Сущность демократии
Подгузов В. А.
В своей работе «Что есть демократия?», профессор Нисневич пишет, что, несмотря на то, что
«… в политической науке даже выделяют такое самостоятельное направление как теория демократии, до настоящего времени не существует ни единого общепризнанного определения, ни понимания того, что есть демократия, и в чем состоит суть этой политической категории. Так Л. Даймонд отмечает, что «в теоретической и эмпирической литературе по демократии (а объем ее быстро увеличивается) царят столь значительные концептуальные путаница и беспорядок, что Д. Коллер и Ст. Левицки смогли обнаружить более 550 «подвидов» демократии». Такая ситуация объективно обусловлена тем, что демократия, как и любое общественное явление, непрерывно трансформируется в ходе политико-исторического процесса развития цивилизации, многогранна и может рассматриваться и трактоваться в таких разных аспектах как политико-институциональный, процессуально-процедурный, культурологический и аксиологический».
Теоретики РКСМ(б), владеющие только махистской методологией, могли бы насчитать и больше, кабы обратили внимание не только на подвиды, но и на «семейства», «роды», «племена», «группы» и «подгруппы» исторических случаев демократий. Но вызывает большое сомнение, что многообразие подвидов надстроечных явлений обусловлено объективными причинами, а не смесью субъективного коварства одних и субъективной необразованностью большинства демоса.
Если бы современные левые владели марксистской методологией, то они и без обширных исторических экскурсов знали бы, что любое явление общественной жизни возникает и существует, прежде всего, как единство противоположностей и, что именно это единство порождает и их борьбу, и развитие явления через отрицание отрицания. Они бы знали, что общее довлеет над особенным, и частные различия не отменяют СУЩНОСТИ явления, которая не меняется, пока существует само явление.
То, что демократия, как форма организации политической жизни общества, в соответствии с законами диаматики, могла возникнуть, но должна исчезнуть из практики, не может вызывать сомнений у диаматически начитанных людей. Но эта убежденность, проистекающая из доверия к гениальности Маркса, не освобождает марксиста от обязанности ПОНИМАТЬ и РАЗБИРАТЬСЯ в «механизме» объективного процесса, происходящего в НАДСТРОЙКЕ, в причинах, по которым он происходит.
Единство каких противоположностей порождает демократию?
Почему до сих пор существуют наперсточники и их дети, финансовые магнаты, начиная с Моргана, Ротшильда, Рокфеллера и, не кончая, Мэдоффом и Мавроди? Только потому, что недостаточно развитые в умственном отношении индивиды, имя которым - вкладчики, дольщики, пайщики, короче, легион, поступают так, как им подсказывает то, к чему они относятся с доверием, воспринимая первую родившуюся глупость, как гениальный ход своего ума. Т.е. подходя к наперсточнику (а равно и к банку), такие субъекты (пока еще с деньгами), твердо уверены, что, ВЫБИРАЯ один из трех наперстков, даже с закрытыми глазами, они имеют, как минимум, 33% шансов угадать, где находится шарик.
Однако только наперсточник точно знает, что ни под одним из наперстков шарика нет. В этом секрет и смысл его ремесла. А современный избиратель тупо, до последней своей копеечки, раз за разом выбирает пустой стаканчик из трех пустых стаканчиков и вот уже несколько тысячелетий не может понять, почему не может выиграть, хотя по теории вероятности у него в ВУЗе стояла пятерка.
Точно так дело обстоит и с банками, инвестиционными компаниями, пирамидами, риэлтерскими конторами и т.д. Они тоже предлагают всем простакам свободно ВЫБРАТЬ банк, фонд, туристическую контору, которым можно свободно подарить свои деньги за ОБЕЩАНИЕ вернуть деньги с процентами или в виде отдыха на курорте.
Особо выдающимся баранам, банки, в начале 90-х годов, предлагали до 1200 % годовых. Естественно, находились вкладчики, которые верили банкам, обещавшим по 1200% годовых. Они выбирали эти банки и очень удивлялись, узнав на следующий день, что такой хороший банк, и «вдруг»… исчез. Банкиры, обладавшие чувством юмора, зная заранее, как они поступят с вкладами людей, выбравшими их банк для сохранения и халявного преумножения своих накоплений, издевательски назвали свой банк «Чара-банк», что в переводе на бытовой язык означает «Банк-заморочка». Не обладавшие чувством юмора банкиры называли свои банки просто: «Альфа-банк», «Банк Москвы».
Злая изобретательность олигархов эпохи рабовладения состояла в том, что они, во-первых, правильно оценили умственную слабость демоса и, во-вторых, осознали безопасность предоставления такому демосу права выбора, начиная с ветвей власти и, кончая, ростовщиками, поскольку в основе логики рядового избирателя лежит его воинствующая некомпетентность, исключающая грамотный выбор, отражающий его собственный интерес.
С тех пор, право выбора лучшего из худших вариантов, заменило миллиардным массам демоса НЕОБХОДИМОСТЬ думать, не путать явление с сущностью и вырабатывать стратегию достижения СВОИХ собственных целей, а не быть безмозглым орудием в руках эгоистов.
Таким образом, с точки зрения диаматики, причиной возникновения института демократии, по общему правилу, является единство противоположностей, в данном конкретном случае просвещенной подлости олигархов, т.е. меньшей части населения, и дремучего невежества подавляющей массы демоса.
Века, прошедшие после возникновения института демократии доказали, что единство этих противоположностей и является условием существования рабовладельческих, феодальных, капиталистических республик и вытекающих из этого, шикарных прав господствующего меньшинства и самоубийственных обязанностей забитого невежественного большинства.
Отсюда, со всей очевидностью, следует, что демократия не изживет себя до тех пор, пока не исчезнет самовлюбленное невежество большинства демоса.
Независимо от моральных оценок, система выборов представительной власти есть форма признания некомпетентности, умственной несостоятельности, политической слепоты всех, кто выбирает себе властного поводыря.
По степени развитости демократических институтов и размаху демократических спектаклей, лучше, чем по поведению масс на футбольных матчах, можно безошибочно судить о степени распространенности и глубине невежества большинства членов общества. Чем активнее и красочнее предвыборные компании в той или иной стране, тем яснее, что массы избирателей данной страны легко поддаются внушению, и организаторы избирательных компаний это отчетливо видят. А кто победит, например, Обама или Клинтон, Гейтс или Маккейн, - эти мелкие детали, объективно совершенно несущественные для олигархов. После выборов обнаруживается, что эти непримиримые «противники» прекрасно работают в одной упряжке и выполняют единственную программу в интересах американского олигархитета. Если олигархи разочаровываются в своих ставленниках, они их просто расстреливают, как, например, в США - братьев Кеннеди и еще пятерых американских президентов.
Время от времени, в тех странах, где массы, с одной стороны, начинают понимать, что выбираемые ими лица работают, в лучшем случае, на себя, а с другой стороны, начинают более отчетливо сознавать свои интересы, они проводят «революции», хотя бы на манер цветных, и признают вождями не тех, кто открыто набивается в политическое руководство, а тех, кто, в ходе борьбы за свержение предыдущего режима, произвел впечатление порядочного и талантливого управленца. Причем, «выборы» такого рода проходят без прописных демократических процедур, а, прежде всего, через механизм непосредственной массовой активности граждан, сметающей старый режим явочным вооруженным порядком. Однако, в силу все того же неистребимого невежества, демос, доказав свою безграничную власть, опять соглашается на представительскую демократию, на сладкоголосые обещания и… Избирательная трагикомедия начинается в условиях всеобщего ликования, перерастающего в стрельбу. Так происходили, практически, все цветные революции, так, с незначительными вариациями, осуществилась и «арабская весна», повсеместно перерастающая в гражданские войны и дробление стран.
Следовательно, демократический выбор - это процедура, при которой несколько слегка образованных и, обязательно, лишенных совести, конкурентов, предлагают избрать СЕБЯ в… пастухи демоса. Моисей, тот или иной «мессия», Ельцин, Навальный, Прохоров, предлагавшие себя в поводыри народу, готовы были водить его, не раскрывая детали маршрута, от сорока лет до страшного суда… за нос и безо всяких гарантий, на основе обязательного слепого доверия. В этом и состоит сущность демократии.
Вот уже много сотен лет все избирательные системы построены так, что демосу приходится выбирать лишь то, что ему предложено, а не то, что ему необходимо и то, что ему сулит ГАРАНТИРОВАННУЮ выгоду.
Однако даже это не самое главное. Абсолютное большинство демоса никак не поймет, что если ты образован, а тем более, действительно, умен, тебе НЕ НУЖНО избирать, ты можешь, даже в условиях рыночной демократии, предлагать себя в качестве, пусть временного, но властителя. Если же ты не образован, а тем более, интеллектуально не развит, то твоим уделом остается ОДНО - выбирать из того, что дадут, но тешить себя мыслью, что ты тоже «крутой».
Т.е., современная демократия существует там и тогда, где и когда узкому кругу достаточно дипломированных людей противостоит недипломированная и неразвитая масса демоса, объективно неспособная разобраться в целенаправленно созданных хитросплетениях цивилизованного, правового общества, а потому вынужденная лишь верить обещаниям златоустов и выбирать лучшего из самых скользких. Практика научила господствующий класс, что главное в демократии создать в сознании масс демоса иллюзию, что они тоже власть, хотя необходимо скрыть от них, что избиратели это не законодательная, не исполнительная, не судебная власть, и даже не халиф на час, а так себе, диктатор на МГНОВЕНИЕ «тайного» голосования. И все.
Но, как ни странно, демократическая иллюзия оказалось прочнее алкогольного и наркотического бреда, с которым, очень часто, человеку достает интеллектуальных сил, чтобы порвать с ним навсегда. Но у человечества, пока, не хватает УМА, чтобы увидеть за иллюзией демократии, т.е. народовластия, тиранию олигархов.
Реакционная сущность процедуры выборов во все времена заключалась не в том, что недостаточно компетентные граждане выбирают во власть особо гениальных политиков, безусловно доказавших свои уникальные способности управлять и продемонстрировавших моральную чистоту, а в том, что некомпетентным массам приходится раз за разом, век за веком участвовать в процедуре поддержания института ВЛАСТИ над собой, за счет сменяемости политических «козлов отпущения».
Сегодня постоянное удорожание своей жизни львиная доля обывателей, как ни странно, связывает не с правом предпринимателей поднимать цены, а с происками «козлов отпущения», т.е. правительств, президентов, которые «Куда смотрят?». Именно этот бред СМИ прокручивают при каждом скачке цен. Дескать, куда же смотрит бездарное правительство? Даже нескончаемые судебные процессы, происходящие задним числом во всех демократических странах, по обвинению президентов, канцлеров, премьер-министров и губернаторов в коррупции, не приводят демос к пониманию, что взятки - это и есть плата политической, демократически выбранной верхушке, за то, что она не сует нос в дела олигархов. Какая, например, личная выгода Медведеву в том, что в ближайшее время начнется приватизация земли? Никакой. А существует ли личная заинтересованность олигархов в приватизации земли? Да! И огромная. Трудно ли будет Медведеву сформировать, в недалеком будущем, свой избирательный фонд? Легко.
Наши, ничего не читающие, кроме бульварных романов, обыватели, как из числа либералов, так и из числа патриотов, не ведают, что цены в рыночной экономике устанавливаются только продавцами, а покупатели могут свободно выбирать: покупать или не покупать. В этом и только в этом состоит аскетически-диетическая «свобода» современных массовых потребителей. Если у них спросить, кто разгоняет инфляцию, то они дружно обвинят правительство, не понимая, что инфляция есть рост цен и ничего более, следствием чего и является снижение покупательной способности зарплаты демоса, которое, для простаков, объясняется как мифическое снижение покупательной способности самой купюры.
Любые колебания индексов на биржах демос и СМИ связывают не с глупостью и подлостью основных биржевых игроков, предпринимателей, а с происками правительства и, после каждого подобного ограбления миноритариев, СМИ и массы требуют смены правительства и президента, даже не догадываясь о том, что за всеми трагедиями избирателей стоят расчетливые и бесцеремонные предприниматели и только предприниматели.
Частные СМИ, свободные журналисты, купленные олигархами, достаточно профессионально создают у демоса ощущение того, что публикации отражают мнение народа. Демос испытывает чувство мстительного удовлетворения от того, что он свободно, самыми базарно-рыночными словами, поносит на кухнях и митингах бездарных премьер- министров, президентов, министров экономик и финансов, а СМИ лишь вторят гласу демоса. И только PR-специалисты и политтехнологи, типа Джина Шарпа, знают, как именно ОНИ, кукловоды, за счет изощренных пропагандистских технологий и финансовой экспансии, формируют мнение демоса и указывают, что и как нужно вещать через СМИ, включая и интернет, чтобы демос думал, что его мнение родилось в его собственном «свободном» демососическом сознании.
Таким образом, у редколлегии нет никаких причин говорить что-то доброе в адрес демократии, поскольку, на протяжении всей своей истории, она служила лишь укреплению института ВЛАСТИ меньшинства над демосом и выпуску «пара» из социального «котла», перегретого тиранией олигархов. В демократической процедуре нет и не может быть никакого иного содержания, кроме придания институту ВЛАСТИ легитимного, юридически «оправданного» характера. Замена одной политической персоны другой, столь же эфемерной, нужна лишь для того, чтобы подогревать иллюзию влияния на власть у сменяющих друг друга поколений демоса, чтобы обновленная политическая машина насильственного принуждения непоколебимо стояла на страже главного положения всех конституций стран рыночной демократии: «Частная собственность священна и неприкосновенна». Она может быть отнята конкурентами, и проиграна в карты, и пропита, но она остается священной и недоступной лишь для того самого демоса, иначе олигархам не с кого будет драть три шкуры.
Как уже было отмечено, важнейшим необходимым условием возникновения и существования демократии в любой сфере и в любую эпоху состоит в поддержании уровня невежества большинства демоса и в предоставлении ему права и возможности выбора одного из трех... пустых «наперстков».
Если бы по какой-то исторической причине каждая личность получила гармоническое развитие и образование, то в таком обществе отпадет какая бы то ни было надобность в поводырях, тем более, политических, исчезнет класс наперсточников всех масштабов, закончится предыстория человечества и начнется история человечества разумного.
Естественно, отчетливо сознавая это, сторонники демократического театра абсурдов будут и впредь строить образовательные и юридические институты, формировать новые мистические «учения» космологии таким образом, чтобы праздник торжества некомпетентности, т.е. выборы, продолжался еще многие сотни лет.
Вот почему абсолютным экономическим законом коммунизма является всестороннее и полноценное развитие КАЖДОЙ личности, чтобы не на кого было показывать пальцем и применять слова: демос, пролетарий, чтобы КАЖДЫЙ индивид, с младенчества, имел СВОБОДНЫЙ доступ к полноценной системе всестороннего развития творческих способностей КАЖДОЙ ЛИЧНОСТИ и все необходимые условия для реализации всех своих талантов на практике, чтобы глубоко осознанная НЕОБХОДИМОСТЬ служения КАЖДОГО индивида обществу формировалась на основе глубоко осознанной необходимости ВСЕГО общества служить делу развития КАЖДОГО индивида. И это должно быть четко отражено в программе партии научного мировоззрения.
Следовательно, перед современным, ракетно-ядерным обществом стоит дилемма: развивать общество через развитие КАЖДОЙ личности и таким образом развивать потребности, ведущие к дальнейшему самосовершенствованию КАЖДОЙ личности, или упорствовать в насаждении явочным порядком олигархических, т.е. больных эталонов гастрономических, материальных, финансовых, сексуальных, властных излишеств, формирующих целые союзы стран изгоев и завистников, толпы шопоголиков, армии неудачников, армии бомжей, армии воров, эскадры пиратов, армии полицейских и просто армии, т.е. современный демос, уже почти сделавший выбор в пользу… новой мировой войны.
Что такое внутрипартийная демократия.
Что, до сих пор, остается непонятым многими участниками коммунистического движения в ленинском учении и практике демократического централизма?
Непонятым остается, прежде всего, то, что демократический централизм был формой вынужденного компромисса науки с невежеством и безнравственностью, продиктованного конкретными объективными и субъективными историческими обстоятельствами царской России, дальше других стран продвинувшейся в деле построения дикого империализма, милитаризма, массовой нищеты и социал-демократической кружковщины. Как всякий компромисс, демократический централизм не должен и не может восприниматься как основополагающий, «долгоиграющий» принцип строительства партии. Строго говоря, Ленин, а тем более, Сталин, не рассматривали демократический централизм в качестве ведущего принципа партийного строительства. Он был относительно приемлем лишь на стадии создания партии нового, научно-материалистического типа, но именно сущность этого типа партии, меньше всего нуждалась в чем-либо демократическом.
Спрашивается, зачем партии, провозгласившей в качестве решающей политической задачи установление в обществе твердой диктатуры рабочего класса, борющейся за авангардную роль в самом рабочем классе, нужен ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ централизм во внутрипартийной жизни? Каким же низким должен быть моральный облик членов данной партии, чтобы они, как и захудалые предприниматели и олигархи, как и члены любой криминальной группировки, как древнегреческий демос подчинялись большинству, т.е. примитивной грубой силе.
Те, кто изучал историю становления афинской и римской демократий, знают, что институт подчинения большинства меньшинству есть самый дикий способ признания себя побежденным по результатам гражданских войн той эпохи, когда примитивные орудия ведения войны делали главным фактором победы простое большинство. Пройдя через десятки гражданских войн, понеся неисчислимые потери, древнее общество, наконец, задним умом осознало этот закон и, время от времени, стало прибегать к методу подсчета сторонников той или иной группировки аристократов, чтобы заранее уяснить, кто имеет больше сторонников и, следовательно, имеет бесспорные шансы на победу в гражданской войне или в потасовке, как в украинском парламенте.
Нетрудно представить, какой вопль циничного возмущения исторгнут современные партийные бюрократы, которые вознеслись на руководящие посты в партии не за счет уровня своей научной подготовки, не за счет количества качественно проделанной работы, не за счет реальных достижений в пропагандистской и организаторской деятельности, а за счет бессовестно использованной толпы демократического большинства, позволяющего оппортунистам протаскивать друг дружку в руководящие органы партии и, как раковая опухоль, раз за разом, умерщвлять один за другим Интернационалы и возникающие повсеместно коммунистические партии.
Большинство современных членов партии с коммунистическими названиями не понимают, что в настоящей коммунистической партии НИ ОДИН вопрос не должен решаться на основе формальных процедур. Истина в диаматике всегда конкретна, и решать проблему по большинству голосов, хотя и практично, но первобытно.
Как показала всемирно историческая практика, империализму ни разу в открытом столкновении не удалось опрокинуть коммунизм в СССР, но оппортунизм сделал эту «работу» после смерти Сталина легко, поскольку, чтобы стать оппортунистом, нужно, прежде всего, ничего не знать, кроме левой фразы. Невежество членов партии и есть та разрушительная сила, стоящая на службе империализма, которая и делает коммунистическую (по названию) партию, объективно антикоммунистической посредством механизма демократического централизма.
Невежество, т.е. воинствующий оппортунизм, проникающий при помощи механизма демократического централизма в руководство партии, и есть главная организационная причина ВСЕХ случаев крушения ВСЕХ интернационалов и компартий.
К началу ХХ века, к моменту создания РСДРП, Россия была переполнена мелкобуржуазным невежеством, мещанской, местечковой революционностью, бесплодной эсеровской истерией терроризма и продажной практикой экономизма. Правда, эти российские «особенности» не были уникальными. Они типичны для всех стран и народов, находящихся на рыночной стадии их прозябания (о чем свидетельствуют регулярные забастовки, побоища демонстрантов с нацистами и полицией, периодические погромы, переходящие в массовый вандализм и мародерство, террористические акты и групповые расстрелы, происходящие в школах, офисах, на островах, в кинотеатрах и в храмах всех цивилизованных стран Запада).
Но в России конца XIX века, благодаря огромным личным успехам отдельных интеллигентов в освоении теории марксизма, возникла возможность вывести российских пролетариев из тупиковых версий борьбы и направить их усилия в победоносное русло. Не в каждой стране и не каждый год на политической арене появляется личность, подобная Ленину, Сталину, Дзержинскому, Фрунзе... Поэтому, благодаря стечению многих объективных и этого субъективного фактора, массовые действия пролетариев в 1917 году только в одной стране, в России (а не во Франции или Англии) привели к закономерному результату.
Прошедшие, после 1991 года, десятилетия пролетарских выступлений, например, в Европе, ничего не могут дать трудящимся, поскольку в «западных странах», после кончины Энгельса, рыночная конкуренция в науке крайне истончила прослойку профессоров, способных мыслить «не на продажу», т.е. не спекулятивно.
Разумеется, социальная революция не происходит по желанию личности. Революция, в условиях зрелых объективных факторов, возможна только как следствие творческой субъективной деятельности масс. Но, в то же время, революция не может произойти без стратегического руководства со стороны выдающейся личности. За тысячелетия наблюдений не зафиксировано ни одной социальной революции среди бабуинов или, даже в среде муравьев, прежде всего потому, что просвещенной личностью в этих «средах» и не пахнет вообще, хотя есть широкие и униженные «низы» и малочисленные «верхи».
Некто Владимир Ульянов стал Лениным, с его конкретными политическими навыками и умениями в результате личной целенаправленной, напряженной, предельно честной, беспрецедентной (в том числе, по объему) теоретической, организаторской и пропагандистской ПРАКТИКИ. Не будет ни малейшим преувеличением сказать, что в России, после Ленина и Сталина, к сожалению, не сформировалось ни одной личности, которая совершила бы сопоставимый интеллектуальный и альтруистический подвиг. Десятилетиями со всех трибун неслись здравицы в честь усопшего Ленина, но ни один из краснобаев не собирался напрягаться в вопросах науки так, как это делал Ленин.
Ещё предстоит объяснить, почему у людей, претендовавших и претендующих на роль первых лиц в коммунистическом движении, особенно после эпохи Сталина, не хватило СОВЕСТИ понять, образно говоря, КОГО они заменяют в рабочем и коммунистическом движении и, какие ОБЯЗАННОСТИ это «место» на них налагает. Многим современным лидерам кажется, что достаточно подсчета голосов, чтобы без колебаний занять высший пост в партии и руководить на манер Горбачева: «Нужно что-то начинать делать, а потом наращивать это, наращивать».
Членов партии с коммунистическими названиями не настораживает тот факт, что по большинству процедур между выборами президента буржуазного государства и современной «технологией» выбора генерального секретаря компартии нет принципиальных отличий. Неужели сущность этих фигур столь близка, что допускает сходные механизмы вознесения на управленческий Олимп?
Член коммунистической партии, претендующий на звание её руководителя, НЕ ИМЕЕТ МОРАЛЬНОГО ПРАВА быть ниже по уровню своей подготовки, чем Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин и менее трудолюбивым, чем они.
Любая революция есть, прежде всего, качественное изменение характера ОТНОШЕНИЙ между людьми. Не повышая качество мышления, невозможно повышать качество общественных отношений между людьми. Без культурной революции в мышлении не может быть коммунизма вообще. Как показала практика, даже многократный рост производительности средств производства не ведет автоматически к коренному улучшению социальных отношений. Капиталистическому общественному бытию может соответствовать только капиталистическое массовое сознание. В ходе роста рыночной формы материального благополучия, при неизменном мещанском уровне сознания, возрастает лишь прослойка мещан в весе 300 килограмм и выше. Тощим мещанам есть, к чему стремиться, ожиревшим мещанам есть, с чем бороться.
Поэтому на культурную революцию пролетариев умственного и физического труда могут повести лишь коммунисты, УЖЕ совершившие культурную революцию в СВОЕМ сознании. Этот лозунг для коммунистов сегодня главный, но забытый или непознанный членами партий с коммунистическим названием.
Люди эпохи первобытно-общинного коммунизма, как показывает современная этнография и археология, обладали и обладают очень низким и потому очень ровным уровнем развития способностей и навыков, поэтому тысячелетиями в их отношениях превалируют узы кровного братства, простейших форм корпоративности и минимум конкурентности, а тем более, вражды.
Но зрелое классовое общество сознательно делает все, что может, чтобы ОПУСТИТЬ уровень интеллектуального развития большей части демоса, или удержать его на уровне персонажей «Дома-2» и «Камедиклаба». В результате класс неимущих и малоимущих консервируется как класс двуногих прямоходящих, практически неспособных мыслить за пределами I, в крайнем случае, II уровня ЕГЭ. Подавляющее большинство рыночного демоса, тем более пролетарии развитых стран, совершенно не способны самостоятельно сформулировать научно обоснованную стратегию достижения своих собственных интересов. Потому-то на протяжении всей истории классового общества, образованные классы, демократично или теократично, но жестко, водили и водят демос за нос «сорок лет по пустыне».
При наличии перманентно зрелого объективного фактора социальной революции, в той или иной стране, время от времени, созревает субъективный фактор, т.е., как минимум, формируется авторитетная, достаточно образованная личность, обладающая высоким уровнем развития совести, выдающимися организаторскими способностями, необходимыми для создания политической партии эксплуатируемого класса, т.е. партии пролетариата и, с её помощью, организации иного, рабочего класса, способного отстранить от политической власти класс предпринимателей.
Но революции делаются не теми массами, которые лишь доверяют вождям, а тем классом, который ПОНИМАЕТ своих вождей потому ещё, что вожди искренне хотят этого и на это работают.
Именно потому, что никакой механической синхронности в созревании объективных и субъективных факторов революции в условиях рыночной экономики быть не может, именно потому, что душой капитализма является неравномерный, рваный характер развития всего и вся, коммунистическая теория еще в 1847 году возвестила наступление не одноактного импульса, а ЭРЫ революций и контрреволюций, которая открылась в 1871 году Парижской Коммуной, продолжилась в 1905 и 1917 в России, но, которая, по мнению Ленина, «может растянуться и на столетия», прежде всего, в связи со стойкостью невежества в массовом сознании, сдобренного мелкобуржуазностью.
В эту эпоху каждый скачок в движении того или иного народа по пути к коммунизму был и будет связан с деятельностью ИНТЕЛЛЕКТУАЛОВ: Ленин, Сталин, Дзержинский, Калинин, Киров, Фрунзе в России; Мао Цзэдун в Китае; Хо Ши Мин во Вьетнаме; Ким Ир Сен в Корее; Махатма Ганди и Джавахарлал Неру в Индии; Хосе Марти, Фидель Кастро на Кубе; Нельсон Мандела в ЮАР; Уго Чавес в Венесуэле и т.д.
Многие сегодня не понимают, что одноактная всемирная социальная революция есть всего лишь предпочтительная теоретическая модель наиболее желательного развития событий. Но даже в Манифесте, при добросовестном прочтении, легко найти утверждение о возможности революции не во всех, а лишь в развитых капиталистических странах. Ленинская теория и практика доказали, что коммунистическая революция способна пройти достаточно далеко вперед в деле социального прогресса даже «в одной, отдельно взятой, стране», оказывая на ход всей истории человечества неизгладимое воздействие.
Однако не только революция, но и каждая контрреволюция этой эпохи связана с именем того или иного по-своему начитанного «герострата»: Муссолини в Италии; Франко в Испании; Гитлер в Германии; Пиночет в Чили; Сахаров, Солженицын, Лихачев, Андропов, Горбачев, Яковлев, Ельцин, Гайдар, Чубайс, Немцов, Собчак... в России.
Иначе говоря, контрреволюция не делается личностью, но каждая оргия контрреволюции провоцируется конкретными моральными уродами с конкретными именами.
«Серые кардиналы» и члены «мирового правительства», члены «Всемирного совета предпринимателей», олигархи, сами по себе, весьма бесцветные личности. Это, как правило, «мидасы с ослиными ушами», снедаемые жадностью, манией величия, мизантропией. Отсюда их тяга к самоутверждению по Фрейду при помощи яхт, что на 10 метров длиннее королевской или десятитонных «легковых» автомобилей с танковыми двигателями и т.д. Как всяким мелким, презираемым, бездарным людишкам, в политике им приходится действовать исподтишка, при помощи купленных лиц, «козлов отпущения», карманных президентов и премьер-министров. Для реализации своих мелкомстительных планов им необходим исполнитель: раболепная, но внешне импозантная личность, падкая на атрибуты власти, поклонение толпы, способная взбаламутить и толкнуть на погромное неистовство мюнхенских любителей пива, Манежную площадь, Майдан, Тахрир, Болотную площадь…
Но, несмотря на то, что стать слугой олигарха, т.е. антикоммунистом, неизмеримо легче, чем коммунистом, диссиденты десятилетиями безуспешно пытались поднять народы СССР на контрреволюцию, получая огромное количество долларов, в том числе, и через нобелевский комитет. Но все было безрезультатно. Внешняя и содержательная убогость реальных диссидентов (что Солженицын, что Боннэр, что Алексеева, что Щаранский) вызывала у большинства мыслящих людей брезгливость, пока не появился Ельцин, который, на одних оказывал влияние своей харизмой, т.е. ростом, весом, трубным гласом, пробором, честным и неподкупным цветом глаз, на других, просто харей, изрытой отпечатками уголовно наказуемых пороков. Ельцинского шарма «невинно пострадавшего за правду» хватило на несколько августовских дней 1991 года, но, через короткий промежуток времени, ВСЕ узрели, что это просто скоморох, смешнее всех скоморохов, когда-либо вступавших в пределы Кремля, самая смехотворная из «Кукол» Шендеровича, за спиной которой можно было делать, кому угодно, что угодно.
Для совершения же коммунистической революции противопоказаны и харизмы, и способности «джокера». Более того, для неё недостаточна даже высокая степень искренней готовности вождя на самопожертвование. Именно в связи с нехваткой политической образованности ничего не вышло у Анпилова, собиравшего стотысячные митинги и, точно так, ничего не получится у Удальцова, сколько бы митингующих он не собирал на проспекте Сахарова. Массы сегодня стекаются на площади, движимые собственными, индивидуальными интересами, в некоторой степени, подталкиваемые провокациями частных СМИ, собственной личной ненавистью к режиму, но, прослушав современных вождей, пока делают вывод: «За такими вождями мы не пойдем. Не за такими вождями следует идти и рисковать жизнью».
Именно поэтому за последнее десятилетие ни одной из партий, в том числе и РКРП, не удалось собрать даже 50 000 подписей. Режим оказался настолько сострадательным к неудачникам, что, пока, разрешил всем желающим создавать партии в 500 членов. Не исключено, что и оперативная группа идеологов РКСМ(б) поспешила со своей программой, пока режим не передумал.
Для коммунистической революции абсолютно недостаточно порыва масс, их «красногвардейской атаки на капитал». В революции коммунистического типа все решает творческое, просвещенное, осознанное участие класса пролетариев умственного и физического труда в реализации бескомпромиссного, по степени своей научности, проекта.
В научном мироосмыслении НЕТ места компромиссам: или положения стратегии полностью соответствуют объективной действительности, подтверждаются всей общественной практикой, или это вовсе не наука и не стратегия.
Попутно следует заметить, что сообщество дипломированных людей вовсе не равно понятию научный мир. Полноценный ученый, подтверждающий свои познания на практике, совершенно не нуждается ни в бюрократической (нобелевской), ни в демократической процедуре утверждения своего открытия, тем более, тайным голосованием. Он не нуждается и в выяснении того, что думает по этому поводу большинство некомпетентных сторонних наблюдателей, т.е. журналистов.
Проникая в сущность все более высоких порядков, приближаясь к абсолютным истинам, носитель научного мироосмысления не может не становиться все более категоричным, а его выводы инвариантными и потому бескомпромиссными, отнюдь не из-за плохого характера большевиков, как это стараются представить демократические литераторы.
Однако бескомпромиссность и однозначность научных истин не исключает компромиссов между ИНДИВИДАМИ, большая часть из которых, в силу исторических причин, не владеет научными знаниями, а руководствуется добросовестными заблуждениями. В этом случае необходимо ВРЕМЯ, порой, целая ЭПОХА, для переучивания большинства добросовестно заблуждающихся, для привнесения в их сознание научно обоснованных истин.
Но, чтобы воспитывать массы, сам воспитатель должен быть воспитан.
Будучи усвоенными, научные истины превращаются в бескомпромиссные установки к действию и вождей, и прозревших масс, превращающихся, силой знаний, не только в непреодолимую политическую силу, но и во всемогущую СОЗИДАТЕЛЬНУЮ силу, поскольку организованные, убежденные пролетарские массы уже в самом начале пути отлично представляют, во имя чего они ввязались в борьбу.
Во всех «цветных» и «арабских» революциях современности массы не имели, не имеют и не могут иметь ни малейшего научно обоснованного представления о том, каким кошмаром, в недалеком будущем, обернется для них и их детей «победа» отцов на Майдане, в Тбилиси, в Багдаде, на Тахрире, в Триполи, Бенгази и Дамаске.
В большинстве исторических случаев, господствующие классы использовали добросовестное заблуждение масс, направляя их энергию по ложному пути. Поэтому, как в случае голландской, английской, французской, первой и второй русских буржуазных демократических революций, в ходе «перестройки» в СССР, в сознание добросовестно заблуждающихся масс были внесены лозунги, ложность которых определялась отсутствием в этих лозунгах, прежде всего, КОНЕЧНЫХ ЦЕЛЕЙ организаторов этих «революций». Массам предлагались лишь лозунги свержения, но абсолютно исключались конструктивные стратегические предложения. Массы свергали королей, царей, ЦК КПСС и… превращались в легкую добычу олигархов или наперсточников различных масштабов.
Трагикомично то, что уже к концу 1991 года значительное количество тех, кто в августе 1991 защищал, по простоте душевной, «белый дом», превратились в активистов анпиловских демонстраций против повышения цен, роста безработицы, терроризма, остервенело скандируя: «Банду Ельцина под суд».
Любая демократическая, тем более, рыночная революция может совершаться без какого-либо участия науки, вопреки предписаниям науки, самыми невежественными массами.
Коммунистическая революция есть синоним научно обоснованного и организованного прогресса, подобного тому, что был совершен в химии созданием периодической системы элементов Менделеевым. Не произойдя в сознании отдельного человека и масс, революция не может произойти на практике. Любая человеческая практика есть продукт сознания, той или иной полноты отражения действительности.
Поэтому, в идеале, партия научного мировоззрения не может развиваться на принципах демократизма, даже централистского, поскольку истина в науке устанавливается не голосованием, а добросовестностью, т.е. точностью и бескомпромиссностью научного исследования и способностью масс усваивать, творчески перерабатывать, а не только запоминать формулировки истин.
Однако реалии начала ХХ века, с точки зрения качества кадрового состава социал-демократического движения России, не позволяли, на первых порах, вносить в Устав РСДРП строгие требования к членам партии, которая только-только учреждалась. Как показала практика, во-первых, большинство участников социал-демократического движения не понимали значения и потому боялись слова «коммунизм», предпочитая его не употреблять и, во-вторых, как стало ясно в ходе раскола российской социал-демократии на большевиков и меньшевиков, все лидеры меньшевистского крыла, даже Плеханов, не вполне владели диаматикой или, иначе говоря, не обладали методологией научного мышления вообще, хотя пересказать кое-что из Гегеля могли, правда, не проникая в суть сказанного. Поэтому и Ленину пришлось дважды изучать диалектику. В молодости, по трудам Плеханова, а в зрелом возрасте, еще раз, но по трудам самих Гегеля и Маркса на языке оригиналов, чтобы не повторить плехановских ошибок и непростительных упрощений в ходе практической реализации задач революции.
Строго говоря, все меньшевистское крыло партии страдало не только недообразованностью, но и двурушничеством, и в пролетарскую революцию они шли, во-первых, как показала дальнейшая практика, за карьерой, поскольку в сословной России политическая карьера была для них вообще недосягаемой мечтой, во-вторых, ради демократического рыночного социализма, не думая о коммунизме всерьез.
Этот исторический недуг «чистого» социал-демократического движения, взращенного рыночно-монархической культуркой, Ленин отчетливо видел и, приобретя бесспорный и беспрецедентный авторитет в среде определенной части активистов рабочего движения России, разработал компромиссный вариант Устава, в котором, необходимая для победы научно обоснованная исполнительская дисциплина централизма, предусматривала отдушину для удовлетворения болезненной потребности в вождизме и пустословии будущих меньшевиков, т.е. демократизм. Эта уловка и называлась демократическим централизмом.
Ленин надеялся, что ему удастся, за счет утверждения централизма, частично нейтрализовать тлетворное влияние ритуалов и механизмов разложения, присущих институту рыночной демократии, перенесенных на почву внутрипартийной жизни. Этот прием полностью оправдал себя в момент учреждения партии, но создал впоследствии немало трудностей во внутрипартийной жизни, вплоть до полного развала КПСС.
Если бы Ленин до съезда сообщил всем руководителям социал-демократических организаций России, что он будет, в течение длительного времени, фактически ЕДИНОЛИЧНО управлять всей партией, а через неё, и всем пролетарским движением России, то, естественно, ни польские, ни литовские, ни еврейские, ни грузинские социал-демократы на съезд просто не поехали бы. Но тщеславие, самоуверенность, примитивность мышления поклонников безбрежного демократизма в партии, правильно оцененные диаматическим мышлением Ленина в их противоречивости, сыграли одномоментно свою положительную историческую роль. Разрозненные кружки, самим фактом прибытия на съезд, «де юре» объединились.
Сегодня никто уже не спорит, был ли Ленин вождем объективно, и удерживал ли он эту позицию на протяжении всей своей политической жизни не голосованием, а мудростью, обеспечив грандиозный успех большевистской партии в России и огромное влияние на весь мир. Будь у некоторых его современников побольше знаний диаматики, революционной искренности, поменьше националистических пережитков и чванства, то они легко заметили бы насколько глубока и содержательна «Искра», как мудро в ней освещаются все самые сложные и злободневные проблемы, как много ещё может эта газета под руководством Ленина дать рабочему движению России. Нет, меньшевики голосованием удалили Ленина с поста главного редактора и назначили на место Ленина другого главного редактора. Такова анекдотическая сила демократического централизма!
В истории уже был подобный идиотский случай, когда издатель пригрозил Марксу, что, если тот вовремя не сдаст в набор «Капитал», то издатель поручит эту работу другому автору.
А что случилось с «Искрой» при новом редакторе? Она стала бессодержательной, а потому быстро утратила, какое бы то ни было, влияние на читателей. И только те газеты, в которых работал Ленин, приобретали реальный авторитет в среде зрелых пролетариев и интеллигентов с развитой совестью.
Продолжение следует
Валерий ПОДГУЗОВ
Источник
|
