Политическая импотенция либеральной и левой оппозиции выражается в одних и тех же старых приемах. Либералы хотят максимально доступно показать путинский режим в негативном, антидемократическом цвете. Левые хотят максимально доступно показать свой архи-революционный настрой, нарваться на настоящий «бой» с буржуазной полицейской машиной, в лице сотрудников ОМОНа. Либералы работают всегда и при любых обстоятельствах, так как их политическая линия находится на содержании у Западного капитала. Им важнее создать повод для работы Западных СМИ, красочно запечатлеть на фото и видео свои «подвиги» и занять политическую позу. По существу они сами и их программа – это придаток буржуазной возни между «отечественным» капиталом и их западными партнерами. Иностранный империалист платит за либеральную оппозицию, у которой, впрочем, среди местной мелкобуржуазной интеллигенции есть социальные корни, чтобы потом использовать ее в качестве доводов в процессе политического и экономического торга. Левые оппозиционеры – Удальцов и ко, это левая часть той же мелкобуржуазной интеллигенции, которая решила поиграть в революцию и встала под либеральные лозунги, якобы в попытке углубить протест. Размытость их позиции и разношерстность их мнений прямо смешивает удальцовцев и их друзей из РКСМ(б) с либералами. И если лидеры, типа Удальцова, вполне вероятно, уже прямо продались либералам, то рядовые левые оппозиционеры, которые вышли «биться» за демократию с ОМОНом, пока только опосредованно.
В среде РКСМ(б) есть мнение, что в любом протесте нужно участвовать в авангарде, таким образом двигая его вперед. Они совершают вполне вменяемые попытки обосновать свое участие, проводя глупые исторические аналогии и подтягивая свои недалекие теоретические выкладки под текущую ситуацию.
Причиной существования мелкобуржуазного коммунизма и демократического полукоммунизма всяких удальцовых является факт наличия мелкой буржуазии – особой прослойки, которая служит буфером между пролетариатом и буржуазией. Мелкобуржуазный образ мыслей, присущий всякому пролетарию, который только и мнит лучше обустроиться, заражен скопидомством и карьеризмом, создает иллюзию, что можно добиться существенных изменений не прилагая особых усилий, без коренного слома существующей системы. Пассивным типом мелкобуржуазного мышления является обыкновенное современное мещанство.
Вот активный мещанин и составляет политактив оппозиционеров. Если он настроен реформистски, то он либерал. Если он настроен революционно – то он левак.
В сущности, любое общественное возмущение идет по проторенному буржуазией пути, так как все условия продиктованы текущими экономическими условиями, из которых вытекает политическая борьба, как результат эмоционального возмущения и идейного опосредования данных условий. Поскольку массы возмущаются из житейского восприятия окружающей общественной действительности, то и результаты их возмущения не могут выйти за рамки сложившейся общественной системы. Таким образом, любое движение можно считать мелкобуржуазным, но важно не только куда и как идут массы, важно кто идет и в какой мере он организован. Мы критикуем оппозицию именно по тому, куда и как она ведет за собой, поэтому мы ее называем чисто мелкобуржуазной проституткой на службе у западного империалиста или у оппозиционного местного среднего и мелкого капитала. Дело в том, что критики, что она собой представляет по социальному составу и в какой мере она организована, оппозиция просто не выдерживает. Это тусовка оппозиционеров, сложенных в несколько полумертвых организаций с рыхлыми программами, организованными социальными сетями и вокруг денежного довольствия буржуазии, к которым примкнула городская молодежь и мелкая буржуазия Москвы. Такова социально-политическая физиономия оппозиции.
Если бы рабочее движение, состоящее из пролетариев физического труда, так как они организованнее, выступало бы массово по схожим политическим вопросам (честность выборов, борьба с коррупцией, против Путина), тогда мы бы были обязаны вести настоятельную разъяснительную работу. Тогда, возможно, встал бы актуальный вопрос об участии с целью повернуть рабочих с пути бестолкового выторговывания неясных политических требований, без всяких намеков на положительный результат. Но рабочие умнее наших оппозиционеров, тем, что понимают бессмысленность этой возни. Да, они заражены отчаянием и считают бессмысленной всякую борьбу, но это не значит, что мы должны их излечить призывами впутываться во всякую борьбу. Отчаяние заключается, как раз, в том, что всякая борьба их не устраивает.
Пока голос действительных коммунистов, которые призывают, в первую очередь, вести войну с буржуазией на идеологическом фронте, призывают очищать марксизм и подавать марксизм в рабочие массы для создания коммунистической партии не на бумаге, не в компромиссе с оппортунизмом, а в действительности и принципиально, не будет услышан, гражданский активизм и всякая другая оппозиционная борьба либеральной мелкой буржуазии будет спутывать активность пролетариата.
Актуализация идеологической борьбы обусловлена несколькими вещами: во-первых, пролетариат молчит, он ждет, пока коммунисты привнесут в него организацию; во-вторых, мы потерпели именно идейное поражение за умы пролетариев; в-третьих, необходимо полностью размежеваться с оппортунизмом на базе разработанной коммунистической идеологии, высоко отвечающей стоящим перед рабочим классом задачам.
Взять, например, содержание оппозиционной борьбы, и ответить на вопрос насколько оно отвечает интересам пролетариата? Оппозиция требует честных выборов. Разве есть сознательные рабочие, которые верят в честность буржуазных выборов? Как-то даже неудобно писать для рабочих, что честные выборы невозможны, когда не решен вопрос о собственности. Буржуазия покупает все – выборы, если выберут «честно» не того, кого надо, тогда купят нововыбронного депутата. Купят судью, купят присяжных. Все есть товар. О какой честности идет речь? О честности состязания денег? Так у пролетария денег едва хватает, чтобы покрыть семейные расходы, ему не до состязания. Да и какая может быть честность на рынке? Рынок и состязание денег – это априори обман. Неловко пропагандировать очевидное.
Оппозиция требует, чтобы ушел Путин. Разве не ясно, что Путин – это менеджер крупной монополистической буржуазии? Убрать Путина и на его место нанять другого, что изменится? Понятно, что кричат об этом те, кто хочет встать на место Путина, чтобы его самого купили. Пролетариат всегда выигрывает от дестабилизации буржуазии, буржуазной власти и ее государства, но ставить главной целью убрать Путина, что якобы создаст некий кризис – слишком поспешное выдача желаемого за действительное. Пролетариат не располагает ни силами, чтобы снести Путина, ни организацией, чтобы взять власть. А ввязываться в либеральную войнушку против Путина, с заранее известным нулевым результатом, – есть размен принципов, не более. Замазывание истинных целей, которые преследует пролетарский класс.
Оппозиция хочет победить коррупцию. Этот пункт, пожалуй, наиболее интересен, потому что часто активные пролетарии «спотыкаются» именно о борьбу с бюрократией. Дело в том, что коммунисты, а значит и рабочий класс, не против коррупции буржуазного аппарата. Коррупция — это способ обеспечить лояльность аппарата государственных исполнителей буржуазии. Сейчас буржуазия превратилась в крупную монополистическую и развернула кампанию по борьбе с коррупцией власти, которая более не является удобным инструментом для обеспечения интересов узкой группы олигархов. Таким образом, чем меньше коррупции в РФ, тем крепче буржуазная диктатура. Более того, коррумпированность власти выгодна революционному движению в чисто утилитарном плане, да и обычному пролетарию удобнее дать взятку конкретному исполнителю, чем кормить ораву контролеров анти-коррупционеров.
Рабочий класс должен быть категорически против коррупции своей власти, так как при социализме коррумпированный чиновник является прямым агентом буржуазии.
Так же существует мелкобуржуазный миф, о том, что чиновники, являясь особой кастой управленцев, якобы эксплуатируют и пролетариев, и буржуа. Это следует из непонимания сущности буржуазного государства, как аппарата насилия на службе у предпринимательского класса. В конечном итоге частные собственники диктуют условия государству, так как их прямые ставленники выбираются в законодательные и судебные органы и назначаются в исполнительные. Государство для сильных игроков — всего лишь инструмент и арбитр, выражающий общеклассовые интересы. А вот для мелких и средних предпринимателей, лавочников и кустарей, государство – страшный враг, который давит их налогами и регулируемыми банковскими ставками на кредиты и не позволяет выбиться в крупные буржуа. Их взгляд и составляет вышеуказанный миф.
Вся оппозиционная борьба есть возня вокруг простых мелкобуржуазных и невыполнимых требований. Коррупцию рождает рынок, уход Путина не расшатает капитализм, а честные выборы в классовом обществе — это благоглупость на службе буржуазного порядка, в духе абстрактного либерализма. Теоретически вопрос о протесте стоит более широко: «За буржуазно-демократическую революцию». Но разве мы боремся против пережитков феодализма? Против помещиков, закрепощающих развитие производительных сил капитализма? Абсурд. Может буржуазно-демократические требования выдвигаются против фашистского режима? Тоже нет, никакой прямой открытой диктатуры империализма нет и быть пока не может. Пока весь фашизм буржуазии выплескивается только эпизодически, как и в любом буржуазном обществе. Опять же теоретическое невежество, подводить теоретическую базу под хвостизм в практике. Бояться признать положение, отказываться работать над теорией, над учебой и вставать в хвост к либералам и анархистам (например в уличных драках поддерживать антифа) — это участь левых.
И. ГРАНО
Источник
|
