По замыслу «прорабов перестройки», не хотевших возвращения к «узкоклассовому» подходу, Советы должны были стать общенациональными представительными учреждениями, избираемыми в территориальных избирательных округах. Об этом свидетельствовал утвержденный в 1988 г. проект политической реформы. Была избрана формула «Советы + Съезд народных депутатов», что по сути своей означало сочетание советской формы власти с учредительным представительным учреждением, избираемым на основе свободных, прямых, альтернативных выборов по мажоритарному принципу.
Советы помимо того, что были демократическими органами власти трудящихся масс, в отличие от буржуазного парламентаризма осуществляли свою деятельность на непрофессиональной основе (народный депутат не получал зарплату). Следовательно, в условиях выборов, они были незащищены от проникновения случайных, некомпетентных и даже чуждых социализму элементов. Этот объективный недостаток всех представительных институтов компенсируется в буржуазном обществе кадровыми политическими партиями и исполнительным аппаратом. В условиях социалистического строительства – руководящей ролью коммунистической партии. В период перестройки разгром партийных кадров продолжался вплоть до последнего дня существования КПСС. «Генеральный курс» развития страны может обеспечить правящая партия. Выборные органы власти именно в силу широкой представительности, и, следовательно, демократичности, такую функцию выполнить не могут. Фактически переизбыток демократичности – это становление некомпетентности. Представительный характер этих органов предполагает ту или иную степень социальной неоднородности депутатского корпуса, а значит, борьбу и согласование разных, противоречивых, а то и противоположных интересов. Чем больше количественно этот орган и качественно разнороден, тем менее управляем. А значит, объективно возрастает роль профессиональных исполнительных органов, т.е. той самой демонизированной перестройщиками "командно-административной системы”, а на самом деле обычного административно-распорядительного аппарата, без которого не обходится ни одно современное общество, не обойдется и социалистическое государство на этапе перехода от капитализма к коммунизму. Суть дела лишь в том, кто реально владеет этим управленческим аппаратом, чьим интересам он поставлен на службу, насколько профессионально он проводит политику тех или иных классов общества.
Если марксизм провозглашает право возведенной в закон волей экономически господствующего класса, авторы и идеологи перестройки на место воли класса пытались поставить волю функционера, чиновника, то есть простого исполнителя, профессионального управленца. На фоне изначально непрофессиональных представительных органов это усугубляло тенденцию депрофессионализации всей системы власти и управления, что можно тоже считать одной из причин краха советской политической системы.
Такого рода органы власти, подобные Съезду народных депутатов СССР, никогда в истории долго не существовали. Обычно их функции сводились к учредительным. Да и в проектах реформаторов этот орган рассматривался только на переходный период. «У съезда есть задача-минимум и задача-максимум, – считал один из активных деятелей перестройки Г.Попов. – Задача-минимум: стать фактором мощного давления (и контроля) за реализуемым ныне аппаратным вариантом перестройки. А программа-максимум: стать исходным пунктом перехода к демократическому варианту перестройки, когда ее главным действующим лицом становится народ, который будет задавать аппарату и установки и темп перестройки. Как бы ни был важен съезд – запомним, это только этап». В своих мемуарах М.Горбачев прямо говорит о цели создаваемой структуры власти: «Речь шла о своего рода учредительном собрании, призванном создать новый государственный порядок».
Одновременно внутри самих Советов внедрялись принципы разделения властей на законодательную и исполнительную: создавался пост председателя совета, а члены исполнительных органов не могли становиться депутатами. После введения института Президента СССР марте 1990 г. в партийных документах появилось даже понятие – «президентская республика советского типа». Верховный Совет СССР становился отчасти профессиональным органом: во-первых, постоянно действующим, а, во-вторых, с возможной ежегодной ротацией до 20% депутатов.
Дискуссии возникли по вопросу о возможности избрания на пост председателя совета первых секретарей партийных комитетов. Поначалу именно так выглядела схема преобразований. Так, в ходе первых сессий Советов республик, краев и областей в 1990 г. их председателями были избраны 52 первых секретаря соответствующих партийных комитетов. Горбачев готовил эту схему и под себя: по свидетельству А.Черняева, уже в январе 1988 г. Горбачев говорил ему о своем намерении стать «президентом-генсеком».
Горбачеву было важно, чтобы первые секретари избирались как бы «всенародно», что позволяло работоспособные партийные кадры оторвать от партийных комитетов, противопоставить их этим аппаратам. Ведь первому секретарю в таком случае приходилось бы разрываться между партийной работой и руководством в весьма неоднородном по своему составу и политически представительном органе. Как отмечалось в одном перестроечном издании, «мандат партийного руководителя, который ему вручают коммунисты, каждый раз как бы проверяется и подтверждается представителями народа на всех ступенях системы Советов».
Но в таком случае ему бы приходилось постоянно делать выбор между необходимостью согласования, поиска компромиссов среди депутатов и проведением четкой партийной линии в нем. Фактически партийный лидер оказывался под влиянием беспартийной массы, ибо в условиях внутрипартийной борьбы формальная принадлежность депутатов к партии уже не играла бы особой роли. Тем более переданная Советам вся полнота власти уже не мешала им избрать председателем совета не коммуниста или вообще ликвидировать этот пост. Результат был один и тот же: отлучение партии от руководства советской властью.
Итальянский исследователь Д.Кьеза так передает настроение, которое волновало тогда многих партийных работников: «Если бы первый секретарь партийной организации был забаллотирован на всеобщих выборах? Тогда речь шла бы о недоверии граждан представителю партии, который уже по определению осуществляет руководящую и направляющую роль в обществе. И возник бы вопрос о целесообразности его пребывания на посту главы партийной организации. Таким образом… принцип совмещения постов может поставить кадры партаппарата в трудное положение испытуемых, о котором избиратели имеют полное право судить».
В своих воспоминаниях бывший руководитель московской парторганизации Ю. А. Прокофьев размышляет по поводу дискуссии вокруг совмещения должностей руководителей парторганизаций и советов: «Возник вопрос: а где же тогда демократия? А если население не изберет партийного руководителя в Советы? На что Горбачев ответил: «Тогда из коммунистов — членов Советов должен избираться секретарь горкома или райкома». Получалось, что партия должна идти за Советами!
…Зачем Горбачеву это было нужно, до сих пор остается непонятным. Думаю, он, как предусмотрительный политик, таким образом нейтрализовал оппозицию из секретарей областных и краевых комитетов партии, которые фактически лишались властных полномочий в своих регионах, заверив их, что они обязательно будут избраны председателями Советов.
Но когда в 1989 году прошли первые выборы и значительная часть секретарей партийных комитетов вообще не попала в состав выборных органов, Горбачев выступил с другим тезисом: «Народ сам знает, кого избирать, и провалились те люди, которые этого заслужили».
Вопрос о совмещении постов руководителей советских органов и партийных комитетов отпал сам собой после отмена 6-ой статьи Конституции. Инициативу в частности проявил и Председатель Верховного Совета СССР А. И. Лукьянов: «Естественно, что загрузка большой государственной работой, причем работой с депутатами различной политической ориентации, поставила передо мной вопрос о возможности оставаться в составе руководящих партийных органов, – пишет он в своих мемуарах. – Поэтому, когда в июле 1990 года XXVIII съездом КПСС я был снова избран членом Центрального Комитета партии, мы с Н.И. Рыжковым поставили перед первым, после съезда, Пленумом ЦК вопрос о нецелесообразности избирать нас в состав Политбюро. Пленум поддержал это мнение. Изменение статьи 6 Конституции СССР о новой роли Коммунистической партии с необходимостью предопределило этот наш шаг».
При оценке результатов выборов высшее политическое руководство страны абсолютизировало то обстоятельство, что среди избранных депутатов большинство составляли коммунисты. Это породило иллюзию успеха и упрочения положения партии как правящей. «Итоги выборов подтвердили приверженность нашего народа делу перестройки, подтвердили поддержку политики партии, направленной на перестройку. Об этом говорят и, так сказать, формальные итоги выборов, в том числе тот факт, что коммунистов среди кандидатов в депутаты и среди избранных народных депутатов оказалось значительно больше, чем на предыдущих выборах», – отмечал член Политбюро ЦК КПСС В. А. Медведев.
Однако выборы продемонстрировали и оборотную сторону медали: падение партийной дисциплины, как в общем, так и вследствие противостояния кандидатов друг другу во время предвыборной кампании. С мест поступали сигналы о разобщенности действий партийных организаций, замыкавшихся на узкотерриториальных интересах в пределах избирательного округа. Победившие кандидаты сразу стали противопоставлять себя партийному аппарату, отвергать попытки проинструктировать их в республиканских ЦК и обкомах партии. Партийная фракция КПСС среди народных депутатов так и не была создана. Даже среди народных депутатов СССР, избранных от КПСС на Пленуме ЦК партии, треть не вошло в депутатскую группу коммунистов.
Впрочем, судя по воспоминаниям М. Горбачева, ее первоначально и не стремились создавать. Предполагалось, что деятельность народных депутатов-коммунистов не должна сводиться к проведению линии ЦК и Политбюро. В своих мемуарах бывший руководитель московской парторганизации Ю. А. Прокофьев вспоминал о разговоре с членом Политбюро ЦК Зайковым накануне выборов народных депутатов СССР. «Не могу понять, – говорил Прокофьев. – Раньше все вопросы решал ЦК партии: готовил предложения, проекты законов, а Верховный Совет только их рассматривал, одобрял или не одобрял. Теперь Верховный Совет будет работать на постоянной основе, а ЦК — нет. Значит, депутаты Верховного Совета станут разрабатывать проекты законодательных актов, выносить их на съезды народных избранников. Как сложатся взаимоотношения между ЦК и Верховным Советом?» Зайков отвечал, что на Политбюро это не обсуждалось. А Горбачев очень нервно реагировал на такие вопросы.
Только в 1991 г. начали предприниматься попытки по объединению остававшихся еще на тот момент в партии депутатов в партийные группы (фракции коммунистов) в советах народных депутатов. Так, рассматривая вопрос о кадрах советов 10 апреля 1991 г., Секретариат ЦК КПСС предлагал покончить с практикой, когда кандидаты-коммунисты соперничают друг с другом на выборах, поддерживать общими усилиями парторганизаций одного кандидата, переходить к утверждению парламентской дисциплины для членов КПСС «при голосовании важных вопросов», рассматривать парламентскую деятельность как часть партийной работы.
Особенностью советов в период перестройки стало то обстоятельство, что, имея абсолютное большинство в них, компартия стремительно утрачивала контроль над ними. Между ними и партией начинается политическое противостояние. Происходит открытое политическое и социальное расслоение коммунистов и депутатов, причем, судя по тому, что советы чуть дольше пережили партию, расслоение и противоборство в последней шло более быстрыми темпами.
В КПСС, как в свое время (слишком поздно) стало понятно реформаторам, была не одна партия. Партия недооценила мощное антикоммунистическое крыло в своих рядах. Так помощник М. Горбачева А. Черняев признавался: «Я жил все-таки в основном по законам российской интеллигенции. Никогда у меня не было ненависти к «белогвардейщине», никогда я никого, включая Троцкого, не считал «врагом народа», никогда не восхищался Сталиным и всегда фиксировал для себя его духовное убожество, никогда не исповедовал официальный, т.е. сталинский марксизм-ленинизм».
Партии самой предстояло пройти процесс размежевания, покуда из нее не выделились силы, способные заменить ее в качестве правящей партии. КПСС по большому счету, на определенном этапе перестала рассматриваться реформаторами правящей (вопреки всему, что объявлялось публично). М. Горбачев говорил: «Даже если мы сумеем завоевать на выборах большинство — а мы можем и должны действовать, чтобы завоевать большинство и сохранить свое положение правящей партии, — даже в этом случае целесообразно идти на сотрудничество с беспартийными депутатами, представителями других, признанных по закону политических течений, искренне озабоченных судьбой страны. Покончить с сектантскими настроениями, навсегда вытравить их из сознания партработников и всех коммунистов».
Партии предлагалось идти на поводу у беспартийного избирателя, в условиях альтернативности делать ставку на наиболее популярных у избирателей кандидатов, на тех, кто имеет большую вероятность получить их поддержку. Партийность (понимаемая не формально, с точки зрения принадлежности к партии) кандидата при этом всячески затушевывалась ссылками на «честность», «конструктивность» предпочтительного кандидата. Достаточно было «оказаться на виду», проявляя ту или иную форму активности, продемонстрировать «активную жизненную позицию», чтобы уже претендовать на поддержку партийными органами. «Смысл избирательных кампаний – выбор действительно лучших, наиболее подготовленных для государственного управления людей, – было записано в постановлении апрельского (1991 г.) объединенного Пленума ЦК и ЦКК КПСС «О работе коммунистов в Советах народных депутатов». – КПСС из этого и исходит, выдвигая своих кандидатов и поддерживая других».
В соответствии с логикой парламентаризации советов следовал отказ от базового принципа их избрания – по производственным единицам, в трудовых коллективах. Понятно, что сам по себе этот принцип автоматически не гарантировал для партии поддержания правящего положения на всех этапах социалистического строительства. Без руководства со стороны партии, регулирующей социально-классовый состав советов и определенное соотношение между партийными и беспартийными депутатами, такие выборы не могли дать партии гарантии на все времена реализовывать свой генеральный курс. Для реализации этого курса, советы должны были быть коммунистическими по духу, а не по численности рабочих и крестьян. Что означало бы научно выверенную линию партийного руководства коммунистическим строительством. Система выборов по производственным единицам обеспечивала представительство пролетариата в выборных органах, но только руководство и контроль партии за их деятельностью могло способствовать реализации общепартийного коммунистически выдержанного курса. Но пораженная сама оппортунизмом и ликвидаторством КПСС сознательно утрачивала свое положение правящей партии, сдавала Советы наступающей мелкобуржуазной стихии.
Правда, после того, как в порядке эксперимента в РСФСР в двух районах Москвы и в некоторых городах других союзных республик были проведены выборы по производственным округам, в Конституцию СССР были внесены изменения. В нее записали выборы не по территориальным, а по избирательным округам, то есть допускались как территориальный, так и производственный принцип выборов. Однако отношение к нему со стороны реформаторской команды оставалось противоречивым. В своих мемуарах Е. Лигачев рассказал, как во время одной встречи с рабочими в Ленинграде М. С. Горбачев высказался в поддержку выборов по производственным округам. И в то же время эта позиция потонула в дискуссиях, развернувшихся в СМИ сразу после этого выступления. «Горбачев больше ни разу публично не высказывался в поддержку ленинградского предложения», – писал Егор Кузьмич.
Таким образом, при выдвижении и избрании в органы власти уже не имели значения ни социальная принадлежность, ни партийность кандидата, ни то, способен он или нет «лучше» других кандидатов провести единую линию партии. Никакой единой линии в это время уже не было, а политика партии складывалась из уступок и компромиссов, фиксирующих только на время определенный этап в борьбе за власть.
При этом, несмотря на всю противоречивость воззрений реформаторов, линия утверждения парламентаризма в общем выдерживалась. Шаг за шагом шел процесс по превращению КПСС в партию парламентского типа. Вопреки пониманию природы советской власти как непарламентской в августе 1990 г. О. Шенин, В. Купцов, Ю. Манаенков, А. Лукьянов направили в ЦК записку, в которой призывали депутатов – членов КПСС в соответствии с решениями XXVIII съезда «определиться в своей позиции» и «поначалу на принципах добровольности» объединиться в партийные группы (фракции коммунистов). По их убеждению «фракционная», то есть наряду с другими «фракциями», деятельность коммунистов поможет обеспечить «положение КПСС как авангардной силы общества и правящей партии».
В отношении тех коммунистов, которые не войдут во фракцию или будут оппонировать ее генеральной линии, авторы записки предлагали применять «меры партийного воздействия». Разработанный проект примерного положения о партийной группе (фракции коммунистов) в Советах следовало направить на места, чтобы внести изменения в регламенты соответствующих Советов народных депутатов, предусматривающие права всех фракций. Возглавлять на постоянной профессиональной основе работу фракции в Верховном Совете должен был один из секретарей ЦК или членов Политбюро. Всю работу предполагалось завершить к 1991 г.
Секретариат ЦК постоянно отслеживал эту работу. Так, в его постановлении от 5 декабря 1990 г. Г. Янаеву совместно с сопредседателями депутатской группы коммунистов Верховного Совета давалось поручение активизировать работу по созданию партийной группы четвертого Съезда народных депутатов СССР.
Так давал о себе знать противоречивый механизм избрания народных избранников: несмотря на подавляющий перевес коммунистов в депутатском корпусе, фрагментация депутатского корпуса только углублялась. Даже депутатские «сотки», избранные от общественных организаций, раздробились, перемешались между собой. Нужно было решать: или взаимодействие партийных органов с депутатами – коммунистами и далее будет происходить стихийно, неорганизованно, от случая к случаю, подчиняясь сиюминутным влияниям и переменам настроений депутатов, или все-таки следует пытаться выстроить более менее стройную и эффективную систему взаимодействия коммунистов-депутатов со своей партией и систему партийного контроля над их деятельностью. Но последнее было бы осуществимо, если бы процесс фрагментации не захватил саму партию.
Поскольку депутаты сталкивались с профессиональными затруднениями при разработке законопроектов, подготовке их к рассмотрению и принятию, постольку такие функции зачастую приходилось брать на себя аппарату ЦК партии. Так, отделы ЦК по рекомендациям ЦК компартий союзных республик и Президиумов Верховного Совета Союзных республик вырабатывали предложения по составу депутатов, рекомендуемых для избрания в Верховный Совет СССР, при необходимости проводили индивидуальные беседы с коммунистами, участие которых в работе Верховного Совета целесообразно было бы сохранить. Известно, что на четвертый съезд народных депутатов СССР планировалось пригласить членов ЦК, первых секретарей ЦК союзных республик, краевых, областных комитетов, не являвшихся народными депутатами
Отделы ЦК готовили рекомендации партийным руководителям всех уровней, касающиеся работы с депутатами в период Съездов народных депутатов. Периодически председатель Верховного совета СССР А. Лукьянов присылал в ЦК сообщения, отчеты или иные документы, касающиеся разных вопросов деятельности депутатов. Известно, что отделы ЦК готовили группы выступающих депутатов по соответствующим вопросам повестки на сессиях Верховного Совета СССР, разъяснения и материалы для народных депутатов по вопросам, вносимым на рассмотрение сессий, по проектам законов. По всей видимости, по мере того, как менялась структура аппарата ЦК, проблемы партийной дисциплины и координации деятельности депутатов-коммунистов снова обострялись. Поэтому на одном из партийных собраний депутатов Верховного Совета СССР в мае 1991г. обсуждалась идея выработки к следующим выборам закона о выборах по партийным спискам.
Мы располагаем постановлением совместного партийного собрания депутатской группы коммунистов Верховного Совета СССР и партийной организации Верховного Совета СССР от 27 мая 1991 г. по итогам апрельского (1991 г.) пленума ЦК и ЦКК КПСС. Предлагалось создать в ЦК творческие группы по разработке предложений к законопроектам. Появление такого пункта в постановлении свидетельствует о профессиональных трудностях депутатов – коммунистов, неэффективном взаимодействии с ЦК в законотворческой деятельности. Само появление такого пункта на третьем году деятельности советского парламента доказывает полную утрату КПСС роли правящей партии и независимое от решений центральных партийных органов функционирование Верховного Совета. И в то же время демонстрировало острую потребность последнего в системе научного обеспечения законотворческой деятельности. Эту работу по инерции какое-то время мог выполнять работающий на профессиональной основе аппарат партии.
Хотя разработка законопроектов и перемещается в комитеты Верховного Совета, по всей видимости, депутатов-коммунистов этот факт не удовлетворяет, и они не хотели терять связь с партийными органами. Далее в рассматриваемом нами постановлении партийного собрания депутатов говорится: «партбюро партийной организации Верховного Совета совместно с сопредседателями депутатской группы коммунистов и координаторами по комитетам и комиссиям образовать партийные группы в комитетах и комиссиях Верховного Совета, избрать координаторов территориальных групп по союзным и автономным республикам для организации работы с депутатами-коммунистами».
Таким образом, только в последние месяцы существования КПСС более-менее вырисовывались контуры системы взаимоотношении партии и парламента через структуру: депутатская группа коммунистов – партийная организация Верховного Совета – партийные группы в комитетах и комиссиях – территориальные группы по союзным и автономным республикам.
В сентябре 1990 г. В. Фалин предложил обратиться к опыту стран, «где парламентско-политические структуры достаточно опробованы временем, где партийные фракции не просто исполняют волю соответствующих партийных инстанций, но, как правило, сами активно формируют партийную политику». В. Фалин предложил создать третий центральный (после съезда и ЦК) орган партии, «который помогал бы превращать политику КПСС в государственную политику». По мнению В. Фалина, «ни один сколько-нибудь важный вопрос (проект) не должен выноситься на пленум без предварительного проговора руководства партии с депутатами-коммунистами». На этих предложениях заместитель генерального секретаря В. Ивашко после того, как М. Горбачев переадресовал ему письмо В. Фалина, оставил резолюцию: «По ряду параметров предложения тов. Фалина уже реализованы, по другим находятся в работе».
Таким образом, В. Фалин выступил за наделение депутатов-коммунистов правом голоса на Пленумах ЦК. Правда, он говорил лишь о «проговоре», а, следовательно, право конечного решения он, судя по всему, оставлял все-таки за ЦК, а не за партийной фракцией. Но так было недалеко до положения, при котором вся деятельность партии подчиняется нуждам фракционной работы в парламенте. Надо иметь в виду, что депутаты, особенно работающие на постоянной основе, получают в свое распоряжение немалые политические, финансовые и организационные ресурсы. Это может быть высокая зарплата, штат помощников, транспорт, связь, доступ к СМИ. В условиях многопартийности для партий важной проблемой становятся источники финансирования. Поэтому партии объективно приходится более активно бороться за места в парламенте, что может дать приток в партию новых людей, а за ними и денег. Депутаты могут придти к выводу, о том что, раз партийные организации зачастую кадрово, организационно, финансово зависимы от фракций, то фракция важнее партийной организации, законодательная деятельность важнее партийной работы, план работы над законопроектами важнее общепартийной программы, регламент работы парламента важнее устава партии.
Партия начинает рассматриваться как лифт для карьеристов, а то и просто случайных людей, что порождает склонность к соглашательству (а парламентская работа предполагает постоянный поиск компромиссов, доходящий до политического, а то и коммерческого торга), к снижению требований к партийному поведению кандидата и депутата, одним словом, противопоставляет фракцию партии. В. И. Ленин, как известно, требовал тройного контроля над парламентариями: это, «во-первых, общепартийный контроль над всеми членами партии; во-вторых, особый контроль тех местных организаций, которые должны выставить кандидатов в парламент; в третьих специальный контроль ЦК партии, который стоя выше местных влияний и местных особенностей, должен заботиться о выставлении лишь таких кандидатов в парламент, которые удовлетворяют общепартийным и общеполитическим требованиям».
Таким образом, шаг за шагом шел процесс парламентаризации КПСС, с одной стороны, превращения Советов из органов, представляющих «единый блок трудящихся и коммунистов», в многопартийный парламент, с другой стороны. Начавшись в СССР по инициативе КПСС, эти процессы продолжились уже после их крушения.
Решающий шаг по превращению КПСС в парламентскую партию был сделан 3 июня 1991 г., когда Политбюро ЦК КПСС приняло постановление «О работе коммунистов в Советах народных депутатов». До полной ликвидации КПСС оставалось меньше трех месяцев. Постановление Политбюро ЦК КПСС 3 июня 1991 г. «О работе коммунистов в Советах народных депутатов» призывало «всемерно способствовать становлению Советов, которые могли бы эффективно осуществлять власть в интересах большинства». Перед партийными организациями ставилась задача овладевать методами парламентской деятельности, рассматривать ее «как одну из важнейших форм реализации политической функции КПСС». Все внимание переключалось на профессионализацию парламентской деятельности партии. Секретарям партийным комитетов, избранным руководителями партийных групп (фракций коммунистов) было предложено сосредоточиться на этой работе как основной. Постоянной общественно-политической комиссии ЦК КПСС рекомендовано переориентировать свою работу в направлении парламентской деятельности и правовой политики. Система идейно-теоретической подготовки для обучения депутатов – членов КПСС и план научно-исследовательских работ научных институтов КПСС подчинялись задачам и проблемам государственного строительства и парламентской деятельности партии.
Вместе с тем отказа от понятия «партия авангардного типа» не произошло. В постановлении объединенного пленума ЦК КПСС и ЦКК КПСС «О работе коммунистов в Советах народных депутатов» от 25 апреля 1991 г. было записано: «Парламентская деятельность должна увязываться и сочетаться организаторской и политической работой в трудовых коллективах, по месту жительства, во всех сферах жизни общества». Однако сосредоточение внимания на парламентской деятельности ни на йоту не сближала и не сближает правящую коммунистическую партию с ее традиционной социальной опорой, скорее, еще сильнее отдаляет от нее, а, значит, расшатывает ее правящее положение. Поскольку выборы проводились по территориальным округам, тенденция дальнейшей парламентаризации советов, особенно в связи с легализацией многопартийности, уже не требовала от партии большой работы в трудовых коллективах. Тем более условия работы партии в них по мере разгосударствления предприятий с каждым годом ухудшались.
Однако пока ячейки партии оставались в трудовых коллективах, у трудящихся еще имелись возможности как-то влиять на политические процессы. Например, отозвать не справившегося депутата проще, если он избирается от коллектива фабрики или завода. Впрочем, право отзыва сохранялось и после переноса выборов на территорию. Однако, как показывали факты, по месту жительства людям было сложнее самоорганизоваться. Это показала и работа созданных при поддержке партийных комитетов во время предвыборной кампании 1989 г. клубов избирателей и тот факт, что, несмотря на разрешение выдвигать кандидатов в народные депутаты группами избирателей, проживающих на определенной территории, основная масса кандидатов была выдвинута именно в трудовых коллективах.
16 июля 1991 г. секретариат ЦК КПСС поддержал рекомендации комиссии ЦК КПСС по обновлению деятельности первичных организаций «О работе партийных организаций по месту жительства населения». Чем было обосновано необходимость такого обновления? Во-первых, изменением структуры производства, развития малых предприятий, кооперативов, распространение надомного труда, безработицы. Во-вторых, развитием различных форм самоуправления на территориях. В-третьих, повышением значимости избирательных кампаний. В четвертых, вытеснением партийных организаций из организаций и учреждений. В-пятых, формированием общественно-политических организаций, сосредоточивших свое внимание на работе по месту жительства. Предлагалось создавать территориальные парторганизации на профессиональной основе, возложить на каждого коммуниста выполнение поручения по месту жительства. В таком же виде создавать первичные организации из членов партии, работающих в кооперативах и занимающихся предпринимательской деятельностью.
Вместе с тем констатировалось, что 15,7 тыс. первичных организаций при домуправлениях и сельсоветах состояли преимущественно из пенсионеров. Поэтому партийным организациям предписывалось даже заниматься оказанием услуг населению – начиная от помощи ветеранам и многодетным семьям и кончая организацией контроля над сферой услуг, дней города, праздников улицы, благотворительных акций.
Однако этим расчетам не было суждено сбыться сначала из-за указа Президента РСФСР Ельцина «О прекращении деятельности организационных структур политических партий и массовых общественных движений в государственных органах, учреждениях и организациях РСФСР», затем – Указа Президента СССР о приостановлении деятельности КПСС, а потом и фактического ее запрета.
Так КПСС не стала ни парламентской партией, ни благотворительной организацией, ни органом социальной защиты населения, ни звеном в структуре менеджмента предприятий, ни даже клубом единомышленников, то есть ничем, чем ей предписывали стать реформаторы. Поэтому финал для партии был закономерен.
«Достаточны было перелистать протоколы Политбюро и Секретариата ЦК того времени, чтобы убедиться, что круг решаемых ими вопросов сузился до минимума, – пишет в мемуарах А. И. Лукьянов. – Партия становилась бездействующей, в значительной мере обезглавленной организацией. Она была неспособна уже противостоять как праволиберальным тенденциям, так и возможным путчистским устремлениям сторонников «жесткой руки».
