Описывая классовые черты крестьянства, я упомянул среди них патриотизм и пояснил, что это такое и как это нечто происходит из места крестьян в способе производства.
В капиталистическом обществе происходит выхолащивание феодального содержания патриотизма. Буржуазный способ производства формирует особую общность людей - нацию, и буржуазия пытается выдать свои классовые интересы за интересы нации, прикрываясь патриотической фразой. Это явление называется национализм, или национал-патриотизм. Пролетарий не может быть патриотом, у него нет отечества. Государство, стоящее на страже угнетателей не может быть рабочему той родиной, которую он бы стал защищать. Так происходит до тех пор, пока на планете не появляется государство, где господствующим классом является сам пролетариат. В "Манифесте коммунистической партии" записано, что в таком государстве формируется своеобразная нация, которая собственно нацией не является, так как основана на классовом признаке. Это государство интернационально: лишенное эксплуатации, оно становится родиной всем рабочим вне зависимости от этно-национальной принадлежности. Поэтому делом любого сознательного рабочего становится не только освобождение пролетариата в мировых масштабах, но и защита пролетарского государства, если таковое существует. В этом заключается сущность т.н. пролетарского патриотизма.
Должен ли коммунист защищать буржуазное государство? Нет. Должен ли он желать поражения своего буржуазного государства? Да. Должен ли пролетарий желать такого поражения, при котором его буржуазное государство ущемляется другим буржуазным государством? Нет. Пролетариат и его авангард - коммунисты, должны желать такого поражения, которое привело бы к свержению правительства и установлению диктатуры пролетариата. То есть пролетариат должен использовать войну для свержения буржуазии. Пролетариат должен бороться и против захватчиков и против своего правительства Вот и вся диалектика.
Сама Вторая Мировая война и события, ей предшествовавшие, яркая иллюстрация. В отличие от Первой, задачами Второй Мировой являлись не только и не столько задачи передела мира, сколько классовые задачи подавления борьбы пролетариата и уничтожения коммунизма как идеологии и организующей силы.
С момента русской революции октября 1917 революционное движение пролетариата в мире вцелом и в Европе в частности переживало подъем. Победа пролетариата в России и успехи в социалистическом строительстве вдохновляли европейских рабочих на борьбу. Буржуазия Европы ответила на это ужесточением диктатуры. В качестве элемента ее возникли политические партии буржуазии авангардного типа, действовавшие как парламентскими, так и внепарламентскими методами - фашистские партии. Фашизмом была больна почти вся Европа. В конце концов европейская и американская буржуазия, создав сильные фашистские диктатуры, направила их на СССР. Цель - уничтожить гнездо классового врага, откуда распространяется коммунизм.
Именно это обусловило потрясающую разницу между западным и восточным фронтами Германии.
На западе боевые действия заканчивались в считанные дни, войска и население практически не оказывали сопротивления, захватчики по-джентльменски относились к ним, устанавливали довольно мягкие режимы.
Иное дело фронт восточный. Здесь война шла на уничтожение. Немцы оставляли за собой горы трупов и тотальное разрушение. С мирным населением и военнопленными обращались хуже чем со скотом. Стреляли, жгли, резали, вешали тысячами не глядя на возраст и пол. Делалось все, чтобы уничтожить классового врага, построившего свое государство и узнавшего, что можно жить иначе, узнавшего, что такое настоящая свобода. И в ответ рабочие столь же ожесточенно вели борьбу против врага. Граждане СССР проявили чудеса самоотверженности в защите своей страны. Немцы нигде не могли чувствовать себя спокойно.
В других странах восточной Европы, где буржуазные правительства легли под Гитлера, левые силы вели борьбу, в том числе при поддержке СССР. И вели борьбу не просто против захватчиков, но и одновременно против своих буржуазных правительств за установление власти рабочих в своих странах. И это движение так же отвлекало на себя силы фашистов, чем способствовало победе СССР.
Вот такой он - пролетарский патриотизм. А вы как думали?
"Во время империалистской войны 1914-1918 годов между двумя группами одинаково разбойнических и хищнических стран таким главнейшим, основным видом оппортунизма был социал-шовинизм, т.-е. поддержка «защиты отечества», которая на деле равнялась в такой войне защите грабительских интересов «своей» буржуазии. После войны-защита грабительской «Лиги наций»; защита прямых пли косвенных союзов с буржуазией своей страны против революционного пролетариата и «советского» движения; защита буржуазной демократии и буржуазного парламентаризма против «советской власти» -таковы были главнейшие проявления тех недопустимых и предательских компромиссов, которые, в сумме своей, давали губительный для революционного пролетариата и для его дела оппортунизм."
Это я по поводу известного высказывания другого "красного" нацпата Коммари о том, что при нападении буржуазного государства на Россию, российские коммунисты должны залупить свои патриотические чуйства и встать на защиту буржуазного отечества.
Тайские записки: как местная буржуазия "заботится" о своем народе
Свалил я тут на месяц в Таиланд. Ну надоела мне зима. Темно, холодно... А тут светло, тепло, океан и цены копеечные:). Изучаю, по ходу дела, местные условия. Итак, наблюдение первое. Один мой сокурсник - русский националист по фамилии Жушман - как-то возмутился, дескать, "хачи всё заполонили, купил тут телефон, так даже на чеке ИП с кавказской фамилией". На вопрос, собственно, а что его тут не устраивает, последовал ответ: "Хочу, чтоб в России были русские продавцы!" Ну так вот мечта националиста Жушмана сбылась в Таиланде. Есть тут, оказывается, закон определяющий запрещенные для иностранцев профессии. Думаете, это директора заводов и банковские служащие? А вот фиг. Это различные ремесла, работа продавцом, сапожное дело, ткачество, уличная торговля и прочие столь же "престижные" профессии. Из более-менее высокооплачиваемых - аукционное дело, архитектурное планирование и юридические услуги. Полный список можно вот тут глянуть http://pavelkesh.ru/publ....-1-0-53 Поэтому часто здесь можно увидеть комичную картину. В магазине в кресле сидит "белый хозяин", а вокруг суетятся и работают "расово правильные" тайцы. Естественно, всё это дело выдается за "подлинную заботу короля о своем народе". Собственно, понятно, что таким образом местная буржуазия пытается обеспечить себе массовую поддержку. Дескать, "мы гарантируем гражданам коренной национальности, что из определенных сфер их не вытеснят иностранные работники". Однако понятно, что это все большой обман. Буржуазия активно раскручивает миф, будто безработица имеет своей причиной приток иностранной дешевой рабочей силы; будто такое состояние когда работники вынуждены конкурировать за рабочие места является абсолютно естественным; будто стоит оградить коренное население от "пришельцев" - и наступит всеобщее благоденствие, занятость и обеспеченность. Да вот только выходит-то иначе. Безработица - объективный закон капитализма. Никуда она не девается, если ограничить доступ иностранной рабочей силы. Стоимость рабочей силы определяется общественно необходимым рабочим временем, необходимым для ее воспроизводства. В РФ, если выгнать всех дворников-мигрантов и нанять дворников-русских, зарплата вторых будет больше, чем у первых в абсолютном исчислении, но в относительном исчислении русский дворник все так же будет получать средства минимально-необходимые для воспроизводства своей рабсилы. А учитывая, что русский работник для русского буржуя сильно дороже узбекского, никогда русская буржуазия не допустит того, что могут позволить себе буржуазия тайская, заигрывая с собственным населением. В странах ЮВА стоимость рабсилы и так минимальна. Столь большого соблазна нанять китайца вместо тайца для местного буржуя нет. Потому и можно проделывать подобные "фокусы".
Всем, кто считает источником всякого зла клятую Америку и полагает долгом любого русского бороться с ней.
Я за себя ли пришел, чтоб троян, укротителей коней, Здесь воевать? Предо мною ни в чем не виновны трояне: Муж их ни коней моих, ни тельцов никогда не похитил; В счастливой Фтии моей, многолюдной, плодами обильной, Нив никогда не топтал; беспредельные нас разделяют Горы, покрытые лесом, и шумные волны морские. Нет, за тебя мы пришли, веселим мы тебя, на троянах Чести ища Менелаю, тебе, человек псообразный!
Разумеется, Ахилл, как типичный представитель знати, не делает последнего логического шага - не приходит к выводу, что настоящий его враг не троянцы, а Агамемнон. Всё-таки последний, как и автор процитированных слов, принадлежит к ахейской аристократии.
Но у нас-то с вами, по идее, такой зашоренности быть не должно. Что нам американские троянцы? Они ни коней наших, ни тельцов не похищали. И нив не топтали.
Все меньше остается в России простаков, не понимающих, что после развала СССР на Земле восстановлена диктатура , в буквальном смысле слова, нескольких крупнейших предпринимателей, превосходящая по своей безапелляционности все исторические примеры планетарной тирании.
Отличие нового этапа мировой деспотии от прежних, египетской или римской, состоит в том, что, если прежние императоры, упивались своей властью над людьми открыто, как, например, Нерон или Калигула, то современные императоры реализуют все болезненные стороны своей кровожадной натуры, не афишируя себя. Раньше император появлялся перед войском на белом коне, а потом издали лично наблюдал за организованной им резней. Современные властолюбцы созерцают террористические акты, организованные на их деньги , исключительно глазами холопов из SNN и BBC, «случайно» оказавшихся в нужном месте в нужные секунды.
Только наивный человек может считать случайным совпадение моментов образования «излишков» в государственном бюджете США, прихода президента-республиканца в Белый дом, взрыва зданий торгового центра в Нью-Йорке, т.е. возникновения шикарного повода для бомбардировок в Афганистане, за которыми последуют бомбежки Йемена, Сомали, Судана… Эти совпадения готовились. «Ментальности» олигархов присуща одна потребность - растущие прибыли. И если, например, многоходовое планетарное преступление сулит олигархам не менее 300% прибыли, то они, как показала практика, идут на это.
Легко представить, какие мысли одолевали американских монополистов, когда они смотрели на рушащиеся небоскребы Нью-Йорка, когда они слушали Буша, предложившего использовать арсеналы США против «террористов» и… пополнить их новыми, более смертоносными. Все это сулило финансовым королям Америки рост доходов. Точно так, в декабре 1941 года, без малейшего содрогания, а лишь подсчитывая размеры военных заказов, восприняли американские миллиардеры известие, давно ожидавшееся ими, об уничтожении тихоокеанского флота США.
Сегодня, бомбежками США в Афганистане, история подтвердила правильность теоретических прогнозов Ленина о том, что крушение диктатуры рабочего класса в СССР, будет стоить рабочим и крестьянам всего мира большой крови и приведет к установлению безраздельной тирании монополистов.
Массовая резня в Сумгаите в самом начале «перестройки», волна этнических погромов, серия националистических войн, организованная преступность и сепаратизм, затопившие союзные республики СССР в период рыночной «реформы», последовавшие за всем этим бомбардировки Ирака, Судана, Югославии, Афганистана - цветочки диктатуры олигархов, лишь слегка приоткрывшей свое подлинное «личико». В недалеком будущем реальные трагедии превзойдут самые мрачные прогнозы футурологов. Те, кому не нравилась идея диктатуры рабочего класса, теперь в полной мере смогут вкусить плоды диктатуры предпринимателей, т.е. массового бесправия ВСЕХ без исключения лиц наемного труда, начиная от рабочего и кончая менеджерами высшего звена. Уже в ближайшее время буржуазные суды безоговорочно превратятся в органы безраздельного произвола крупнейших бизнесменов и вопрос «правосудия» будет вращаться исключительно вокруг вопроса о соотношении толщины кошельков кланов, втянутых в судебные тяжбы. Подобно тому, как в свое время, суды «святой» инквизиции решали ВСЕ вопросы ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО в пользу церковной казны, точно так, в недалеком будущем, суды будут решать ВСЕ вопросы в пользу богатейших олигархов.
Однако, чем полнее олигархи осуществят свою диктатуру, а выбора у них нет, тем категоричнее, в недалеком будущем, расстанутся рабочие и интеллигенты с иллюзиями о гражданском обществе в рыночной экономике, со сказками о разделении властей, с мифами о независимости судов, с верой в демократические выборы и т.п. чудеса, распропагандированные СМИ в годы «перестройки». И тогда перед взором внезапно прозревших рабочих и интеллигентов вновь практически встанет вопрос о необходимости замены тирании буржуазии диктатурой рабочего класса во всемирном масштабе.
Ясно, что миллионам людей, разочаровавшимся в рыночной демократии, т.е. в одной из форм маскировки диктатуры буржуазии, необходимо будет вновь ДОКАЗЫВАТЬ наличие альтернативы в виде диктатуры рабочего класса, ибо идея диктатуры рабочего класса за последние полвека изрядно дискредитирована словоблудами из КПСС и КПРФ, а научное наследие классиков марксизма-ленинизма по этому вопросу не способно ответить на многие конкретные современные вопросы стратегии и тактики ВОССТАНОВЛЕНИЯ диктатуры рабочего класса после тяжелого поражения.
Короче говоря, задача создания детальной теории ВОССТАНОВЛЕНИЯ диктатуры рабочего класса сегодня выходит на одно из первых мест в идеологической и практической работе РКРП-РПК.
Между тем, некоторые наши товарищи за прошедшее десятилетие в понимании этого вопроса не продвинулись дальше повторения буквально нескольких фрагментов из трудов классиков марксизма-ленинизма. В «ходульный» превратился тезис о насилии, как якобы важнейшем элементе диктатуры рабочего класса. Однако, за прошедшие два месяца история преподнесла нам, с несколько «неожиданной» стороны, еще один поучительный урок, доказавший крайнюю недостаточность фактора насилия в системе политической диктатуры.
К декабрю 2001 г. практически не остается повода для сомнений относительно того, что диктатура «талибана» в Афганистане пала. И дело здесь вовсе не в американских бомбардировках или наступлении маломощного «северного альянса», а в том, что население районов, освобожденных от талибов, с восторгом отказалось исполнять предписания, которые всего день назад выполнялись практически безропотно и поголовно. Т.е., при наличии всех необходимых внешних признаков безраздельной диктатуры, при отсутствии каких-либо видимых признаков неприятия населением южных провинций «талибских» норм ислама, при безотказно работавшей системе насилия в отношении лиц, нарушающих талибские религиозные и административные уложения, при практически поголовном вооружении «талибана» и его «сторонников», наступление «северного альянса» доказало, что пятилетняя вооруженная диктатура талибов не привела ни к бесповоротному перерождению социальной психологии населения, ни к отказу населения от экономических отношений, соответствующих текущему уровню производительных сил.
Опыт СССР эпохи Ленина и Сталина показывает как раз обратное, что, несмотря на интервенцию 14 капиталистических стран и внутреннюю контрреволюцию, население Советской России год за годом все больше признавало систему диктатуры рабочего класса как единственно разумную и перспективную. Продукты этой диктатуры оказались настолько жизнеспособными, что даже во время гитлеровского нашествия в тылу фашистских войск функционировали советские колхозы. Именно эти, имевшие массовое распространение, факты показывают, что дело здесь было не в насилии, а в социально-экономической стратегии диктатуры рабочего класса, в которой насилию отводилась решающая роль только на время гражданской войны и иностранной интервенции. Во всем остальном диктатура рабочего класса в СССР была тождественна убеждению , т.е. внедрению научного мировоззрения практически во все сферы и уровни общества . Неотвратимость же кары по отношению к «правым» в стране усиливалась по мере того, как истончался их слой, как от них отворачивались все большие массы честных тружеников. Ясно, что такое развитие событий позволяло усиливать репрессии по отношению к остаткам реакционных классов при сокращении репрессивного аппарата.
Характеризуя одно из самых продуктивных «орудий» диктатуры рабочего класса в СССР, Ленин писал, что «сегодня главное воздействие на ход мирового развития мы оказываем своей экономической политикой». И если говорить о том, что действительно составляло суть диктатуры рабочего класса в сталинский период истории СССР, то это было системное, широкомасштабное использование преимуществ коммунистических производственных отношений в интересах развития всего советского общества и каждого ее члена в отдельности.
Почему же демократы, многократно продемонстрировавшие свою маниакальную кровожадность, патологическую развращенность, абсолютную бессовестность, эгоизм, цинизм и т.п. мерзости, продолжают «обсасывать» тезис о «сталинских репрессиях»?
Прежде всего, потому, что это последний «жупел» в арсенале демократов, отвлекающий внимание масс от анализа действительных причин, благодаря которым СССР уже к 1941 году превратился в могущественнейшую державу мира, что и было подтверждено всем ходом Великой Отечественной войны. Поэтому мы приглашаем читателей принять активное участие в детальном разговоре о том, что из себя представляла диктатура рабочего класса в СССР в период, когда во главе ВКП(б) стоял И. В. Сталин.
В среде коммунистов идея необходимости восстановления власти Советов, является наиболее бесспорной. Но, как это часто бывает, при кажущейся ясности вопроса, практическое дело строительства Советов рабочих двигается так медленно, что люди с низким уровнем моральной устойчивости порой или впадают в уныние, или погружаются в заседаловщину.
С другой стороны, кажущаяся простота проблемы и, одновременно, отсутствие у многих наших товарищей навыков диалектического мышления, частенько порождают настроения "шапкозакидательства", дескать, вот создадим Советы рабочих, и дело коммунизма пойдет, "как по нотам".
Между тем, поражение, понесенное КПСС и народами СССР в конце ХХ века доказывает, что никакой автоматической связи между наличием Советов и беспрепятственным строительством коммунизма НЕТ. Замена политической власти буржуазии Советами рабочих является абсолютно необходимым ОТПРАВНЫМ моментом борьбы против капитализма, но достаточным условием окончательного крушения капитализма может быть ТОЛЬКО построение коммунизма. Как показал опыт многих стран, даже первая фаза коммунизма гарантий дать не может, поскольку социализм есть коммунизм с вкрапленной в него изрядной дозой мелкобуржуазных "родимых пятен", кои и переродились в злокачественные опухоли нынешнего монополистического капитализма на территории СССР.
Как известно, Ленин охарактеризовал Советы как ценнейшую находку самих рабочих, доказавших, тем самым, высокую степень их политической изобретательности. Тем не менее, в отношении Советов Ленин демонстрировал взвешенный подход, далекий от абсолютизации. В апреле 1917 года в условиях двоевластия Ленин провозгласил лозунг: "Вся власть Советам!", поскольку считал, во-первых, что даже меньшевистские Советы есть форма практического движения к социалистической революции, а во-вторых, что меньшевики неизбежно проявят перед рабочими свой оппортунизм, что и приведет к большевизации Советов.
Когда же меньшевистские Советы фактически превратились в придаток Временного правительства, Ленин столь же решительно снял лозунг "Вся власть Советам", так как Советы не были самоцелью, а лишь ОДНИМ из важных инструментов борьбы за коммунизм.
Когда в Кронштадте был провозглашен лозунг "Советы без большевиков", Ленин охарактеризовал подобные Советы, как самую вредную контрреволюцию и призвал к ликвидации мятежа с той же решительностью, с какой уничтожались колчаковские и деникинские банды наемников. Лозунг "Советы без большевиков" абсурден, поскольку тождественен лозунгу "Советы без мозгов". Таким образом, признавая необходимость бескомпромиссной диктатуры рабочего класса, Ленин весьма творчески подходил к одной из ее исторических форм, к Советам.
Одна из причин строительства коммунистической партии как авангарда рабочего класса состоит в том, что пролетариат, способный к самостоятельному экономическому сопротивлению, не способен выработать собственную стратегию борьбы НА ПОБЕДУ (в силу своего социального положения и, прежде всего, недостаточной образованности). Но усвоить ГОТОВУЮ теорию борьбы за коммунизм, в ее наиболее важных, решающих аспектах, он способен. "Коммунисты, - писали Маркс и Энгельс, - на практике представляют собой самую решительную, всегда толкающую вперед часть рабочих партий всех стран, а в теоретическом отношении они имеют перед остальной массой пролетариата то преимущество, что понимают условия, ход и общий результат рабочего движения". Советы, как форма организации диктатуры рабочего класса имеют смысл только тогда, когда в самих Советах имеет место диктатура научного мировоззрения, т.е. марксизма. Всякое отступление от этого объективного закона ведет рабочий класс к поражению и реставрации пролетарской массы.
Триумфальное строительство коммунизма в сталинские годы объясняется, прежде всего, тем, что были найдены адекватные объективным историческим условиям МЕРЫ (в диалектическом смысле слова), т.е. были конкретизированы и распределены "роли", которые должны были "сыграть" массы, классы, партии и вожди в процессе строительства коммунизма. Были учтены реальные условия СССР, особенности каждого этапа борьбы и созидания, определено соотношение мер убеждения и принуждения. Определены "сферы ответственности" рабочего класса, колхозного крестьянства, интеллигенции, молодежи, женщин, партий, госаппарата, Советов, профсоюзов и комсомола. В те годы не вызывало сомнения, что успех в строительстве коммунизма зависит от того, удастся ли организовать работу всех перечисленных социальных институтов как единой СИСТЕМЫ. Советы всех уровней являлись лишь одним из необходимым элементом в СИСТЕМЕ отношений, организаций и учреждений эпохи строительства коммунизма.
Диалектика единичного и общего состоит и в том, что система функционирует при условии, если имеет место наличие в ней ВСЕХ НЕОБХОДИМЫХ звеньев, связей и опосредований. Системе одинаково вредно и нехватка, и излишек элементов в ее "конструкции". Чем больше звеньев в системе, тем она менее надежна. Система не может быть "прочнее" своего самого "слабого" звена. Одновременно, система не может иметь перспектив развития, если одна из противоположностей (в диалектическом смысле) не является ВЕДУЩЕЙ в системе этих противоположностей.
Не требуется дополнительных разъяснений к утверждению, что коммунистическая партия и Советы - это диалектические противоположности. Это означает, что они, прежде всего, не одно и то же. Причем, как показал опыт, коммунистические организации оказалось более живучими, по сравнению с Советами. Именно коммунисты РКРП воссоздают дееспособные Советы, а не наоборот. Оппортунисты противопоставляют Советы компартии, делают все возможное для превращения Советов в беспартийные или, "на худой конец", в многопартийные и, таким образом, все равно в беспартийные учреждения. Коммунисты же, в строгом соответствии с определением диалектики, как учении о том, как могут быть тождественными противоположности, как они становятся тождественными, БОЛЬШЕВИЗИРУЮТ Советы и, тем самым, преодолевают противоположность Советов и компартии.
Достаточным условием построения коммунизма является наличие коммунистической партии, которая и является ведущей стороной единства и борьбы указанных выше противоположностей. Более того, если бы современные пролетарии усвоили "Манифест коммунистической партии", то, возможно, что политическая система диктатуры рабочего класса была бы более понятной каждой кухарке. Маркс и Энгельс писали, что "организация пролетариев в отдельный класс, а вместе с тем В ПОЛИТИЧЕСКУЮ ПАРТИЮ, ежеминутно разбивается конкуренцией рабочих между собой". Нет никакой принципиальной причины, по которой пролетариат не мог бы ВЕСЬ объединиться в свою политическую партию и тем самым в отдельный класс. На пути такого объединения не стоит ничего кроме "мелочи" - невежества самой пролетарской массы и, как это не печально, значительной части образованных пролетариев - буржуазной интеллигенции.
Советы являются одной из форм объединения пролетариев в условиях, когда, во-первых, сама партия еще не является для большинства рабочих образцом коммунистичности, а во-вторых, и это "производная" от "во-первых", пока рабочие не поняли выгоды от прямого объединения всех пролетариев в свою собственную рабочую и, следовательно, в коммунистическую партию, т.е. в рабочий класс. Рабочие колеблются еще и потому, что коммунистов они отождествляют с... зюгановцами и образ коммуниста для них теряет всякую привлекательность.
Как показала практика, "приземленность" профсоюзов, "простота" их лозунгов, кажущаяся легкость строительства Советов, выдвигает именно эти формы объединения на первые места в сознании большинства рабочих.
Ленин не стал дожидаться идеальных условий, когда вся пролетарская масса дорастет до понимания сути марксизма, а использовал те исторические формы, которые позволяли приступить к исполнению стратегических замыслов борьбы против капитала немедленно, уже в ходе первой мировой войны, практикой ускоряя организацию пролетариев в особый класс через, более доступные их пониманию, Советы. Иными словами, Советы получили одобрение Ленина не потому, что это идеальная и исчерпывающая форма организации борьбы рабочих, а потому, что Советы являлись достаточно прочным "мостиком" между партией и разрозненной пролетарской массой.
В современной профашистской литературе развал СССР пытаются объяснить ошибочностью ленинизма. Но авторы этого подхода "забывают", что ленинизм - это стройное и всестороннее учение не только о том, при каких условиях Советы способны привести народы СССР к коммунизму, но и о том, при каких условиях Советы могут рухнуть. Нынешнее поколение людей выбрало второе, хотя хотело сделать, разумеется, "как лучше". Поэтому опровергать ленинизм на базе фактов последнего десятилетия так же "умно", как и опровергать законы аэродинамики на факте последней авиационной катастрофы.
Но возникает вопрос: почему В.И. Ленин в качестве крупной удачи политической самоорганизации рабочих выделил не профсоюзы, а именно Советы? Дело в том, что профсоюзы ВСЕХ стран, ВСЕЙ историей сопротивления ДОКАЗАЛИ свою непригодность в качестве ОСНОВНОГО инструмента борьбы за диктатуру рабочих. Советы же рабочих возникли именно в ходе политической борьбы, причем в самой решительной ее форме и обнаружили на практике свою высокую эффективность как формы диктатуры рабочих как на предприятиях, так и в рамках территориально-административных образований.
Сама форма Советов обеспечивала наибольшую степень доверия масс к этому руководящему органу, поскольку Советы с самого начала строились на классовой основе и выражали классовые потребности рабочих. РКП(б) много сделала через профсоюзы, но неизмеримо больше было сделано через Советы. Советы даже более, чем профсоюзы, являлись "приводными ремнями" между партией и массами. Но Советы, как всякая историческая форма, обречены на развитие, т.е. поэтапную смену содержания, форм и функций, вплоть до превращения в свою противоположность. Многие пытаются уйти от анализа этой проблемы отговорками на манер: "Когда это еще будет? Незачем тратить время на фантазии!". Но такой подход обрекает рабочее движение на "неожиданности" вроде застоя или... крушения власти Советов. Здесь стоит повторить еще раз слова из "Манифеста": "коммунисты на практике представляют собой ... всегда толкающую вперед часть рабочих партий всех стран, а в теоретическом отношении они имеют перед остальной массой пролетариата то преимущество, что понимают условия, ход и общий результат рабочего движения".
Поскольку на первом этапе борьбы против монополий главную роль играл промышленный пролетариат, постольку и Советы, избираемые на заводах, играли ключевую роль. Однако по окончании гражданской войны содержание, сложность и круг задач, вставших перед партией, кардинально изменились. Уже на ХI съезде РКП(б) Ленин утверждал, что отныне судьбу революции будет определять не непосредственное насилие, а искусство управления, экономическое соревнование коммунистического и капиталистического укладов экономики, что "это и есть "наш последний и решительный бой".
В соответствии с объективной диалектикой, эта задача не могла решаться на отдельно взятом предприятии и, в то же время, не могла решаться иначе, как на каждом предприятии. Снятие этого противоречия возможно было только в том случае, если коммунизм будет строиться усилиями всей страны, как единое целое, и, в то же время, в каждом отдельном производственном и "непроизводственном" звене, из которых и складывается целостная экономика. Однако этот вопрос нельзя было решить одним лишь политическим руководством. Даже тот факт, что Советы к этому времени охватывали все уровни экономики и территории, от предприятия до республик, вошедших в состав СССР, они не могли подменить необходимость, как говорил Ленин, налаживания НОВОЙ, чрезвычайно тонкой сети производственных и политических отношений. Необходимо было ДОСТРАИВАТЬ сложившуюся в ходе гражданской войны советскую систему управления звеньями, не имевшими аналогов в истории, но имевшими решающее значение в деле строительства коммунизма.
Поэтому, с первых месяцев строительства коммунизма Ленин уделил огромное внимание развитию фундаментальной научной базы строительства коммунизма. Он даже предложил, строго говоря, всячески "ублажить" буржуазную научную элиту, дать ей хорошую "взятку". И значительная масса буржуазной интеллигенции приняла эти подношения, хотя продолжала презирать "быдло". Ленин предложил ЦК РКП(б) изучить вопросы о соревновании, о реорганизации Рабкрина, о придании законодательных функций Госплану. Сталин на практике связал строжайший централизм с творчеством масс на местах, академическую науку с политикой, органы государственного управления с системой Советов.
Однако даже в сталинские годы широкая партийная общественность не усвоила, что Советы рабочих создавались СПЕЦИАЛЬНО для ПОЛИТИЧЕСКОГО руководства массами на всех уровнях производственной и территориальной организации общества, что не столько выполнение "промфинплана", сколько непоколебимая поступь страны в сторону коммунизма должна быть предметом особой заботы Советов, как формы диктатуры рабочего класса.
Если сравнить Советы всех уровней до 50-х годов и после, то легко заметить, что вместе с деградацией КПСС, начавшейся при Хрущеве, деградировали и Советы. И не потому, что были отменены выборы по производственным округам, а потому, что политика партии по отношению к Советам стала примитивной. Советы постепенно превращались в учреждения, погрязшие в рутинных задачах, практически не связанные со строительством коммунистических производственных отношений. Партия, а вместе с ней и Советы всех уровней не отреагировали на вопиющий факт антикоммунизма Хрущева, когда, после "осуждения культа личности Сталина", сталинская политика систематического повышения производительности труда и снижения на этой основе цен, сменилась хрущевским идиотизмом "временного" повышения цен и "роста" благосостояния трудящихся за счет роста их персональных трудовых усилий на своем рабочем месте в бригаде "коммунистического труда", т.е. за счет интенсификации труда.
Другой удар по Советам, как форме политического обеспечения ЕДИНСТВА партии и рабочих в борьбе ЗА КОММУНИЗМ, был нанесен Хрущевым, когда он организовал Советы народного хозяйства (Совнархозы), превратив Советы всех уровней в местнические учреждения для решения сиюминутных, узкоэкономических региональных задач. Страну, которую Сталин превратил в "единую фабрику", прошедшую проверку в горниле второй мировой войны, Хрущев, при позорном молчании Советов и "рядовых" коммунистов, разорвал на "удельные княжества", непригодные для качественного взаимодействия ни с Академией наук СССР, ни с Госпланом. Так началось уничтожение централизованной плановой экономики в СССР.
Очередной удар по Советам нанес Косыгин, который через "хозрасчет" превратил советских директоров из исполнителей народно-хозяйственных планов в фактических предпринимателей, сосредоточивших в своих руках, чем дальше, тем больше, практически все финансы страны. Эту "работу" завершили Андропов и Горбачев, переведя всю экономику СССР на полный хозрасчет. В августе 1991 года произошло лишь юридическое закрепление этого факта, и демократические газеты и криминальные сообщества стали сетовать на то, что практически все реальные богатства страны оказались в руках директорского корпуса.
Поэтому сегодня перед РКРП во весь рост стоит важнейшая практическая задача: создать подробную модель функций и организации Советов всех уровней, как органов политического управления строительства именно коммунизма, модель, которая учитывала бы как восходящий опыт эпохи Ленина-Сталина, так и нисходящий опыт эпохи Хрущева-Горбачева. Слабым местом в теоретическом арсенале РКРП остается концепция строительства Советов всех уровней как формы диктатуры рабочего класса, главной функцией которых стал бы контроль именно за политической линией эпохи строительства коммунизма, политической организацией трудящихся, чтобы хрущевым и горбачевым не удалось вновь повернуть вектор развития общества от коммунизма в сторону капитализма.
Время пока позволяет хорошенько засесть за теорию. Но, судя по тому, что происходит и в СМИ, и в людской молве, его осталось не так уж много. Содержание выступлений рабочих свидетельствует, что рабочие ждут от нашей партии ясных и глубоких разъяснений по поводу сущности Советов, их функций, структур, задач и методов их строительства.
Реформизм против социалистической революции – формула современного оппортунизма
Недавно по средствам массовой информации коммунистической и "левой" направленности прошла статья Георгиоса Мариноса, члена Политбюро ЦК КП Греции, для немецкого журнала MARXISTISCHE BLATTER. В условиях вопиющей скудости и примитивизма теоретических разработок современных коммунистов эта статья становится значительным событием коммунистического движения. Тем более что сегодня греческие коммунисты и КПГ благодаря своей активной борьбе занимают в этом движении далеко не последнюю позицию. Поэтому их мнение для многих коммунистов становится указующим для их собственной борьбы. Отсюда, с одной стороны, особая ответственность КПГ перед мировым коммунистическим движением, с другой – особое к ней внимание. Не только к ее практике, но и к теоретическим усилиям, где одним из видных деятелей является тов. Г.Маринос. В связи с этим выскажем свое мнение по поводу его последней статьи.
Мы уже не раз отмечали, что несмотря на марксистскую риторику, КПГ не следует указаниям марксизма в своей практической деятельности. Что свойственно не только ей, но и некоторым иным коммунистическим организациям (об открыто оппортунистических речь не ведем вообще). В частности РКРП и СКУ, безоговорочно, зачастую слепо, следующим за КПГ. Нами даже высказывалось мнение, что поражение КПГ на последних выборах связано как раз с этим ее отходом от марксизма. Отходом, который проявляется в отказе, – не на словах, а на деле! – от двух решающих (!!!) положений марксизма. Во-первых, КПГ не ставит задачу организации собственной самостоятельной, выстраиваемой на иных основополагающих принципах, чем буржуазный парламентаризм, государственной власти. Во-вторых, КПГ не предусматривает безотлагательного упразднения частной собственности. Нигде, ни в выступлениях лидеров партии, ни в ее руководящих документах нет внятной и твердой позиции по этим вопросам. Хотя именно в них заключена революционная суть марксизма, его революционная душа. В них основа всех общественных преобразований, предлагаемых марксизмом, без них марксизм попросту убивается. Греческие коммунисты не желают этого понимать и продолжают упорствовать в своих, фактически становящихся оппортунистическими, взглядах. Даже поражение на выборах, которое они объясняют лишь некими поверхностными причинами, не заставило их усомниться в правильности своей позиции и
задуматься над ее уточнением. Статья тов. Г.Мариноса тому очередное подтверждение.
[size=9]"Цель одна: Коммунистическое движение должно заложить прочный революционный фундамент и преодолеть свой кризис. Стать способным организовывать рабочий класс, строить необходимый общественно-политический союз, более эффективно сплачивать силы на столкновение с капиталом, на свержение капиталистического варварства, на завоевание социализма". Так ставит вопрос тов. Г.Маринос в своей статье. Думается, что большинство коммунистов примет его без особых возражений. Однако пусть кто-то попробует затем найти в предложенной статье ясный ответ на естественный вопрос: "А как же всего этого достигать, как сделать?" Такого ответа там нет. Как нет его ни в официальных документах КПГ, ни в выступлениях, заявлениях или призывах ее руководителей. Нет их и в практической деятельности КПГ.
Несомненно, практика греческих коммунистов отличается своей активностью. Но если вести речь о продвижении к главной цели коммунистов, суть которой выразил и тов. Г.Маринос, то борьба КПГ фактически является не просто бесперспективной, а уводящей пролетариат от победы. В этом смысле деятельность КПГ выгладит скорее борьбой ради самой борьбы. Ибо она, несмотря на всю грозную фразеологию, не имеет, да и не ставит четких задач на практическое осуществление отмеченных выше решающих составляющих этой победы.
Ведется лишь общий разговор: "Безусловно, без революционного свержения – власть, средства производства, богатство, производимое трудящимися, останется в руках буржуазии. Объективно не будут сформированы условия для удовлетворения народных потребностей. Капиталистическая эксплуатация увековечится". Но… дальше подобных словесных деклараций дело не идет. Более того, ни в данной статье, ни вообще в руководящих документах партии не найти – в чем собственно заключается и каким образом произойдет это "революционное свержение". Не знают? Но в марксизме, на который так часто ссылаются руководители КПГ и о верности которому постоянно твердят, все четко и конкретно определено.
Так, в коммунистическом Манифесте ясно указано: "коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности". И второе: "Революция состоит в том, что пролетариат разрушает "аппарат управления" и весь государственный аппарат, заменяя его новым, состоящим из вооруженных рабочих" (Ленин, "Государство и революция"). Что является определяющим условием решения основной задачи социалистической революции – упразднения частной собственности. При этом Ленин подчеркивает: "Марксизм, который признает необходимость классовой борьбы, говорит: к социализму человечество придет не иначе, как через диктатуру пролетариата" ("1-й Всероссийский съезд по внешкольному образованию").
Эти выводы – главное, основное в учении марксизма. Их принциальная важность отражена Лениным в пояснении, что борьба "может окончиться лишь переходом политической власти в руки рабочего класса, передачей всей земли, орудий, фабрик, машин, рудников в руки всего общества для устройства социалистического производства, при котором все производимое рабочими и все улучшения в производстве должны идти на пользу самим трудящимся" ("Проект и объяснение программы социал-демократической партии"). Именно исходя из этого, в ответе на вопросы американских журналистов, он указывал, что революционная программа коммунистов-марксистов, в отличие от программ реформистских, состоящих из многих частичных пунктов, состоит из одного пункта – свержение власти капиталистов и освобождение трудящихся от ига этих эксплуататоров. Но как раз эту задачу, несмотря на все угрозы капитализму и буржуазии, КПГ перед собой не ставит.
Вот как ее видит тов. Г.Маринос: "Революционная перемена в Греции будет социалистической. Движущими силами социалистической революции станут рабочий класс, в качестве руководящей силы, полупролетарии, бедное крестьянство и самые подавленные народные мелкобуржуазные слои города". И все. Опять же лишь общие фразы и декларации. О новом типе государства ни слова. Об уничтожении частной собственности – тоже. Однако возможно ли говорить о социалистических переменах, не создав собственное государство, т.е. сохранив буржуазное, и не упразднив частную собственность, т.е. сохранив капитализм? Хороши коммунисты, усматривающие социалистическую революцию при сохранении буржуазной системы власти и эксплуатации труда капиталом! Или они всерьез думают, что если КПГ в ходе неких выборов завоюет большинство в парламенте, он автоматически превратится из буржуазного в социалистический? Не понимают, что буржуазность существующего парламентаризма заключается не в том, чье большинство в нем заправляет, а в том, что в силу существования частной собственности на средства производства (которую КПГ не собирается упразднять), он неизбежно остается орудием диктатуры буржуазии, органом для организации эксплуатации и подавления громадного большинства трудящихся горсткой капиталистов. Даже на 100% состоящий из коммунистов, но при существовании частной собственности, его уделом будет не осуществление, как нас пытается заверить тов. Г.Маринос, революционных социалистических перемен, а всего лишь частичное штопанье гибнущего строя.
О каком социализме можно говорить, если с сохранением частной собственности неизбежно оставляется и деление общества на классы, и наемный труд на капиталиста, т.е. эксплуатация, и социальное неравенство. Только тогда, когда все граждане будут поставлены в одинаковое отношение к средствам производства всего общества, социалистическая революция уничтожит деление общества на классы и положит конец эксплуатации. Обо всем этом тов. Г.Мариос и КПГ просто умалчивают. Таким образом, доверившись КПГ и ее руководству, трудовой народ Греции не обретет свободу, равенство и достойную жизнь, а окажется в роли больничной сиделки при гибнущем капитализме. Именно это понял греческий народ, отказав ей в доверии на последних выборах.
В то же время, предлагая вместо упразднения частной собственности реформы и частичные усовершенствования системы эксплуатации, КПГ совершает измену по отношению к рабочему движению. И дело здесь не в неких нападках и клевете на КПГ, как пытается представлять критику в свой адрес ее руководство, а в сути. Так как для подлинных коммунистов "…дело идет не об изменении частной собственности, а об ее уничтожении, не о затушевывании классовых противоречий, а об уничтожении классов, не об улучшении существующего общества, а об основании нового общества…" (Маркс, Энгельс "Обращение Центрального комитета к Союзу коммунистов"). Греческие же коммунисты из КПГ забывают эти основы марксизма и, несмотря на все "революционные" заявления и организацию многочисленных массовых акций протеста, фактически уводят трудящиеся массы от конечных целей социалистического движения, затушевывают коренные интересы пролетариата, жертвуют этими интересами, подменяют их действительными или предполагаемыми выгодами момента. В чем же тогда отличие этой якобы революционной партии от откровенных оппортунистических КПРФ и КПУ!
Тов. Г.Маринос не отрицает, что "…существуют общие правила, основополагающие принципы, нарушение которых привело к отклонениям, дошедшим до "еврокоммунизма". Он даже конкретно выделяет два, как он называет, критических вопроса: вопроса власти и собственности на средства производства. Однако дальше словесных заявлений дело не идет. Ни среди проводимых им рассуждений, ни в других его статьях и вообще в партийных документах греческих коммунистов мы не найдем внятного определения этих основополагающих правил. Как не найдем четких предложений по решению критических вопросов.
Вот как о этом говорится в статье: "Наша научная теория и практика доказывают, что только решение двух критических проблем: проблемы власти и собственности на средства производства, только плановое развитие экономики могут открыть путь к использованию производственных возможностей страны, к развитию промышленности, сельскохозяйственного производства и других секторов экономики исходя из народных потребностей". Несомненно, правильно. Но что дальше? В чем решение? Как именно надо менять власть? Никаких конкретных предложений. Хуже, за общими фразами и множеством ссылок на марксизм, не только тов. Г.Мариноса, а и вообще руководства КПГ, все принципиально важнейшие вопросы марксизма фактически замуравлены, извращены или прямо отброшены. Что выхолащивает марксизм и на практике делает победу социалистической революции объективно невозможной.
При этом отметим, что руководители КПГ допускают грубое передергивание, когда доказательством правоты своих рассуждений выставляют современные протесты греческих трудящихся. Мол, мы умеем организовывать мощные акции протеста, а значит наши теоретические взгляды безусловно верны. У тов. Г.Мариноса это звучит так: "Мы не будем отвечать на клеветнические осуждения в сектантстве. На это КПГ ответила своей ежедневной деятельностью, значительной позицией, которую она завоевала в рабочем, народном движении, своей лидирующей ролью в многочисленных классовых битвах, десятках забастовках, захватах и демонстрациях. Влиянием позиций партии, ее престижем и ролью в политической жизни страны, которые намного превышают ее избирательный результат".
О сомнительности подобного подхода мы уже не раз указывали ранее, когда говорили, что вывести на улицы массы людей, к тому же измученных нуждой, не такая и сложная задача. С этим собственно сегодня неплохо справляется сам капитализм, доводящий жизненные трудности людей до крайнего предела. Гораздо важнее и сложнее не вывести, а правильно повести, повести в правильном направлении! Одно дело стихийный бунт возбужденных трудностями своей жизни людей и другое их сознательная и последовательная борьба за изменение жизненных условий, т.е. за социализм. В такой борьбе должны быть четко указаны цели, ясно определены пути их достижения, установлены критерии победы. Короче говоря, выработаны конкретные и твердо проводимые стратегия и тактика борьбы. Которые Сталин называл наукой руководства революционной борьбой пролетариата.
Но вряд ли можно полагать стратегией демагогически-декларативные умствования типа: "Основное – это борьба за социализм и необходимое для этого. Эта борьба должна на практике определять ориентацию рабочего движения, политические требования, выдвигаемые коммунистами в борьбе против капиталистической эксплуатации, требования и цели борьбы, построение классового единства рабочего класса, политику союзов, разработки партии о народных проблемах". Или: "Необходимо посадить эксплуататорскую систему, силы капитала и их политических представителей на скамью подсудимых. Выявить альтернативу: не просто общее "развитие", "демократию", "социальный прогресс", а социалистическое развитие для удовлетворения народных потребностей без капиталистов и капиталистической прибыли, с передачей богатства в руки трудящихся, которые его производят". И отсюда: "Задача коммунистических партий… – приспособить (?! – ВН) свою стратегию и тактику к этим задачам, являющимся сущностью и причиной существования коммунистических партий, их самым большим вкладом в борьбу за интересы рабочего класса и народных слоев". В результате "Это поможет борьбе трудящихся, поможет им решиться на борьбу даже в самых трудных условиях, пойти на столкновение со своими классовыми противниками на стороне революционной партии".
Конечно, решиться и пойти – это хорошо, но… куда? Тов. Г.Маринос, куда? Нельзя сказать, что КПГ вообще не имеет какой-либо конкретной стратегической линии борьбы. На основании заявлений лидеров партии мы даже определили ей название – стратегия "Большого шага". Которая предполагает посредством такого шага в буржуазный парламент осуществить "революционно-социалистические" преобразования избранным этим, уже якобы "коммунистическим" парламентом, уже якобы "революционным" правительством. Таким образом, на словах одно – революция и социализм, на деле другое – "большой шаг" и реформы.
К слову, это общая стратегия всех современных оппортунистов, включая КПРФ и КПУ. Даже РКРП с СКУ, которые хотя и не говорят об этом прямо и даже, напротив, критикуют такую позицию (исключая почему-то при этом КПГ), но на деле отрабатывают именно подобный вариант. Так как ничего иного, кроме барахтанья в рамках буржуазного парламентаризма и демократизма, в их нынешней практике просто не обнаруживается. Никакой подготовки по созданию органов собственной власти в виде Советов не ведется, а, значит, и упразднение частной собственности с передачей всех средств производства и общественных богатств в руки всего общества остается лишь досужим мечтанием. Поскольку только Советы способны осуществить этот революционный акт и тем самым уничтожить существующие условия угнетения, т.е. совершить экономическое освобождение пролетариата. И только Советы, как государственная форма диктатуры пролетариата, способны защитить завоевания революции от отчаянного сопротивления буржуазии, которое будет бешеным после того, как начнется экспроприация. Со своей стороны, мы считали и считаем парламентскую стратегию реформистской. При этом не просто ошибочной и бесперспективной, но наносящей глубокий вред рабочему движению. Которое она развращает и обессиливает, создавая в рабочей и трудящейся массе иллюзию возможности решения революционных задач и достижения социализма парламентским, подчеркнем – буржуазно-парламентским, путем. Фактически парламентская стратегия учит, что революция не нужна, что всех ее целей можно достичь выборами и реформами.
Видимо не одни мы критикуем реформистскую позицию КПГ. Об том признается и тов. Г.Маринос в своей статье, но, опять же, извращая суть критики и представляя ее лишь как некие "клеветнические осуждения в сектантстве". Однако при чем здесь сектантство, – если стратегическую направленность КПГ сегодня разделяют и проводят все оппортунисты мира! Посмотрите на последние международные совещания якобы коммунистических и рабочих партий, где не найти собственно ни одного решения, идущего вразрез с реформистски-оппортунистической линией КПГ. Наоборот, пока как раз критики КПГ являются сектантами. Как, например, наша Рабочая партия РПУ(м-л), которую вызывающе нагло пытаются изолировать не только КПУ, но и "революционеры" из СКУ и той же КПГ. Можно, конечно, изолировать отдельно взятого А.Бондарчука, но не замечать издаваемой им массовой газеты революционно-марксистского содержания, это уже не просто глупость, но осознанное вредительство коммунистическому движению.
Или все дело в том, что эти «коммунисты» из КПУ и СКУ в вопросах теории додеградировались до того, что в последние годы пробавляются лишь разрозненными репликами и собиранием по миру малограмотных идеологических поделок якобы коммунистического, главным образом по названию, содержания, не гнушаясь даже троцкистскими из Казахстана? Видимо поэтому они, длительное время пребывая в таком положении, даже не заметили, как отдрейфовали от конкретного марксизма к его виртуальной подделке. Не уподобляясь им, мы и в отношении вроде бы далекой от нас КПГ занимаем активную позицию: отдавая отчет ее значимости в современном коммунистическом движении, мы не замалчиваем ее, на наш взгляд, просчеты и ошибки, а пытаемся разобраться в них и тем самым помочь коммунистическому движению выйти на победный путь борьбы с капитализмом. По-товарищески честно, по-марксистски принципиально.
Мы все еще надеемся, что ошибки КПГ – это не сознательный оппортунизм, а всего лишь следствие поверхностного освоения ею марксизма и неумения применять его в своей деятельности. Однако упорное, граничащее с упрямством, нежелание прислушаться к критике, попытки уклониться от критики за всевозможными передергиваниями, стремление скрыть сущность своих позиций или теоретическую несостоятельность за марксистской фразеологией и популистскими декларациями, беспринципное потакание откровенно оппортунистическим организациям на международной арене вызывает у нас глубокую озабоченность. Поэтому мы будем продолжать свою работу либо до полного ее очищения от оппортунистической скверны, либо до полного ее разоблачения в оппортунизме перед коммунистическим и рабочим движением, перед трудящимися массами.
Сейчас очень удобно быть идеалистом в философии, агностиком, мистиком, плюралистом и пр. Во-первых, это удобно чисто концептуально – вышеуказанные направления мысли дают большую свободу сходить с ума по-своему, а на упреки в ненаучности отвечать либо вопросом «а что есть истина?», либо утверждением, что «это моя точка зрения и все!».
Но перестройка породила еще один весьма оригинальный способ ухода от критики – обвинение оппонента в ПАРТИЙНОСТИ. Типа, если ты имеешь наглость считать, что истина есть, и она одна, что мир материален и познаваем, и упаси боже считать, что наука является способом познания мира, то все – тебе хана, против убийственного обвинения в марксизме-ленинизме тебе не уйти. А твоя бескомпромиссность заставит оппонента вспомнить те веселые времена, когда партком мог философа запросто осадить в его религиозных и идеалистических «исканиях». Причем, что самое интересное, почему-то «парткомом» ругаются с той твердой уверенностью, что в парткомах обязательно сидели люди совершенно некомпетентные в философии, научной деятельностью не занимавшиеся, лично бесчестные, а потому удостоившегося сравнения с парторгом следует повеситься в туалете, или на худой конец сигануть из окна (благо философский факультет МГУ находится на 11 этаже!). Демократическая философская общественность, гневно осудив злобные парткомы, «подсматривавшие в щелочку» за деятельностью гениальных идеалистов/плюралистов и заклеймив их вечным позором за использование административного ресурса по отношению к тем членам партии, которые, принимая блага, которыми осыпала научную элиту Советская власть, упорно не хотели соответствовать партийной идеологии, но и партбилет класть на стол не желали, сама использует абсолютно административные приемчики, априорно отказывая в научной ценности всему, что хоть отдаленно напоминает марксизм-ленинизм. Комиссия сенатора Маккарти в этом смысле была сущим пустяком – для того, чтобы попасть под ее преследование, надо было высказать какие-либо политические идеи, философское же сообщество идет еще дальше, и отказывает всем ученым, имеющим материалистические и диалектические идеи право выступать где-нибудь, кроме как на заседаниях парткома.
Эта травля материалистов в первую очередь имеет под собой ту почву, что академическая наука являет собой (и являла почти всегда) идеологическую проститутку на службе у государства.
Единственный, по-моему случай обратного – это когда в академическую науку 20-х гг 20 века пришли революционеры-марксисты, с их искренней убежденностью, и вытеснили старую профессуру с их услужливым «чего изволите-с?». А российская государственность в силу совершенно четких самоапологетических нужд уже давно выбрала себе подходящую «философию» - религиозную (напр., см статью И.Смирнова «Либеральный факультет, отделение мракобесия»).
Таким образом, упреки материалистов-диалектиков в партийности со стороны современных «философов» выглядят не более чем лицемерием. Налицо не борьба «свободных» философов за «свободу науки» против коварных парткомов, каким-то удивительным образом сумевших сохраниться через 15 лет после их роспуска, а борьба двух школ в философии, а говоря еще точнее – партий, одна из которых отстаивала ранее государственную точку зрения, а другая отстаивает сейчас государственную точку зрения, но государство совсем другое.
А к чему все это? Философ Б.В.Губин, с точки зрения либеральных ученых совершил страшный грех – он осмелился в статье «Анти-«Дао Физики»» выступить против модных среди «свободных философов» увлечений восточной мистической философией, написав критическую рецензию на известную книгу Фритьофа Капры “Дао физики”. За что тут же получил от Ильи Пащенко («Симуляция с целью спекуляции») философскую гранату:
«А вот статья Губина, от которой веет заседанием парткома на философском факультете, — никакого отношения к современной науке не имеет (о чём косвенно свидетельствует приведённый в её конце список литературы).» Учуяв «запах парткома» и поделившись этим ощущением во втором абзаце статьи, Пашенко уже в третьем отважно бросает под губинский танк целую связку: «Мы имеем дело с научной религией или, если угодно, с религиозной наукой — и её адептом.» Пащенко, очевидно, совершенно не интересует, что книга, которую он взялся защищать от парткомов – не более чем попытка примирить восточную религиозную философию с наукой, попытка доказать научность мистики и тем самым прописать религию в стенах философских факультетов. Гораздо страшнее, с его точки зрения вот это:
«имеется свой символ веры — в данном случае, существование некоего объективного мира (т.е. одинакового для любого наблюдателя)»
Весь комизм данной ситуации состоит в том, что если хоть на секунду принять тезис о несуществовании объективной реальности, или же о зависимости объекта от субъективного восприятия, или о неодинаковости свойств объекта для разных наблюдателей, то получается сущая ерунда, что легко проверяется практикой. Пусть попробует Пащенко представить, что стол – это не стол, а ананас, результат применения философских воззрений Пащенко в быту не преминет сказаться – Пащенко обломает себе зубы о твердую деревяшку, после чего познакомится с такими медицинскими препаратами, как циклодол, назепам и галаперидол, если, конечно, родственники его не являются последователями его философский идей и не примут как должное его поведение, мотивируя, что мир – он неодинаков для наблюдателя. Кому-то стол, кому-то ананас…
Для любого нормального человека подобная вещь даже не нуждается в доказательствах, постольку поскольку повседневная практика попросту невозможна без мысли об объективности окружающего мира. Токарь никогда не выточит болванку, исходя из хитрого допущения, что форма этой болванки будет зависеть не от его физических усилий, а от одних лишь мыслей об этой болванке. Конечно, свойство, которое настолько прочно является частью человеческой жизнедеятельности, можно обозвать «символом веры», но в таком случае можно и самого Пащенко обвинить в религиозности потому что он верит, что солнце встает, апельсин оранжевый, а трава зеленая… Это символ веры у него такой … никоим образом не подтвержденный многолетней практикой поколений человечества факт.
Вторым пунктом доказательства ненаучности подхода Губина наш доблестный защитник древней восточной мудрости от ненавистных парткомов выдает малоосмысленную фразу «имеется критерий истины — так называемый Основной вопрос философии», скрещивая этим новаторским в генетике способом ужа с ежом. Основной вопрос философии – это основной вопрос философии, вопрос о соотношении бытия и сознания, а критерий истины – это вопрос лишь о подходе, который позволяет установить адекватное соотношение бытия и сознания. Очень не укладывается в голове, как решения вопроса о соотношении бытия и сознания может быть одновременно и критерием истинности самого себя. Очевидно, что эта фраза буквально не понимается, а должна переводиться с пащенковского на русский как упрек в том, что «Дао физики» анализируется с позиций богопротивного и богомерзкого основного вопроса философии, и способ решения этого вопроса служит критерием научности или ненаучности воззрений. Но предположение обратного предполагает все те же неновые идеи как признание научности религии (если признание или непризнание существования души никак не влияет на научность воззрений, то даешь теологию в школьный курс – чем не наука?). Таким образом, под предлогом борьбы с «научной религией» нам подсовывают ту же религию.
«В третьих, - упрекает, ловко уклоняясь в позитивизм и плюрализм, Пашенко - имеется набор описаний самых общих свойств этого мира (канон), а также единственно верный метод его познания (ритуал)». Иными словами, упаси бог тебя философ, искать и описывать общие свойства мира, а також единственно верный способ познания!!! Нет у мира никаких общих свойств, и общих верных способов познания нет – все способы одинаково истинны. Что я буду заниматься столоверчением в духе Блаватской, что я буду лягушек резать – с одинаковой истинностью получу я знания о мире. Нет, ну оцените геройство гражданина Пащенко – рубит сук, на котором и сидит, потому что если исключить первое, то философия как бы и не нужна, а раз верным способом познания может быть что угодно – так и Академия наук есть лишь бесплодное проедание средств. Пилите, Илья, далее – Родина вас не забудет.
Но наш герой идет еще дальше – он полностью обессмысливает и свой критический труд по развенчанию «научной религии» Губина:
«И, наконец, как у всякого религиозного адепта, имеется область представлений, которая объявляется неверной (ересь) и с которой необходимо вести борьбу»
Если принять за аксиому, что писать статью с критикой воззрений кого-либо, если считаешь его воззрения неверными – есть лишь проявление религиозности, свойств религиозного адепта, а сам факт несогласия с кем-то – религиозной борьбой с «ересью», то совершенно очевидно, что либо Пащенко пеняет на зеркало, а у самого рожа на редкость крива, либо Пащенко написал статью с критикой Губина в совершеннейшем душевном расстройстве, и если он искренне считает борьбу с теми или иными воззрениями несвойственной ему лично религиозностью, то он должен моментально от нее отказаться, извиниться и посыпать голову пеплом. Но, как и в случае со столом, Пащенко и в научной дискуссии не спешит применять свои философские воззрения на практике. И правильно, Илья – зубы целее будут!
И далее на несколько увесистых абзацев пускается в травлю диалектико-материалистического метода, в вину методу ставя только то, что Губин его полагает за единственно верный. Вот если бы Губин метался и колебался, и упоминал этот метод наравне с противоречащими этому методу подходами – тогда бы Пащенко с удовлетворением заметил бы у Губина «творческий подход». А постольку поскольку этого не случилось, то создается совершенно определенное впечатление, что иметь какие-либо четкие, устоявшиеся воззрения и отстаивать их - есть страшный смертный грех, потому как у философа не должно быть ни метода, который он считает единственно верным, ни четких воззрений. Идеология пащенков от философии тут сродни мировоззрению политических проституток – зачем каждый раз менять воззрения, если проще совсем их не иметь – так гораздо проще быстрее перестроиться под желание заказчика. И оправдывать свое ренегатство по отношению к тому философскому мировоззрению, которое исповедовал еще вчера, не надо – тут же «чего изволите-с? Картезианство? С удовольствием! А на пятницу запишем субъективный идеализм… ваше степенство… нас не затруднит-с…»
Ну, и, как это принято в последние времена, эмоциональность автора в защите своих воззрений для критика всегда служит признаком… угадайте чего? Ну, разумеется, религиозности! Это только религиозные фанатики могут с жаром и энтузиазмом отстаивать свои идеи, а «нормальные люди» не имеют ничего за душой, за что стоило бы бороться (кроме финансовой заинтересованности, разумеется) – «Определённую пикантность тексту добавляет повышенная эмоциональность автора, не скрывающего своей раздражённости и неприязни по отношению к книге Капры — эмоциональные реплики сквозят по всей статье. Казалось бы, научная дискуссия таких чувств не требует, нету тут, наверное, и экономической подоплеки — Капра никак не угрожает ортодоксальной советской науке в финансовом отношении. Но «религиозная гипотеза» объясняет и этот аспект статьи Губина, поскольку религиозное мировоззрение никак не может смириться с допустимостью и даже просто с существованием альтернативных мировоззрений.» Постольку поскольку в статье Пащенко мы имеем все-таки достаточную эмоциональность и повторяющиеся истеричные крики об «инквизиторах от диамата», то сам по себе напрашивается вывод о недюжинной финансовой заинтересованности, подтолкнувшей Пащенко к столь несвойственным его философсим убеждениям действиям как то эмоциональное участие в дискуссиях, отстаивание некоторой позиции, борьба с «диаматической» ересью…
Я бы, правда, поостерегся пользоваться его услугами – ибо по существу его критика подхода на редкость бессодержательна, и не содержит никаких указаний на решение вопросов: «Как следствие, Губин в своей критике Капры исходит из ряда начальных и твёрдо определённых им самим установок, определяющих его полемическую позицию: 1. единственно верным способом познания мира является научный способ (который узко понимается как отвечающий следующим критериям: - воспроизводимость опыта восприятия (как частный случай — экспериментального опыта) независимо от наблюдателя — в качестве внешнего критерия; - логическая непротиворечивость объяснения (обоснования) данного опыта — в качестве внутреннего критерия. Описание критериев в такой формулировке уже наглядно показывает, что у большинства наблюдательных людей весьма вероятно наличие опыта, который под критерии не подпадает, однако, без сомнения, имеет своё соответствие феноменам воспринимаемого мира. В частности, за границы этих критериев выпадает любое неповторяемое событие, а также любое событие, неудовлетворительно объясняемое с использованием логического инструментария на текущей стадии развития (или, что более точно, на известной описывающему стадии). »
Совершенно верно замечая, что у людей наличествует некоторый опыт, который не подпадает под критерии научности, Пащенко мало того, что упускает тот момент, что к этому опыту относятся также банальные галлюцинации, несомненно, имеющие соответствие феноменам воспринимаемого мира, тем не менее, не имеющие применения в науке, кроме психиатрии, но и никак не разъясняет нам, а что же делать с этим опытом, в частности, с неповторяемыми событиями или же неудовлетворительно объясненными. Однако ни диалектический метод, ни наука никогда не брались за большее, чем могут, наука никогда не утверждала, что обладает абсолютным знанием (точнее – с тех пор, как вышла за рамки теологической метафизики), и Губин в статье и не берется за попытку найти универсальный метод для осмысления ВСЕГО вообще – утверждая непознаваемость мира (коим, по сути и является плюралистический подход), Пащенко тем не менее приписывает попытку найти абсолют своему оппоненту, а затем клеймит его тем, что он не решил эту проблему, и что самое удобное для Пащенко – это то, что сам Пащенко этот вопрос не решил даже для себя и решать не собирается. Вы не поняли – этим и удобен философский позитивизм – воспевая прикладные науки, позитивистская философия сама по себе никакого научного продукта не дает не из неспособности, а… из принципа. Очень удобно. Но тем не менее критик продолжает «желать странного», упрекая в том, что критерии научности Губиным в статье не доказываются, а принимаются как данность. Это поистине удивительный аргумент – наверное, студенты сошли бы с ума, если бы при решении каждой алгебраической задачи от них требовали бы доказательства теорем, которыми они пользовались. Вопрос о доказательстве критериев научности, используемых Губиным, уже многократно разобран в философской литературе с тех же самых позиций, на которых стоит Губин, а потому совершенно бессмысленно при каждом упоминании о принципе повторяемости, например, приводить весь набор аргументации, который высказан в его защиту. Вот у критика, который считает, что используемый подход в корне неверен, руки развязаны – кто мешает ему раскритиковать подход не потому, что используется как доказанный, а потому что неверный? Но тщетно, тщетно искать в статье доказательства неверности диамата –его неверность сам Пащенко считает априорно доказанным, и даже не особо скрывает.
По существу же философский достоинств «Дао физики» и недостатков статьи Губина Пащенко сказать может совсем мало:
«Капра критикуется за допущение возможности абсолютного (конечного, исчерпывающего) познания истины, что недопустимо в диамате, но аргументом против этого выступает ограниченность познавательных возможностей отдельного обычного человека и даже целых научных коллективов. Замечу, что ни один буддийский лама или индуистский брамин ни в коем случае не стал бы возражать против этого тезиса. Действительно, покуда сознание человека пребывает в убеждении собственной отдельности, отделённости от познаваемого, это невозможно. Граница, созданная сознанием, убеждённым в её непреодолимости, действительно непреодолима. Она преодолевается исключительно преодолением этого убеждения и ничем иным. А до тех пор возможна идея о бесконечном приближении в отражении «объективной реальности» (не единственная, кстати).»
При этом порет совершеннейшую чушь, что достижение абсолютной истины невозможно лишь по причине признания объективности мира (то бишь отделенности сознания от познаваемого), а вот убеждение в обратном (то есть преодолевание этого убеждения об объективности мира) автоматически преодолевает и невозможность постижения абсолютной истины. Если поискать аналоги этих «научных открытий» в западной философии, то мы имеем дело с банальным субъективным идеализмом, «существует только то, что существует в моей голове», и всякая попытка «конвергенции», «дополнения» западного (т.е. материалистического и рационалистического) мышления восточным, которое Пащенко считает самым ценным в книге Капры, есть ни что иное как очередная попытка импорта мистики посредством эклектики.
Еще более смешат его попытки приписать буддизм Гегелю. Цитата из 1-й главы «Науки логики» « «Бытие есть чистая неопределенность и пустота. — В нем нечего созерцать, если здесь может идти речь о созерцании, иначе говоря, оно есть только само это чистое, пустое созерцание. В нем также нет ничего такого, что можно было бы мыслить, иначе говоря, оно равным образом лишь это пустое мышление. Бытие, неопределенное непосредственное, есть на деле ничто и не более и не менее, как ничто. » говорит лишь о том, что бытие, как самая общая категория, абстрактна - все сразу есть ничего конкретно, что человеческое мышление не может одновременно воспринять все многообразие мира, а потому познаваемые знания о мире относительны (т.е. бытие как все на свете одновременно есть ничто). Искать в этой фразе буддийский абсолют совершенно бессмысленно. – как раз наоборот, Гегель, утверждая принцип всеобщей взаимосвязи, настаивает на конкретности истины, в то время как буддизм использует этот принцип, чтобы свести конкретику к всепоглощающей абстракции и тем самым уйти в непознаваемость мира. Это очень известный гносеологический фокус – по принципу недостаточности, неполноты знаний судить о невозможности познания вообще. Буддистская религиозная философия, как любая религиозная философия, стремится запутать сознание в непозноваемости мира, чтобы разум никогда не пробил брешь в мистическом мировоззрении, и к ее счастью, на помощь восточным дхармам приходит Пащенко. Кончено, можно упрекнуть Губина, что он что-то не понял в мистической восточной философии, предметом, которым владеют считанные единицы специалистов, но его оппоненту совершенно не делает честь так странно понимаемый общеизвестный и общедоступный Гегель с его диалектикой Бытия и Ничто.
Надо заметить, что философскую позицию Пащенко очень трудно определить – привычка к «чего изволите?» выработала среди философской академической науки на постсоветском пространстве своеобразный вид философской эклектики – они одновременно могут и поучать диалектическому материализму, и ругать его последними словами, превозносить прогресс и тут же утверждать о том, что он есть зло:
«говоря об эффективности науки и неэффективности восточной философии (другой вариант — прогрессивности одного и отсталости другого), Губин использует достаточно понятный современному обывателю, но от того не оказывающийся абсолютным критерий прогресса в развитии техники. Безусловно, плоды прогресса, которыми все мы с удовольствием пользуемся, появились благодаря науке, особенно, западной и советской. Однако, людям мыслящим честно, вполне очевидно, что за этот прогресс платилась и платится достаточно высокая цена — в виде весьма острых социально-политических, экономических, экологических и даже психологических проблем. Прикладная наука, обслуживающая социально-политические задачи общества, уже научилась ставить земной мир перед угрозой существованию и, как могут заметить люди наблюдательные, даже в мирной своей ипостаси тратит большую часть своих сил и ресурсов на решение ранее созданных, а не новых проблем. В целом, жизнь человека стала более комфортной, но ничуть не более (и не менее) счастливой, чем в ранние, древние и даже очень древние времена.»
Бумага все стерпит – и смешивание научно-технического прогресса с социальным, и смешивание комфорта со счастьем, и голословные утверждения, что наука якобы тратит силы лишь на решение ранее созданных проблем, а не новых.
Впрочем, если судить касательно тех «научных проблем», на которые тратит силы лично Пащенко последнее отчасти верно – обеспечение личного благосостояния и идеологическое обеспечение правящего класса отнюдь не новые проблемы – им уже тысячи лет. Как жрецы две тысячи лет назад бубнили о божественной сущности римских императоров, так и пащенки с тем же энтузиазмом бубнят о непреходящей ценности религиозной философии и подобно цепным псам срываются на каждое упоминание о материалистической диалектике.
PS. У Губина есть сайт - там выложены полностью его работы, посвященные анализу методологии лженауки. Особенно меня порадовала глава "Плюрализм как методологическая шизофрения"
Некоторые аргументы аргументов против неомахаевщины
Это какое-то поветрие: практически любой левонастроенный гражданин, стоит ему заняться не-физическим трудом, почти автоматически обожествляет как физический труд сам по себе, так и его носителя-пролетария физического труда. Левачки разных мастей совокупно приходят в восторг от того, что «офисный планктон» в опросе на хедхантере сообщил, что треть его подумывает о том, чтобы заняться физически трудом на производстве. Дескать, оно охренеть как полезно – дескать, офисы – рассадники буржуазной идеологии, а вот заводы – совсем наоборот. Да и полезному делу какому-нибудь-де научатся, а то ведь офисная работа априори бесполезна, и люди, которые ее выполняют, не имеют никакой квалификации и т.д.
Подобные рассуждения – типичная махаевщина. Даже настолько типичная, что тут особо нового и не скажешь. Просто несколько моментов.
Во-первых, офисной работой занимаются люди с довольно-таки высоким уровнем образования (имеется в виду общее образование – как правило большинство имеют высшее и поголовно как минимум полное среднее, чего о рабочих не скажешь). При этом значительная часть из них имеют или имели в прошлом вполне применимую в производстве специальность – в том числе инженерную. Вопрос – куда при катастрофической нехватке рабочих мест на инженерные специальности в 90-х и 2000-х уходили люди работать? Неужели рабочими на производство? В офисах оседают все «лишние инженеры». И мести всех под одну гребенку совершенно неправильно. Большинство моих знакомых бухгалтеров имеют высшее техническое образование – им на конвейер идти, «приобретать специальность»?
Во-вторых, работа в офисе требует определенной квалификации и навыков. Мне по предыдущей работе периодически приходилось сталкиваться с АБСОЛЮТНОЙ БЕЗГРАМОТНОСТЬЮ рабочих, которым требовалось заполнить относительно простые документы. От ИП-шников-водителей приходили настолько ужасные счета и договоры, что проще было сделать самому, чем добиться правильного оформления. Представление, что от станка можно человека посадить в офис и ничего не изменится, весьма ложно. Один из моих начальников, взятый с производства начальником склада – бывший рабочий, за три года не сумел освоить систему учета грузов, а потому занимался тем, что командовал грузчикам и следил за состоянием техники и помещения. Да большинство рабочих не умеют даже сколь-нибудь грамотно писать. Объяснительные, расписки и заявления работяг – стандартный контент юмористических сайтов. Именно поэтому офисные работники не боятся перейти на физический труд, что освоить физические операции может даже слабоумный. А большинство специальностей, требующих физического труда, вообще осваиваются без предварительной подготовки. Так чего же бояться менеджеру по продажам с инженерным дипломом? Сложностей работы на проволоко-швейной машине?
В-третьих, у левачков весьма примитивные представления о производстве. Основной массе работников физического труда не требуются специальные знания. Современное производство с одной стороны, требует высококвалифицированных специалистов инженерного уровня, а с другой – упрощает все физические операции до уровня, с которым справится любой дурак. Потому такой огромный спрос на гастарбайтеров – им страшно поручать что-то сложней отвертки, но производство большего и не требует. Только человек, не работавший на производстве, может думать, что каждый рабочий – специалист офигеть какой, и его работа куда сложней перекладывания бумажек. Большинство рабочих как раз занимаются примерно тем, что берут заготовку, кладут в машину, нажимают педаль, ждут, пока станок деталь обработает вытаскивают и кладут в ящик. А другие рабочие берут электрическую отвертку и скручивают детальки вместе. А третьи – раскладывают на решетке и отправляют в красильную камеру, пятые лепят на готовое изделие ярлычок и нажимают рычажок, запаивающий пакетик. Вот и все. А настоящих специалистов на весь цех можно пересчитать по пальцам – технолог, старший мастер, слесарь-наладчик, электрик по ремонту электрооборудования.
Тот факт, что офисные работники задумываются о физическом труде, связано в первую очередь с конъюнктурой рынка труда – в условиях, когда квалифицированные рабочие зачастую получают больше офисных работников, а ответственность несут при этом куда меньшую. И рассматривают это в основном как переход на БОЛЕЕ ЛЕГКУЮ работу.
В-четвертых, рабочие физического труда ровно в той же мере настроены пробуржуазно, как и офисные работники. Практика это показывает со всей очевидностью. Конечно, сейчас уже народилось поколение, которое не то чтобы не помнит, но даже и не знает, как рабочие забастовки разваливали Советский Союз, как рабочие на митингах требовали (!) капитализма, как легко и просто разводились рабочие на антикоммунистические лозунги, наконец, как рабочие просто избивали коммунистов возле проходных в начале 90-х, когда коммунисты пытались их просветить. Но тот факт, что ни одна рабочая забастовка не выставила за последние 20 лет социалистических требований, вполне говорит о том, как рабочие сами по себе относятся к капитализму. Но как истинно верующий во всем ищет божью волю, так и неомахаевщина настойчиво ищет в любых действиях рабочих имманентно присущую классовую сознательность, даже если ее там никогда не ночевало.
Даже тот факт, что абсолютное большинство левых активистов в настоящее время – представители в той или иной мере «офисного планктона», никого и ни в чем не убеждают. В настоящий момент коммунисты не могут развернуть по-настоящему широкую агитацию в силу отсутствия кадров, способных агитировать – грамотных, образованных, глубоко освоивших философию марксизма, систематически работающих над своим теоретическим ростом. И первая задача – это найти и воспитать такие кадры. Вопрос – кто с большей вероятностью прочитает научный труд по марксизму? Неужели рабочий с восемью классами, не прочитавший за всю жизнь и десятка книг? На современном этапе работа с непосредственно рабочими возможна, но не даст требуемого количества грамотных пропагандистов в требуемые сроки, а потому отсекать «офисный планктон» просто глупо, равно как и загонять грамотных людей со знанием языков и делопроизводства на конвейер. Вообще, загнать офисных работников на конвейер – это приблизительно настолько же нерационально, насколько и использовать армию грамотных людей, освоивших ВУЗовский курс обучения, для делопроизводства.
К вопросу о морально-нравственных "основах" коммунизма
Там, где разум слаб, властвуют эмоции. Увы, но в массовом сознании "коммунистов" разного толка разум в настоящее время слаб, а потому в публикациях мы видим в основном эмоции. Чудаки (иначе уже назвать не получается) из РКРП-РПК, отчаянно собачившиеся с Ниной Андреевой все время своей политической карьеры, внезапно подняли ее на щит. Я не буду говорить об очевидной идеологической беззубости этого документа, о существенных ошибках и прочем. Дело в том, что по прошествии лет этот документ смотрится отнюдь не как программный документ, а всего лишь как эмоциональный выкрик. И тот факт, что именно этот выкрик, а вовсе не научно-исследовательская деятельность, не научно обоснованный документ, а моральное одобрение коммунистических принципов положили начало "современному комдвижению", весьма удручает.
Я уже неоднократно писал, что в "левых кругах" ошивается масса людей, которые не могут внятно объяснить ни одного экономического пункта марксистской теории, не могут дать определение ни одной философской категории. Например. Вот залез после долгого перерыва на сайт той же РКРП-РПК - смотрю там самые читаемые новости: "ПРОИЗВОДСТВО, ВЛАСТЬ И ОБЩЕСТВО ПРИ КАПИТАЛИЗМЕ И ПРИ СОЦИАЛИЗМЕ". О, думаю, неужели теоретическая статья? Ребята, там комикс!!! Причем не особо грамотный - коммунистические производственные отношения (даже в их неразвитой социалистической форме) не отчуждают общество от производства, производство живет в обществе, а общество производит, чтобы жить. Это существенный тезис, без которого понять сущность экономической системы коммунизма невозможно.
Само собой, левые активисты, даже не подозревая порой о существовании сложных категорий, мыслят простыми и обыденными: "мораль", "справедливость", "честность", "нравственность", "гуманизм", "равенство". И пытаются на этих категориях обосновать коммунистические отношения, равно как и критиковать капитализм. Фразы типа "коммунизм - это равенство" или "социализм - это социальная справедливость", "безнравственность эксплуатации", "аморальность обогащения", "высокие нравственные принципы советских людей" и прочие подобные гуляют по текстам второй десяток лет, и никого толком не убеждают, кроме кучки пенсионеров, уверенных в глубокой аморальности ярко-красной помады, капроновых колготок и низких пенсий. Но попытки строить какие-то построения на зыбучем песке относительных и несамостоятельных категорий выливаются в совершеннейший цирк.
Например, безнравственность обогащения - коммунисты в принципе не против обогащения. Хорош же будет коммунизм, если не сможет поднять уровень потребления населения, не сможет создать материальных богатств для удовлетворения потребностей. Коммунисты против частнособственнической формы обогащения, против системы производства и присвоения благ частными лицами на базе частной собственности. А такая форма будет считаться аморальной только в коммунистическом обществе, в капиталистическом современном обществе частное присвоение НОРМАЛЬНО, а потому МОРАЛЬНО. Общество не осуждает частного обогащения, и в общественное сознание не "впихнуть" иной морали до тех пор, пока не создадутся для этого материальные предпосылки. То же самое и с равенством - классики марксизма многократно подчеркивали, что равенство в коммунистическом обществе условно и ограниченно - это равенство в праве на общественный продукт, в то время как никакого фактического равенства быть не может. Кому-то из этого общественного продукта нужен андронный коллайдер, а кому-то ножницы и бумага для оригами для полной и деятельной реализации себя в обществе. И так же, как не бывает двух равных по своим знаниям ученых, точно так же неравны все члены коммунистического общества, но это неравенство такого качества, что не выливается в социальные антагонизмы. Пассажи про "честность" вообще забавляют - почитав требования "честного выполнения закона" и "честных чиновников" в "левой прессе" хочется посоветовать авторам писать подобное на каких-нибудь мертвых языках наподобие языка майя. Потому что от честности капиталистического чиновника, честно выполняющего капиталистические законы, пролетарий взвоет на второй день и будет молиться о ниспослании Чубайса. Так как последний, который хоть масштабно и приватизировал, но не пытался загнать население в концлагерь, неизбежно вытекающий из каждого буквально выполняющегося законодательства. Об относительности понятия "справедливость" написана уже тонна томов, еще со времен Соломона, но они остались непрочитаны адептами "справедливости" любых мастей.
В философском плане морально-нравственное обоснование левачками коммунизма обычно кроется в "абстрактной" антропологии, которая берет за основу "человека вообще", некоего "общечеловека" предполагаю у оного исторически неизменные "мораль", "нравственность" и "общечеловеческих ценностей" (наподобие "стремления к свободе" - тоже абстрактной). То есть, предполагают морально-нравственные ценности у человека берутся из некоторой "сущности человека". Родился "гомо сапиенсом" - изволь генерировать общечеловеческие ценности и исповедовать общечеловеческую мораль. Представления о том, что существует некоторая имманентная "сущность" человека есть совершенно типичное представление буржуазной антропологии, получившая ярчайшее выражение в экзистенциализме, который не просто отрывает ее от самого человека, но, равно как и религия, еще и ставит ее вперед самого человеческого существования. Ты еще не родился, а твоя "сущность" уже гордо реет над Парижем и передает Сартру пламенный привет. Марксизм же, наоборот, даже если и оперирует категорией "сущности", но не делит ее с исторически конкретным человеческим существованием, и ставит ее в зависимость от условий существования. Потому экзистенциализм в левой среде так и популярен, что в его парадигме для обоснования коммунизма надо брать не конкретных людей с их конкретными условиями, а абстрактную "сущность" - этот путь наименьшего сопротивления интеллектуальные лентяи и выбирают в бесконечных рассуждениях о том, рождается ли человек с "тягой к свободе" или "тягой к несвободе", и почему проклятая сущность так довлеет над существованием, как же, наконец, человеку эту сущность осознать и начать с бухты-барахты реализовывать.
Марксизм, наоборот, считает, что человек как человек состояться может только в обществе, и сущность его, то есть, его специфические человеческие качества определяются качеством отношений, в которые он вступает. Следовательно, нет таких нравственных и моральных постулатов, которые одинаково реализовывались бы в человеческой практике разных людей в разные исторические времена. Например, убивать иноверцев в средневековье было делом похвальным, в настоящее время это осуждается, причем далеко не везде и не всеми. Из полнейшего отсутствия коммунистических отношений не рождается ни коммунистическая мораль, ни представления о справедливости. Коммунистическая мораль может рождаться стихийно лишь на базе коммунистических отношений, а до формирования этой базы она может существовать лишь в теоретической форме или на самый худой конец, в той ограниченной форме, в какой могут существовать в эксплуататорском обществе остатки первобытных коммунистических отношений (например, семья). Следовательно, морально-нравственные оценки капитализма совершенно бесплодны для воздействия на массовое сознание в ситуации, когда капиталистические отношения господствуют, и могут сработать лишь в одном случае: когда в сознании аудитории будет существовать ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ КОММУНИЗМА. Мораль и нравственность есть лишь эмоциональная форма оценки проявления СОЦИАЛЬНОЙ ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТИ. Почему рабовладелец считал моральным распятие беглого раба? Да потому, что без системы террора рушилась вся система рабовладельческих отношений, он терял свое место в производстве, разрушались условия существования общества в целом. Почему революционер считает убийство врагов народа моральным поступком? Да потому что на данном этапе революционного процесса целесообразно именно убивать врагов народа, а не читать им нотации. Попытки влияния морально-нравственными аргументами могут быть допустимы только в том случае, если одинаковы теоретические оценки целесообразности. Есть большая разница - сказать рабочему, что капиталист мерзавец, потому что забрал у рабочего прибавочную стоимость и купил себе мерседес (при том, что рабочий, дитя своего времени, сам бы не прочь провести такую операцию с каким-то другим рабочим), и совершенно другой эффект сказать это рабочему, которому объяснили, что средства, бессмысленно прожираемые капиталистом на предметы роскоши, можно использовать для блага всего общества, и который согласился с экономической целесообразностью общественной собственности на средства производства.
Таким образом, морально-нравственные ценности в коммунистической пропаганде могут занимать лишь сугубо подчиненное положение в отношении ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ БОРЬБЫ, и без этой борьбы являются лишь пустым сотрясением воздуха. Тем более это пустословие, и даже вредное пустословие, если оперируемые категории берутся в их абстрактной форме - таким образом внедряется лишь буржуазная идеология, что можно было воочию наблюдать, глядя на пляски кургинянов и удальцовых, идеологически слившихся с либеральным движением "за честные выборы".
"В наше время разброда и развала нередко встречаются люди, которые ссылкой на великий принцип единства пролетарской армии оправдывают беспринципные или мизерно дипломатические попытки "объединнения" или "сближения" с проводниками буржуазного влияния на пролетариат. Собрание самым категорическим образм осуждает и отвергает все такие попытки, от кого бы они ни исходили, и заявляет, что великое дело объединения и укрепления борющейся армии революционного пролетариата не может быть выполнено без полного размежевания, без беспощадной борьбы с теми, кто проводит буржуазное влиянине на пролетариат"
Из резолюции II Парижской группы содействиРСДРП (18 июня 1911г.) ("Информационный Бюллетень" Технической комиссии №1 от 11 августа (29 июля) 1911 г. РГАСПИ. Ф.2. Оп.3. Ед. хр. 217. Типографский текст. Ленин В.И. ПСС Т.20 с.286-293) цит. по "Конференции РСДРП 1912 г. Документы и материалы". - М.РОССПЭН, 2008, стр.59
Революционность – это ниспровержение буржуазного класса
Прошедший недавно 15-й съезд КПРФ оказался, несмотря на участие в нем 300 делегатов, 700 гостей из 90 стран и более полутора тысяч журналистов, самым безликим. Безликим в смысле сущностного содержания, т.к. внешнее оформление было весьма красочным и шоунизированно колоритным. Вряд ли сама КПРФ может внятно ответить на вопрос, зачем вообще нужен был съезд, который не принял ни одного серьезного и важного для партии решения. А что смогут по возвращении доложить в своих организациях приглашенные? Что полезного они достигли на встрече в Москве и как эта встреча повлияет на их действия и на перспективу всего коммунистического движения, на что им ориентироваться в будущем? Настолько уклончивы, неконкретны и пустопорожни были все их разговоры, переговоры, форумы, на которых каждый просто слушал и слышал лишь сам себя. Показательно, что уже буквально через несколько дней после окончания съезда, о нем прекратились всякие упоминания.
Однако разговор пойдет не о съезде и КПРФ, которую уже даже к оппортунистическим можно относить весьма условно ввиду ее законченной фактической буржуазности, а о тех 700-х гостях, которые приняли в нем участие. Ведь, по сути, они представляли международное коммунистическое движение, поскольку абсолютное большинство из них признает свои партии коммунистическими и рабочими. В этом случае абсолютно естественно и разумно было бы воспользоваться представившейся возможностью и свою встречу в Москве не ограничивать пассивным прослушиванием формально-заказных выступлений, а расширить ее статус, преобразовав в некий международный форум коммунистов. Чем, по крайней мере, сохранили бы силы и средства на проведение какой-то специальной встречи где-нибудь в Брюсселе. Конечно, далеко не все приехавшие являются последовательными коммунистами, но почему бы в таком случае наиболее революционным партиям из них, к примеру, КПГ и РКРП, не провести в своих выступлениях по-настоящему революционную, коммунистическую, марксистскую линию, воспользовавшись этим крупным собранием идеологически близких организаций? Для прямого и открытого обсуждения хотя бы вопроса о противодействии распространению заразы оппортунизма. Думается, этого ожидали многие коммунисты, как в России, так и в мире, ибо это было бы естественно, разумно и полезно всем коммунистам и всему коммунистическому движению.
Но отнюдь: "Мы благодарим КПРФ за возможность, которая нам предоставляется сегодня, обменяться мнениями…" Это из выступления члена ЦК КПГ Вагенаса на "круглом столе". Разве не абсурдно "революционерам", а именно так КПГ себя везде и всегда представляет, благодарить оппортунистов, а оппортунизм КПРФ уже признан многими, за то, что те их собрали? Однако таковы как бы правила партийного "приличия", а по сути идеологической беспринципности, которые сейчас, к сожалению, стали нормой в отношениях между коммунистами мира. Все международные встречи проводятся по этим правилам. И на съезде КПРФ гостям было просто "неприлично" ее критиковать, а, по сути, говорить правду в глаза. Вот и молчали, более того – лицемерили. А ведь с марксистской позиции такое молчание есть прямое предательство, поскольку не только попустительствует отходу от марксизма и измене КПРФ, но прямо потакает им. При съезде были, правда, проведены отдельные небольшие взаимные контакты и даже "круглый стол" с громким названием "Социализм, за который мы боремся", – но и их нельзя признать творчески полезными, т.к. на них каждый лишь знакомил других со своей точкой зрения. Без какого-либо ее критического обсуждения в интересах поиска истины и общности позиций. В результате, несмотря на многочисленность коммунистических и близких к ним по духу организаций в мире, среди них отсутствует так необходимая коммунистам сплоченность. Поскольку простое совместное сидение в одном зале «сплоченностью» называться не может. Печальный для коммунистов вывод.
Но еще к более печальному выводу приходишь, ознакомившись с выступлениями представителей этих партий на съезде и их высказываниями в кулуарах, интервью, в разговорах за "круглыми" и "квадратными" столами, когда оказывается, что у каждого не только своя организация, но и свой собственный, признаваемый ими, как единственно правильный, "марксизм". При общей внешней марксистской риторике, терминологии и лозунгах, но с собственным смысловым наполнением. Что самое пагубное, именно этот фальшивый, глубоко ошибочный, ремесленный "марксизм" выносится в практику, а значит, изначально ведет коммунистов не к победам в борьбе, а предполагает поражения. Речь не об учете некой местной специфики условий борьбы, а именно о собственном, весьма сомнительном, если не хуже, понимании марксизма.
Конечно, международные встречи коммунистов необходимы, – чтобы совместными усилиями правильно определиться и в теории марксизма, и в практике его применения. Но способны ли это сделать встречи, подобные XIV съезду КПРФ? Конечно же, нет. Ибо на них царит не дух товарищеской взаимопомощи и коммунистической принципиальности, а дух беспринципности, когда каждый озабочен только собой и никто никого не хочет обидеть. Отсюда и все принимаемые ими Постановления, которые хотя и насыщены проклятиями и угрозами капитализму, но не несут ему никакого вреда. Вместе с тем анархичная "марксистская" самодеятельность, не находящая соответствующего критического анализа, служит прикрытием всевозможным оппортунистам, реформистам и прочим извратителям марксизма. Поскольку позволяет им вполне открыто "дорабатывать", "осовременивать" марксизм, – фактически, выхолащивать его революционную душу, подделывать и подгонять марксизм под интересы буржуазии.
Для этой цели ими даже используется известный тезис, что марксизм не догма. Хотя и здесь лукавят и передергивают, т.к. в ленинском тезисе речь идет не о необходимости "осовременивания" главных положений марксизма, а о необходимости его использования как руководства к действию. Чтобы не хранить все те знания об обществе и классовой борьбе, о социалистической революции и путях построения социализма, которые дал марксизм, как хранят архивариусы старые бумаги, а смело пускать этот бесценный капитал знаний в революционную практику. В результате же проводимых ныне "доработок" в жизни реализуется не марксизм, а некая фальшивка со всеми вытекающими из того последствиями.
Но и это не все. Когда-то Ленин отмечал, что всякий оппортунист отличается приспособляемостью (хотя не всякая приспособляемость есть оппортунизм!) Вот это качество оппортунизма в очередной раз проявляется в наше время, поскольку появился целый ряд партий, которые, в отличие от классически-привычных оппортунистов, лукаво скрывающих свою измену за извращениями и искажениями положений марксизма, уже открыто и прямо выступают с его революционной фразеологией, цинично саботируя его в своей практике. Когда на словах сплошная революционность, а на деле ее полное отсутствие. Здесь дело не в чьем-то неумении использовать те или иные положения марксизма, этот недостаток нетрудно преодолеть, а о сознательном отходе от революционных положений. Суть высказанного обвинения можно образно определить восточной мудростью, утверждающей, что, сколько не говори халва, во рту слаще не станет. Так и здесь: сколько не говори о революционности, сколько не провозглашай самые революционные лозунги, но без конкретного их подтверждения делом вся революционность становится пустым звуком. То есть решающее заключается не в соответствующей марксизму риторике, а в соответствующей марксизму практике. Собственно и задача коммунистов в том и состоит, чтобы превратить марксизм в орудие борьбы, в орудие практики.
Поставив вопрос подобным образом, т.е. сравнив слова иных партий с их практическими действиями, сразу приходишь в недоумение: а куда подевались весь их марксизм и революционность? Опять же речь не о неких практических ошибках, которые неизбежны при грандиозности решаемых коммунистами задач и недостатке опыта для их решения, а о сознательном игнорировании важнейших, решающих положений марксизма.
Для примера возьмем две партии, которые на сегодняшний день являются ведущими в коммунистическом движении и в значительной степени определяют ход его развития. Это Компартия Греции и следующий в ее фарватере российский аналог – РКРП. Разве можно кого-то из них упрекнуть в отходе от марксизма, когда в их партийных документах, выступлениях лидеров, пропагандистских материалах, теоретических исследованиях идет речь и о социалистической революции, и о власти народа, и о диктатуре пролетариата. Но попробуйте сопоставить эти сугубо марксистские положения с практическими действиями данных партий, и сразу становится ясно, что для них марксизм и практика существуют как бы каждый сам по себе.
Вот член ЦК КПГ Вагенас на "круглом" столе, заявляет, что КПГ "сохранила свою коммунистическую сущность: убежденность в марксистско-ленинском мировоззрении и необходимости революционного свержения капитализма, защитила серп и молот, исторические символы". Он же поясняет, что "… социализм, за который мы боремся, не наступит путем буржуазного парламентаризма, «левых – патриотических правительств», управляющих капитализмом и продвигающих «поэтапное» исправление, «демократизацию» и «гуманизацию» капитализма. Он не наступит без социалистической революции, без разрушения буржуазных государственных структур и построения новых народных органов власти".
Превосходно, а, главное, абсолютно верно, по-марксистски, сказано! Но давайте посмотрим, как в недавно опубликованных Тезисах ЦК КПГ к готовящемуся съезду партии определяется практическая стратегия этой борьбы: "Сплочение подавляющего большинства рабочего класса вокруг КПГ, ориентированное на революцию". При этом, в чем конкретно состоит ориентация на революцию не раскрывается и предоставляется догадываться каждому самостоятельно, кто во что горазд. Как не объясняется, а куда же девается собственно буржуазный парламентаризм. Продекларировали, и пускай себе. Что и понятно, – ведь деятельность КПГ для выполнения всех своих "революционных" задач строится исходя из расчета на "большой шаг", то есть на вхождение в буржуазный парламент и образование там коммунистического, даже не коммунистического, а некоего "фронтового", большинства. С последующим образованием якобы народного революционного правительства для построения социализма.
Где же здесь марксизм? Ведь Марксом ясно указано, что пролетариат не может взять и использовать готовую, созданную буржуазией, государственную машину. Ленин подчеркивал, что марксисты признают необходимым, чтобы пролетариат, завоевав политическую власть, разрушил полностью старую государственную машину и заменил ее новой, состоящей из организации вооруженных рабочих, по типу Коммуны. Где и как это предполагается у КПГ и РКРП? В "большом шаге"? Здесь, напротив, прямой отход от марксизма.
КПГ всячески подчеркивает и бравирует своей революционностью, удостоверяя ее главным образом размахом нынешних забастовок и массовых протестов греческих трудящихся. Хотя довод весьма сомнительный. Ибо даже если в организации массовых протестов и есть заслуга КПГ, то не обязательно эти выступления представляют собой революционность. Тем более, что они не выставляют никаких революционных требований и носят сугубо экономический характер. С точки зрения марксизма в самой по себе экономической борьбе нет ничего революционного, и для коммунистов она служит лишь базисом для организации рабочих в революционную партию, для сплочения и развития их классовой борьбы против всего капиталистического строя. Подобные протестные акции являются только подготовительным элементом революции, подводящим к революции. По-настоящему же борьба становится революционной тогда, когда переходит к борьбе, заменяющей диктатуру буржуазии диктатурой пролетариата. Напомним марксистское определение: "Революция есть ниспровержение господствующего класса" (Ленин, "Ответ на вопросы американского журналиста"). Поэтому принимать за революционность, к примеру, требования снизить плату за коммунальные услуги, по крайней мере, неграмотно. Ленин еще в "Что делать?" указывал, что, несмотря на то, что экономические интересы играют решающую роль, самые существенные, решающие интересы трудящихся могут быть удовлетворены только коренными политическими преобразованиями. Именно таких коренных политических преобразований, хотя много о них говорится, КПГ не готовит и даже не предусматривает.
Раскроем, в чем же, с марксистской точки зрения, заключается революционность, а именно ниспровержение, в данном случае, буржуазного класса. Марксизм это устанавливает конкретно и однозначно.
1. Ниспровержение политическое
"Суть дела в том, сохраняется ли старая государственная машина (связанная тысячами нитей с буржуазией и насквозь пропитанной рутиной и косностью) или она разрушается и заменяется новой. Революция должна состоять не в том, чтобы новый класс командовал, управлял при помощи старой государственной машины, а в том, чтобы он разбил эту машину и командовал, управлял при помощи новой машины" (Ленин, "Государство и революция").
Видимо это положение "марксисты" из КПГ не считают марксистским, т.к. не включают его свои документы. Вот их формулировка на эту тему из текста проекта новой Программы: "Социалистическая власть – революционная власть рабочего класса есть диктатура пролетариата. Революционная рабочая власть предполагает организацию высокого уровня всеми средствами. При ней необходим рабочий контроль над управлением промышленными единицами и отраслями стратегического значения для осуществления творческой экономической, социальной и политической работы во всех условиях (в условиях военного коммунизма и сравнительно более мирного периода социалистического строительства), для достижения господства рабочего и народного большинства над организованным местным и зарубежным сопротивлением капитала и его контрреволюционной деятельностью после утраты власти".
Столько слов и ничего по существ! Вообще документы КПГ большей частью представляют собой нагромождение слов, скрывающих фантазии и надуманность рецептов по организации революции, социализма, общества. Что, собственно, было свойственно первым социалистам-утопистам, которые конструировали элементы нового общества из своей головы. Но они вынуждены были апеллировать к разуму, т.к. не могли апеллировать к современной им истории, поскольку тогда еще эти элементы не выступали так, чтобы быть очевидными. Поэтому старались отсутствие исторических условий движения возместить фантастическими картинами и планами нового общества. Это оправдывает их плутания. Однако для КПГ, в наше время, имея исторический опыт развития капитализма, законченную науку марксизма, опыт ряда революций и построения социализма, такого оправдания быть не может. Скорее за подобными плутаниями видится нежелание ее руководителей понимать и принимать главнейшие, собственно революционные, положения марксизма. Что означает, если называть вещи своими именами, измену революции, социализму, пролетариату. Хоть скрытую и тщательно скрываемую за "революционностью" фраз, но безусловную измену, т.к. на деле партия не ведет пролетариат к революции и социализму, а уводит от них.
Как же марксизм решает задачу политического ниспровержения буржуазии? В марксистском понимании победа революции означает подавление буржуазии, слом буржуазной государственной машины, замену буржуазной демократии демократией пролетарской. Таким образом угнетенный класс получает возможность изменить существующие законы соответственно своим собственным интересам и нуждам. Каковы организации, при помощи которых может быть проделана эта колоссальная работа? Не подлежит сомнению, что формы организации пролетариата, выросшие на основе буржуазного парламентаризма, для этой цели не подходят. Поэтому пролетариату, чтобы достичь поставленных целей, нужны новые формы организации. Такие формы, которые способны не только сломать буржуазную государственную машину и заменить буржуазную демократию демократией пролетарской, но и сделаться основанием пролетарской государственности. Такой новой организацией в России стали Советы, суть которых заключается в том, что основой всей государственной власти, всего государственного аппарата становятся те именно классы, которые угнетались буржуазией.
Вот почему Советы являются новой формой государственной организации, принципиально отличной от старой, буржуазно-демократической парламентской формы, в которой заправляют имущие, эксплуататорские классы, новым типом государства, нацеленным не на задачи эксплуатации и угнетения трудящихся масс, а на задачи полного их освобождения от всякой эксплуатации, на задачи диктатуры пролетариата. Без подобных организационных форм не обойтись пролетариату ни одной страны, если он стремится не на словах, а на деле осуществить пролетарскую революцию, защитить ее и построить социализм.
В чем сила Советов? В том, что они являются наиболее всеобъемлющими массовыми организациями пролетариата. В том, что они объединяют всех угнетенных и эксплуатируемых, т.е. ту пролетарскую массу, которая способна сломить всесилие капитала. В том, что через них политическое руководство борьбой масс со стороны их авангарда – рабочего класса, осуществляется наиболее легко и наиболее полно. В том, что они являются непосредственными, т.е. наиболее демократическими, организациями самих масс, а значит максимально развязывающими революционную энергию, инициативу, творческие способности масс в борьбе за разрушение капиталистического уклада, в борьбе за новый, пролетарский уклад.
Таким образом, на деле Советы есть ни что иное, как диктатура пролетариата, т.е. организация угнетенных в господствующий класс.
Здесь важно подчеркнуть, что эта диктатура не есть простая, как полагает КПГ, парламентски-правительственная верхушка, отобранная партийной рукой и опирающаяся на те или иные слои населения, а есть классовый союз рабочих и всей пролетарской массы для свержения капитала, для победы социализма. В этом характер пролетарской власти и природа нового пролетарского государства! Обратим внимание, что эта диктатура означает не только насилие, хотя она невозможна без насилия, но, прежде всего, означает организацию общества более высокую, чем предыдущая организация. Исторический опыт показал, что только такая организация пролетарских масс в состоянии действительно разбить сразу и разрушить окончательно буржуазный государственный аппарат, способна совершить экономическое освобождение пролетариата и обеспечить переход, притом наиболее безболезненный, к социализму.
Ничего подобного мы не встретим ни у КПГ, ни у РКРП, где за обилием слов, декларациями о народной власти и даже диктатуре прячется банальный буржуазный парламентаризм. Они не усвоили марксистское понимание сути государства, которое есть орган или машина насилия одного класса над другим. Что посредством этой машины пролетариат проводит свои интересы в общей форме, т.е. в форме, имеющей принудительную силу для всего общества. Отсюда самое существенное заблуждение этих партий, которые ищут новую форму объединения масс трудящихся в неких фронтах и союзах.
У КПГ это Народный союз, который "…отвечает на насущный вопрос: Как организовать борьбу для отражения варварских классовых антинародных мер, борьбу контрнаступления, добиться завоеваний? Каков путь борьбы и размежевания для свержения власти монополий? У Народного союза чёткая антимонополистическая, антикапиталистическая ориентация, поскольку современный капитализм – монополистический. Он стремится к размежеванию от империалистических союзов, борется против империалистических войн и участия в них". "Народный союз выражает интересы рабочего класса, полупролетариев, бедных самозанятых и крестьян, их борьбу против монополий, капиталистической собственности и интеграции страны в империалистические союзы. Его борьба направлена на завоевание рабочей, народной власти". На местах образовываются Народные комитеты, которые "…выражают совместную деятельность социальных сил, они являются выражением социального союза на уровне района". Тем самым "Сплочение большей части рабочего класса вокруг КПГ и привлечение передовых частей народных слоев пройдёт через различные фазы. Фронты борьбы (прежде всего рабочий) и формы Народного союза, имеющие антимонополистические, антикапиталистические цели, а также передовая деятельность сил КПГ в отсутствии революционных условий являются прообразом для образования в условиях революционной ситуации революционного рабочего, народного фронта. Обретая опыт организованной борьбы в столкновении со стратегией капитала, рабочие, народные массы будут убеждаться в необходимости борьбы с экономическим и политическим господством капитала по всем фронтам и всеми формами".
За этим показательно-бюрократическим словоблудием (вспомним четкость, конкретность, однозначность формулировок марксистских) даже при самом большом желании невозможно обнаружить прообраз будущей пролетарской государственности. Надуманная схема, выдающая желаемое за действительное. Сомнительно и то, что благодаря этим союзам «рабочие, народные массы будут убеждаться в необходимости борьбы» с капитализмом «по всем фронтам и всеми формами». Может ли этот союз, лишь выражающий совместную деятельность социальных сил, стать той новой организационной основой, которая облегчит революцию и создаст новый аппарат государственной власти? Безусловно, нет. В силу не только расплывчатости и неконкретности формулировок, но в силу ставящихся перед ними задач. Так, к примеру, от районных комитетов требуется "Координация всех составляющих союза, при ответственности каждой за свою сферу деятельности" и "…Участие в деятельности народных сил, для выдвижения правильных требований". Сравните с большевистскими Советами, которые не выдвижением «правильных требований» занимались, а сами проводили реальные решения в интересах трудящихся, опираясь на силу рабочих и пролетарских многомиллионных масс, сплоченных вокруг небольшой партии большевиков. Оттого большевики и ухватились за Советы (не за блоки из партий или некие союзы, которых и тогда было множество) как за основное организационное звено, могущее облегчить революцию и обеспечить создание нового аппарата государственной власти. Эта же советская тактика развенчивала оппортунистов, как орудие буржуазии.
Отсутствие подобной тактики у КПГ прямо опровергает все ее заявления о собственной революционности, верности марксизму и движении к социализму. Более того, непосредственно доказывает ее сущностный оппортунизм и отход от марксизма, фактическую измену коммунистическому, рабочему, пролетарскому движению.
По пятам КПГ двинулась и РКРП, которая, вместо исторически проверенных и испытанных Советов, начала перестраиваться во фронты. И тут так запуталась, что фронт у нее, наперекор марксистскому учению о партии, оказался партией. Хотя само соединение понятий фронт и партия, как фронт-партия или партия-фронт для марксиста абсурдно. Фронт партий или партия фронта – это понятно, но партия-фронт, – это из области бессмыслицы. Как учит марксизм, партия – это сумма партийных организаций, единая система этих организаций с единым центром управления, с высшими и низшими органами руководства, с подчинением меньшинства большинству, с железной дисциплиной, с практическими решениями, обязательными для всех членов партии. В таком случае осуществляется единство воли авангарда революции, как главного условия победы революции и успеха диктатуры пролетариата. Тогда как фронт – это соединение отдельных самостоятельных организаций, с отдельными центрами управления, что разбивает единую волю, ослабляет и разлагает дисциплину.
Вместе с тем, согласно марксистским взглядам партия или даже фронт партий не могут быть отождествлены с государственной властью, ибо не могут заменить государственные структуры и их разветвления – армию, милицию, хозяйственные учреждения и т.п. Отсюда необходимость Советов, как органов государственной организации власти. В свою очередь партия есть ядро власти. Но она не есть, не может и не должна быть властью. Партия, имеющая несколько тысяч, сотен тысяч членов руководит Советами и их разветвлениями в центре и на местах, охватывающими миллионы людей, партийных и беспартийных, но она не должна заменять их собой. Вот почему Ленин говорил, что диктатуру осуществляет организованный в Советы пролетариат, которым руководит коммунистическая партия, что вся работа партии идет через Советы, которые объединяют трудящиеся массы без различия профессий, что диктатуру приходится осуществлять через советский аппарат.
Вот эту ленинскую, сугубо марксистскую логику никак не желают принять КПГ с РКРП и включить ее в свои Программы. Поэтому и ничего не делают в том направлении. Нет сегодня Советов в Росси, нет ничего им подобного в Греции. Даже не ставится такая задача. Хотя Ленин прямо указывал, что "…если бы народное творчество революционных классов не создало Советов, то пролетарская революция была бы в России делом безнадежным, ибо со старым аппаратом пролетариат, несомненно, удержать власти не мог бы, а нового аппарата сразу создать нельзя". Что успех революции в октябре "зависел только от наличности уже готовых организационных форм движения, охватившего миллионы" ("Седьмой съезд РКП(б)). Поэтому пока эти партии не внесут соответствующие коррективы в свою деятельность, а именно не возьмутся за подготовку новых пролетарских организационных форм уже сейчас, они будут оставаться оппортунистическими. Оппортунистическими по сути, вопреки их собственным многочисленным и высокопарным "революционным" заверениям.
Пролетариату необходима государственная власть, централизованная организация силы – для подавления сопротивления буржуазии и для руководства громадной массой населения в деле налаживания нового социалистического порядка. Ибо только пролетарское государство в состоянии освободить человечество от гнета капитала, от лжи, фальши, лицемерия буржуазной демократии, демократии для богатых, в состоянии установить демократию для бедных, т.е. сделать блага демократии для них фактически доступными. Лишь сладенькие мещане и филистеры могут мечтать, обманывая этими мечтами и себя и рабочих, о свержении ига капитала без долгого и трудного подавления сопротивления эксплуататоров.
2. Ниспровержение экономическое
Ниспровержение буржуазного класса в экономической сфере заключается в упразднении частной собственности на орудия производства. Еще в Манифесте указано, что отличительной чертой коммунизма является отмена буржуазной собственности, что "буржуазная частная собственность есть последнее и самое полное выражение такого производства и присвоения продуктов, которое держится на классовых антагонизмах, на эксплуатации одних другими. В этом смысле коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности". И вот находятся "коммунисты", заявляющие о своей верности марксизму, социализму, коммунизму, борющиеся якобы за освобождение трудового народа от эксплуатации, но которые как раз это единственное – сущностное, именно революционное положение не ставят своей целью. Прямо, ясно, открыто, как то вообще присуще коммунистам, считающим презренным делом скрывать свои взгляды и намерения. Мало того, за обилием слов они его так замуравливают, что оно вообще исчезает не только из политической практики, но даже из самого политического лексикона.
Вот КПГ заявляет, что "…основной элемент социалистического общества – обобществление средств производства". Безусловно, но… при этом ни в руководящих документах партии, ни в ее практике не указывается и не обнаруживается каким собственно образом партия намеревается такое обобществление реализовывать. О "большом шаге" говорится детально, о целом наборе всевозможных реформ и преобразований, вплоть до мелочных, тоже, но об обобществлении средств производства лишь подобными декларативными фразами. Неужели всерьез думают, что, взяв большинство в парламенте, сумеют это выполнить? Неужели полагают, что подобное возможно при сохранении в обществе буржуазного характера собственности? По недомыслию или осознанно? В любом случае результатом будет сохранение капитализма и классового деления общества со всеми вытекающими из того следствиями. Значит, на деле ни о какой революционности тут говорить не приходится, а партия в таком случае представляет собой очередное оппортунистическое образование, стоящее на охране интересов буржуазии. Такая вот "революционность" КПГ.
Буржуазная пропаганда со своими оппортунистическими приспешниками сумела глубоко внедрить в общественное сознание мнение о якобы непреходящей важности, вечности и даже священности частной собственности. Мол, без нее вообще прекратится всякая активная производительная деятельность и само производство чуть ли не будет уничтожено. Именно этим мнением обосновываются все, включая самые "революционные", предложения оппортунистов, которые вроде бы предлагают социализм, но… при сохранении, пусть частичном, пусть отдельном, однако непременном, частной собственности. Отсюда все их предложения и оговорки о передаче в руки государства лишь неких стратегических, определяющих, основных, важнейших и прочих т.п. предприятий. Пусть хоть немножко, хоть чуть-чуть, но останется частной собственности.
Не будем здесь для разоблачения ложности этой позиции влезать в глубины теории, но просто посмотрим, а в чьих интересах подобное сохранение, кому оно полезно. Разве наемный труд, труд пролетария, создает ему собственность? Никоим образом. Он создает капитал. Кому? Капиталисту. То есть здесь тот, кто трудится, ничего не приобретает, а тот, кто приобретает, не трудится. Хороший коммунизм получается. Вот и весь ответ на вопрос, в чьих интересах такое сохранение. Поэтому упразднение частной собственности, безоговорочное, полное, немедленное не прихоть чья-то, а объективное условие для достижения стоящих перед коммунистами задач. Ведь никакое обобществление, а значит и никакой социализм невозможны без упразднения частной собственности, которая одна разъединяет производство и производителей, обособляет их, противопоставляет друг другу.
Марксизм, все теоретические положения которого ни в какой мере не основываются на выдумках того или иного обновителя мира, а являются общим выражением совершающегося исторического движения, с научной точностью установил, что преобразование общества должно исторически неизбежно произойти по крупной линии, что частная собственность осуждена историей, что она лопнет, что эксплуататоры неизбежно будут экспроприированы. К тому же, из исторического движения мы видим, что уничтожение ранее существовавших отношений собственности не является чем-то присущим исключительно коммунизму. Так, буржуазные революции отменили (!) феодальную собственность и заменили ее буржуазной. В наше время стоит задача не отмены собственности вообще, а отмена буржуазной частной собственности. "Коммунизм ни у кого не отнимает возможности присвоения общественных продуктов, он отнимает лишь возможность посредством этого присвоения порабощать чужой труд" ("Манифест").
Как вытекает из приведенных рассуждений, КПГ и слепо следующая за ней РКРП революционны лишь на словах, тогда как на деле оппортунистичны. Поскольку их "революционность" не идет дальше "большого шага", т.е. революционности буржуазной. Похоже, что эти партии никак не могут уяснить подлинный смысл собственно революционности. Хотя совсем недавно сама буржуазия показала пример, как надо революционно действовать, – когда в ходе разгрома социализма в СССР незамедлительно восстановила условия для своего политического и экономического господства, заменив пролетарские Советы на парламентаризм и восстановив частную собственность.
Не секрет, что сегодня и КПГ и РКРП теряют авторитет в массах. Мы убеждены, что решающей причиной этого стал именно их фактический оппортунизм, отказ от основополагающих революционных, заключающихся в непременном политическом и экономическом ниспровержении буржуазии, положений марксизма. Поэтому, – пока они твердо и ясно не восстановят в своих руководящих документах, а, главное, в своей практике, марксистское, т.е. революционное, отношение к Советам и упразднению частной собственности, – все их "революционные" слова будут оставаться пустыми декларациями, а сами они будут оппортунистическими.
Очевидно, мнения, подобные нашему, имеют место в рядах самих этих партий. Не случайно в последнее время в них резко активизировалась теоретическая работа. К сожалению, пытающаяся не столько разобраться в ситуации, чтобы выправить ее, сколько оправдать свой нынешний политический курс. Развернули они и «борьбу» с оппортунизмом, даже посвятив этому вопросу специальный выпуск журнала "Марксизм и современность". Однако в силу собственного оппортунизма, исключающего важнейшие принципиальные положения марксизма, а потому не позволяющего им сделать свою критику по-настоящему революционной, обоснованной и убедительной, она носит либо декларативный характер, как в материалах КПГ, либо казенно-профессорский, как у журнала "Марксизм и современность", либо формально-начетнический, с широким применением уничижительных ярлыков, как у РКРП.
Например, в анализе Идеологической комиссии ЦК РКРП проекта политического отчета ЦК КПРФ самые серьезные упреки относятся к отсутствию у той постановки вопроса о власти. Но далеко ли ушла сама РКРП, которая хоть и ставит этот вопрос, но ничего конкретно не предпринимает для его решения. Имеется в виду решения революционного, – а не того же пресловутого КПГовского "большого шага", который, кстати, проповедует и КПРФ тоже. Вот и называют они друг друга, и ведь вполне обоснованно, оппортунистами.
Не думается, что при таком положении возможно выправление ситуации. Подчеркнем, что дело в истинной верности марксизму и его революционности, а не в голословном их декларировании. В очередной раз напомним товарищам из этих партий о недопустимости конъюнктурного жертвования марксистской принципиальностью, игнорировании товарищеской критики и превращения самокритики в скрытое самовосхваление.
