, некоторые думают, что стоит рабочим устроить всеобщую стачку по всей стране – и рабочие могут добиться от капиталистов и правительства всего, чего хотят. Такое мнение высказывали рабочие и других стран, когда рабочее движение только начиналось и рабочие были еще очень неопытны. Но это мнение ошибочно. Стачки, это – одно из средств борьбы рабочего класса за свое освобождение, но не единственное средство, и если рабочие не обратят внимания на другие средства борьбы, то они замедлят этим рост и успехи рабочего класса. В самом деле, для успеха стачек нужны кассы, чтобы из них содержать рабочих во время стачек. Такие кассы рабочие (обыкновенно рабочие отдельных промыслов, отдельных ремесел или цехов) и устраивают во всех странах, но у нас в России это особенно трудно, потому что полиция выслеживает их и захватывает деньги, арестует рабочих. Конечно, рабочие умеют и скрываться от полиции; конечно, устройство таких касс полезно, и мы не хотим отсоветовать рабочим заниматься этим. Но нельзя надеяться, чтобы при запрещении законом рабочих касс они могли привлечь массу членов; а при малом числе членов рабочие кассы не очень-то много принесут пользы. Затем, даже и в тех странах, в которых свободно существуют рабочие союзы, и у них есть громадные кассы, – даже и в них рабочий класс никак не может ограничиться в своей борьбе одними стачками. Стоит только произойти заминке в промышленных делах (кризису, который, например, теперь приближается и в России),- и фабриканты даже нарочно вызывают стачки, потому что им выгодно прекратить иногда на время работу, выгодно разорить рабочие кассы. Одними стачками и стачечными обществами рабочие поэтому никак не могут ограничиваться. Во-вторых, стачки успешно проходят только там, где рабочие уже довольно сознательны, где они умеют выбрать время для стачек, умеют предъявить требования, имеют связи с социалистами, чтобы добывать листки и брошюры. А таких рабочих еще немного в России, и необходимо направить все силы на то, чтобы увеличить их число, чтобы познакомить с рабочим делом массы рабочих, познакомить их с социализмом и рабочей борьбой. Эту задачу должны взять на себя социалисты и сознательные рабочие вместе, образуя для этого социалистическую рабочую партию. В-третьих, стачки показывают рабочим, как мы видели, что правительство – его враг, что с ним нужно вести борьбу. И во всех странах стачки действительно научили постепенно рабочий класс вести борьбу с правительствами за права рабочих и за права всего народа. Вести такую борьбу может только, как мы уже сейчас и сказали, социалистическая рабочая партия, распространяя среди рабочих верные понятия о правительстве и о рабочем деле».
Сегодня же никто из коммунистов формально не надеется на всеобщую стачку, которая приведет к власти рабочих. Сегодня коммунисты «стесняются» вносить теорию в рабочую среду, прикрываясь фразой о культурной и политической неразвитости рабочих. Мы стоим на позиции, что причиной тому не неправильные рабочие, а недостаточное внимание к теории. Т.е. у нас мало учебы, сами коммунисты не любят изучать классиков, а отсюда не умеют теорию применить к событиям вокруг. Поэтому в пропаганде мы скатываемся к «плану Даллеса», заговорам, скатываемся к пошлой игре с больными иллюзиями недовольных и отсталых масс. Отсюда листовки и митинги ориентируются по факту на «среднего» рабочего, «массового» рабочего, и посвящены любому протестному возмущению, или вовсе призывам к экономической борьбе. Таким образом, по существу, это та же надежда на стачку, которая изменит мир. Ибо без сознательной роли коммунистов стихия рабочей борьбы значит не более чем простая торговля за товар.
Иван ГРАНО
Источник
|
