Экспертиза «секретных протоколов» к «пакту Молотов-Риббентроп» не подтверждает факт их существования и подлинности
Беседа Валентина Антоновича Сидака, руководителя секретариата заместителя председателя Государственной Думы от КПРФ В. А. Купцова, с доктором исторических наук В.Трушковым.
В.А. Сидак на протяжении ряда лет серьезно исследует все публикации в российской и зарубежной печати по этой теме. У него свой профессиональный взгляд на рассекреченные архивные документы: ведь за плечами Валентина Антоновича многолетний опыт службы в Комитете государственной безопасности. С конца 80-х годов вплоть до контрреволюции августа-91 он работал на руководящих должностях в секретариате КГБ СССР. Несмотря на скромное название, это управление выполняло функции основного штабного органа в системе государственной безопасности страны.
- Валентин Антонович, вы уже делились своим анализом опубликованных документов и их трактовок, относящихся к секретному протоколу, который, по общепринятой ныне версии, сопровождал "пакт Молотова Риббентропа" и был подписан одновременно с пактом 23 августа 1939 года. Не буду попусту интриговать читателя и сразу скажу, что вы ставите под сомнение его подлинность.
- Вы правы. В сентябре 1999 года в связи с 60-летием начала Второй мировой войны мне довелось весьма основательно погрузиться в данную проблему - я стремился осмыслить ее прежде всего и главным образом с точки зрения итогов работы комиссии Съезда народных депутатов СССР по политической и правовой оценке германо-советского договора о ненападении. К работе этой комиссии мне довелось иметь самое непосредственное отношение. Кропотливый анализ материалов, которые были мне доступны для исследования, дает основание сомневаться в подлинности, аутентичности секретного дополнительного протокола к Договору о ненападении между Германией и СССР, других секретных советско-германских документов, обнаруженных в архиве ЦК КПСС и официально опубликованных в 1993 году в журнале "Новая и новейшая история".
- Но их существование признают не только отечественные политические перевертыши и их западные покровители. О том же публично заявляли А.И. Лукьянов и В.И. Болдин.
- Искренность свидетельств А.И. Лукьянова и В.И. Болдина о том, что они держали эти материалы, что называется, в своих руках в период их работы заведующими Общим отделом ЦК КПСС, вряд ли стоит брать под сомнение. Поэтому остается лишь предполагать, что данные материалы были кем-то изготовлены с текстов фотокопий известной историкам коллекции фон Леша и помещены "до лучших времен" в "Особую папку" VI сектора Общего отдела ЦК КПСС. Сделано это было, скорее всего, в конце 50-х годов прошлого столетия, во времена хрущевской массированной перетряски довоенных архивов.
- Когда впервые секретный протокол стал предметом внимания общественности? Расскажите, пожалуйста, его весьма странную историю.
- Впервые фотокопия секретного протокола была опубликована в 1946 году в провинциальной американской газете "Сан-Луи пост диспач". Копию якобы негласно изготовил в конце войны при микрофильмировании документов германской дипломатической службы один из сотрудников секретариата И. Риббентропа по фамилии фон Леш. Спрятанная в Тюрингии коробка с микрофильмами в мае 1945 г. при не вполне ясных обстоятельствах была им передана военнослужащим оккупационных войск Великобритании. Те, в свою очередь, поделились находкой с американскими союзниками, от которых текст протокола якобы и попал впервые в американскую прессу.
В ходе Нюрнбергского процесса адвокат И. Риббентропа Альфред Зайдль попытался внести в число доказательств текст "секретного дополнительного протокола к советско-германскому пакту о ненападении 1939 года". Однако Международный трибунал поставил под сомнение его доказательную силу.
Впоследствии в своих мемуарах А. Зайдль признавал: "Я до сих пор не знаю, кто передал мне эти листы.
Однако многое говорит за то, что мне подыграли с американской стороны, а именно со стороны обвинения США или американской секретной службы".
В государственных архивах США, ФРГ и Великобритании хранятся фотокопии из этой пресловутой "коробки" риббентроповского чиновника. Других копий до 1989 года не существовало и в помине.
- Однако в сегодняшней России ссылаются на другие источники. Или я ошибаюсь?
- Нет, не ошибаетесь. Здесь я должен напомнить о событиях, связанных с I и II съездами народных депутатов СССР. С подачи лидеров прибалтийского сепаратизма группа российских политиков поставила задачу легализовать секретный протокол к "пакту Молотова - Риббентропа". Особую активность проявил здесь А.Н. Яковлев. И далеко не случайно именно он был избран председателем комиссии по политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении, созданной на I съезде народных депутатов. О том, была ли эта комиссия способна принимать объективные решения, говорит ее состав: в ней оказались Ю. Афанасьев, В. Ландсбергис, В. Коротич и ряд других "нардепов" с таким же политическим и нравственным обликом.
К тому же работа комиссии проходила на фоне мощной пропагандистской кампании.
Одновременно проводилась работа по "документальному обеспечению" заранее спланированных выводов комиссии. Стараниями правой руки Э. Шеварднадзе - первого замминистра А.Г. Ковалева была, например, опубликована в "Известиях" и в "Вестнике МИД СССР" пресловутая копия акта передачи в апреле 1946 года ряда секретных материалов одним работником секретариата В.М. Молотова (Смирновым) другому (Подцеробу). Служебная записка двух мидовских чиновников была широко использована как косвенное указание на существование в СССР подлинника секретного дополнительного протокола к советско-германскому договору от 23 августа 1939 года. Потом с ее помощью на II съезде народных депутатов СССР А.Н. Яковлев сломал отчаянное сопротивление наиболее осторожных или откровенно недоверчивых депутатов, в частности харьковского рабочего Л. Сухова.
- Но такой же оригинал должен был храниться и в Германии. И в ФРГ не было сил, которые были бы заинтересованы в его сокрытии.
- По официальным дипломатическим каналам советская сторона дважды обращалась в ведомство федерального канцлера ФРГ Г. Коля с просьбой провести тщательную проверку немецких архивов на предмет отыскания подлинника секретного протокола. Власти ФРГ сумели предоставить лишь уже давно известные "копии" и еще раз подтвердили, что подлинники этих документов у них отсутствуют. А душещипательные россказни публициста "Нового времени" Л. Безыменского о его "спецмиссии в Бонн по заданию генсека" пусть он прибережет для посиделок в "Горбачев-фонде" со своими единомышленниками, откровенно паразитирующими на трагических страницах отечественной истории.
В своем выступлении на съезде А.Н. Яковлев предложил депутатам признать "на уровне современных знаний" копии секретного протокола достоверными, так как последующие события развивались... точно "по протоколу". Аргумент, что и говорить, железобетонный!
- Значит, никаких подлинников?
- Не все так просто. Во время работы комиссии в одном из подразделений МИД СССР не без участия Яковлева и его команды был "случайно" обнаружен уже машинописный текст секретного дополнительного протокола и других приложений, заверенных сотрудником Совнаркома СССР неким В. Паниным. В 1992 году по ним были осуществлены публикации в официальном двухтомнике МИД под названием "Документы внешней политики СССР, 1939". Однако когда позднее во время работы над договором с Литвой МИД России понадобились подлинники секретных приложений к советско-германским договорам, то в архиве Президента РФ дипломатов отослали к журнальной публикации.
- Это как?!
- В конце 1992 года известный "борец за историческую правду" Д. Волкогонов сообщил на пресс-конференции об обнаружении подлинников в России, и уже в начале 1993 года в журнале "Новая и новейшая история" были опубликованы обнаруженные в "Особой папке" архива ЦК КПСС тексты советско-германских документов 1939-1941 годов, в том числе секретный дополнительный протокол о разграничении сфер интересов Германии и СССР, подписанный В.М. Молотовым и И. Риббентропом 23 августа 1939 года. Сначала это подавалось как триумф приверженцев исторической правды. Однако вскоре шумиха вокруг обнаруженных якобы подлинников секретных протоколов утихла, как будто их и не было вовсе. Из печати стало известно, будто оригиналы этих документов до сих пор хранятся "в условиях особо строгого режима".
- А почему при подготовке договора между РФ и Литвой надо было обращаться к секретному протоколу?
- Литовская Республика (не Литовская ССР, ибо в Союз она вошла только летом 1940 года) фактически была участницей раздела Польши.
К Литве в 1939 году отошла Виленская область с нынешней столицей Вильнюсом, до этого принадлежавшая Польскому государству.
- Выходит, Прибалтика не была жертвой советско-германских договоренностей. Но, готовясь к встрече с вами, я обратил внимание на то, что и поведение Польского государства в конце 30-х годов прошлого века было пронизано не миролюбием, а агрессивностью. С одной стороны, в 1938 году поляки распевали частушки о том, что "ведомые Рыдзом-Смиглы, мы маршем пойдем на Рейн". Но сразу же после подписания Мюнхенского соглашения Варшава предъявила Праге ультиматум, требуя от Чехословакии Тешинскую область. Ее захват рассматривался Польшей как национальный триумф. С другой стороны, в том же 1938 году в докладе польской военной разведки утверждалось, что "расчленение России лежит в основе польской политики на востоке... Главная цель - ослабление и разгром России". Польша была готова в разделе СССР сотрудничать хоть с кем.
Документы утверждают, что на встрече министров иностранных дел Германии и Польши в начале 1939 года глава польской дипломатии "г-н Бек не скрывал, что Польша претендует на Советскую Украину и выход к Черному морю". Видно, к переделу границ в ту пору была готова вся Европа, потому там были уверены, что в той атмосфере должны существовать разного рода секретные протоколы. И все же у меня плохо укладывается сама возможность фальсификации документов такого уровня.
- А вспомните историю несуществующей речи Сталина на заседании Политбюро ЦК ВКП (б) 19 августа 1939 года...
- В 14-м томе Сочинений Сталина есть его "Ответ редактору "Правды" по поводу вранья агентства Гавас. Речь идет об этом случае? Тогда расскажите немного подробнее.
- Эта история обстоятельно исследована учеными из Института славяноведения РАН С.З. Случ в первом номере журнала "Отечественная история" за 2004 год опубликовал аргументированную статью "Речь Сталина, которой не было". Автор убедительно доказывает, что не было не только сталинской речи, но и самого заседания Политбюро с подобной повесткой дня Между тем именно на этой фальшивке в значительной мере основывается клевета, будто инициаторами войны с Германией были СССР и Сталин.
Или якобы покоится еще где-то в уральской земле чемодан с "личным архивом В.И. Ленина", о существовании которого бывший руководитель его секретариата Е. Стасова "предупреждала товарищей из ЦК" в начале 60-х годов. И ведь непременно найдет его какой-то вездесущий Г. Рябов или Э. Радзинский Пора заканчивать кормить общество и разными суррогатами исторической правды - мемуарами каких-то переводчиков, охранников, водителей, близких и дальних родственников великих людей прошлого. Чушь они порой несут, вроде той, что бывший шеф гестапо Мюллер после войны трудился в спецлагере на Урале, а Р. Валленберг сидел в одной камере со Штирлицем. Лично мне для постижения истины не нужны ни писательские изыскания В.В. Карпова, которого я глубоко уважаю и за его талантливые книги, и за достойно прожитую жизнь, ни откровенное паразитирование на малоизвестных эпизодах истории публицистов вроде Л. Безыменского, Л. Млечина или Ю. Фельштинского, ни воспоминания М. Горбачева, А. Яковлева или даже В. Болдина и В. Фалина. Вопрос серьезный, а поэтому - фокусы в сторону, давайте работать только с первоисточниками.
- Но тогда и я хотел бы спросить: почему вы ставите под сомнение подлинность копий секретного протокола, которые имеются в распоряжении исследователей?
- Приводить все доводы, которые постепенно, шаг за шагом, подвели меня к данному выводу, наверное, излишне. Но о некоторых скажу В фотокопии русского текста секретного дополнительного протокола из коллекции фон Леша, хранящейся ныне в Политическом архиве МИД ФРГ, трижды упоминается словосочетание "обоими сторонами" (это отчетливо видно на публиковавшихся в американской и английской печати фотоснимках). В хранящемся же в архиве Президента РФ тексте "подлинника" используется словосочетание "обеими сторонами" Случайность ошибки по небрежности машинистки или наборщика типографии я, зная, с какой тщательностью готовятся подобные документы, исключаю почти полностью.
Далее. В заверенных В. Паниным машинописных копиях совершенно иной перенос слов, другие машинописные интервалы, имеются различия в написании названий географических объектов, а также отсутствуют несколько характерных для немецкой копии деталей. О таких "пустяках", как подпись В.М. Молотова латиницей на ряде документов, я уж и не упоминаю Кроме этих трудно объяснимых с точки зрения порядка составления и подписания важных внешнеполитических документов обстоятельств, имеется масса других несоответствий по одним и тем же текстам секретных приложений, опубликованных в различных изданиях.
Возьмем журнал "Новая и новейшая история". Помещая интересующие нас материалы, его редакция указывала, что "официальные советские тексты документов... публикуются впервые. Тексты воспроизводятся по оригиналам на русском и немецком языках". Но что это за официальная публикация, в которой, например, указывается, что секретный дополнительный протокол об изменении советско-германского соглашения от 23 августа относительно сфер интересов Германии и СССР подписан Молотовым и Риббентропом... 28 сентября 1993 года? Что это за непонятные ссылки на "Министерство Иностранных Дел Союза ССР" в документах, датированных 1939 годом, когда, как известно, существовали не министерства, а наркоматы? Почему в немецких текстах документов фамилия В.М Молотова пишется то "W. Molotow", то "W. Molotov"? Почему в "подлиннике" доверительного протокола от 28 сентября 1939 года на русском языке написано "за Германское Правительство", тогда как в копии из архивов ФРГ указано "за Правительство Германии"? В оригинале секретного дополнительного протокола к Договору о дружбе и границе от 28 сентября 1939 года есть лишь дата подписания документа, а в копии еще и место заключения договора...
Идеолог горбачевской перестройки А.Н Яковлев вешал народным депутатам СССР лапшу на уши, когда утверждал, что "графологическая, фототехническая и лексическая экспертизы копий, карт и других документов, соответствие последующих событий содержанию протокола подтверждают факт его существования и подписания". Ничего они не подтверждают!
Любой грамотный юрист, любой эксперт-криминалист тотчас предметно и убедительно докажет, что достоверность документа по копии (тем более по фотокопии!) установить нельзя Подобные виды экспертных исследований проводятся исключительно по оригиналам документов: только они имеют доказательную силу в суде и иных юридических инстанциях. В противном случае многие из нынешних казнокрадов уже давно сидели бы не в своих уютных кабинетах, а в тюремных камерах.
А в этой истории примечательно еще и то, что, по версии "демократов", графологическую экспертизу текстов документов и подписи В.М Молотова провели якобы сотрудники МУРа в пику специалистам Научно-исследовательского института КГБ, отказавшимся, несмотря на давление председателя комиссии А.Н. Яковлева, признать достоверность материалов по фотокопиям. Сомневается, кстати, в подлинности секретных протоколов и внук Молотова известный политолог В. Никонов, ссылаясь как на материалы Ф. Чуева, так и на собственные беседы с дедом.
- Может быть, качество зарубежных публикаций выше?
- Скажу откровенно: такие наиболее ходовые среди западных исследователей издания, как "Британская голубая книга войны", "Французская желтая книга", издания Госдепартамента США 1948 и 1949-1964 годов, вышедшие, соответственно, под названием "Нацистско-советские отношения: документы из архивов германского МИД" и "Документы германской внешней политики 1918-1945 гг.: из архивов германского МИД" или, к примеру, документы "Авалонского проекта школы права Йельского университета" считать первоисточниками при всем желании нельзя. Когда один и тот же дипломатический документ (Договор о ненападении) по тексту переводится тремя разными терминами (Расt, Treaty, Agreement), то это говорит, как минимум, о непрофессиональном переводе Что это, спрашивается, за официальный перевод секретного дополнительного протокола, в котором, по госдеповской версии, отсутствует целый абзац преамбулы, а в тексте Договора о ненападении пропущена статья IV?
Принимать же в качестве первоисточника популярное у польских исследователей лондонское издание "Дневников и карт" бывшего заместителя министра иностранных дел Польши Яна Шембека просто несерьезно.
- Почему?
- Он умер в ноябре 1945 года, до того, как впервые публично заговорили о секретном протоколе.
Между тем на этих сомнительных источниках строятся якобы научные исследования.
Так, в значительной мере именно на них построен претендующий на фундаментальность труд ассистента Уральского государственного университета им. Горького А.А. Пронина под названием "Советско-германские соглашения 1939 г. Истоки и последствия". Нелишне заметить, что работа была автором выполнена для финансируемого институтом "Открытое общество" (Фонд Сороса, грант № ВЕ 934) "Международного исторического журнала". В 1997 году приказом тогдашнего министра общего и профессионального образования РФ Кинелева это исследование было удостоено... медали "За лучшую научную студенческую работу". Оно помещено в Интернете, и сегодня с него вовсю списывают зачетные рефераты нерадивые студенты. Наверное, экс-министр дал столь почетную награду автору за его игру в поддавки с небезызвестным Суворовым-Резуном, автором "Ледокола" и "Дня М". Правда, сейчас, став кандидатом исторических наук, Пронин специализируется на проблеме участия евреев в культуре России.
- Валентин Антонович, порой складывается впечатление, что в так называемом секретном протоколе никакой серьезной новой информации не содержалось. Перед встречей с вами я полистал подшивку "Правды" за 1939 год. Возьмем номер за 29 сентября. На первой странице печатаются официальное сообщение "К заключению германо-советского договора о дружбе и границе между СССР и Германией", сам этот германо-советский договор, "Заявление советского и германского правительств от 28 сентября 1939 года". А под ними полужирным петитом в скобках: "(Карту, указанную в статье 1-й германо-советского договора о дружбе и границе между СССР и Германией см. на 2-й стр.)". Открываю вторую и страницу (полосу, как говорят журналисты). В левом углу письмо В.М. Молотова германскому министру иностранных дел И. Риббентропу (примечательная деталь. Указано: "В наст. время в Москве", это как бы вместо адреса). А под ним на три седьмых ширины газетной полосы карта с жирно выделенной ломаной линией. Внизу подпись: "Граница обоюдных государственных интересов СССР и Германии на территории бывшего Польского государства".
- Такой же разграничительной картой, только с автографами И.В. Сталина и И. Риббентропа, А.Н. Яковлев в свое время, что называется, добил многих субъективно честных, но не шибко грамотных и пытливых народных депутатов.
Эта карта никогда и никакого секрета не составляла, она была не приложением к "пакту Молотова - Риббентропа" от 23 августа 1939 года, а являлась составной и неотъемлемой частью другого внешнеполитического документа - Договора о дружбе и границе между Германией и СССР от 28 сентября 1939 года, подписанного уже после падения Польши.
Пора понять, что некоторым западным странам, их спецслужбам, а также падкой на сенсации желтой прессе историческая правда, ее конкретные детали не нужны. Нужны лишь унижение нашей страны, развенчание определяющей роли Советского Союза в достижении победы над фашизмом.
Советской внешнеполитической разведкой были добыты, причем неоднократно, документальные свидетельства того, что около 40 лет назад США и рядом других стран НАТО была поставлена и с тех пор небезуспешно реализуется задача: любыми способами добиться признания Советского Союза государством-агрессором, "подлинным инициатором" развязывания Второй мировой войны, по крайней мере активным пособником Гитлера в реализации его экспансионистских планов и устремлений в Европе и мире.
Осуществление планов и замыслов Запада почти сорокалетней давности идет успешно.
Для иллюстрации процитирую высказывание генерального секретаря НАТО Дж. Робертсона от 14 декабря 2002 года: "Пригласив в НАТО семь стран Центральной и Восточной Европы, альянс добился самой большой победы за полвека. Он перечеркнул пакт Риббентропа - Молотова и Ялтинские соглашения".
- В заключение принято говорить об уроках, которые следует извлекать из истории.
- Никакими самыми убедительными аргументами ненавистников нашей страны не остановить. У них другой интерес. Допускаю, что они не хуже нас знают сомнительный характер своих доводов. Но непозволительно и подыгрывать им. А то в своем стремлении "привести в чувство" зарвавшихся политиков прибалтийских стран (в том числе по крайне актуальной сегодня калининградской проблеме) некоторые российские депутаты пытаются "извлечь пользу" из факта признания Съездом народных депутатов СССР советско-германского пакта о ненападении и секретного дополнительного протокола к нему юридически несостоятельными и недействительными с момента подписания. Давайте, дескать, признаем свою "неправоту" в вопросе заключения пакта с Германией, а Литва пусть покрутится, как уж на сковородке, с проблемой ранее входившей в состав Польши Виленской области, равно как и по поводу территориальной принадлежности других полученных в результате пребывания в составе СССР территорий.
Легковесность и самой идеи, и приводимой при этом аргументации очевидна. Доведенная до абсурда идея "единоличного правопреемства" России от СССР, с пропагандой которой выступает ряд патриотично настроенных российских политиков, неизбежно заводит в правовой тупик.
В конечном итоге призывать к акциям "публичного покаяния" нужно сегодня не Россию.
Не она владеет территориями, отошедшими к Советскому Союзу в результате "преступного сговора двух диктаторов". И если руководители прибалтийских государств, Украины, Молдавии и Белоруссии все же сочтут для себя необходимым и возможным встать на этот скользкий путь, ведущий в никуда, они, по крайней мере, обязаны перед народами своих стран сделать это, опираясь, в частности, не на досужие домыслы фальсификаторов истории, а на рассекреченные и официально опубликованные документы из российских архивов, аутентичность которых должна быть установлена достоверно.
Пора ставить жирную точку в этой загадочной истории с секретными протоколами. Если они реально существуют - обнародуйте их в строгом соответствии с определенным законом порядком опубликования внешнеполитических актов Российского государства и несите при этом всю полноту ответственности за этот шаг.
Если же есть обоснованные сомнения (а их, на мой взгляд, более чем достаточно), нужно привлечь авторитет депутатов российского парламента и опыт действительно уважаемых и политически не ангажированных специалистов различного профиля для определения подлинности материалов и выяснения всех обстоятельств, связанных с их появлением на свет.
Издание: ОГИЗ, Главполитиздат, 1948г. Подписано к печати 18 февраля 1948г.
Предисловие
В конце января Государственный Департамент Соединённых Штатов Америки в сотрудничестве с английским и французским Министерствами Иностранных Дел опубликовал сборник донесений и различных записей из дневников гитлеровских дипломатических чиновников, снабдив этот сборник таинственным заглавием «Нацистско-советские отношения 1939-1941 г.г.». Как видно из предисловия к этому сборнику, Правительства США, Великобритании и Франции ещё летом 1946 г. договорились между собой об опубликовании захваченных в Германии американскими и английскими военными властями архивных материалов германского министерства иностранных дел за 1918-1945 годы. Обращает на себя внимание при этом то обстоятельство, что в опубликованный сборник оказались включёнными лишь материалы, относящиеся к 1939-1941 годам, материалы же, относящиеся к предшествующим годам и, в частности, к мюнхенскому периоду, в сборник Государственным Департаментом не включены и, таким образом, скрыты от мирового общественного мнения. Это, конечно, не случайно и преследует цели, не имеющие ничего общего с объективным и добросовестным отношением к исторической правде. Чтобы как-нибудь оправдать в глазах общественного мнения одностороннее опубликование этого сборника непроверенных и произвольно надёрганных записей гитлеровских чиновников, англо-американская печать пустила в ход выдуманное объяснение, будто «русские отвергли предложение запада совместно опубликовать полный отчёт о нацистской дипломатии». Это заявление англо-американских кругов не соответствует действительности. В действительности, дело обстояло так. Советское Правительство, в связи с появившимися летом 1945 года в иностранной печати сообщениями о начавшейся в Англии подготовке к опубликованию трофейных документов, захваченных в Германии, обратилось к Правительству Великобритании, настаивая на том, чтобы советские эксперты участвовали в совместной разработке немецких материалов, захваченных англо-американскими войсками. Советское Правительство считало недопустимым издание таких документов без общего согласования и, вместе с тем, не могло взять на себя ответственность за опубликование документов без тщательной и объективной проверки, так как опубликование указанных материалов без этих элементарных условий могло бы только привести к ухудшению отношений между государствами – членами антигитлеровской коалиции. Однако английское Министерство Иностранных Дел отклонило советское предложение, сославшись на то, что постановка Советским Правительством вопроса об обмене копиями захваченных гитлеровских документов является преждевременной. Известно также, что 6 сентября 1945 года американская делегация в Политическом Директорате Контрольного Совета в Германии представила свой проект директив об обращении с германскими архивами и документами.
Этот проект предусматривал установление единого для всей Германии порядка сбора и хранения архивов, а также права доступа к ним представителей государств, входящих в Организацию Объединённых Наций. Предусматривалась также возможность снятия копий с документов и их издание. Это предложение рассматривалось на четырёх заседаниях Политического Директората, но по просьбе англичан и американцев было отложено под предлогом отсутствия у них указаний, а затем после заявления американского представителя, что Правительство США готовит новое предложение и просит представленный проект считать недействительным, вопрос с повестки дня Политического Директората был снят. Таким образом, заявление, что якобы Советское Правительство отказалось от участия в подготовке публикации германских архивных материалов, является ложным. Одновременно с опубликованием упомянутого выше сборника в Соединённых Штатах и зависимых от них странах, как по мановению волшебной палочки, поднялась новая волна травли и разнузданной клеветнической кампании по поводу заключённого в 1939 году между СССР и Германией пакта о ненападении, якобы направленного против западных держав. Таким образом, подлинная цель опубликования в США сборника об отношениях между СССР и Германией в 1939-1941 годах не вызывает никаких сомнений. Эта цель заключается не в том, чтобы дать объективное изложение исторических событий, а в том, чтобы исказить действительную картину событий, оболгать Советский Союз, оклеветать его и ослабить международное влияние Советского Союза, как подлинно демократического и стойкого борца против агрессивных и антидемократических сил. Такая вероломная позиция соответствует взглядам на характер межсоюзнических отношений, типичным для правящих кругов англо-американских стран и заключающимся в том, что вместо честных и искренних отношений между союзниками, их взаимного доверия и поддержки, проводится политика использования всяких возможностей вплоть до клеветы – для ослабления своего союзника, для использования его в своих узких интересах и укрепления своего положения за его счёт. Нельзя также упускать из виду стремление правящих кругов США своей клеветнической кампанией против СССР подорвать влияние прогрессивных элементов в своей стране, стоящих за улучшение отношений с СССР. Удар по прогрессивным элементам в США имеет, несомненно, при этом своей целью ослабить их влияние, ввиду предстоящих осенью 1948 года выборов нового Президента США. Сборник насыщен документами, состряпанными гитлеровскими дипломатическими чиновниками в дебрях немецких дипломатических канцелярий. Уже одно это обстоятельство должно было бы предостеречь от одностороннего использования и опубликования документов, отличающихся односторонностью и тенденциозностью, излагающих события с позиций гитлеровского правительства и преследующих цель дать этим событиям благоприятное для гитлеровцев освещение. Именно поэтому Советское Правительство было в своё время против одностороннего опубликования трофейных германских документов без предварительной и тщательной совместной их проверки. Даже французское правительственное агентство Франс Пресс вынуждено признать, что порядок публикации материалов, преданных гласности тремя Правительствами без ведома Советского Союза, «не совсем соответствует нормальной дипломатической процедуре». Тем не менее, английское Правительство не согласилось с этим. Американское, английское и французское Правительства пошли на одностороннее опубликование немецких документов, не останавливаясь перед фальсификацией истории, пытаясь оклеветать Советский Союз, вынесший на своих плечах основную тяжесть борьбы против гитлеровской агрессии. Тем самым эти Правительства взяли на себя всю ответственность за последствия такого одностороннего акта. Ввиду такого обстоятельства Советское Правительство считает себя вправе, в свою очередь, опубликовать те секретные документы об отношениях между гитлеровской Германией и Правительствами Англии, Франции и США, которые попали в руки Советского Правительства и которые скрыли эти Правительства от общественного мнения. Они скрыли эти документы, не хотят их публиковать. Но мы считаем, что эти документы, после всего случившегося, должны быть преданы гласности, чтобы можно было восстановить историческую правду. Советское Правительство располагает важной документацией, захваченной советскими войсками при разгроме гитлеровской Германии, опубликование которой поможет правильно осветить действительный ход подготовки и развития гитлеровской агрессии и второй мировой войны. Этой же задаче служит и публикуемая ныне Советским Информационным Бюро при Совете Министров СССР историческая справка «Фальсификаторы истории». Относящиеся к этому вопросу секретные документы будут опубликованы в ближайшее время.
I. Как началась подготовка немецкой агрессии
Американские фальсификаторы и их англо-французские пособники пытаются создать впечатление, будто подготовка германской агрессии, вылившаяся во вторую мировую войну, началась с осени 1939 года. Но кто в наши дни, кроме совсем наивных людей, готовых поверить в любую дутую сенсацию, может попасться на эту удочку? Кто не знает, что Германия начала подготовку войны сразу же после прихода Гитлера к власти? Кто не знает далее, что гитлеровский режим был создан германскими монополистическими кругами с полного одобрения правящего лагеря Англии, Франции и Соединённых Штатов? Для того, чтобы подготовиться к войне и обеспечить себя новейшим вооружением, Германия должна была восстановить и развить свою тяжёлую индустрию и, прежде всего, металлургию и военную промышленность в Руре. После поражения в первой империалистической войне Германия, находившаяся под гнётом Версальского договора, не могла этого сделать в короткий срок своими силами. Германский империализм получил в этом мощную поддержку со стороны Соединённых Штатов Америки. Кто не знает, что американские банки и тресты, действуя в полном согласии с Правительством, в послеверсальский период вложили в германскую экономику и предоставили Германии кредиты, исчисляемые миллиардами долларов, которые пошли на восстановление и развитие военно-промышленного потенциала Германии. Известно, что послеверсальский период ознаменовался для Германии целой системой мероприятий, направленных на восстановление германской тяжёлой индустрии, в частности, германского военно-промышленного потенциала. Громадную роль в этом деле сыграл так называемый репарационный план Дауэса для Германии, при помощи которого США и Англия рассчитывали поставить германскую промышленность в зависимость от американских и британских монополий. План Дауэса расчистил путь для усиленного притока и внедрения в германскую промышленность иностранного, преимущественно американского, капитала. В результате уже с 1925 года начался подъём германского хозяйства, обусловленный интенсивным процессом перевооружения производственного аппарата. Вместе с тем резко возрастал германский экспорт, достигший к 1927 году уровня 1913 года, а в отношении готовых изделий даже превысивший этот уровень на 12 проц. (в ценах 1913 года). За 6 лет, с 1924 года по 1929 год, прилив иностранного капитала в Германию составил свыше 10-15 млрд. марок долгосрочных вложений и свыше 6 млрд. марок краткосрочных вложений. По некоторым источникам, объём капиталовложений был значительно больше. Это привело к гигантскому усилению экономического и, в частности, военного потенциала Германии. В этом деле ведущее значение принадлежало американским капиталовложениям, составлявшим не менее 70 проц. суммы всех долгосрочных займов. Хорошо известна роль, которую сыграли в финансировании германской тяжёлой индустрии, в создании и расширении теснейших связей между американской промышленностью и германской промышленностью американские монополии во главе с семьями Дюпонов, Морганов, Рокфеллеров, Ламонтов и других индустриальных магнатов США. Ведущие американские монополии оказались теснейшим образом связанными с германской тяжёлой индустрией, военными концернами и банками. Ведущий американский химический концерн «Дюпон – Де Немур», являвшийся одним из крупнейших акционеров автомобильного треста «Дженерал Моторс», и британский имперский химический трест («Империал Кемикл Индастрис») находились в тесных промышленных отношениях с германским химическим концерном «И.Г. Фарбениндустри», с которым в 1926 году заключили картельное соглашение о разделе мировых рынков сбыта пороха. Председателем правления фирмы «Ром и Хаас» в Филадельфии (США) до войны был компаньон главы этой фирмы в Дармштадте (Германия). Кстати сказать, сейчас бывший директор этого концерна Рудольф Мюллер подвизается в «Бизонии» и играет видную роль в руководящих кругах христианско-демократического союза (ХДС). В период между 1931 и 1939 годами немецкий капиталист Шмитц, председатель концерна «И.Г. Фарбениндустри» и член Совета «Дейче Банк», контролировал американскую фирму «Дженерал Дейстаф Корпорейшен». После мюнхенской конференции (1938 г.) американский трест «Стандарт Ойл» заключил договор с «И.Г. Фарбениндустри», согласно которому последний получил участие в прибылях с производимого в США авиационного бензина, взамен этого легко отказавшись от вывоза из Германии своего синтетического бензина, запасы которого Германия накапливала тогда для военных целей. Такие связи характерны не только для американских капиталистических монополий. Теснейшие экономические отношения, имеющие не только коммерческое, но и военное значение, существовали, например, перед самой войной между Федерацией британской промышленности и германской имперской промышленной группой. Представители этих двух монополистических объединений опубликовали в 1939 году в Дюссельдорфе совместное заявление, в котором, между прочим, говорилось, что целью соглашения является «стремление обеспечить возможно более полное сотрудничество промышленных систем их стран». И это было в дни, когда гитлеровская Германия поглотила Чехословакию! Не удивительно, что по этому поводу лондонский журнал «Экономист» писал: «Нет ли в атмосфере Дюссельдорфа чего-то, заставляющего разумных людей терять рассудок{1}?» Характерным примером тесного переплетения американского и германского капиталов, а также английского капитала может служить известный банк Шредера, в котором руководящую роль играл германский Стальной трест – «Ферейнигте Штальверке», организованный Стиннесом, Тиссеном и другими промышленными магнатами Рура, с центрами в Нью-йорке и Лондоне. В делах этого банка играл ведущую роль Аллен Даллес, директор лондонских, кёльнских и гамбургских Шредеров в Нью-Йорке – фирмы «И.Г. Шредер Бэнкинг Корпорейшен». В нью-йоркском центре этого банка играла ведущую роль известная адвокатская фирма «Салливан энд Кромвел», возглавляемая Джоном Фостером Даллесом, нынешним главным советником г-на Маршалла, и тесно связанная с мировым нефтяным рокфеллеровским трестом «Стандарт Ойл», а также с самым мощным банком Америки «Чейз Нешенел Бэнк», вкладывавшими в германскую промышленность огромные капиталы. В вышедшей в Нью-Йорке в 1947 году книге Р. Сесюли подчёркивается, что как только в Германии в послеверсальский период была остановлена инфляция и марка укрепилась, иностранные займы буквально хлынули потоком в Германию. В период между 1924 и 1930 годами иностранный долг Германии увеличился более чем на 30 млрд. марок. С помощью иностранного, главным образом, американского капитала германская промышленность, особенно «Ферейнигте Штальверке» (немецкая фирма), была широко реконструирована и модернизирована. Некоторые займы шли непосредственно фирмам, игравшим главную роль в перевооружении. Одновременно с англо-германо-американским банком Шредера в финансировании германского Стального треста «Ферейнигте Штальверке» в эти годы руководящую роль играл один из крупнейших нью-йоркских банков Диллон Рид энд К°, в числе директоров которого в течение ряда лет состоял нынешний министр обороны Форрестол. Вот этот золотой дождь американских долларов оплодотворил тяжёлую промышленность гитлеровской Германии и, в частности, военную промышленность. Это миллиарды американских долларов, вложенных заокеанскими монополиями в военную экономику гитлеровской Германии, воссоздали германский военный потенциал и вложили в руки гитлеровского режима оружие, необходимое для осуществления его агрессии. В короткий срок, опираясь на финансовую поддержку, главным образом американских монополий, Германия воссоздала мощную военную промышленность, способную производить в огромных количествах первоклассное вооружение, многие тысячи танков, самолётов, артиллерийских орудий, военно-морских кораблей новейшего типа и другие виды вооружения. Всё это хотелось бы забыть фальсификаторам истории, пытающимся уйти от ответственности за свою политику, вооружившую гитлеровскую агрессию, развязавшую вторую мировую войну и приведшую к невиданной ещё в истории военной катастрофе, стоившей человечеству миллионов и миллионов жертв. Таким образом, нельзя забывать, что первой и важнейшей предпосылкой гитлеровской агрессии было возрождение и обновление тяжёлой промышленности и военной индустрии Германии, что стало возможным лишь в силу прямой и широкой финансовой поддержки правящих кругов Соединённых Штатов Америки. Но это не всё. Другим решающим обстоятельством, содействовавшим развязыванию гитлеровской агрессии, явилась политика правящих кругов Англии и Франции, которая известна как политика «умиротворения» гитлеровской Германии, политика отказа от коллективной безопасности. Теперь всем должно быть ясно, что именно эта политика англо-французских правящих кругов, которая выражалась в отказе от коллективной безопасности, в отказе от отпора немецкой агрессии, в потакании агрессивным требованиям гитлеровской Германии, – привела ко второй мировой войне. Перейдём к фактам. Уже вскоре после прихода Гитлера к власти, в результате усилий английского и французского Правительств, в 1933 году был в Риме подписан «Пакт согласия и сотрудничества» четырёх держав – Великобритании, Германии, Франции и Италии. Этот пакт означал сговор английского и французского Правительств с германским и итальянским фашизмом, уже тогда не скрывавшим своих агрессивных намерений. Вместе с тем этот пакт с фашистскими государствами означал отказ от политики укрепления единого фронта миролюбивых держав против агрессивных государств. Сговариваясь с Германией и Италией, в обход остальных держав – участниц происходившей тогда конференции по разоружению, обсуждавшей советское предложение заключить пакт о ненападении и пакт об определении нападающей стороны, – Великобритания и Франция нанесли удар по делу обеспечения мира и безопасности народов. Вслед за тем в 1934 году Англия и Франция помогли Гитлеру использовать враждебную позицию союзной с ними панской Польши в отношении СССР, в результате чего был заключён германо-польский пакт о ненападении, явившийся одним из серьёзных этапов в подготовке немецкой агрессии. Этот пакт нужен был Гитлеру для того, чтобы расстроить ряды сторонников коллективной безопасности и показать на этом примере, что Европа нуждается не в коллективной безопасности, а в двухсторонних соглашениях. Это давало возможность немецкой агрессии самой решать, с кем и когда заключать соглашение, на кого и когда произвести нападение. Несомненно, что немецко-польский пакт был первой серьёзной брешью в здании коллективной безопасности. Осмелев, Гитлер принял ряд мер к открытому восстановлению вооружённых сил Германии, что не вызвало никакого противодействия со стороны английских и французских правителей. Наоборот, вскоре, в 1935 году, в Лондоне, куда прибыл для этого Риббентроп, было заключено англо-германское морское соглашение, в силу которого Великобритания согласилась на восстановление германских военно-морских вооружённых сил в объёме, почти равном французскому военному флоту. Кроме того, Гитлер получил право строить подводные лодки общим тоннажем, равным 45 проц. британского подводного флота. К этому же периоду относятся и односторонние акты гитлеровской Германии, направленные на ликвидацию всяких других ограничений роста вооружённых сил Германии, установленных Версальским договором, не встретившие со стороны Англии, Франции и США никакого противодействия. Аппетиты фашистских агрессоров разыгрывались с каждым днём, при явном попустительстве со стороны США, Великобритании и Франции. Не случайно, разумеется, в это время и Германии и Италии легко сходили с рук их военные интервенции в Абиссинии и Испании. Только Советский Союз последовательно и твёрдо проводил свою политику мира, отстаивая принципы равноправия и независимости Абиссинии, являвшейся к тому же членом Лиги Наций, и право законного республиканского Правительства в Испании на поддержку со стороны демократических стран против немецко-итальянской интервенции. «Советский Союз, – говорил В.М. Молотов на Сессии ЦИК Союза ССР 10 января 1936 года по поводу нападения Италии на Абиссинию, – продемонстрировал в Лиге наций свою верность этому принципу, принципу государственной независимости и национального равноправия всех государств, на примере одной из малых стран – Абиссинии. Советский Союз использовал также своё участие в Лиге наций, для того чтобы на практике проводить свою линию в отношении империалистического агрессора». В.М. Молотов говорил тогда, что «итало-абиссинская война показывает, что угроза мировой войны всё больше нарастает, всё больше захватывает Европу». Что же делали в это время Правительства США, Великобритании и Франции, на глазах у которых фашистские разбойники всё более и более нагло расправлялись со своими жертвами? Они пальцем не пошевелили, чтобы обуздать германского и итальянского агрессоров, чтобы защитить попираемые права народов, чтобы сохранить мир и остановить надвигавшуюся вторую мировую войну. Только Советский Союз делал всё, что было возможно, чтобы преградить путь фашистским агрессорам. Советский Союз выступил инициатором и поборником коллективной безопасности. Ещё 6 февраля 1933 года в Генеральной Комиссии по разоружению представитель Советского Союза М.М. Литвинов предложил принять декларацию об определении агрессии и нападающей стороны. Предлагая дать определение нападающей стороны, Советский Союз исходил из необходимости, в интересах всеобщей безопасности и облегчения соглашения о максимальном сокращении вооружений, определить возможно более точным образом понятие «нападение», чтобы «предупредить всякий предлог к его оправданию». Однако это предложение было отклонено конференцией, действовавшей под руководством Англии и Франции, – в угоду немецкой агрессии. Всем известна настойчивая и длительная борьба Советского Союза и его делегации в Лиге Наций под председательством М.М. Литвинова за сохранение и укрепление коллективной безопасности. В течение всего предвоенного периода отстаивала советская делегация в Лиге Наций принцип коллективной безопасности, подымая свой голос в защиту этого принципа почти на каждом заседании Лиги Наций, почти в каждой комиссии Лиги Наций. Но, как известно, голос советской делегации остался голосом вопиющего в пустыне. Всему миру известны предложения советской делегации о мерах укрепления коллективной безопасности, направленные по поручению Советского Правительства генеральному секретарю Лиги Наций г. Авенолю 30 августа 1936 года, с просьбой обсудить эти предложения в Лиге Наций. Но известно также и то, что эти предложения были похоронены в архивах Лиги Наций, не получив никакого движения. Было ясно, что Англия и Франция, которые руководили тогда Лигой Наций, отказываются от коллективного отпора немецкой агрессии. Отказываются же они от коллективной безопасности потому, что она мешает им проводить усвоенную ими новую политику «умиротворения» немецкой агрессии, политику уступок гитлеровской агрессии. Конечно, такая политика не могла не повести к усилению немецкой агрессии, но англо-французские правящие круги считали, что это не опасно, так как, удовлетворив гитлеровскую агрессию уступками на Западе, можно было направить её потом на Восток и использовать её в качестве орудия против СССР. В отчётном докладе на XVIII съезде ВКП(б) в марте 1939 года, объясняя причины усиления гитлеровской агрессии, И.В. Сталин говорил: «Главная причина состоит в отказе большинства неагрессивных стран и, прежде всего, Англии и Франции от политики коллективной безопасности, от политики коллективного отпора агрессорам, в переходе их на позицию невмешательства, на позицию «нейтралитета». Чтобы запутать читателя и одновременно оклеветать Советское Правительство, американский корреспондент Нил Стэнфорд утверждает, что Советское Правительство стояло против коллективной безопасности, что М.М. Литвинов был смещён с поста Наркоминдела и заменён В.М. Молотовым потому, что он проводил политику укрепления коллективной безопасности. Трудно представить что-либо более глупое, чем это фантастическое утверждение. Понятно, что М.М. Литвинов проводил не свою личную политику, а политику Советского Правительства. С другой стороны, всем известна борьба Советского Правительства и его представителей, в том числе М.М. Литвинова, за коллективную безопасность в течение всего предвоенного периода. Что касается назначения на пост Народного Комиссара Иностранных Дел В.М. Молотова, то совершенно ясно, что в сложной обстановке подготовки фашистскими агрессорами второй мировой войны, при прямом попустительстве и подталкивании агрессоров на войну против СССР со стороны Великобритании и Франции, за спиной которых стояли Соединённые Штаты Америки, необходимо было иметь на таком ответственном посту, как пост Народного Комиссара Иностранных Дел, более опытного и более популярного в стране политического деятеля, чем М.М. Литвинов. Отказ западных держав от пакта о коллективной безопасности был не случайным. В этот период развернулась борьба между двумя линиями международной политики. Одна линия – это линия борьбы за мир, за организацию коллективной безопасности и за противодействие агрессии объединёнными усилиями миролюбивых народов. Эту линию вёл Советский Союз, последовательно и стойко защищая интересы всех больших и малых миролюбивых народов. Другая линия – это линия на отказ от организации коллективной безопасности, на отказ от противодействия агрессии, что неизбежно поощряло фашистские страны к усилению их агрессивной активности и тем самым способствовало развязыванию новой войны. Из всего этого видно, что историческая правда заключается в том, что гитлеровская агрессия стала возможной, во-первых, в силу того, что Соединённые Штаты Америки помогли немцам создать в короткий срок военно-экономическую базу германской агрессии и вооружили таким образом эту агрессию, и, во-вторых, в силу того, что отказ англо-французских правящих кругов от коллективной безопасности расстроил ряды миролюбивых стран, разложил единый фронт этих стран против агрессии, очистил дорогу для немецкой агрессии и помог Гитлеру развязать вторую мировую войну. Что было бы, если бы Соединённые Штаты не финансировали тяжёлую промышленность гитлеровской Германии, а Англия и Франция не отказались бы от коллективной безопасности, а, наоборот, организовали бы вместе с Советским Союзом коллективный отпор немецкой агрессии? Гитлеровская агрессия оказалась бы без достаточного вооружения. Гитлеровская захватническая политика очутилась бы в тисках режима коллективной безопасности. Шансы успешного для гитлеровцев развязывания второй мировой войны уменьшились бы до минимума. И если гитлеровцы, несмотря на эти неблагоприятные для них условия, всё же решились бы развязать вторую мировую войну, они были бы разбиты в первый же год войны. Этого, однако, не случилось, к сожалению, вследствие пагубной политики, проводившейся Соединёнными Штатами Америки, Англией и Францией в течение всего предвоенного периода. Вот кто виноваты в том, что гитлеровцы смогли не без успеха развязать вторую мировую войну, продолжавшуюся почти шесть лет и поглотившую миллионы жертв.
II. Не борьба с германской агрессией, а политика изоляции СССР
Дальнейшее развитие событий ещё более отчётливо показало, что правящие круги Англии и Франции своими уступками и поблажками фашистским государствам, объединившимся в 1936 году в военно-политический блок, известный под именем «Ось Берлин – Рим», только подбадривали и толкали Германию на путь захватов. Отвергая политику коллективной безопасности, Англия и Франция перешли на позицию так называемого невмешательства, о которой И. В. Сталин говорил: «…политику невмешательства можно было бы охарактеризовать таким образом: «пусть каждая страна защищается от агрессоров, как хочет и как может, наше дело сторона, мы будем торговать и с агрессорами и с их жертвами». На деле, однако, политика невмешательства означает попустительство агрессии, развязывание войны, – следовательно, превращение её в мировую войну». И. В. Сталин указывал при этом, что «…большая и опасная политическая игра, начатая сторонниками политики невмешательства, может окончиться для них серьёзным провалом». Уже в 1937 году было совершенно ясно, что дело идёт к большой войне, затеваемой Гитлером при прямом попустительстве Великобритании и Франции. Захваченные советскими войсками после разгрома Германии документы германского министерства иностранных дел раскрывают подлинную сущность внешней политики Великобритании и Франции того периода. Как видно из документов, сущность англо-французской политики заключалась не в объединении сил миролюбивых государств для совместной борьбы против агрессии, а в том, чтобы изолировать СССР и направить гитлеровскую агрессию на Восток, против Советского Союза, использовав Гитлера как орудие в своих целях. При этом правители Англии и Франции хорошо знали основное направление гитлеровской внешней политики, которая была определена Гитлером следующим образом: «Мы, национал-социалисты, сознательно подводим черту под направлением нашей внешней политика в довоенное время. Мы начинаем с того, на чём остановились шесть веков тому назад. Мы приостанавливаем вечное стремление германцев на юг и запад Европы и обращаем свой взор на земли на востоке. Мы порываем, наконец, с колониальной и торговой политикой довоенного времени и переходим к территориальной политике будущего. Но когда мы сейчас в Европе говорим о новых землях, то мы можем в первую очередь думать только о России и подвластных ей пограничных государствах. Кажется, что сама судьба указывает нам путь». До последнего времени принято было считать, что вся ответственность за мюнхенскую политику предательства лежит на правящих кругах Англии и Франции, на правительствах Чемберлена и Даладье. Тот факт, что американское Правительство взяло на себя опубликование немецких архивных материалов, исключив при этом из сборника документы, относящиеся к мюнхенскому соглашению, свидетельствует о заинтересованности Правительства США в том, чтобы обелить героев мюнхенского предательства и при этом попытаться свалить вину на СССР. Основной смысл мюнхенской политики Англии и Франции был достаточно ясен уже и раньше. Имеющиеся в руках Советского Правительства документы из архива германского министерства иностранных дел дают, однако, многочисленные дополнительные факты, раскрывающие действительный смысл дипломатии западных держав в предвоенный период, показывая, какая шла игра судьбами народов, как беззастенчиво торговали чужими территориями, как втайне перекраивалась карта мира, как подбадривалась гитлеровская агрессия и какие делались усилия, чтобы направить эту агрессию на Восток, против Советского Союза. Об этом красноречиво говорит, например, немецкий документ, содержащий запись беседы между Гитлером и английским министром Галифаксом в присутствии германского министра иностранных дел фон-Нейрата, имевшей место в Оберзальцберге 19 ноября 1937 года. Галифакс заявил, что «он (лорд Галифакс) и другие члены английского Правительства проникнуты сознанием, что фюрер достиг многого не только в самой Германии, но что, в результате уничтожения коммунизма в своей стране, он преградил путь последнему в Западную Европу, и поэтому Германия по праву может считаться бастионом Запада против большевизма». От имени английского премьер-министра Чемберлена Галифакс указывал на то, что имеется полная возможность найти решение даже трудных проблем, если Германии и Англии удастся достигнуть соглашения также с Францией и Италией. Галифакс говорил, что «не должно быть такого впечатления, что «ось Берлин – Рим» или хорошие отношения между Лондоном и Парижем пострадают в результате германо-английского сближения. После того, как в результате германо-английского сближения будет подготовлена почва, четыре великих западно-европейских державы должны совместно создать основу, на которой может быть установлен продолжительный мир в Европе. Ни одна из четырёх держав ни в коем случае не должна остаться вне этого сотрудничества, так как в противном случае не будет положен конец теперешнему неустойчивому положению». Таким образом, Галифакс от имени английского Правительства ещё в 1937 году сделал предложение Гитлеру о присоединении Англии, а вместе с тем и Франции к «оси Берлин-Рим».
Однако, на это предложение Гитлер ответил заявлением, что такое соглашение между четырьмя державами ему кажется очень лёгким, если речь идёт о доброй воле и любезном отношении друг к другу, но дело усложнится, если Германия не будет рассматриваться «как государство, не несущее больше на себе морального или материального клейма Версальского договора». В ответ на это Галифакс заявил согласно записи: «Англичане являются реалистами и, может быть, больше чем другие, убеждены в том, что ошибки Версальского диктата должны быть исправлены. Англия и в прошлом всегда оказывала своё влияние в этом реалистическом смысле. Он указал на роль Англии при досрочной эвакуации Рейнской области, при разрешении репарационного вопроса, а также при реоккупации Рейнской области». Из дальнейшей записи беседы Гитлера с Галифаксом видно, что английское Правительство одобрительно отнеслось к гитлеровским планам «приобретения» Данцига, Австрии и Чехословакии. Обсудив с Гитлером вопросы о разоружении и Лиге Наций и заметив, что они нуждаются в дальнейшем обсуждении, Галифакс заявил: «Все остальные вопросы можно характеризовать в том смысле, что они касаются изменений европейского порядка, которые, вероятно, рано или поздно произойдут. К этим вопросам относятся Данциг, Австрия и Чехословакия. Англия заинтересована лишь в том, чтобы эти изменения были произведены путём мирной эволюции и чтобы можно было избежать методов, которые могут причинить дальнейшие потрясения, которых не желали бы ни фюрер, ни другие страны». Как видно, эта беседа представляла не простой зондаж, прощупывание собеседника, что иногда вызывается политической необходимостью, а сговор, тайное соглашение английского Правительства с Гитлером об удовлетворении захватнических аппетитов последнего за счёт третьих стран. В этой связи следует отметить заявление в парламенте английского министра Саймона 21 февраля 1938 года, что Великобритания никогда не давала специальных гарантий независимости Австрии. Это была заведомая ложь, ибо такие гарантии были даны Версальским и Сен-Жерменским договорами. Тогда же британский премьер-министр Чемберлен заявил, что Австрия не может рассчитывать на какую-либо защиту со стороны Лиги Наций. «Мы не должны пытаться, – заявил Чемберлен, – вводить себя в заблуждение и тем более мы не должны обманывать малые, слабые нации надеждами на то, что они получат от Лиги Наций защиту против агрессии, и что можно будет соответственно действовать, раз мы знаем, что ничего подобного не может быть предпринято». Так руководители британской политики подбадривали Гитлера к захватническим действиям. В захваченном советскими войсками в Берлине немецком архиве имеется также запись беседы между Гитлером и британским послом в Германии Гендерсоном, происходившей в присутствии Риббентропа 3 марта 1938 года. С самого начала этой беседы Гендерсон подчеркнул её доверительный характер, оговорив, что содержание беседы не будет сообщено ни французам, ни бельгийцам, ни португальцам, ни итальянцам, которым будет лишь сказано, что беседа состоялась как продолжение переговоров между Галифаксом и Гитлером и была посвящена вопросам, касающимся Германии и Англии. Выступая в этой беседе от имени английского Правительства, Гендерсон подчеркнул, что «дело идет не о торговой сделке, а о попытке установить основу для истинной и сердечной дружбы с Германией, начиная с улучшения обстановки и кончая созданием нового духа дружественного понимания». Не возражая против требования Гитлера об «объединении Европы без России», Гендерсон напомнил, что Галифакс, который к этому времени стал министром иностранных дел, уже согласился с теми территориальными изменениями, которые Германия намерена произвести в Европе, и что «целью английского предложения является участие в таком разумном урегулировании». В этой же беседе Гендерсон, как значится, заявил в записи, что Чемберлен «выказал большое мужество, когда, не обращая внимания ни на что, сорвал маску с таких интернациональных фраз, как коллективная безопасность и т.п…» «Поэтому, – добавил Гендерсон, – Англия заявляет о своей готовности устранить все трудности и спрашивает Германию, готова ли она со своей стороны сделать то же самое». Когда в беседу вмешался Риббентроп, обратив внимание Гендерсона на то, что английский посланник в Вене в «драматической.» форме сделал заявление фон Папену по поводу событий в Австрии, Гендерсон поспешил отмежеваться от заявления своего коллеги, заявив, что «часто он сам, Невиль Гендерсон, высказывался за аншлюсс». Таков был язык английской дипломатии предвоенного периода. Вслед за этим сговором, уже 12 марта 1938 года Гитлер захватил Австрию, не встретив никакого противодействия со стороны Англии и Франции. В тот момент только Советский Союз поднял свой предостерегающий голос и снова обратился с призывом организовать коллективную защиту независимости стран, которым угрожала агрессия. Ещё 17 марта 1938 года Советское Правительство направило державам ноту, выражая свою готовность «приступить немедленно к обсуждению с другими державами в Лиге наций или вне её практических мер», которые «имели бы целью приостановить дальнейшее развитие агрессии и устранение усилившейся опасности новой мировой бойни». Ответ английского Правительства на советскую ноту свидетельствовал о нежелании английского Правительства создавать помехи этим планам гитлеровской агрессии. Он гласил, что конференция для принятия «согласованных действий против агрессии не обязательно окажет, по мнению правительства Его Величества, благоприятное воздействие на перспективы европейского мира». Следующим звеном в цепи германской агрессии и подготовки войны в Европе был захват Германией Чехословакии. И этот важнейший шаг к развязыванию войны в Европе мог быть осуществлён Гитлером только при прямой поддержке Англии и Франции. Ещё 10 июля 1938 года германский посол в Лондоне Дирксен сообщил в Берлин, что английское Правительство «сделало поиски компромисса с Германией одним из существеннейших пунктов своей программы» и что сданное правительство по отношению к Германии проявляет такой максимум понимания, какой только может проявить какая-либо из возможных комбинаций английских политиков». Дирксен писал, что английское Правительство «приблизилось к пониманию наиболее существенных пунктов основных требований, выставляемых Германией в отношении отстранения Советского Союза от решения судеб Европы, отстранения Лиги Наций в этом же смысле, целесообразности двусторонних переговоров и договоров». Дирксен также сообщил в Берлин, что английское Правительство готово принести большие жертвы во имя «удовлетворения других справедливых требований Германии». Таким образом, между английским Правительством и Гитлером действительно установилось далеко идущее согласие во внешнеполитических планах, о чём так выразительно сообщал Дирксен в своём донесении в Берлин. Нет нужды напоминать всем известные факты, относящиеся уже непосредственно к мюнхенской сделке. Но нельзя забыть, что 19 сентября 1938 года, т. е. спустя 4 дня после свидания Гитлера с Чемберленом, прилетавшим для этого в гитлеровскую резиденцию Берхтесгаден, представители британского и французского Правительств потребовали от чехословацкого Правительства передачи Германии чехословацких районов, населённых главным образом судетскими немцами. Они мотивировали это тем, что без этого якобы невозможно поддержание мира и обеспечение жизненных интересов Чехословакии. Англо-французские покровители гитлеровской агрессии своё предательство пытались прикрыть обещанием международной гарантии новых границ Чехословацкого государства в качестве «вклада в дело умиротворения Европы». 20 сентября чехословацкое Правительство ответило на англо-французские предложения. Чехословацкое Правительство заявило, что «принятие предложений такого характера равнялось бы добровольному и полному искалечению государства во всех направлениях». Чехословацкое Правительство обращало внимание английского и французского Правительств на то, что «паралич Чехословакии имел бы в результате глубокие политические перемены во всей средней и юго-восточной Европе». «Равновесие сил в средней Европе и Европе вообще, – заявляло чехословацкое правительство и своём ответе, – было бы уничтожено; это повлекло бы за собой далеко идущие последствия для всех остальных государств, а особенно для Франции». Чехословацкое Правительство обращалось к Правительствам Англии и Франции «с последним призывом» пересмотреть свою точку зрения, подчёркивая, что это в интересах не только Чехословакии, но и её друзей, в интересах «всего дела мира и дела здорового развития Европы». Англо-французские правители оставались неумолимыми. На следующий день английское Правительство послало чехословацкому Правительству ответную ноту с предложением взять обратно свой ответ на первоначальные англо-французские предложения и «спешно и серьёзно взвесить» прежде, чем создавать ситуацию, за которую английское Правительство не могло бы на себя принять ответственность. В заключение английское Правительство подчёркивало, что оно не может поверить, чтобы чехословацкий проект об арбитраже был теперь приемлем, Оно не может полагать, указывалось в этой английской ноте, чтобы «германское правительство считало ситуацию такой, какая могла бы быть разрешена арбитражем, как это предлагает чехословацкое правительство». В заключение английская нота угрожающе предупреждала чехословацкое Правительство, что, в случае отклонения английского совета, чехословацкое Правительство «должно иметь свободу каких угодно действий, которые оно сочтет соответствующими ситуации, какая могла бы сложиться позднее». Состоявшееся 29-30 сентября 1938 года в Мюнхене совещание Гитлера, Чемберлена, Муссолини и Даладье явилось завершением той постыдной сделки, которая была полностью согласована между основными участниками сговора против мира. Судьба Чехословакии была решена без всякого её участия. Представителей Чехословакии пригласили в Мюнхен лишь для того чтобы они покорно ждали результатов сговора между империалистами. Всё поведение Англии и Франции не оставляло никакого сомнения в том, что неслыханный акт предательства со стороны английского и французского Правительств по отношению к чехословацкому народу и его республике вовсе не был случайным эпизодом в политике этих государств, а являлся важнейшим звеном в этой политике, преследовавшей цель направить гитлеровскую агрессию против Советского Союза. Истинный смысл мюнхенского сговора был тогда же разоблачён И.В. Сталиным, который сказал, что «немцам отдали районы Чехословакии, как цену за обязательство начать войну с Советским Союзом». Существо всей этой политики англо-французских правящих кругов в этот период было вскрыто в следующих словах И.В. Сталина на XVIII съезде ВКП(б) в марте 1939 года: «Политика невмешательства, – говорил И.В. Сталин, – означает попустительство агрессии, развязывание войны, – следовательно, превращение её в мировую войну. В политике невмешательства сквозит стремление, желание – не мешать агрессорам творить своё чёрное дело, не мешать, скажем, Японии впутаться в войну с Китаем, а ещё лучше с Советским Союзом, не мешать, скажем, Германии увязнуть в европейских делах, впутаться в войну с Советским Союзом, дать всем участникам войны увязнуть глубоко в тину войны, поощрять их в этом втихомолку, дать им ослабить и истощить друг друга, а потом, когда они достаточно ослабнут, – выступить на сцену со свежими силами, выступить, конечно, «в интересах мира», и продиктовать ослабевшим участникам войны свои условия». В демократических кругах разных стран, в том числе в Соединённых Штатах Америки, Великобритании и Франции, мюнхенское соглашение было встречено с возмущением и решительным осуждением. Об отношении этих кругов к мюнхенскому предательству англо-французских правителей можно судить хотя бы по таким высказываниям, как, например, высказывания в вышедшей в США книге Сейерса и Кана «Тайная война против Советской России». Вот что писали авторы этой книги о Мюнхене: «Правительства нацистской Германии, фашистской Италии, Англии и Франции подписали мюнхенское соглашение, – сбылась мечта об антисоветском «Священном союзе», которую мировая реакция лелеяла ещё с 1918 года. Соглашение оставило Россию без союзников. Франко-советский пакт – краеугольный камень коллективной безопасности в Европе – был похоронен. Чешские Судеты стали частью нацистской Германии. Перед гитлеровскими полчищами широко открылись ворота на восток». Из всех великих держав один только Советский Союз на всех этапах чехословацкой трагедии активно выступал в защиту независимости и национальных прав Чехословакии. Пытаясь оправдаться в глазах общественного мнения, Правительства Англии и Франции лицемерно заявляли, будто бы они не знают, будет ли выполнять Советский Союз свои обязательства перед Чехословакией, вытекавшие из договора о взаимной помощи. Но они говорили заведомую неправду, ибо Советское Правительство публично заявило о готовности выступить за Чехословакию против Германии в соответствии с условиями этого договора, требующими одновременного выступления Франции в защиту Чехословакии. Но Франция отказалась выполнить свой долг. Несмотря на это, накануне мюнхенской сделки Советское Правительство вновь заявило, что оно высказывается за созыв международной конференции для оказания практической помощи Чехословакии и для принятия практических мер к сохранению мира. Когда захват Чехословакии стал фактом и правительства империалистических стран одно за другим заявили о своём признании совершившегося факта, Советское Правительство в своей ноте от 18 марта заклеймило захват Чехословакии, совершённый гитлеровской Германией при пособничестве Англии и Франции, как акт произвола, насилия, агрессии. В той же ноте Советское Правительство подчёркивало, что действия Германии создали и усилили угрозу всеобщему миру, «нарушили политическую устойчивость в Средней Европе, увеличили элементы ещё ранее созданного в Европе состояния тревоги и нанесли новый удар чувству безопасности народов». Дело не ограничилось выдачей Чехословакии Гитлеру. Правительства Англии и Франции наперебой спешили подписать широкие политические соглашения с гитлеровской Германией. 30 сентября 1938 года в Мюнхене была подписана Чемберленом и Гитлером англо-германская декларация, в которой говорилось: «Мы продолжили сегодня нашу беседу и единодушно пришли к убеждению, что вопрос германо-английских отношений имеет первостепенное значение для обеих стран и для Европы. Мы рассматриваем подписанное вчера вечером соглашение и германо-английское морское соглашение, как символ желания наших обоих народов никогда более не вести войну друг против друга. Мы полны решимости рассматривать и другие вопросы, касающиеся наших обеих стран, при помощи консультаций и стремиться в дальнейшем устранять какие бы то ни было поводы к разногласиям, чтобы таким образом содействовать обеспечению мира в Европе». Это была декларация Англии и Германии о взаимном ненападении. 6 декабря 1938 года была подписана франко-германская декларация Боннэ-Риббентропа, аналогичная англо-германской. В этой декларации заявлялось, что германское и французское Правительства единодушно пришли к убеждению, что мирные и добрососедские отношения между Германией и Францией являются одной из существеннейших предпосылок консолидации отношений в Европе и сохранения всеобщего мира и что оба правительства приложат все усилия, чтобы обеспечить поддержание таких отношений между своими странами. Декларация констатировала, что между Францией и Германией нет больше никаких спорных вопросов территориального характера и что существующая граница между их странами является окончательной. В заключение декларация заявляла, что оба правительства твёрдо решают, не касаясь своих особых отношений с третьими державами, поддерживать контакт друг с другом по всем вопросам, касающимся их стран, и совещаться между собой в случае, если бы эти вопросы в своём дальнейшем развитии могли привести к международным осложнениям. Это была декларация Франции и Германии о взаимном ненападении. По существу дела, заключение этих соглашений означало, что и Англия, и Франция подписали с Гитлером пакты о ненападении. В этих соглашениях с гитлеровской Германией совершенно ясно обнаруживается стремление английского и французского Правительств отвести от себя угрозу гитлеровской агрессии в расчёте, что мюнхенское и другие подобные соглашения уже открыли ворота для гитлеровской агрессии на Восток, в направлении Советского Союза. Таким образом были созданы политические условия, необходимые для «объединения Европы без России». Дело шло к полной изоляции Советского Союза.
III. Изоляция Советского Союза. Советско-немецкий пакт ненападения
После захвата Чехословакии фашистская Германия стала готовиться к войне уже совершенно открыто на глазах всего мира. Гитлер, поощряемый Англией и Францией, перестал церемониться и притворяться сторонником мирного урегулирования европейских проблем. Наступили самые драматические месяцы предвоенного периода. Уже тогда было ясно, что каждый день приближает человечество к невиданной военной катастрофе. Какова же была тогда политика Советского Союза с одной стороны, и политика Великобритании и Франции – с другой? Попытка уйти от ответа на этот вопрос, предпринятая фальсификаторами истории в США, свидетельствует лишь об их нечистой совести. Правда такова, что Англия и Франция при поддержке правящих кругов США и в роковой период весны и лета 1939 года, когда война стояла у порога, продолжали прежнюю линию своей политики. Это была политика провокационного натравливания гитлеровской Германии на Советский Союз, прикрываемая для обмана не только фарисейскими фразами о готовности сотрудничать с Советским Союзом, но и кое-какими несложными дипломатическими маневрами, призванными скрыть от общественного мнения народов действительный характер проводимого политического курса. Такими маневрами явились, прежде всего, переговоры 1939 года, которые Англия и Франция решили завязать с Советским Союзом. Для обмана общественного мнения англо-французские правящие круги пытались изобразить эти переговоры как серьёзную попытку воспрепятствовать дальнейшему распространению гитлеровской агрессии. Однако в свете всего дальнейшего хода событий стало совершенно ясным, что для англо-французской стороны эти переговоры с самого начала явились только очередным ходом в её двойной игре. Это было ясно также и руководителям гитлеровской Германии, для которых смысл переговоров, затеянных Правительствами Англии и Франции с Советским Союзом, не представлял, разумеется, секрета. Вот что писал, например, об этом германский посол в Лондоне Дирксен в донесении германскому министерству иностранных дел от 3 августа 1939 года, как об этом свидетельствуют документы, захваченные Советской Армией при разгроме гитлеровской Германии: «Здесь преобладало впечатление, что возникшие за последние месяцы связи с другими государствами являются лишь резервным средством для подлинного примирения с Германией и что эти связи отпадут, как только будет достигнута единственно важная и достойная усилий цель – соглашение с Германией». Это мнение твёрдо разделяли все германские дипломаты, наблюдавшие обстановку в Лондоне. В другом своём секретном донесении в Берлин Дирксен писал: «Англия хочет посредством вооружений и приобретения союзников усилиться и поравняться с осью, но в то же время она хочет попытаться путём переговоров притти к полюбовному соглашению с Германией».
Клеветники и фальсификаторы истории пытаются скрыть эти документы, ибо они проливают яркий свет на обстановку последних предвоенных месяцев, без правильной оценки которой невозможно понять действительную предысторию войны. Затевая переговоры с Советским Союзом и давая гарантии Польше, Румынии и некоторым другим государствам, Англия и Франция при поддержке правящих кругов США вели двойную игру, рассчитанную на соглашение с гитлеровской Германией с целью направления её агрессии на Восток, против Советского Союза. Переговоры между Англией и Францией, с одной стороны, и Советским Союзом, с другой, начались в марте 1939 года и продолжались около четырёх месяцев. Весь ход переговоров с полной очевидностью показал, что в то время, как Советский Союз стремился достичь широкого и равноправного соглашения с западными державами, способного хотя бы в последний момент удержать Германию от развязывания воины в Европе, Правительства Англии и Франции, опиравшиеся на поддержку в Соединённых Штатах, ставили совершенно иные цели. Англо-французские правящие круги, привыкшие загребать жар чужими руками, и на этот раз пытались навязать Советскому Союзу обязательства, в силу которых СССР взял бы на себя всю тяжесть жертв по отражению возможной гитлеровской агрессии, а Англия и Франция вовсе не связывали бы себя какими-либо обязательствами по отношению к Советскому Союзу. Если бы англо-французским правителям удался этот маневр, они значительно приблизились бы к осуществлению своей основной цели, которая заключалась в том, чтобы как можно скорее столкнуть лбами Германию и Советский Союз. Однако, этот замысел был разгадан Советским Правительством, которое на всех этапах переговоров противопоставляло дипломатическим трюкам и уловкам западных держав свои открытые и ясные предложения, призванные служить лишь одной цели – делу защиты мира в Европе. Нет нужды напоминать все перипетии этих переговоров. Следует восстановить в памяти лишь некоторые важнейшие моменты. Достаточно напомнить о тех условиях, которые в этих переговорах выдвинуло Советское Правительство: заключение между Англией, Францией и СССР эффективного пакта о взаимопомощи против агрессии; гарантирование со стороны Англии, Франции и СССР государств Центральной и Восточной Европы, включая в их число все без исключения пограничные с СССР европейские страны; заключение конкретного военного соглашения между Англией, Францией и СССР о формах и размерах немедленной и эффективной помощи друг другу и гарантируемым государствам в случае нападения агрессоров. На третьей Сессии Верховного Совета СССР 31 мая 1939 года В.М. Молотов указывал, что в некоторых англо-французских предложениях, предъявленных во время этих переговоров, отсутствовал элементарный принцип взаимности и равных обязанностей, обязательный во всяких равноправных соглашениях. «Гарантировав себя, – говорил В.М. Молотов, – от прямого нападения агрессоров пактами взаимопомощи между собой и с Польшей и обеспечивая себе помощь СССР в случае нападения агрессоров на Польшу и Румынию, англичане и французы оставляли открытым вопрос – может ли СССР в свою очередь рассчитывать на помощь с их стороны в случае прямого нападения на него со стороны агрессоров, равно как оставляли открытым другой вопрос – могут ли они принять участие в гарантировании граничащих с СССР малых государств, прикрывающих северо-западные границы СССР, если они окажутся не в силах отстоять свой нейтралитет от нападения агрессоров. Получалось, таким образом, неравное положение для СССР». Даже, когда англо-французские представители на словах стали соглашаться с принципом взаимопомощи между Англией, Францией и СССР на условиях взаимности на случай прямого нападения агрессора, – они обставили это рядом таких оговорок, которые делали это согласие фиктивным. Кроме того, англо-французские предложения предусматривали помощь со стороны СССР тем странам, которым англичане и французы дали обещание о гарантиях, но они ничего не сказали о своей помощи странам на северо-западной границе СССР – Прибалтийским государствам, в случае нападения на них агрессора. Исходя из изложенных выше соображений, В.М. Молотов заявил, что Советский Союз не может брать на себя обязательств в отношении одних стран без того, чтобы были даны такие же гарантии в отношении стран, расположенных на северо-западных границах Советского Союза. Следует также напомнить, что когда 18 марта 1939 года британский посол в Москве Сиидс запросил Народного Комиссара Иностранных Дел, какова будет позиция Советского Союза в случае гитлеровской агрессии против Румынии, о подготовке которой у англичан имелись сведения, и когда с советской стороны был поставлен вопрос, какова будет при таких обстоятельствах позиция Англии, Сиидс уклонился от ответа, заметив, что географически Румыния ближе к Советскому Союзу, чем к Англии. Таким образом, уже с первого шага ясно обнаружилось стремление английских правящих кругов связать Советский Союз определёнными обязательствами, а сачим остаться в стороне. Этот же нехитрый приём затем систематически, всё вновь и вновь, повторялся в течение всего хода переговоров. В ответ на английский запрос Советское Правительство выдвинуло предложение о созыве совещания представителей наиболее заинтересованных государств, а именно: Великобритании, Франции, Румынии, Польши, Турции и Советского Союза. По мнению Советского Правительства, такое совещание дало бы наибольшие возможности для выяснения действительного положения и определения позиций всех его участников. Однако британское Правительство ответило, что считает советское предложение преждевременным. Вместо созыва конференции, которая дала бы возможность договориться о конкретных мерах борьбы против агрессии, английское Правительство предложило Советскому Правительству 21 марта 1939 года подписать совместно с ним, а также с Францией и Польшей декларацию, в которой подписавшиеся правительства обязались бы «совещаться о тех шагах, которые должны быть предприняты для общего сопротивления» на случай угрозы «независимости любого европейского государства». Британский посол, доказывая приемлемость своего предложения, особенно напирал на то обстоятельство, что декларация составлена в весьма мало обязывающих выражениях. Было совершенно очевидно, что такая декларация не может служить серьёзным средством борьбы против нависшей угрозы со стороны агрессора. Полагая, однако, что даже такая малообещающая декларация может явиться хотя бы некоторым шагом вперёд в деле обуздания агрессора, Советское Правительство согласилось принять английское предложение. Но уже 1 апреля 1939 года английский посол в Москве сообщил, что Англия считает вопрос о совместной декларации отпавшим. После ещё двухнедельных проволочек английский министр иностранных дел Галифакс сделал Советскому Правительству через посла в Москве новое предложение, заключавшееся в том, чтобы Советское Правительство сделало заявление, что «в случае акта агрессии против какого-либо европейского соседа Советского Союза, который оказал бы сопротивление, можно будет рассчитывать на помощь Советского Правительства, если она будет желательна». Главный смысл этого предложения заключался в том, что в случае акта агрессии Германии против Латвии, Литвы, Эстонии, Финляндии Советский Союз был обязан оказать им помощь без какого-либо обязательства по оказанию помощи со стороны Англии, то-есть, ввязаться в войну с Германией один на один. Что касается Польши и Румынии, которым Англия дала гарантии, то и в этом случае Советский Союз должен был оказать им помощь против агрессора. Но и в данном случае Англия не хотела брать на себя какие-либо обязательства совместно с Советским Союзом, оставляя себе свободу рук и поле для любого маневрирования, не говоря уже о том, что согласно этому предложению Польша и Румыния, а также Прибалтийские государства ничем не обязывались в отношении СССР. Советское Правительство, однако, не желало упускать ни единой возможности для того, чтобы добиться соглашения с другими державами о совместной борьбе против гитлеровской агрессии. Оно без малейшего промедления представило британскому Правительству встречное предложение. Это предложение заключалось в том, чтобы, во-первых, Советский Союз, Англия и Франция взаимно обязались оказывать друг другу всяческую немедленную помощь, включая военную, в случае агрессии против одного из этих государств; во-вторых, чтобы Советский Союз, Англия и Франция обязались оказывать всяческою, в том числе и военную, помощь государствам Восточной Европы, расположенным между Балтийским и Чёрным морями и граничащим с Советским Союзом, в случае агрессии против этих государств. Наконец, в-третьих, Советский Союз, Англия и Франция должны были обязаться в короткий срок установить размеры и формы военной помощи, оказываемой каждому из этих государств в обоих случаях, упомянутых выше. Таковы были наиболее важные пункты советского предложения. Не трудно видеть коренное отличие советского предложения от британского предложения, поскольку советское предложение заключало в себе действительно эффективные меры совместного противодействия агрессии. В течение трёх недель не было никакого ответа на это предложение со стороны английского Правительства. Это вызвало в Англии возраставшее беспокойство, вследствие чего английскому Правительству пришлось в конце концов придумать очередной маневр для обмана общественного мнения. 8 мая в Москву поступил английский ответ, или, точнее, английские контрпредложения. Советскому Правительству снова предлагалось сделать одностороннее заявление, которым оно «обязалось бы в случае вовлечения Великобритании и Франции в военные действия во исполнение принятых ими обязательств» (перед Бельгией, Польшей, Румынией, Грецией и Турцией) «оказать немедленно содействие, если оно окажется желательным, причём род и условия, в которых предоставлялось бы это содействие, явились бы предметом соглашения». И в этом предложении речь шла об односторонних обязательствах Советского Союза. Он должен был обязаться оказывать помощь Англии и Франции, которые со своей стороны абсолютно никаких обязательств перед Советским Союзом в отношении Прибалтийских республик на себя не брали. Таким образом, Англия предлагала поставить СССР в неравное положение, неприемлемое и недостойное для любого независимого государства. Легко понять, что на деле английское предложение было адресовано не столько в Москву, сколько в Берлин. Немцев приглашали напасть на Советский Союз и давали им понять, что Англия и Франция сохранят нейтралитет, если только немецкое нападение будет совершено через Прибалтику. 11 мая переговоры между Советским Союзом, Англией и Францией были ещё более осложнены заявлением польского посла в Москве Гржибовского о том, что «Польша не считает возможным заключение пакта о взаимопомощи с СССР…» Разумеется, такое заявление польского представителя могло быть сделано только с ведома и одобрения правящих кругов Англии и Франции. Поведение английских и французских представителей в переговорах в Москве носило настолько провокационный характер, что даже в правящем лагере западных держав нашлись люди, которые резко критиковали такую грубую игру Так, летом 1939 года Ллойд Джордж выступил во французской газете «Се суар» с резкой статьёй, направленной против руководителей английской политики. Касаясь причин той бесконечной канители, в которой завязли переговоры Англии и Франции с Советским Союзом, Ллойд Джордж писал, что на этот вопрос возможен лишь один ответ: «Невиль Чемберлен, Галифакс и Джон Саймон не желают никакого соглашения с Россией». Разумеется, то, что было ясно Ллойд Джорджу, было не менее ясно заправилам гитлеровской Германии, которые прекрасно понимали, что западные державы и не помышляют о серьёзном соглашении с Советским Союзом, а преследуют совсем другую цель. Эта цель заключалась в том, чтобы подтолкнуть Гитлера к скорейшему нападению на Советский Союз, обеспечив ему как бы премию за это нападение путём создания для Советского Союза наименее благоприятных условий в случае войны с Германией. К тому же западные державы без конца затягивали переговоры с Советским Союзом, пытаясь утопить существенные вопросы в тине мелких поправок и бесчисленных вариантов. Каждый раз, когда речь заходила о каких-либо реальных обязательствах, представители этих держав прикидывались, будто не понимают, в чём дело. В конце мая Англия и Франция внесли новые предложения, которые кое в чём улучшали предыдущий вариант, но попрежнему оставляли открытым существенно важный для Советского Союза вопрос о гарантии трёх Прибалтийских республик, расположенных на северо-западной границе Советского Союза. Таким образом, идя, под давлением общественного мнения своих стран, на некоторые словесные уступки, правители Англии и Франции продолжали гнуть свою прежнюю линию, обставляя свои предложения такими оговорками, которые делали их заведомо неприемлемыми для Советского Союза. Поведение англо-французских представителей во время переговоров в Москве было настолько нетерпимым, что В.М. Молотов должен был 27 мая 1939 года заявить английскому послу Сиидсу и французскому поверенному в делах Пайару, что представленный ими проект соглашения об оказании совместного противодействия агрессору в Европе не содержит плана организации эффективной взаимопомощи СССР, Англии и Франции и даже не свидетельствует о серьёзной заинтересованности английского и французского Правительств в соответствующем пакте с Советским Союзом. При этом было прямо заявлено, что англо-французское предложение наводит на мысль, что Правительства Англии и Франции не столько заинтересованы в самом пакте, сколько в разговорах о нём. Возможно, что эти разговоры и нужны Англии и Франции для каких-то целей. Советскому Правительству эти цели неизвестны. Советское Правительство заинтересовано не в разговорах о пакте, а в организации действенной взаимопомощи СССР, Англии и Франции против агрессии в Европе. Англо-французские представители были предупреждены, что Советское Правительство не намерено участвовать в разговорах о пакте, целей которых СССР не знает, и что такие разговоры английское и французское Правительства могут вести с более подходящими, чем СССР, партнёрами. Московские переговоры затягивались бесконечно. Причины такой недопустимой затяжки переговоров выболтал лондонский «Таймс», который писал: «Быстрый и решительный союз с Россией может помешать другим переговорам…» «Таймс», говоря о «других переговорах», имел, очевидно, в виду переговоры Роберта Хадсона, английского министра по делам заморской торговли, с доктором Гельмутом Вольтатом, экономическим советником Гитлера, по вопросу о возможности английского займа гитлеровской Германии в весьма крупной сумме, о чём речь будет впереди. Кроме того, как известно, в день, когда гитлеровская армия вступила в Прагу, по сообщению печати, делегация Федерации английской промышленности вела в Дюссельдорфе переговоры о заключении широкого соглашения с немецкой крупной промышленностью. Обращало на себя внимание и то обстоятельство, что ведение переговоров от имени Великобритании в Москве было поручено второстепенным лицам, в то время как для переговоров с Гитлером выезжал из Англии в Германию сам Чемберлен и притом неоднократно. Важно отметить также и то, что английский представитель Стрэнг для переговоров с СССР не имел полномочий для подписания каких-либо соглашений с Советским Союзом. Ввиду требования Советского Союза перейти к конкретным переговорам относительно мер борьбы против возможного агрессора, Правительства Англии и Франции должны были согласиться послать в Москву свои военные миссии. Однако эти миссии необычно долго добирались до Москвы, а когда они приехали, то оказалось, что составлены они из второстепенных лиц, не имеющих к тому же полномочий для подписания какого-либо соглашения. В этих условиях военные переговоры оказались столь же бесплодными, как и политические. Военные миссии западных держав сразу же показали, что они и не желают серьёзно разговаривать о средствах взаимной помощи в случае агрессии Германии. Советская военная миссия исходила из того, что СССР, не имея общей границы с Германией, может оказать помощь Англии, Франции, Польше, в случае возникновения войны, лишь при условии пропуска советских войск через польскую территорию. Однако, польское Правительство заявило, что оно не примет военной помощи со стороны Советского Союза, показав этим, что оно опасается усиления Советского Союза больше, чем гитлеровской агрессии. Позицию Польши поддержали как английская, так и французская миссии. В ходе военных переговоров был поставлен также вопрос о количестве вооружённых сил, которые должны быть немедленно выставлены участниками соглашения в случае агрессии. Тогда англичане назвали смехотворную цифру, заявив, что они могут выставить 5 пехотных и 1 механизированную дивизии. И это англичане предложили в то время, когда Советский Союз заявил о своей готовности выставить на фронт против агрессора 136 дивизий, 5 тысяч средних и тяжёлых орудий, до 10 тысяч танков и танкеток, свыше 5 тысяч боевых самолётов и т.д. Из этого видно, насколько несерьёзно английское Правительство отнеслось к переговорам о заключении военного соглашения с СССР. Указанных выше данных достаточно для того, чтобы подтвердить тот вывод, который сам собой напрашивается, а вывод этот состоит в том, что: 1. Советское Правительство на всём протяжении переговоров с исключительным терпением добивалось того чтобы обеспечить договорённость с Англией и Францией о взаимной помощи против агрессора на равноправных началах и при условии, что взаимная помощь будет действительно эффективной, то-есть, что заключению политического договора будет сопутствовать подписание военной конвенции, устанавливающей размеры, формы и сроки помощи, ибо весь предыдущий ход событий достаточно ясно показал, что только такое соглашение могло бы быть эффективным и способно было бы образумить гитлеровского агрессора, избалованного полной безнаказанностью и попустительством западных держав на протяжении многих лет; 2. Поведение Англии и Франции в ходе переговоров с Советским Союзом полностью подтвердило, что ни о каком серьёзном соглашении с СССР они и не помышляют, ибо политика Англии и Франции направлялась другими целями, не имеющими ничего общего с интересами мира и борьбы с агрессией; 3. Коварный замысел англо-французской политики заключался в том, чтобы дать понять Гитлеру, что у СССР нет союзников, что СССР изолирован, что Гитлер может напасть на СССР, не рискуя встретиться с противодействием со стороны Англии и Франции. Ввиду этого не приходится удивляться тому, что англо-франко-советские переговоры закончились провалом. Этот провал был, конечно, не случайным. Становилось всё более очевидным, что срыв переговоров был заранее запланирован представителями западных держав в их двойной игре. Дело в том, что наряду с открытыми переговорами с СССР англичане вели закулисные переговоры с Германией, и этим последним они придавали несравненно большее значение. Если своими переговорами в Москве правящие круги западных держав стремились прежде всего усыпить бдительность общественного мнения своих стран, обмануть народы, втягиваемые в войну, то переговоры с гитлеровцами носили другой характер. Программа англо-германских переговоров была достаточно ясно сформулирована министром иностранных дел Англии Галифалсом, который обращался к гитлеровской Германии с недвусмысленными призывами в то самое время, когда его чиновники продолжали вести переговоры в Москве. 29 июня 1939 года в речи на банкете в королевском институте международных сношений Галифакс выразил готовность договориться с Германией по всем вопросам, «внушающим миру тревогу». Он говорил: «В такого рода новой атмосфере мы могли бы обсудить колониальную проблему, вопрос о сырье, о торговых барьерах, о «жизненном пространстве», об ограничении вооружений и все другие вопросы, затрагивающие европейцев». Если вспомнить, как трактовала проблему «жизненного пространства» близкая к Галифаксу консервативная газета «Дейли мейл» ещё в 1933 году, предлагая гитлеровцам отхватить от СССР «жизненное пространство», то не остается ни малейшего сомнения в действительном смысле заявления Галифакса. Это было открытое предложение договориться о разделе мира и сфер влияния, обращённое к гитлеровской Германии, предложение решить все вопросы без Советского Союза и главным обрaзом за счёт Советского Союза. Ещё в июне 1939 года представители Англии начали в строгой тайне переговоры с Германией через приехавшего в Лондон уполномоченного Гитлера по четырёхлетнему плану Вольтата. С ним беседовали английский министр по делам заморской торговли Хадсон и ближайший советник Чемберлена Г. Вильсон. Содержание этих июньских переговоров пока ещё погребено в тайниках дипломатических архивов. Но в июле Вольтат вторично посетил Лондон, и переговоры были возобновлены. Содержание этого второго тура переговоров теперь известно из имеющихся в распоряжении Советского Правительства германских трофейных документов, которые вскоре увидят свет. Хадсон и Г. Вильсон предложили Вольтату, а затем германскому послу в Лондоне Дирксену начать секретные переговоры о заключении широкого соглашения, которое включало бы в себя соглашение о разделе сфер влияния в мировом масштабе и об устранении «убийственной конкуренции на общих рынках». При этом предусматривалось предоставление Германии преобладающего влияния в юго-восточной Европе. Дирксен в своём донесении германскому министерству иностранных дел от 21 июля 1939 года указывал, что программа, обсуждавшаяся Вольтатом и Вильсоном, охватывала политические, военные и экономические положения. Среди политических положений отводилось особое место, наряду с пактом о ненападении, пакту о невмешательстве, который должен был включать «разграничение жизненных пространств между великими державами, особенно же между Англией и Германией». При обсуждении вопросов, связанных с заключением этих двух пактов, английские представители обещали, что в случае подписания этих пактов Англия откажется от только что предоставленных ею гарантий Польше. Данцигский вопрос, как и вопрос о польском коридоре, англичане готовы были в случае заключения англо-германского соглашения предоставить немцам решать с Польшей один на один, обязавшись не вмешиваться в их разрешение. Далее, и это также документально подтверждается донесениями Дирксена, которые вскоре будут опубликованы, Вильсон подтвердил, что в случае заключения указанных выше пактов между Англией и Германией английская гарантийная политика будет фактически ликвидирована. «Тогда Польша, – отмечает по этому поводу в своём донесении Дирксен, – была бы, так сказать, оставлена в одиночестве лицом к лицу с Германией». Всё это означало, что правители Англии были готовы выдать Польшу на растерзание Гитлеру в то самое время, когда ещё не обсохли чернила, которыми были подписаны английские гарантии Польше. Вместе с тем в случае заключения англо-германского соглашения была бы достигнута цель, которую ставили перед собой Англия и Франция, начиная переговоры с Советским Союзом, и была бы ещё более облегчена возможность ускорения столкновения между Германией и СССР. Наконец, политическое соглашение между Англией и Германией предполагалось дополнить экономическим соглашением, включающим в себя тайную сделку по колониальным вопросам, по распределению сырья, по разделу рынков, а также о крупном английском займе для Германии. Итак, правителям Англии рисовалась заманчивая картина прочного соглашения с Германией и так называемая «канализация» германской агрессии на Восток против недавно «гарантированной» ими Польши и против Советского Союза. Удивительно ли, что клеветники и фальсификаторы истории тщательно замалчивают и пытаются скрыть эти факты, имеющие решающее значение для понимания той обстановки, в которой война становилась, таким образом, неизбежной. К этому времени не могло быть уже никаких сомнений в том, что Англия и Франция не только не были намерены всерьёз что-либо предпринять для того, чтобы помешать гитлеровской Германии развязать войну, но, наоборот, делали всё от них зависящее, чтобы методами тайных сговоров и сделок, методами всевозможных провокаций натравить гитлеровскую Германию на Советский Союз. Никаким фальшивомонетчикам не удастся выкинуть ни из истории, ни из сознания народов тот решающий факт, что в этих условиях выбор, стоявший перед Советским Союзом, был таков: либо принять в целях самообороны сделанное Германией предложение о заключении договора о ненападении и тем самым обеспечить Советскому Союзу продление мира на известный срок, который мог быть использован Советским государством в целях лучшей подготовки своих сил для отпора возможному нападению агрессора, либо отклонить предложение Германии насчёт пакта о ненападении и тем самым позволить провокаторам войны из лагеря западных держав немедленно втравить Советский Союз в вооружённый конфликт с Германией в совершенно невыгодной для Советского Союза обстановке, при условии полной его изоляции. В этой обстановке Советское Правительство оказалось вынужденным сделать свой выбор и заключить с Германией пакт о ненападении. Этот выбор явился дальновидным и мудрым шагом советской внешней политики при создавшейся тогда обстановке. Этот шаг Советского Правительства в огромной степени предопределил благоприятный для Советского Союза и для всех свободолюбивых народов исход второй мировой войны. Было бы грубой клеветой утверждать, что заключение пакта с гитлеровцами входило в план внешней политики СССР. Наоборот, СССР всё время стремился к тому, чтобы иметь соглашение с западными неагрессивными государствами против немецко-италъянских агрессоров в целях осуществления коллективной безопасности на началах равенства. Но соглашение есть обоюдный акт. Если СССР добивался соглашения о борьбе с агрессией, то Англия и Франция систематически отвергали его, предпочитая вести политику изоляции СССР, политику уступок агрессорам, политику направления агрессии на Восток, против СССР. Соединённые Штаты Америки не только не противодействовали такой пагубной политике, а, наоборот, всячески поддерживали её. Что касается американских миллиардеров, то они продолжали вкладывать свои капиталы в немецкую тяжёлую промышленность, помогали немцам развернуть свою военную промышленность и вооружение, таким образом, немецкую агрессию, как бы приговаривая: «воюйте, господа европейцы, на здоровье, воюйте с божьей помощью, а мы, скромные американские миллиардеры, будем наживаться на вашей войне, зашибая сотни миллионов долларов сверхприбылей». Понятно, что при таком положении дел в Европе Советскому Союзу оставался один выход: принять предложение немцев о пакте. Это был всё же лучший выход из всех возможных выходов. Как в 1918 году ввиду враждебной политики западных держав Советский Союз оказался вынужденным заключить Брестский мир с немцами, так и теперь, в 1939 году, через 20 лет после Брестского мира, Советский Союз оказался вынужденным заключить пакт с немцами ввиду той же враждебной политики Англии и Франции. Разговоры всякого рода клеветников о том, что СССР всё же не должен был позволить себе пойти на пакт с немцами, нельзя рассматривать иначе, как смехотворные. Почему Польша, имея союзников в лице Англии и Франции, могла пойти на пакт с немцами о ненападении в 1934 году, а Советский Союз, находившийся в менее благоприятных условиях, не мог пойти на такой пакт в 1939 году? Почему Англия и Франция, представлявшие господствующую силу в Европе, могли пойти на совместную с немцами декларацию о ненападении в 1938 году, а Советский Союз, изолированный благодаря враждебной политике Англии и Франции, не мог пойти на пакт с немцами? Разве это не факт, что из всех неагрессивных больших держав Европы Советский Союз был последней державой, которая пошла на пакт с немцами? Конечно, фальсификаторы истории и прочие реакционеры недовольны тем, что Советскому Союзу удалось умело использовать советско-немецкий пакт в целях укрепления своей обороны, что ему удалось раздвинуть свои границы далеко на запад и преградить путь беспрепятственному продвижению немецкой агрессии на Восток, что гитлеровским войскам пришлось начать своё наступление на Восток не с линии Нарва-Минск-Киев, а с линии, проходившей на сотни километров западнее, что СССР не истёк кровью в Отечественной войне, а вышел из войны победителем. Но это недовольство относится уже к области бессильной злобы провалившихся политиков. Злобное недовольство этих господ можно рассматривать лишь как демонстрацию того несомненного факта, что политика Советского Союза была и остаётся правильной политикой.
IV. Создание «восточного» фронта, нападение Германии на СССР, антигитлеровская коалиция и вопрос о союзнических обязанностях
Заключая советско-немецкий пакт ненападения в августе 1939 года, Советский Союз ни на минуту не сомневался, что рано или поздно Гитлер нападёт на СССР. Такая уверенность Советского Союза вытекала из основной политической и военной установки гитлеровцев. Она подтверждалась практической деятельностью гитлеровского правительства за весь предвоенный период.
Поэтому первая задача Советского Правительства состояла в том, чтобы создать «восточный» фронт против гитлеровской агрессии, построить линию обороны у западных границ белорусских и украинских земель и организовать таким образом барьер против беспрепятственного продвижения немецких войск на Восток. Для этого нужно было воссоединить Западную Белоруссию и Западную Украину, захваченные панской Польшей в 1920 году, с Советской Белоруссией и с Советской Украиной и выдвинуть сюда советские войска. С этим делом нельзя было медлить, так как плохо снабжённые польские войска оказались неустойчивыми, польское командование и польское Правительство находились уже в бегах, и гитлеровские войска, не встречая серьёзного препятствия, могли занять белорусские и украинские земли раньше, чем придут туда советские войска. 17 сентября 1939 года по приказу Советского Правительства советские войска перешли довоенную советско-польскую границу, заняли Западную Белоруссию и Западную Украину и развернули там строительство обороны вдоль западной линии украинских и белорусских земель. Это была в основном та самая линия, которая известна в истории как «линия Керзона», установленная на Версальской конференции союзников. Спустя несколько дней после этого Советским Правительством были подписаны пакты о взаимопомощи с Прибалтийскими государствами, предусматривавшие размещение на территории Эстонии, Латвии и Литвы гарнизонов Советской Армии, организацию советских аэродромов и создание военно-морских баз. Таким образом был создан фундамент «восточного» фронта. Не трудно было понять, что создание «восточного» фронта является серьёзным вкладом не только в дело организации безопасности СССР, но и в общее дело миролюбивых государств, ведущих борьбу против гитлеровской агрессии. Тем не менее, англо-франко-американские круги в своём преобладающем большинстве ответили на этот шаг Советского Правительства злобной антисоветской кампанией, квалифицируя его как агрессию. Впрочем, нашлись и такие политические деятели, у которых оказалось достаточно проницательности для того, чтобы понять смысл советской политики и признать правильным создание «восточного» фронта. Среди них первое место принадлежит г. Черчиллю, тогда ещё военно-морскому министру, который в своём выступлении по радио 1 октября 1939 года, после ряда недружелюбных выпадов против Советского Союза, заявил: «То, что русские армии должны были находиться на этой линии, было совершенно необходимо для безопасности России против немецкой угрозы. Во всяком случае, позиции заняты и создан Восточный фронт, на который нацистская Германия не осмеливается напасть. Когда г-н фон Риббентроп был вызван на прошлой неделе в Москву, то это было сделано для того, чтобы он ознакомился с этим фактом и признал, что замыслам нацистов в отношении Балтийских государств и Украины должен быть положен конец». Если на западных границах СССР в значительном отдалении от Москвы, Минска и Киева дело с безопасностью СССР обстояло более или менее удовлетворительно, то нельзя было сказать то же самое насчёт северной границы СССР. Здесь на расстоянии каких-либо 32 километров от Ленинграда стояли финские войска, командный состав которых в своём большинстве ориентировался на гитлеровскую Германию. Советскому Правительству хорошо было известно, что фашистские элементы руководящих кругов Финляндии, тесно связанные с гитлеровцами и имевшие большое влияние в финской армии, стремятся захватить Ленинград. Нельзя было считать случайностью тот факт, что начальник Генерального штаба гитлеровской армии Гальдер ещё летом 1939 года приехал в Финляндию для инструктирования высших руководителей финской армии. Трудно было сомневаться в том, что финские руководящие круги состоят в союзе с гитлеровцами, что они хотят превратить Финляндию в плацдарм для нападения гитлеровской Германии на СССР.
Не удивительно поэтому, что все попытки СССР найти общий язык с финляндским Правительством в деле улучшения отношений между обеими странами остались безуспешными. Правительство Финляндии отклонило одно за другим все дружественные предложения Советского Правительства, направленные на обеспечение безопасности СССР и, в частности, Ленинграда, несмотря на то, что Советский Союз пошёл навстречу Финляндии в удовлетворении её законных интересов. Финляндское Правительство отклонило предложение СССР отодвинуть финскую границу на Карельском перешейке на несколько десятков километров, хотя Советское Правительство соглашалось взамен этого уступить Финляндии вдвое большую территорию Советской Карелии. Финляндское Правительство отклонило также предложение СССР о заключении пакта о взаимопомощи, показав этим, что безопасность СССР со стороны Финляндии остаётся необеспеченной. Этими и другими подобными враждебными действиями и провокациями на советско-финской границе Финляндия развязала войну с Советским Союзом. Результаты советско-финской войны известны. Границы СССР на северо-западе и, в частности, в районе Ленинграда были отодвинуты, и безопасность СССР была укреплена. Это сыграло важную роль в обороне Советского Союза против гитлеровской агрессии, поскольку гитлеровской Германии и её финским пособникам пришлось начинать своё наступление на северо-западе СССР не под самым Ленинградом, а с линии, находившейся от него почти на 150 километров к северо-западу. В своей речи на сессии Верховного Совета СССР 29 марта 1940 года В. М. Молотов заявил: «…Советский Союз, разбивший финскую армию и имевший полную возможность занять всю Финляндию, не пошёл на это и не потребовал никакой контрибуции в возмещение своих военных расходов, как это сделала бы всякая другая держава, а ограничил свои пожелания минимумом…» «Никаких других целей, кроме обеспечения безопасности Ленинграда, Мурманска и Мурманской железной дороги, мы не ставили в Мирном Договоре». Следует отметить, что несмотря на то, что всей своей политикой в отношении СССР финские правящие круги играли на руку гитлеровской Германии, англо-французские заправилы Лиги Наций сразу же стали на сторону финляндского Правительства, объявили через Лигу Наций СССР «агрессором» и тем самым открыто одобрили и поддержали начатую финскими правителями войну против Советского Союза. Лига Наций, запятнавшая себя попустительством и поощрением японских и немецко-итальянских агрессоров, по приказу англо-французских заправил послушно проголосовала резолюцию против Советского Союза, демонстративно «исключив» СССР из Лиги Наций. Мало этого. В развязанной финскими реакционерами войне против Советского Союза Англия и Франция всячески помогали финской военщине. Англо-французские правящие круги не переставали подстрекать финляндское Правительство к продолжению военных действий. Англо-французские правители систематически снабжали Финляндию оружием и энергично готовили к отправке в Финляндию стотысячный экспедиционный корпус. За три месяца, прошедшие с начала войны, Англия, по заявлению Чемберлена в палате общин 19 марта 1940 года, передала Финляндии сто один самолёт, свыше двухсот орудий, сотни тысяч снарядов, авиационных бомб и противотанковых мин. Одновременно Даладье сообщил Палате Депутатов, что Франция передала Финляндии 175 самолётов, около 500 орудий, пять с лишним тысяч пулемётов, миллион снарядов и ручных гранат и разное другое вооружение. О планах британского и французского Правительств этого времени полностью можно судить по памятной записке, переданной англичанами шведам 2 марта 1940 года, в которой говорилось: «Союзные правительства понимают, что военное положение Финляндии становится отчаянным. После тщательного рассмотрения всех возможностей они пришли к выводу, что единственным средством, при помощи которого они могут оказать эффективную помощь Финляндии, является посылка союзных войск, и они готовы послать такие войска в ответ на финскую просьбу». В это время, как об этом заявил 19 марта в английском парламенте Чемберлен, «подготовка к отправке экспедиционных частей велась с максимальной быстротой, и экспедиционная армия была готова к отправке в начале марта… за два месяца до того срока, который назначил фельдмаршал Маннергейм для их прибытия». Чемберлен добавил, что численность этих частей достигала 100.000 человек. Одновременно и французское Правительство готовило свой экспедиционный корпус в 50.000 человек первой очереди для направления в Финляндию через Нарвик. И эту воинственную активность англо-французские правители развивали в то время, когда на фронте против гитлеровской Германии Англия и Франция не проявляли никакой активности и когда велась там так называемая «странная война». Но военная помощь Финляндии против Советского Союза являлась лишь частью более широкого замысла англо-французских империалистов. В упомянутой «Белой книге» шведского министерства иностранных дел имеется документ, принадлежащий шведскому министру иностранных дел Гюнтеру. В этом документе говорится, что «посылка этого контингента войск входила в общий план нападения на Советский Союз», и что этот план, «начиная с 15 марта, будет введён в действие против Баку, а ещё ранее – через Финляндию». В своей книге «Де Голль – диктатор» Керрилис об этом плане писал следующее: «Согласно этому плану, основные черты которого изложил мне Поль Рейно в письме, хранящемся у меня, моторизованный экспедиционный корпус, высадившись в Финляндии, через Норвегию быстро расшвырял бы беспорядочные орды России и пошёл бы на Ленинград…». Этот план разрабатывали во Франции де Голль и генерал Вейган, командовавший тогда французскими войсками в Сирии, который похвалялся, что: «с некоторыми подкреплениями и двумя сотнями самолётов он овладел бы Кавказом и вошёл бы в Россию, как «нож в масло». Известен также разработанный французским генералом Гамеленом в 1940 году план военных действий англо-французов против СССР, в котором особенное внимание уделялось бомбардировке Баку и Батуми. Подготовка англо-французских правителей к нападению на СССР шла полным ходом. В генеральных штабах Англии и Франции усердно разрабатывались планы такого нападения. Эти господа хотели вместо войны с гитлеровской Германией начать войну против Советского Союза. Но планам этим осуществиться было не суждено. Финляндия в это время была разгромлена советскими войсками и вынуждена была капитулировать, несмотря на все усилия Англии и Франции воспрепятствовать её капитуляции. 12 марта 1940 года был подписан советско-финский мирный договор. Таким образом было улучшено дело обороны СССР против гитлеровской агрессии также и на севере, в районе Ленинграда с отодвижением линии обороны на 150 километров севернее Ленинграда до Выборга включительно. Но это ещё не означало, что уже закончено сформирование «восточного» фронта от Балтийского моря до Чёрного моря. Пакты с Прибалтийскими государствами были заключены, но там не было ещё советских войск, могущих держать оборону. Молдавия и Буковина были формально воссоединены с СССР, но и там не было ещё советских войск, могущих держать оборону. В середине июня 1940 года советские войска вступили в Эстонию, Латвию, Литву. 27 июня того же года советские войска вступили в Буковину и в Молдавию, оторванную Румынией у СССР после Октябрьской революции. Таким образом было закончено формирование «восточного» фронта от Балтийского моря до Чёрного моря против гитлеровской агрессии. Англо-французские руководящие круги, продолжавшие ругать СССР агрессором из-за создания им «восточного» фронта, видимо, не отдавали себе отчёта в том, что появление «восточного» фронта означает коренной перелом в развитии войны – против гитлеровской тирании, – в пользу победы демократии. Они не понимали, что речь шла не об ущемлении или неущемлении национальных прав Финляндии, Литвы, Латвии, Эстонии, Польши, а о том, чтобы предотвратить превращение этих стран в бесправную колонию гитлеровской Германии путём организации победы над нацистами. Они не понимали, что речь шла о том, чтобы создать преграду продвижению немецких войск во всех районах, где только это было возможно, устроить крепкую оборону, а потом перейти в контрнаступление, разбить гитлеровские войска и тем создать возможность для свободного развития этих стран. Они не понимали, что других путей для победы над гитлеровской агрессией не существует. Правильно ли поступило английское Правительство, разместив свои войска во время войны в Египте, несмотря на протесты египтян и даже на сопротивление некоторых элементов в Египте? Безусловно, правильно! Это было важнейшее средство преградить путь гитлеровской агрессии в сторону Суэцкого канала, оградить Египет от покушений со стороны Гитлера, организовать победу над Гитлером и предотвратить таким образом превращение Египта в гитлеровскую колонию. Только враги демократии или сумасшедшие могут утверждать, что действия английского Правительства в дачном случае представляли агрессию. Правильно ли поступило Правительство Соединённых Штатов Америки, высадив свои войска в Касабланке, несмотря на протесты марокканцев и прямое военное противодействие со стороны правительства Петэна во Франции, власть которого распространялась на Марокко? Безусловно, правильно! Это было серьёзнейшее средство создать базу противодействия немецкой агрессии в непосредственной близости к Западной Европе, организовать победу над гитлеровскими войсками и создать таким образом возможность освобождения Франции от гитлеровского колониального гнёта. Только враги демократии или сумасшедшие могли расценивать эти действия американских войск как агрессию. Но то же самое нужно скачать о действиях Советского Правительства, организовавшего к лету 1940 года «восточный» фронт против гитлеровской агрессии и разместившего свои войска возможно дальше на запад от Ленинграда, Москвы, Киева Это было единственное средство преградить дорогу беспрепятственному продвижению немецких войск на Восток, создать крепкую оборону, а потом перейти в контрнаступление для того, чтобы разбить совместно с союзниками гитлеровскую армию и предотвратить таким образом превращение миролюбивых стран Европы, в том числе Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы, Польши, в гитлеровскую колонию. Только враги демократии или сумасшедшие могли квалифицировать эти действия Советского Правительства как агрессию. Но из этого следует, что Чемберлен, Даладье и их окружение, квалифицировавшие эту политику Советского Правительства как агрессию и организовавшие исключение Советского Союза из Лиги Наций, – действовали, как враги демократии или как сумасшедшие. Из этого следует, далее, что нынешние клеветники и фальсификаторы истории, подвизающиеся в содружестве с г.г. Бевином и Бидо и квалифицирующие создание «восточного» фронта против Гитлера как агрессию, действуют так же, как враги демократии или как сумасшедшие. Что было бы, если бы СССР не создал «восточного» фронта ещё до нападения Германии – далеко на западе от старых границ СССР, если бы этот фронт проходил не по линии Выборг-Каунас-Белосток-Брест-Львов, а по старой границе Ленинград-Нарва-Минск-Киев? Это дало бы возможность войскам Гитлера выиграть пространство на сотни километров, приблизив немецкий фронт к Ленинграду-Москве-Минску-Киеву на 200-300 километров, серьёзно ускорило бы продвижение немцев в глубь СССР, ускорило бы падение Киева и Украины, привело бы к захвату Москвы немцами, привело бы к захвату Ленинграда соединёнными силами немцев и финнов и заставило бы СССР перейти на длительную оборону, что дало бы немцам возможность высвободить на востоке дивизий пятьдесят для высадки на английские острова и для усиления немецко-итальянского фронта в районе Египта. Вполне вероятно, что английскому Правительству пришлось бы эвакуироваться в Канаду, а Египет и Суэцкий канал попали бы под власть Гитлера. Но это не всё. СССР был бы вынужден перебросить большую часть своих войск с маньчжурской границы на «восточный» фронт для усиления своей обороны, а это дало бы возможность японцам высвободить до 30 дивизий в Маньчжурии и направить их против Китая, против Филиппин, против Юго-Восточной Азии вообще, в конечном счёте – против американских вооружённых сил на Дальнем Востоке. Всё это привело бы к тому, что война затянулась бы по крайней мере ещё года на два, и вторая мировая война была бы окончена не в 1945 году, а в 1947 году или несколько позже. Так обстояло дело с вопросом о «восточном» фронте. Между тем события на Западе шли своим чередом. В апреле 1940 года немцы заняли Данию и Норвегию. В середине мая немецкие войска вторглись в Голландию, Бельгию и Люксембург. 21 мая немцы вышли к Ла-маншу и отрезали союзников во Фландрии. В конце мая английские войска эвакуировали Дюнкерк, покинули Францию и направились в Англию. В середине июня пал Париж. 22 июня Франция капитулировала перед Германией. Таким образом Гитлер растоптал все и всякие декларации ненападения с Францией и Англией. Это был полный провал политики умиротворения, политики отказа от коллективной безопасности, политики изоляции СССР. Стало ясно, что, изолировав СССР, Франция и Англия разбили единый фронт свободолюбивых стран, ослабили себя и сами оказались изолированными.
1 марта 1941 года немцы заняли Болгарию. 5 апреля СССР подписал пакт ненападения с Югославией. 22 июня того же года Германия напала на СССР. Италия, Румыния, Венгрия, Финляндия вступили в войну против Советского Союза на стороне Германии. Советский Союз вступил в освободительную войну против гитлеровской Германии. Различные круги Европы и Америки по-разному отнеслись к этому событию. Порабощённые Гитлером народы вздохнули с облегчением, решив, что Гитлер сломает себе шею между двумя фронтами, западным и «восточным». Правящие круги Франции злорадствовали, не сомневаясь в том, что «Россия будет разбита» в самый короткий срок. Видный член сената Соединённых Штатов Америки, а теперь президент США г. Трумэн через день после нападения Германии на СССР заявил: «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии и, таким образом, пусть они убивают как можно больше». Аналогичное заявление сделал в 1941 году в Великобритании тогдашний министр авиационной промышленности Мур Брабазон, заявивший, что, поскольку это касается Великобритании, лучшим исходом борьбы на восточном фронте было бы взаимное истощение Германии и СССР, вследствие чего Англия смогла бы занять господствующее положение. Эти выступления, несомненно, явились выражением позиции реакционных кругов США и Великобритании. Однако подавляющее большинство английского и американского народов было настроено в пользу СССР, требуя объединения с Советским Союзом для успешной борьбы против гитлеровской Германии. Отражением этих настроений нужно считать заявление премьер-министра Великобритании г. Черчилля 22 июня 1941 года о том, что «опасность для России является нашей опасностью и опасностью США так же, как дело каждого русского, борющегося за свою землю и дом, является делом свободных людей и свободных народов в любой части земного шара». Такую же позицию в отношении СССР заняло правительство Рузвельта в США. Этим было положено начало англо-советско-американской коалиции против гитлеровской Германии. Антигитлеровская коалиция поставила себе целью разгром гитлеровского режима и освобождение порабощённых гитлеровской Германией народов Несмотря на различие в идеологии и экономической системе отдельных союзных государств, англо-советско-американская коалиция стала могучим союзом народов, объединивших свои усилия в освободительной борьбе против гитлеризма. Конечно, и тогда, во время войны, имели место разногласия между союзниками по некоторым вопросам. Известно, например, какое значение имели разногласия по таким важным вопросам, как вопрос об открытии второго фронта, вопрос об обязанностях союзников, об их моральном долге друг перед другом. Хватаясь за эти разногласия, фальсификаторы истории и всякого рода клеветники стараются «доказать», вопреки очевидности, что СССР не был и не мог быть верным и искренним союзником в борьбе с гитлеровской агрессией. Но так как совместная борьба против гитлеровской Германии и поведение СССР в этой борьбе не дают никаких материалов в пользу такого обвинения, они обращаются к прошлому, к предвоенному периоду, утверждая, что во время «переговоров» с Гитлером в Берлине в 1940 году представители Советского Союза вели себя вероломно, не по-союзнически. Они уверяют, что во время берлинских «переговоров» обсуждались и принимались вероломные «планы раздела Европы», территориальные притязания Советского Союза «к югу от Советского Союза в направлении к Индийскому океану», «планы» о Турции, Иране, Болгарии и другие «проблемы». Клеветники используют в этих целях донесения немецких послов и других гитлеровских чиновников, всякие записки и немецкие проекты каких-то «протоколов» и других подобных «документов». Что же на самом деле произошло в Берлине? Нужно сказать, что так называемые «берлинские переговоры» 1940 года являлись на самом деле не чем иным, как ответным визитом В. М. Молотова на две поездки Риббентропа в Москву. Имевшие место беседы касались, главным образом, советско-германских отношений. Гитлер старался превратить их в базу для широкого соглашения между германской и советской сторонами. Советская сторона, наоборот, использовала их для зондажа, для прощупывания позиции немецкой стороны, не имея никакого намерения заключать какое-либо соглашение с немцами. В этих беседах Гитлер считал, что Советскому Союзу следовало бы приобрести выход к Персидскому заливу, заняв Западный Иран и нефтяные промыслы англичан в Иране. Он говорил, далее, что Германия могла бы помочь Советскому Союзу урегулировать дело со своими претензиями к Турции вплоть до исправления договора в Монтре о проливах, при этом совершенно игнорируя интересы Ирана, он тщательно оберегал интересы Турции, явно рассматривая её как настоящую или во всяком случае как будущую свою союзницу. Что касается Балканских стран и Турции, то Гитлер рассматривал их как сферу влияния Германии и Италии.
Из этих бесед Советское Правительство сделало следующие выводы: Германия не дорожит связями с Ираном; Германия не связана и не думает связаться с Англией, – значит Советский Союз может иметь в лице Англии надёжного союзника против гитлеровской Германии; балканские государства либо уже куплены и превращены в сателлитов Германии (Болгария, Румыния, Венгрия), либо порабощены вроде Чехословакии, или стоят на пути к порабощению вроде Греции; Югославия является единственной балканской страной, на которую можно рассчитывать как на будущую союзницу антигитлеровского лагеря; Турция либо уже связана тесными узами с гитлеровской Германией, либо намерена связаться с ней. Сделав эти полезные выводы, Советское Правительство не возвращалось больше к каким-либо беседам по изложенным вопросам, несмотря на неоднократные напоминания Риббентропа. Как видно, это был зондаж, прощупывание позиции гитлеровского правительства со стороны Советского Правительства, которое не завершилось и не могло завершиться каким-либо соглашением. Допустим ли такой зондаж позиции противника со стороны миролюбивых государств? Безусловно допустим. И не только допустим, но представляет иногда прямую политическую необходимость. Необходимо только, чтобы зондаж происходил с ведома и согласия союзников и .чтобы результаты зондажа были сообщены союзникам. Но у Советского Союза не было тогда союзников, он был изолирован и он, к сожалению, не мог поделиться с ними результатами зондажа. Следует отметить, что аналогичный, хотя и дурно пахнущий, зондаж позиции гитлеровской Германии был произведён представителями Англии и Соединённых Штатов Америки уже во время войны, после организации антигитлеровской коалиции: Англия-Соединённые Штаты Америки-СССР. Это явствует из документов, захваченных советскими войсками в Германии. Из этих документов видно, что осенью 1941 года, а также в 1942 и в 1943 годах в Лиссабоне и в Швейцарии происходили переговоры за спиной СССР между представителями Англии и Германии, а потом между представителями Соединённых Штатов Америки и Германии по вопросу о заключении мира с Германией. В одном из документов, – приложении к донесению заместителя германского министра иностранных дел Вейцзекера, – излагается ход этих переговоров в Лиссабоне в сентябре 1941 года. Из этого документа видно, что 13 сентября состоялась встреча сына лорда Бивербрука Эйткена, офицера английской армии, впоследствии члена английского парламента, представлявшего Англию, с венгром Густавом фон Кевером, действовавшим по поручению германского министерства иностранных дел, как можно судить об этом по письму германского генерального консула в Женеве Крауэля на имя Вейцзекера. В этих переговорах Эйткен прямо поставил вопрос: «Нельзя ли было бы использовать наступающие зиму и весну для того, чтобы за кулисами обсудить возможности мира?» Другие документы говорят о переговорах, которые происходили между представителями Правительств США и Германии в феврале 1943 года в Швейцарии. Эти переговоры со стороны США вёл специальный уполномоченный Правительства США Аллен Даллес (брат Джона Фостера Даллеса), фигурировавший под конспиративной фамилией «Балл» и имевший «непосредственные поручения и полномочия из Белого Дома». Его собеседником с германской стороны был князь М. Гогенлоэ, близкий к правящим кругам гитлеровской Германии и действовавший в качестве гитлеровского представителя под вымышленной фамилией «Паульс». Документ, содержащий изложение этих переговоров, принадлежал гитлеровской службе безопасности (S.D.). Как видно из документа, в беседе были затронуты важные вопросы, касавшиеся Австрии, Чехословакии, Польши, Румынии, Венгрии, и, что особенно важно, вопрос о заключении с Германией мира. В этой беседе А. Даллес (Балл) заявил, что «никогда впредь не будет допущено, чтобы народы подобно германскому были вынуждены на отчаянные эксперименты и героизм из-за несправедливости и нужды. Германское государство должно остаться существовать как фактор порядка и восстановления. О разделе его или об отделении Австрии не может быть речи». Касаясь Польши, Даллес (Балл) заявил, что «…путём расширения Польши в сторону востока и сохранения Румынии и сильной Венгрии следует поддержать создание санитарного кордона против большевизма и панславизма{38}». Далее в записи беседы отмечается, что «М-р Балл более или менее согласен с государственной и промышленной организацией Европы, на основе больших пространств, полагая, что федеративная Великая Германия (подобная США) с примыкающей к ней Дунайской конфедерацией будет лучшей гарантией порядка и восстановления Центральной и Восточной Европы». Даллес (Балл) также заявил, что он вполне признаёт притязания германской промышленности на ведущую роль в Европе. Нельзя не отметить, что этот зондаж был произведён англичанами и американцами без ведома и согласия их союзника – Советского Союза, причём Советскому Правительству ничего не было сообщено о результатах этого зондажа даже в порядке последующей информации. Это могло означать, что Правительства США и Англии сделали попытку вступить в данном случае на путь переговоров с Гитлером о сепаратном мире. Ясно, что такое поведение Правительств Англии и США нельзя рассматривать иначе, как нарушение элементарных требований союзнического долга и союзнических обязательств. Выходит, что фальсификаторы истории, обвиняя СССР в «неискренности», валят здесь с больной головы на здоровью. Не может быть сомнения, что фальсификаторам истории и прочим клеветникам известны эти документы. И если они скрывают их от общественного мнения, умалчивая о них в своей клеветнической кампании против СССР, то это потому, что они боялись, как чумы, исторической правды. Что касается разногласий по вопросу об открытии второго фронта, то здесь сказалось различное понимание обязанностей союзников в их отношениях друг к другу. Советские люди считают, что если союзник попал в беду, то его надо выручать всеми доступными средствами, что нужно относиться к своему союзнику не как к временному попутчику, а как к другу, радуясь его успехам, радуясь его усилению. Представители англичан и американцев не согласны с этим и считают такую мораль наивностью. Они исходят из того, что сильный союзник опасен, что усиление союзника не в их интересах, что лучше иметь слабого союзника, чем сильного, а если он всё же усиливается, – нужно принять меры к его ослаблению. Всем известно, что в англо-советском коммюнике, так же как и в советско-американском коммюнике в июне 1942 г., англо-американцами было взято на себя обязательство открыть второй фронт в Европе ещё в 1942 году. Это было торжественное обещание, если хотите – клятва, которая должна была быть выполнена в срок ради облегчения войск Советского Союза, которые несли в первый период войны всю тяжесть отпора германскому фашизму Но известно также и то, что это обещание не было выполнено ни в 1942 году, ни в 1943 году, несмотря на то, что Советское Правительство неоднократно заявляло, что Советский Союз не может примириться с откладыванием второго фронта. Политика откладывания второго фронта была отнюдь не случайной Она питалась устремлением тех реакционных кругов в Англии и США, которые преследовали свои цели в войне с Германией, не имевшие ничего общего с освободительными задачами борьбы против германского фашизма. В их планы не входила задача полного разгрома германского фашизма. Они были заинтересованы в подрыве мощи Германии и, главным образом, в устранении Германии как опасного конкурента на мировом рынке, исходя из своих узко корыстных целей Но в их намерения отнюдь не входило освобождение Германии и других стран от господства реакционных сил, являющихся постоянными носителями империалистической агрессии и фашизма, как не входило и осуществление коренных демократических преобразований. Вместе с тем они строили расчёты на ослабление СССР, на его обескровление и на то, что в результате изнурительной войны СССР надолго потеряет своё значение как великая и мощная держава и попадёт после войны в зависимость от Соединённых Штатов Америки и Великобритании. Понятно, что Советский Союз не может считать нормальными подобные отношения к союзнику. Полной противоположностью такой политике является политика, проводимая СССР в межсоюзнических отношениях. Эта политика характеризуется неизменно бескорыстным, последовательным и честным выполнением принятых на себя обязательств, готовностью всегда оказать товарищескую помощь своему союзнику. Советский Союз в минувшую войну дал примеры такого подлинно союзнического отношения к другим странам – боевым товарищам по борьбе с общим врагом. Вот один из таких фактов. Как известно, в конце декабря 1944 года гитлеровские войска предприняли наступление на западном фронте в районе Арденн, прорвали фронт и поставили англо-американские войска в тяжёлое положение. По утверждению союзников немцы хотели, нанеся удар на Льеж, разгромить 1-ю американскую армию, выйти к Антверпену, отрезать 9-ю американскую, 2-ю британскую и 1-ю канадскую армии и устроить союзникам второй Дюнкерк, чтобы вывести Англию из войны. В связи с этим 6 января 1945 года У. Черчилль обратился к И. В. Сталину с посланием следующего содержания: «На Западе идут очень тяжёлые бои, и в любое время от Верховного Командования могут потребоваться большие решения. Вы сами знаете по Вашему собственному опыту, насколько тревожным является положение, когда приходится защищать очень широкий фронт после временной потери инициативы. Генералу Эйзенхауэру очень желательно и необходимо знать в общих чертах, что Вы предполагаете делать, так как это, конечно, отразится на всех его и наших важнейших решениях. Согласно полученному сообщению наш эмиссар главный маршал авиации Теддер вчера вечером находился в Каире, будучи связанным погодой. Его поездка сильно затянулась не по Вашей вине. Если он ещё не прибыл к Вам, я буду благодарен, если Вы сможете сообщить мне, можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление на фронте Вислы или где-нибудь в другом месте в течение января, и любые другие моменты, о которых Вы, возможно, пожелаете упомянуть. Я никому не буду передавать этой весьма секретной информации, за исключением фельдмаршала Брука и генерала Эйзенхауэра, причём лишь при условии сохранения её в строжайшей тайне. Я считаю дело срочным». 7 января 1945 года И. В. Сталин направил У. Черчиллю следующий ответ: «Получил вечером 7 января Ваше послание от 6 января 1945 года. К сожалению, главный маршал авиации г-н Теддер ещё не прибыл в Москву. Очень важно использовать наше превосходство против немцев в артиллерии и авиации. В этих видах требуется ясная погода для авиации и отсутствие низких туманов, мешающих артиллерии вести прицельный огонь. Мы готовимся к наступлению, но погода сейчас не благоприятствует нашему наступлению. Однако, учитывая положение наших союзников на западном фронте, Ставка Верховного Главнокомандования решила усиленным темпом закончить подготовку, и, не считаясь с погодой, открыть широкие наступательные действия против немцев по всему центральному фронту не позже второй половины января. Можете не сомневаться, что мы сделаем всё, что только возможно сделать для того, чтобы оказать содействие нашим славным союзным войскам». В ответном послании И. В. Сталину У. Черчилль писал 9 января: «Я весьма благодарен Вам за Ваше волнующее послание. Я переслал его генералу Эйзенхауэру только для его личного сведения. Да сопутствует Вашему благородному предприятию полная удача!» Желая ускорить помощь союзным войскам на западе, Верховное Главнокомандование советских войск решило передвинуть срок наступления против немцев на советско-германском фронте с 20 января на 12 января. 12 января началось большое наступление советских войск на широком фронте от Балтийского моря до Карпат. Было приведено в движение 150 советских дивизий с большим количеством артиллерии и авиации, которые прорвали немецкий фронт и отбросили немецкие войска на сотни километров. 12 января немецкие войска на западном фронте, в том числе 5-я и 6-я танковые армии, нацеленные для нового удара, прекратили своё наступление и в течение 5-6 дней были выведены из фронта и переброшены на восток – против наступающих советских войск. Наступление немецких войск на западе было сорвано. 17 января 1945 года У. Черчилль писал И. В. Сталину: «Я очень благодарен Вам за Ваше послание и я очень рад, что Маршал Авиации Теддер произвёл на Вас такое благоприятное впечатление. От имени Правительства Его Величества и от всей души я хочу выразить Вам нашу благодарность и поздравления по случаю того гигантского наступления, которое Вы начали на Восточном фронте. Вам, несомненно, теперь известны планы генерала Эйзенхауэра, и в какой степени осуществление их было задержано расстраивающим наступлением Рундштедта. Я уверен, что на всём нашем фронте бои будут итти непрерывно. Британская 21-я армейская группа под командованием фельдмаршала Монтгомери начала сегодня наступление в районе к югу от Роермонда». В приказе И. В. Сталина по советским войскам в феврале 1945 года об этом наступлении советских войск говорилось: «В январе нынешнего года Красная Армия обрушила на врага небывалый по силе удар на всём фронте от Балтики до Карпат. Она взломала на протяжении 1.200 километров мощную оборону немцев, которую они создавали в течение ряда лет. В ходе наступления Красная Армия быстрыми и умелыми действиями отбросила врага далеко на запад. Успехи нашего зимнего наступления привели прежде всего к тому, что они сорвали зимнее наступление немцев на Западе, имевшее своей целью захват Бельгии и Эльзаса, и дали возможность армиям наших союзников в свою очередь перейти в наступление против немцев и тем сомкнуть свои наступательные операции на Западе с наступательными операциями Красной Армии на Востоке». Так действовал И.В. Сталин. Так действуют настоящие союзники в общей борьбе.
* * * Таковы факты. Конечно, фальсификаторы истории и клеветники потому и называются фальсификаторами и клеветниками, что они не питают уважения к фактам. Они предпочитают иметь дело со сплетней, с клеветой. Но нет оснований сомневаться в том, что этим господам всё же придётся в конце концов признать одну всем известную истину, состоящую в том, что сплетня и клевета гибнут, а факты остаются.
Кто организовал "голодомор" деревенской бедноты в 1932/33 г.?
Причины «голодомора» в порядке значимости я расставляю следующим образом:
Первая и решающая причина — организация голода блоком самых разных противников Советской власти, или фактор классовой борьбы. Без этого никакого «голодомора» бы не случилось.
Кстати, именно рукотворность голода объясняет молчание центральной власти. На войне собственные поражения и победы противника преуменьшают или скрывают. Кто знает, сколько еще крестьян выжидали и были готовы присоединиться к вредительству, если бы были уверены, что это это сбросит Советскую власть? Поэтому, хотя пресса достаточно откровенно рассказывала об остроте ситуации и призывала бороться с вредительством, были табуированы две темы: признание голода и масштабы бедствия.
Вторая по значимости причина — засухи 1931 и 1932 гг, которые сами по себе столь катастрофичными не были.
Третья причина — стадия резорганизации сельскохозяйственного производства, на которой в тот момент еще не удалось наладить эффективное управление и контроль.
Следует особо отметить, что я не делаю исторического открытия. Выделенные мной причины голода были названы таковыми еще в 1933 г. в самых различных открытых источниках, которые лукавили лишь в подмене слова «голод» различными эвфемизмами типа «кризис».Это позднее буржуазные ревизионисты от истории запутали дело таким образом, что первая и классическая советская концепция причин трагедии 1932/33 г. стала забыта.
Сегодня я публикую источник, существование которого стало для меня неожиданным. В марте 1933 г. «Правда» краткими сообщениями от имени ОГПУ сообщила о закрытом суде над вредительской организацией госслужащих, которые «имели своей целью подорвать крестьянское хозяйство и вызвать голод в стране» Почему процесс носил закрытый характер — я выше объяснил. Однако, оказалось, что уже в августе 1933 г., как только стало ясно, что получен хороший урожай и кризис миновал, в центральном журнале Наркомзема СССР был опубликован пространный «разбор полетов» над деятельностью группы Конара, который, напоминаю был близким приятелем и собутыльников Ежова, ставшего виновником второй предвоенной трагедии СССР в 1937/38 г. Такое вот совпадение, такие вот приятели...
Необходимая оговорка: группа Конара не является единственным и даже самым важным персональным виновником голода. Ответственность за него несут самые разные политические и социальные группировки, известные политики и неизвестные вредители, зарубежные развдки и подпольные сообщества. Их имена и роли еще только предстоит установить честным историкам.
«...Вредительская организация Конара-Вольфа-Коварского и др. ставила своей целью путем подрыва совхозов,колхозов и МТС, путем дезорганизации социалистического сельского хозяйства создать состояние голода в нашей стране и тем самым содействовать восстановлению власти помещиков и капиталистов»
...пакт о ненападении был необходим Советскому Союзу как воздух.
Во время подписания Мюнхенского соглашения. Слева направо: Чемберлен, Даладье, Гитлер, Муссолини и Чиано
ПОДЛОСТЬ, СТРАХ И ПРЕДАТЕЛЬСТВО как причины Второй мировой войны Сегодня всему прогрессивному человечеству следует вспомнить о том, что привело мир к крупнейшей, пожалуй, катастрофе за всю историю его существования – Второй мировой войне. В этом разговоре не обойтись без обсуждения международного договора от 30 сентября 1938 года, заключенного лидерами четырех крупнейших европейских держав. Договоре, неприемлемом с точки зрения обычной человеческой морали и отвратительно пахнущем с точки зрения международной дипломатии. Который стал символом позорного провала и капитуляции перед паническими страхами.
ВЕРСАЛЬСКИЙ МИР Чтобы не погрязнуть в перечислении причин Первой мировой войны и описании сражений, перейду сразу к её итогам. 10 января 1920 года вступил в силу Версальский договор, который ограничивал проигравшую Германию буквально во всем. Германия лишалась более 60 000 квадратных километров территории, львиную долю которых, кстати, оттяпала себе только что заново объединенная Польша, вышедшая, по понятным причинам, из-под власти Пруссии, Австрии и Российской империи. Германия лишилась армии, флота и колоний. Великое национальное унижение привело к краху Веймарской республики во время мирового экономического кризиса 1929 года. Безработица, отсутствие перспектив, радикализация политической ситуации вывели на политический олимп Коммунистическую партию Германии и Национал-социалистическую немецкую рабочую партию (НСДАП). Мы знаем, кого выбрали немцы.
БЛЕФ ОПАСНОГО СУМАСШЕДШЕГО Сразу же после прихода к власти Гитлер в одностороннем порядке остановил выплаты, государствам-победителям в Первой мировой войне и занялся восстановлением Германии. Германская политика была, по сути, балансированием на грани войны. Агрессивная нацистская пропаганда, запрет оппозиционных партий, репрессии меньшинств и политических противников, восстановление армии и флота, ремилитаризация Рейнской области, объединение с Австрией… И все это – при бездействии Англии и Франции. Считается, что связанная по рукам и ногам Германия была невыгодна Европе, поэтому её восстановление не было остановлено на раннем этапе, более того, даже получило некое молчаливое одобрение с демонстративным закрытием глаз на происходящее. Средства массовой информации были переполнены описаниями ужасов войны в Испании, внимание общества было сосредоточено совсем не на процессах становления фашистского режима. Опять же не является секретом и то, что Англия рассчитывала стравить Германию и СССР, который в тот момент было государством-изгоем, существовавшим вопреки всему и до чертиков пугавшим капиталистические державы.
«ВОЛЯ НАРОДА» В Судетской области компактно проживала основная часть немецкого населения Чехословакии, составлявшее почти четверть населения всей страны. К тому же Судеты были одним из наиболее промышленно развитых регионов Европы. Судетские немцы, в лице лидера Судетско-немецкой партии Конрада Генлейна, который был стопроцентной креатурой Гитлера, постоянно заявляли об ущемлении своих прав Чехословацким правительством. Несмотря на попытки Чехословацкого правительства пойти им навстречу, проблему решить не удалось и весной 1938 года действия Судетско-немецкой партии и германская кампания международного шантажа приводят к кризису в Судетах. Чехословацкая армия занимает укрепления, в Судетской области, объявляется частичная мобилизация и военное положение. Советский Союз высказывается в поддержку Чехословакии и изъявляет готовность выступить в ее защиту, согласно договору о защите между Францией, СССР и Чехословакией от 1935 года. Мир оказывается на пороге войны, но Гитлер не ослабляет нажим на европейские и американские правительства, а побег Генлейна в Германию не мешает Судетско-немецкой партии продолжать устраивать провокации, раскачивая обстановку. В сентябре 1938 года Чемберлен лично вылетает в Германию для переговоров с Гитлером, где выслушивает требование отдать Германии Судеты «во имя мира» и покорно соглашается с ними.
ЭТО УДИВИЛО ДАЖЕ ГИТЛЕРА Германия была совершенно не готова к войне в 1938 году. Соотношение сил с Францией, например, не оставляло Рейху никаких шансов. Штабной генерал, один из главных умов германской армии Альфред Йодль говорил позднее: «Несомненно, что пять боевых дивизий и семь резервных, находившихся на нашей западной границе, которая представляла собой всего лишь огромную строительную площадку, не смогли бы сдержать натиска ста французских дивизий. С военной точки зрения это невозможно». В тот момент все последующие события можно было предотвратить незначительным военным вмешательством, даже просто проявлением политической воли, но, к сожалению, история не знает сослагательного наклонения. Для Англии и Франции оказалось вполне приемлемо нарушить международные договоры с Чехословакией – да им и не впервой было предавать ради ежеминутной выгоды: их репутация на международной арене никогда не давала повода рассчитывать на их честность. Конечно, в страхе перед войной, в ужасе перед пониманием, что с развитием авиации на острове отсидеться не удастся, да еще имея огромное желание направить Германию на Восток, Чемберлен счел это отличным решением. 29–30 сентября 1938 года в Мюнхене состоялось совещание глав правительств Англии, Франции, Германии и Италии, созванное при активной поддержке США. Представители Чехословакии и СССР были устранены от участия в совещании. Четыре государства решили судьбу пятого. Так, будто бы у него нет и не было суверенитета. Только после подписания соглашения в зал пустили чехословацкую делегацию, которая уже под давлением своих «верных союзников» согласилась с требованиями соглашения. За это предательство Англия и Франция получили свою награду – соглашение о ненападении с фашистской Германией. Это и есть причина, по которой пакт Молотова-Риббентропа является величайшим достижением дипломатии СССР. В ситуации, когда существующие союзники предают, даже не моргнув, когда Германия, держа в страхе всю Европу, прибирает к рукам территории, когда направление, в котором ее толкают, совершенно очевидно, пакт о ненападении был необходим как воздух. В отличие от Мюнхенского сговора, который прямо и недвусмысленно предполагал раздел суверенного государства, пакт Молотова-Риббентропа просто ограничивал Германию в масштабах захвата польских земель: по договору вермахт не мог занимать польские территории, граничащие с СССР.
ИТОГИ «Просвещенные» европейские государства в очередной раз явили миру свою сущность и поставили Советский Союза в крайне тяжелое положение – как с ними можно договариваться? Только заводы «Шкода», располагающиеся в Судетах, произвели для гитлеровской Германии больше продукции в военный период, чем вся Великобритания. Великая Польша сначала заблокировала возможность помочь Чехословакии, запретив СССР проводить войска через свою территорию, но не растерялась и отхватила от униженной и агонизирующей Чехословакии Тешинскую область, население которой больше чем на треть составляли поляки. Венгрия и Румыния приняли участие в увлекательном дележе, отхватывая территории от распадающейся Чехословакии, которая, в конце концов, была полностью оккупирована Германией, когда та уже не пыталась маскировать свое изначальное желание получить эту страну целиком. Если и есть какое-то действие, совершенное не гитлеровской Германией, но другими сторонами будущей мировой войны, которое вернее всего привело к этой самой войне, то это именно Мюнхенский сговор. Предательство, страх и шакалье желание загребать жар чужими руками принесли всему миру огромное горе.
Мало у кого хватает мужества признаться собственным детям и внукам, что сидел заслуженно. Вот и гуляют сказки о пострадавших «за анекдоты» или за «5-минутное опоздание на работу»
Как выяснилось, похожая история случилась с семьёй Ландау:
В 1991 году были опубликованы материалы уголовного дела по обвинению Л. Д. Ландау в антисоветской деятельности, касающиеся этого ареста в 1938 году.
Из материалов следует, что на “сближение с антисоветской группой физиков” Ландау толкало “недовольство и озлобленность, вызванная арестом его отца Д. Л. Ландау”. В этом же “Протоколе допроса” со слов обвиняемого записаны сведения об его отце Давиде Львовиче Ландау: “До революции отец служил инженером в одной из нефтяных компаний в Баку. В 1930 году, когда я находился за границей, отец был арестован и вскоре осужден за вредительство в нефтяной промышленности к десяти годам концлагеря”. Эти сведения об аресте отца используются дальше в деле как непреложный и не требующий доказательств факт.
“ЛАНДАУ признался в том, что, будучи озлобленным арестом своего отца - Давыда Львовича ЛАНДАУ - инженера, осужденного в 1930 году за вредительство в нефтяной промышленности на десять лет заключения в лагерях (впоследствии был освобожден), в отместку за отца примкнул к антисоветской группе, существовавшей в Харьковском физико-техническом институте”. Правда, в этом документе отмечается, хотя и в скобочках, что отец был ОСВОБОЖДЕН. Как же так? Ведь за вредительство, да еще в нефтяной промышленности и расстрелять могли бы.
Факт контрреволюционной деятельности отца стал неотъемлемой частью биографии академика Ландау, “пятно” сохранилось до конца его жизни и сыграло немалую роль в настороженно недоверчивом отношении к нему со стороны властей и КГБ.
Теперь документально подтверждено, что за Л. Д. Ландау велась непрерывная слежка как с помощью завербованных агентов из людей, с которыми он общался, так и посредством подслушивающей аппаратуры. 20 декабря 1957 года (со времени ареста и освобождения Ландау прошло почти двадцать лет) заведующему Отделом науки ЦК члену-корреспонденту АН СССР В. А. Кириллину по его запросу под грифом “Совершенно секретно” была направлена из КГБ «Справка» по материалам слежки за академиком Ландау (опубликована в журнале “Исторический архив” N 3, 1993, под заголовком "По данным агентуры и оперативной техники.. . ").
В самом начале, в исходных данных, наряду с датой рождения и местом работы, сообщается: “Ландау родился в семье инженера. Отец его в 1930 году арестовывался за вредительство, о чем Ландау скрывает”. (За грамотность работников КГБ автор не отвечает).
Так что же скрывает Ландау?
Этот вопрос меня озадачил, потому что я никогда не слышала об аресте моего деда, за контрреволюционную деятельность. Я решила провести небольшое расследование и отнесла запрос в ленинградское управление КГБ. Примерно через месяц пришел ответ.
“Уважаемая Элла Зигелевна! Проверкой, проведенной по архивным материалам УКГБ по Ленинграду и Ленинградской области и информационного центра ГУВД Ленгорисполкомов, данных об аресте Вашего деда ЛАНДАУ Давида Львовича не обнаружено. Начальник подразделения А.Н.Пшеничный”.
Так как я точно не знала в каком году Давид Львович и Любовь Вениаминовна переехали из Баку в Ленинград ( возможно, в 1930-31гг они еще были в Баку), то я обратилась в КГБ города Баку с тем же запросом. Через некоторое время из Министерства национальной безопасности Азербайджанской республики пришел ответ:
“Уважаемая Элла Зигелевна! Ваш дед - Ландау Давид Львович, 1866 года рождения, проживавший в гор. Баку по адресу: улица Красноармейская, дом 17 и работавший инженером-технологом “Азнефти” был задержан в марте 1929 года Экономическим отделом АзГПУ по обвинению в незаконном содержании золотых монет дореволюционной чеканки. Деньги были обнаружены при обыске в тайнике квартиры Вашего деда. Давид Львович себя виновным в нарушении валютных операций не признал, а найденное золото объяснил как свое сбережение с дореволюционного времени. Также сообщаем, что Коллегия АзГПУ от 5.09.29 г. решила выдать Ландау взамен обнаруженных золотых монет совзнаки по номинальному курсу того дня, а Вашего деда освободить.
Других данных о судьбе Ландау Д.Л. в архивном деле не имеется. Начальник отдела Ш.К.Сулейманов”.
Так вот “о чем скрывает Л.Д.Ландау”, вот оно “контрреволюционное” дело! Куда же делся приговор к десяти годам концлагеря? Ясно, что хранение собственных денег, хотя и “в золотых монетах дореволюционной чеканки” на такой приговор не тянет, и понятно, почему он был “впоследствии освобожден”. (Это была часть общегосударственной кампании по изъятию золота и драгоценностей). Все это означает, что никакого ареста за вредительство НЕ БЫЛО.
Итак, уже один раз пришлось восстанавливать честное имя деда, доказав, что ни в какой контрреволюционной деятельности он не участвовал. А теперь зададимся вопросом — а кто, собственно, виноват, что «честное имя деда» пришлось «восстанавливать»? А сам дедушка и виноват. Не надо было врать своим родственникам, выставляя себя «невинной жертвой незаконных репрессий».
Ситуация вырисовывается очень простая и неприглядная. Советское государство проводит массовое изъятие золота и валюты у населения. При этом золото и валюта изымаются не бесплатно, а по официальному обменному курсу, и тратятся не на яхты и виллы для Сталина, а на индустриализацию.
Однако отдельные хитрые граждане, и Давид Львович Ландау в их числе, пытаются от этого дела уклониться. Не вышло. Пришли свирепые сталинские опричники. Арестовали. Изъяли золото. Затем освободили, да ещё и выплатили компенсацию в рублях по официальному курсу.
Два года спустя из заграничной командировки возвращается сын — будущий академик Лев Ландау. Скрыть факт ареста Давиду Львовичу невозможно. Однако и рассказывать правду тоже очень не хочется. Поскольку в этой истории Ландау-старший вёл себя как дважды дурак: пытался спрятать золото от обмена, как какой-нибудь нэпман-спекулянт, но при этом даже нормальный тайник не сумел оборудовать. Выглядеть дураком в глазах сына Давиду Львовичу очень не хочется, и он ему врёт, будто арестовывался за вредительство. Причём обвинение оказалось облыжным — раз выпустили.
Своим враньём Давид Львович подложил сыну изрядную свинью. Во-первых, Лев Ландау чистосердечно сообщил на допросе, что его отец арестовывался за вредительство, то есть фактически совершил самооговор (впрочем, на судьбу Ландау-младшего это, к счастью, не повлияло). Во-вторых и в главных, если бы Лев Ландау знал истинные обстоятельства ареста своего отца, вполне вероятно, что у него просто не возникло бы дурацких идей сочинять антисоветские листовки от имени «Антифашистской рабочей партии».
источник При обсуждении истории с отцом Ландау кое-кем была высказана мысль: дескать, человек копил золото, «заработанное собственным умом и трудом», а тут приходят большевики и требуют «отдать золотишко по грабительскому курсу».
Должен сказать, что большевики в этом отнюдь не оригинальны:
Как в США изымали золото у населения
Великая конфискация: владение золотом было вне закона в США с 1933 по 1975
Слышали ли вы о чрезвычайном законе Рузвельта о банках от 5 апреля 1933 года? В этот день американский президент объявил владение золотом вне закона и велел гражданам США до 1 мая 1933 года вернуть монеты, слитки и сертификаты на золото в федеральные резервные банки по цене $20,67 за унцию. Это обесценило доллар на 40%; цена на золото установилась на отметке $35,00 за унцию. Одним ударом Рузвельт увеличил золотые активы правительства, стабилизировал денежную систему и поднял оптовые цены более чем на 33%. Однако он также принес убытки в размере 40% владельцам золота и лишил их металла, который они хранили для обеспечения своего финансового будущего.
В 1933 году Великая депрессия привела к масштабному дефициту золота. Спрос на золото со стороны обеспокоенных американцев сократил предложение металла в Федеральной резервной системе почти до минимального обязательного резерва, создав тем самым дополнительные опасения по поводу неизбежного денежного кризиса. Чрезвычайный закон о банках 1933 года был принят, чтобы «снять напряжение с банковского сектора и для иных целей». 6 марта 1933 года президент запустил цепь событий, которая уничтожила международный золотой стандарт раз и навсегда. Во-первых, он закрыл банки страны и запретил им производить платежи или экспортировать золотые монеты и слитки, воспользовавшись чрезвычайными полномочиями, которые предоставлялись законом о торговле с враждебными государствами, принятым во время Первой мировой войны.
Начиная с 1933 года и далее частное владение и право собственности на золото для граждан США стало незаконным. Любой отказ вернуть золото наказывался штрафом в размере $10 тыс и 10 годами тюрьмы. Эти исключительные меры были направлены на то, чтобы не позволить людям владеть золотом. Решение было простым: ввести законодательный запрет на прямое владение золотом.
В 1934 году Рузвельт объявил о конфискации золота у банков (закон о золотом резерве: в обмен на золотые сертификаты, которые нельзя было обменять на золото).
Этот закон действовал в США до 1975 года, еще несколько лет после того, как стоимость доллара перестала быть привязанной к цене золота.
Но это не помешало американцам покупать и продавать золото на черном рынке, особенно в виде самородков, о которых в законе забыли. Конечно, были и такие люди, которые знали о золоте все и хранили его в швейцарских сейфах: материальные запасы недвижимы, но ценность, которую собой представляют эти материальные запасы (валюта), обращаема.
Хотя частное владение золотом в Соединенных Штатах было легализовано 15 августа 1974 года, президент по-прежнему имеет возможность конфисковать его. Президент все еще сохраняет право, согласно чрезвычайному закону о банках, «расследовать, регулировать или запрещать… импорт, экспорт, хранение, плавку или клеймение золота» во время чрезвычайного положения в стране.
Бывший дворец великого князя Николая Николаевича был построен в 1910 году. После октябрьского переворота там расположился первый революционный трибунал, где, в частности, судили графиню Панину и Пуришкевича. Как судили - не стоит пояснять. По мнению главы питерского "Мемориала" Вениамина Иоффе (как и многие питерские диссиденты, "знакомого" с Черкесовым), "первые опыты по бесправию в нашей стране происходили именно там"...(Отсюда)
На самом деле: Первый период деятельности революционных трибуналов характеризуется их слабой карательной политикой. Это может быть иллюстрировано рядом примеров.
В декабре 1917 г. в Петроградском революционном трибунале слушалось дело бывшей графини Паниной, которая, будучи министром просвещения Временного правительства, передала каким-то лицам 92 802 руб. казенных денег «для употребления по назначению». Трибунал постановил содержать Панину под стражей до возвращения денег и, принимая во внимание ее прежнюю просветительную деятельность, ограничиться общественным порицанием.
В январе 1918 г. в том же трибунале было рассмотрено дело бывшего члена Государственной думы, активнейшего черносотенца, бессарабского помещика, монархиста Пуришкевича и других крупных членов созданной им контрреволюционной монархической организации.
Трибунал опять же ограничился тем, что приговорил Пуришкевича к принудительным работам при тюрьме на четыре года условно, причем после первого года работы с зачетом предварительного заключения ему предоставляется свобода; если он в течение этого срока не проявит активной контрреволюционной деятельности, он вообще освобождается от наказания. Другие члены этой контрреволюционной организации были приговорены к еще более мягким мерам наказания.
(Кожевников М.В. История советского суда. 1917–1947. М., 1948. С.49-50)
Характерна дальнейшая судьба наших героев:
"С него взяли честное слово о неучастии в политической деятельности во время отпуска из тюрьмы. А 1 мая по декрету Петроградского Совета Пуришкевич был амнистирован.
Уехал на юг, принимал участие в организации идеологической и пропагандистской поддержки белого движения, сотрудничал с А. И. Деникиным. Издаватоже сбежала к гражданину Деникину на юг.л в Ростове-на-Дону черносотенный журнал «Благовест». Умер в 1920 г. в Новороссийске от сыпного тифа."
«Молодая гвардия Единой России» выдает жертв нацистского геноцида за жертв ГУЛАГа
МГЕР собралась в день памяти жертв политических репрессий построить "импровизированный ГУЛАГ" на площади Победы в Калининграде. Как и ожидалось, на стендах этой акции за "жертв советских репрессий" выдавались жертвы геноцида армян 1915 года и нацистского геноцида на оккупированных советских территориях в 1941 - 1944 годах.
Стенд номер раз:
В левом верхнем углу хорошо видна фотография армянского мальчика, датируемая 1915 годом.
Стенд номер два:
Сверху - фотография полицая казненного за измену Родине. Под ней слева - фотография расстрельного рва с уничтоженными нацистами евреями. В третьем ряду первая фотография - тела жителей Керчи, расстрелянных нацистами в 1941 году и фальшивая фотография "расстрелов НКВД", использовавшаяся в свое время "Новой газетой". И т.д.
Лидер регионального отделения «Молодой гвардии Единой России» (МГЕР) Сергей Орлов назвал ошибку с фотографиями, на которых вместо узников ГУЛАГа были изображены жертвы нацизма, «небольшим глупым недоразумением». «Мы не считаем себя ни в коем случае виноватыми», - сказал Орлов в понедельник корреспонденту «Нового Калининграда.Ru».
По словам Орлова, они «никого ни за кого не выдавали намеренно». «Мы не занимаемся фальсификацией. Мы взяли фото из свободных источников, при подготовке акции мы посетили больше 50 сайтов. А наши активисты – они не академики, не профессора, а простые студенты. И если они случайно вставили не ту фотографию, не будем же мы их за это расстреливать», - пояснил Орлов.
На замечание корреспондента «Нового Калининграда.Ru», что, по мнению экспертов, на стенде были представлены и сфальсифицированные фото «расстрелов НКВД», Сергей Орлов заметил: «Есть версия, что высадка американцев на Луне – тоже фальсификация, но это нельзя ни доказать, ни опровергнуть». Он также заметил, что не специалисту по фотографии в сети невозможно понять, настоящая это историческая фотография или сфальсифицированная.
Кроме того, глава регионального отделения МГЕР отметил, что методы «отдельных советских руководителей» схожи с методами нацистов, а также что данные события происходили примерно в одно и то же время, и современной молодежи трудно их разграничить.
Сергей Орлов подчеркнул, что официальных извинений «Молодая гвардия Единой России» приносить не будет, однако, как лидер регионального отделения МГЕР он заявил, что извиняется перед теми, чьи чувства могла затронуть данная ошибка.
Напомним, в понедельник некоммерческая общественная организация «Фонд “Историческая память”» заявила, что активисты «Молодой гвардии Единой России» на акции, приуроченной ко Дню памяти жертв политических репрессий, представили фотографии не заключенных ГУЛАГа, а жертв нацистского геноцида.
Миф: "Троцкий «организовал и руководил восстанием 25 октября (7 ноября) 1917 года"
ФАКТЫ ОБ ОКТЯБРЬСКОМ ВОССТАНИИ (Из речи И.В. Сталина на пленуме коммунистической фракции ВЦСПС)
Прежде всего об Октябрьском восстании. Среди членов партии усиленно распространяют слухи о том, что ЦК в целом был будто бы против восстания в октябре 1917 года. Рассказывают обычно, что 10 октября, когда ЦК принял решение об организации восстания, ЦК в своём большинстве высказался сначала против восстания, но в это время ворвался будто бы на заседание ЦК один рабочий и сказал: "Вы решаете вопрос против восстания, а я вам говорю, что восстание всё-таки будет, несмотря ни на что". И вот после этих угроз ЦК, будто бы струсивши, вновь поставил вопрос о восстании и принял решение об организации восстания.
Это не простой слух, товарищи. Об этом пишет известный Джон Рид в своей книге "Десять дней", который стоял далеко от нашей партии и, конечно, не мог знать истории нашего конспиративного собрания от 10 октября, попав, ввиду этого, на удочку сплетен, идущих от господ Сухановых. Этот рассказ передаётся и повторяется потом в ряде брошюр, принадлежащих перу троцкистов, между прочим, в одной из последних брошюр об Октябре, написанной Сыркиным. Эти слухи усиленно поддерживаются последними литературными выступлениями Троцкого.
Едва ли нужно доказывать, что все эти и подобные им арабские сказки не соответствуют действительности, что ничего подобного на самом деле не было на заседании ЦК, да и не могло быть. Мы могли бы ввиду этого пройти мимо этих нелепых слухов: мало ли вообще слухов фабрикуется в кабинетах оппозиционеров или стоящих вдали от партии людей. Мы, действительно, так и поступали до сего времени, не обращая внимания, например, на ошибки Джона Рида и не заботясь об исправлении этих ошибок. Но после последних выступлений Троцкого пройти мимо таких легенд уже нельзя, ибо на таких легендах стараются теперь воспитывать молодёжь и, к несчастью, кой-каких результатов уже добились в этом отношении. Я должен ввиду этого противопоставить этим нелепым слухам действительные факты.
Я беру протоколы заседания ЦК нашей партии от 10(23) октября 1917 года. Присутствуют: Ленин, Зиновьев, Каменев, Сталин, Троцкий, Свердлов, Урицкий, Дзержинский, Коллонтай, Бубнов, Сокольников, Ломов. Обсуждается вопрос о текущем моменте и восстании. После прений голосуется резолюция товарища Ленина о восстании. Резолюция принимается большинством 10 против 2. Кажется, ясно: ЦК большинством 10 против 2 постановил перейти к непосредственной практической работе по организации восстания. Центральный Комитет выбирает на этом же заседании политический центр по руководству восстанием под названием Политического бюро в составе: Ленина, Зиновьева, Сталина, Каменева, Троцкого, Сокольникова и Бубнова.
Таковы факты.
Эти протоколы сразу разрушают несколько легенд. Они разрушают легенду о том, что ЦК в своём большинстве стоял будто бы против восстания. Они разрушают также легенду о том, что ЦК в вопросе о восстании стоял будто бы перед расколом. Из протоколов ясно, что противники немедленного восстания - Каменев и Зиновьев - вошли в орган политического руководства восстанием наравне со сторонниками восстания. Ни о каком расколе не было и не могло быть речи.
Троцкий уверяет, что в лице Каменева и Зиновьева мы имели в Октябре правое крыло нашей партии, почти что социал-демократов. Непонятно только: как могло случиться, что партия обошлась в таком случае без раскола; как могло случиться, что разногласия с Каменевым и Зиновьевым продолжались всего несколько дней; как могло случиться, что эти товарищи, несмотря на разногласия, ставились партией на важнейшие посты, выбирались в политический центр восстания и пр.? В партии достаточно известна беспощадность Ленина в отношении социал-демократов; партия знает, что Ленин ни на одну минуту не согласился бы иметь в партии, да еще на важнейших постах, социал-демократически настроенных товарищей. Чем объяснить, что партия обошлась без раскола? Объясняется это тем, что, несмотря на разногласия, мы имели в лице этих товарищей старых большевиков, стоящих на общей почве большевизма. В чём состояла эта общая почва? В единстве взглядов на основные вопросы: о характере русской революции, о движущих силах революции, о роли крестьянства, об основах партийного руководства и т. д. Без такой общей почвы раскол был бы неминуем. Раскола не было, а разногласия длились всего несколько дней, потому и только потому, что мы имели в лице Каменева и Зиновьева ленинцев, большевиков.
Перейдём теперь к легенде об особой роли Троцкого в Октябрьском восстании. Троцкисты усиленно распространяют слухи о том, что вдохновителем и единственным руководителем Октябрьского восстания являлся Троцкий. Эти слухи особенно усиленно распространяются так называемым редактором сочинений Троцкого, Ленцнером. Сам Троцкий, систематически обходя партию, ЦК партии и Петроградский комитет партии, замалчивая руководящую роль этих организаций в деле восстания и усиленно выдвигая себя, как центральную фигуру Октябрьского восстания, вольно или невольно, способствует распространению слухов об особой роли Троцкого в восстании. Я далёк от того, чтобы отрицать несомненно важную роль Троцкого в восстании. Но должен сказать, что никакой особой роли в Октябрьском восстании Троцкий не играл и играть не мог, что, будучи председателем Петроградского Совета, он выполнял лишь волю соответствующих партийных инстанций, руководивших каждым шагом Троцкого. Обывателям, вроде Суханова, все это может показаться странным, но факты, действительные факты, целиком и полностью подтверждают это мое утверждение.
Возьмем протоколы следующего заседания ЦК от 16(29) октября 1917 года. Присутствуют члены ЦК, плюс представители Петроградского комитета, плюс представители военной организации, фабзавкомов, профсоюзов, железнодорожников. В числе присутствующих, кроме членов ЦК, имеются: Крыленко, Шотман, Калинин, Володарский, Шляпников, Лацис и др. Всего 25 человек. Обсуждается вопрос о восстании с чисто практически-организационной стороны. Принимается резолюция Ленина о восстании большинством 20 против 2, при 3 воздержавшихся. Избирается практический центр по организационному руководству восстанием. Кто же попадает в этот центр? В этот центр выбираются пятеро: Свердлов, Сталин, Дзержинский, Бубнов, Урицкий. Задачи практического центра: руководить всеми практическими органами восстания согласно директивам Центрального Комитета. Таким образом, на этом заседании ЦК произошло, как видите, нечто "ужасное", т. е. в состав практического центра, призванного руководить восстанием, "странным образом" не попал "вдохновитель", "главная фигура", "единственный руководитель" восстания, Троцкий. Как примирить это с ходячим мнением об особой роли Троцкого? Не правда ли, несколько "странно" всё это, как сказал бы Суханов, или как сказали бы троцкисты. Между тем, здесь нет, собственно говоря, ничего странного, ибо никакой особой роли ни в партии, ни в Октябрьском восстании не играл и не мог играть Троцкий, человек сравнительно новый для нашей партии в период Октября. Он, как и все ответственные работники, являлся лишь исполнителем воли ЦК и его органов. Кто знаком с механикой партийного руководства большевиков, тот поймёт без особого труда, что иначе п не могло быть: стоило Троцкому нарушить волю ЦК, чтобы лишиться влияния на ход дел. Разговоры об особой роли Троцкого есть легенда, распространяемая услужливыми "партийными" кумушками.
Это не значит, конечно, что Октябрьское восстание не имело своего вдохновителя. Нет, у него был свой вдохновитель и руководитель. Но это был Ленин, а не кто-либо другой, тот самый Ленин, чьи резолюции принимались ЦК при решении вопроса о восстании, тот самый Ленин, которому подполье не помешало быть действительным вдохновителем восстания, вопреки утверждению Троцкого. Глупо и смешно пытаться теперь болтовней о подполье замазать тот несомненный факт, что вдохновителем восстания был вождь партии В.И. Ленин.
Таковы факты.
Допустим, говорят нам, но нельзя отрицать того, что Троцкий хорошо дрался в период Октября. Да, это верно, Троцкий действительно хорошо дрался в Октябре. Но в период Октября хорошо дрался не только Троцкий, недурно дрались даже такие люди, как левые эсеры, стоявшие тогда бок о бок с большевиками. Вообще я должен сказать, что в период победоносного восстания, когда враг изолирован, а восстание нарастает, нетрудно драться хорошо. В такие моменты даже отсталые становятся героями.
Но борьба пролетариата не представляет сплошного наступления, сплошной цепи успехов. Борьба пролетариата имеет также свои испытания, свои поражения. Настоящим революционером является не тот, кто проявляет мужество в период победоносного восстания, но тот, кто, умея драться хорошо при победоносном наступлении революции, умеет вместе с тем проявить мужество в период отступления революции, в период поражения пролетариата, кто не теряет голову и не дрейфит при неудачах революции, при успехах врага, кто не ударяется в панику и не впадает в отчаяние в период отступления революции. Недурно дрались левые эсеры в период Октября, поддерживая большевиков. Но кому не известно, что эти "храбрые" бойцы ударились в панику в период Бреста, когда наступление германского империализма бросило их в отчаяние и в истерику. Крайне печально, но факт несомненный, что у Троцкого, хорошо дравшегося в период Октября, не хватило мужества в период Бреста, в период временных неудач революции, для того, чтобы проявить достаточную стойкость в эту трудную минуту и не пойти по стопам левых эсеров. Бесспорно, что момент был трудный, нужно было проявить особое мужество и железное спокойствие для того, чтобы не растеряться, во-время отступить, во-время принять мир, вывести пролетарскую армию из-под удара германского империализма, сохранить крестьянские резервы и, получив таким образом передышку, ударить потом на врага с новыми силами. Но такого мужества и такой революционной стойкости, к сожалению, не оказалось у Троцкого в эту трудную минуту.
По мнению Троцкого, основной урок пролетарской революции состоит в том, чтобы "не сдрейфить" во время Октября. Это неверно, ибо это утверждение Троцкого содержит лишь частицу правды об уроках революции. Вся правда об уроках пролетарской революции состоит в том, чтобы "не сдрейфить" не только в дни наступления революции, но и в дни её отступления, когда враг берёт верх, а революция терпит неудачи. Революция не исчерпывается Октябрём. Октябрь есть лишь начало пролетарской революции. Плохо, если дрейфят при подымающемся восстании. Еще хуже, если дрейфят при тяжёлых испытаниях революции, после взятия власти. Удержание власти на другой день революции не менее важно, чем взятие власти. Если Троцкий сдрейфил в период Бреста, в период тяжёлых испытаний нашей революции, когда дело чуть было не дошло до "сдачи" власти, то он должен понять, что октябрьские ошибки Каменева и Зиновьева тут совершенно не при чём.
Так обстоит дело с легендами об Октябрьском восстании.
ПАРТИЯ И ПОДГОТОВКА ОКТЯБРЯ
Перейдём теперь к вопросу о подготовке Октября. Послушав Троцкого, можно подумать, что партия большевиков весь подготовительный период от марта до октября только и делала, что топталась на месте, разъедалась внутренними противоречиями и всячески мешала Ленину, и если бы не Троцкий, та неизвестно, чем кончилось бы дело Октябрьской революции. Несколько забавно слышать эти странные речи о партии от Троцкого, объявившего в том же "предисловии" к III тому, что "основным инструментом пролетарского переворота служит партия", что "без партии, помимо партии, в обход партии, через суррогат партии пролетарская революция победить не может", причём сам аллах не поймёт, как могла победить наша революция, если "основной её инструмент" оказался негодным, а "в обход партии" нет, оказывается, никакой возможности победить. Но странностями угощает нас Троцкий не впервые. Надо думать, что забавные речи о нашей партии относятся к числу обычных странностей Троцкого.
Рассмотрим вкратце историю подготовки Октября по периодам.
1) Период новой ориентировки партии (март - апрель). Основные факты этого периода:
а) свержение царизма;
б) образование Временного правительства (диктатура буржуазии);
в) появление Советов рабочих и солдатских депутатов (диктатура пролетариата и крестьянства);
г) двоевластие;
д) апрельская демонстрация;
е) первый кризис власти.
Характерной чертой этого периода является тот факт, что существуют рядом, вместе, в одно и то же время и диктатура буржуазии, и диктатура пролетариата и крестьянства, причём последняя доверчиво относится к первой, верит в её мирные стремления, добровольно отдаёт власть буржуазии и превращает себя, таким образом, в её придаток. Серьёзных конфликтов между двумя диктатурами нет еще. Но есть зато "контактная комиссия".
Это был величайший перелом в истории России ц небывалый поворот в истории нашей партии. Старая, дореволюционная платформа прямого свержения правительства была ясна и определённа, но она уже не подходила к новым условиям борьбы. Теперь уже нельзя было итти прямо на свержение правительства, ибо оно было связано с Советами, находившимися под влиянием оборонцев, и партии пришлось бы вести непосильную войну и против правительства, и против Советов. Но нельзя было также вести политику поддержки Временного правительства, ибо оно являлось правительством империализма. Необходима была новая ориентировка партии в новых условиях борьбы. Партия (её большинство) шла к этой новой ориентировке ощупью. Она приняла политику давления Советов на Временное правительство в вопросе о мире и не решилась сразу сделать шаг вперёд от старого лозунга о диктатуре пролетариата и крестьянства к новому лозунгу о власти Советов. Эта половинчатая политика была рассчитана на то, чтобы дать Советам разглядеть на конкретных вопросах о мире подлинную империалистическую природу Временного правительства и тем оторвать их от последнего. Но это была глубоко ошибочная позиция, ибо она следила пацифистские иллюзии, лила воду на мельницу оборончества и затрудняла революционное воспитание масс. Эту ошибочную позицию я разделял тогда с другими товарищами по партии и отказался от неё полностью лишь в середине апреля, присоединившись к тезисам Ленина. Нужна была новая ориентировка. Эту новую ориентировку дал партии Ленин в своих знаменитых Апрельских тезисах. Я не распространяюсь об этих тезисах, так как они известны всем и каждому. Были ли тогда у партии разногласия с Лениным? Да, были. Как долго длились эти разногласия? Не более двух недель. Общегородская конференция Петроградской организации (вторая половина апреля), принявшая тезисы Ленина, была поворотным пунктом в развитии нашей партии. Всероссийская апрельская конференция (конец апреля) лишь довершила в общероссийском масштабе дело Петроградской конференции, сплотив вокруг единой партийной позиции девять десятых партии.
Теперь, спустя семь лет, Троцкий злорадствует по поводу былых разногласий у большевиков, изображая эти разногласия, как борьбу чуть ли не двух партий внутри большевизма. Но, во-первых, Троцкий тут безбожно преувеличивает и раздувает дело, ибо партия большевиков пережила эти разногласия без малейшего потрясения. Во-вторых, наша партия была бы кастой, а не революционной партией, если бы она не допускала в своей среде оттенков мысли, причем известно, что разногласия бывали у нас и в прошлом, например, в период III Думы, что, однако, не мешало единству нашей партии. В-третьих, нелишне будет спросить, какова была тогда позиция самого Троцкого, охотно злорадствующего теперь по поводу былых разногласий у большевиков? Так называемый редактор сочинений Троцкого Ленцнер уверяет, что американские письма Троцкого (март) "целиком предвосхитили" ленинские "Письма из далека" (март), легшие в основу Апрельских тезисов Ленина. Так и сказано: "целиком предвосхитили". Троцкий не возражает против такой аналогии, принимая её, видимо, с благодарностью. Но, во-первых, письма Троцкого "совсем не похожи" на письма Ленина ни по духу, ни по выводам, ибо они отражают целиком и полностью антибольшевистский лозунг Троцкого: "без царя, а правительство рабочее", лозунг, означающий революцию без крестьянства. Стоит только просмотреть эти две группы писем, чтобы убедиться в этом. Во-вторых, чем объяснить в таком случае, что Ленин счел нужным отмежеваться от Троцкого на другой же день после своего приезда из-за границы? Кому не известны неоднократные заявления Ленина о том, что лозунг Троцкого: "без царя, а правительство рабочее", является попыткой "перепрыгнуть через не изжившее себя крестьянское движение", что этот лозунг означает "игру в захват власти рабочим правительством" ?
Что может быть общего между большевистскими тезисами Ленина и антибольшевистской схемой Троцкого с её "игрой в захват власти"? И откуда только берется у людей эта страсть сравнивать хибарочку с Монбланом? Для чего понадобилось Ленцнеру это рискованное присоединение к куче старых легенд о нашей революции ещё одной легенды о "предвосхищении" в американских письмах Троцкого известных "Писем из далека" Ленина?
Недаром говорится, что услужливый медведь опаснее врага.
2) Период революционной мобилизация масс (май-август). Основные факты этого периода:
а) апрельская демонстрация в Петрограде и образование коалиционного правительства с участием "социалистов";
б) первомайская демонстрация в основных центрах России с лозунгом "демократического мира";
в) июньская демонстрация в Петрограде с основным лозунгом "Долой министров-капиталистов!";
г) июньское наступление на фронте и неудачи русской армии;
д) июльская вооружённая демонстрация в Петрограде, уход министров-кадетов из правительства;
е) привод с фронта контрреволюционных войск, разгром редакции "Правды", борьба контрреволюции с Советами и образование нового коалиционного правительства во главе с Керенским;
ж) VI съезд нашей партии, давший лозунг подготовки вооружённого восстания;
з) контрреволюционное Государственное совещание и общая забастовка в Москве;
и) неудачное наступление Корнилова на Петроград, оживление Советов, отставка кадетов и образование "Директории".
Характерной чертой этого периода нужно считать обострение кризиса и нарушение того неустойчивого равновесия между Советами и Временным правительством, которое, - плохо ли, хорошо ли, - существовало в предыдущий период. Двоевластие стало нестерпимым для обеих сторон. Хрупкое здание "контактной комиссии" доживает последние дни. "Кризис власти" и "министерская чехарда" являлись тогда самыми модными словечками момента. Кризис на фронте и разруха в тылу делают своё дело, усиливая крайние фланги и сжимая с двух сторон соглашателей-оборонцев. Революция мобилизуется, вызывая мобилизацию контрреволюции. Контрреволюция, в свою очередь, подстёгивает революцию, вызывая новые волны революционного прилива. Вопрос о переходе власти к новому классу становится очередным вопросом дня.
Были ли тогда разногласия в нашей партии? Да, были. Но они имели исключительно деловой характер, вопреки уверениям Троцкого, пытающегося открыть "правое" и "левое" крыло партии. То есть это были такие разногласия, без которых не бывает вообще живой партийной жизни и действительной партийной работы.
Не прав Троцкий, уверяя, что апрельская демонстрация в Петрограде вызвала разногласия внутри Центрального Комитета. Центральный Комитет был абсолютно един в этом вопросе, осуждая попытку группы товарищей арестовать Временное правительство в момент, когда в Советах и в армии большевики составляли меньшинство. Если бы Троцкий писал "историю" Октября не по Суханову, а по действительным документам, он без труда убедился бы в ошибочности своего утверждения.
Абсолютно не прав Троцкий, утверждая, что попытка, "по инициативе Ленина", устроить демонстрацию 10 июня встретила обвинение в "авантюризме" со стороны "правых" членов Центрального Комитета. Если бы Троцкий писал не по Суханову, он знал бы наверняка, что демонстрация 10 июня была отложена в полном согласии с Лениным, причём необходимость отсрочки защищал Ленин в большой речи на известном заседании Петроградского комитета (см. протоколы Петроградского комитета).
Совершенно не прав Троцкий, говоря о "трагических" разногласиях внутри ЦК в связи с июльской вооружённой демонстрацией. Троцкий просто сочиняет, полагая, что некоторые члены руководящей группы ЦК "должны были видеть в июльском эпизоде вредную авантюру". Троцкий, не входивший еще тогда в состав нашего ЦК и являвшийся лишь нашим советским парламентарием, мог, конечно, и не знать, что ЦК рассматривал июльскую демонстрацию лишь как средство прощупывания противника, что ЦК (и Ленин) не хотели и не думали превратить демонстрацию в восстание в момент, когда столичные Советы стояли еще за оборонцев. Вполне возможно, что кое-кто из большевиков, действительно, хныкал в связи с июльским поражением. Мне известно, например, что кое-кто из арестованных тогда большевиков готов был даже покинуть наши ряды. Но умозаключать отсюда против некоторых, будто бы "правых", будто бы членов ЦК, - значит безбожно искажать историю.
Не прав Троцкий, заявляя, что в корниловские дни обнаружилась в части верхов партии тенденция к блоку с оборонцами, к поддержке Временного правительства. Речь идёт, конечно, о тех самых будто бы "правых", которые не дают спать Троцкому. Троцкий не прав, так как есть на свете такие документы, как тогдашний ЦО партии, опрокидывающий заявления Троцкого. Троцкий ссылается на письмо Ленина в ЦК с предостережением против поддержки Керенского. Но Троцкий не понимает писем Ленина, их значения, их назначения. Ленин в своих письмах иногда нарочно забегает вперёд, выдвигая на первый план те возможные ошибки, которые могут быть допущены, и критикуя их авансом с целью предупредить партию и застраховать её от ошибок, или же иногда раздувает "мелочь" и делает "из мухи слона" с той же педагогической целью. Вождь партии, особенно если он находится в подполье, иначе и не может поступать, ибо он должен видеть дальше своих соратников и обязан бить тревогу по поводу каждой возможной ошибки, даже по поводу "мелочей". Но делать из таких писем Ленина (а таких писем у него немало) вывод о "трагических" разногласиях и трубить по этому поводу - значит не понимать писем Ленина, не знать Ленина. Этим, должно быть, и объясняется, что Троцкий попадает иногда пальцем в небо. Короче: никаких, ровно никаких, разногласий не было в ЦК в дни корниловского выступления.
После июльского поражения между ЦК и Лениным действительно возникло разногласие по вопросу о судьбе Советов. Известно, что Ленин, желая сосредоточить внимание партии на подготовке восстания вне Советов, предостерегал от увлечения Советами, считая, что Советы, опоганенные оборонцами, превратились уже в пустое место. Центральный Комитет и VI съезд партии взяли более осторожную линию, решив, что нет оснований считать исключённым оживление Советов. Корниловское выступление показало, что решение было правильно. Впрочем, это разногласие не имело актуального значения для партии. Впоследствии Ленин признал, что линия VI съезда была правильна. Интересно, что Троцкий не уцепился за это разногласие и не раздул его до "чудовищных" размеров.
Единая и сплочённая партия, стоящая в центре революционной мобилизации масс, - такова картина положения нашей партии в этот период.
3) Период организации штурма (сентябрь - октябрь). Основные факты этого периода:
а) созыв Демократического совещания и провал идеи блока с кадетами;
б) переход Московского и Петроградского Советов на сторону большевиков;
в) съезд Советов Северной области 7в и решение Петроградского Совета против вывода войск;
г) решение ЦК партии о восстании и образование Военно-революционного комитета Петроградского Совета;
д) решение петроградского гарнизона о вооружённой поддержке Петроградского Совета и организация системы Комиссаров Военно-революционного комитета;
е) выступление большевистских вооружённых сил и арест членов Временного правительства;
ж) взятие власти Военно-революционным комитетом Петроградского Совета и создание Совета Народных Комиссаров II съездом Советов.
Характерной чертой этого периода нужно считать быстрое нарастание кризиса, полную растерянность правящих кругов, изоляцию эсеров и меньшевиков и массовую перебежку колеблющихся элементов на сторону большевиков. Следует отметить одну оригинальную особенность тактики революции в этот период. Состоит она, эта особенность, в том, что каждый, или почти каждый, шаг своего наступления революция старается проделать под видом обороны. Несомненно, что отказ от вывода войск из Петрограда был серьёзным шагом наступления революции, тем не менее это наступление было проделано под лозунгом обороны Петрограда от возможного наступления внешнего врага. Несомненно, что образование Военно-революционного комитета было ещё более серьёзным шагом наступления на Временное правительство, тем не менее оно было проведено под лозунгом организации советского контроля над действиями штаба округа. Несомненно, что открытый переход гарнизона на сторону Военно-революционного комитета и организация сети советских комиссаров знаменовали собой начало восстания, тем не менее эти шаги были проделаны революцией под лозунгом защиты Петроградского Совета от возможных выступлений контрреволюции. Революция как бы маскировала свои наступательные действия оболочкой обороны для того, чтобы тем легче втянуть в свою орбиту нерешительные, колеблющиеся элементы. Этим, должно быть, и объясняется внешне- оборонительный характер речей, статей и лозунгов этого периода, имеющих тем не менее глубоко наступательный характер по своему внутреннему содержанию.
Были ли разногласия в этот период внутри Центрального Комитета? Да, были, и немаловажные. О разногласиях по вопросу о восстании я уже говорил. Они полностью отразились в протоколах ЦК от 10 и 16 октября. Я не стану поэтому повторять уже сказанное раньше. Необходимо теперь остановиться на трёх вопросах: об участии в предпарламенте, о роли Советов в восстании и о сроке восстания. Это тем более необходимо, что Троцкий, в своём рвении выдвинуть себя на видное место, "нечаянно" извратил позицию Ленина по двум последним вопросам.
Несомненно, что разногласия по вопросу о предпарламенте имели серьёзный характер. В чём состояла, так сказать, цель предпарламента? В том, чтобы помочь буржуазии отодвинуть Советы на задний план и заложить основы буржуазного парламентаризма. Мог ли предпарламент выполнить такую задачу при сложившейся революционной обстановке - это другой вопрос. События показали, что эта цель была неосуществима, а сам предпарламент представлял выкидыш корниловщины. Но несомненно, что именно такую цель преследовали меньшевики и эсеры, создавая предпарламент. Что могло означать при этих условиях участие большевиков в предпарламенте? Не что иное, как введение в заблуждение пролетарских масс насчёт подлинного лица предпарламента. Этим, главным образом, и объясняется та страстность, с которой бичует Ленин в своих письмах сторонников участия в предпарламенте. Участие в предпарламенте было, несомненно, серьёзной ошибкой.
Но было бы ошибочно думать, как это делает Троцкий, что сторонники участия пошли в предпарламент с целью органической работы, с целью "введения рабочего движения" "в русло социал-демократии". Это совершенно неверно. Это неправда. Если бы это было верно, партии не удалось бы "в два счёта" ликвидировать эту ошибку путём демонстративного ухода из предпарламента. Жизненность и революционная мощь нашей партии в том, между прочим, и выразилась, что она мигом исправила эту ошибку.
А затем, позвольте мне исправить маленькую неточность, вкравшуюся в сообщение "редактора" сочинений Троцкого Ленцнера, о заседании большевистской фракции, решившем вопрос о предпарламенте. Ленцнер сообщает, что докладчиков на этом заседании было двое - Каменев и Троцкий. Это неверно. На самом деле докладчиков было четверо: двое за бойкот предпарламента (Троцкий и Сталин) и двое за участие (Каменев и Ногин).
Ещё хуже обстоит дело с Троцким, когда он касается позиции Ленина по вопросу о форме восстания. У Троцкого выходит, что, по Ленину, в октябре партия должна была взять власть "независимо от Совета и за спиной его". Критикуя потом эту чепуху, приписываемую Ленину, Троцкий "скачет и играет", разрешаясь в результате снисходительной фразой: "Это было бы ошибкой". Троцкий говорит тут неправду о Ленине, он искажает взгляд Ленина на роль Советов в восстании. Можно было бы привести целую груду документов, говорящих о том, что Ленин предлагал взятие власти через Советы, Петроградский или Московский, а не за спиной Советов. Для чего понадобилась Троцкому эта более чем странная легенда о Ленине?
Не лучше обстоит дело с Троцким, когда он "разбирает" позицию ЦК и Ленина по вопросу о сроке восстания. Сообщая о знаменитом заседании ЦК от 10 октября, Троцкий утверждает, что на этом заседании "была вынесена резолюция в том смысле, что восстание должно произойти не позже 15 октября". Выходит, что ЦК назначил срок восстания на 15 октября и потом сам же нарушил это постановление, оттянув срок восстания на 25 октября. Верно ли это? Нет, неверно. Центральный Комитет вынес за этот период всего две резолюции о восстании - от 10 октября и от 16 октября. Зачтём эти резолюции.
Резолюция ЦК от 10 октября:
"ЦК признаёт, что как международное положение русской революции (восстание во флоте в Германии, как крайнее - проявление нарастания во всей Европе всемирной социалистической революции, затем угроза мира· империалистов с целью удушения революции в России), так и военное положение (несомненное решение русской буржуазии и Керенского с К° сдать Питер немцам), так и приобретение большинства пролетарской партией в Советах, - всё это в связи с крестьянским восстанием и с поворотом народного доверия к нашей партии (выборы в Москве), наконец явное подготовление второй корниловщины (вывод войск из Питера, подвоз к Питеру казаков, окружение Минска казаками и пр.),- всё это ставит на очередь дня вооружённое восстание.
Признавая таким образом, что вооружённое восстание неизбежно и вполне назрело, ЦК предлагает всем организациям партии руководиться этим и с этой точки зрения обсуждать и разрешать все практические вопросы (съезда Советов Северной области, вывода войск из Питера, выступления москвичей и минчан и т. д.)".
Резолюция совещания ЦК с ответственными работниками от 16 октября:
"Собрание вполне приветствует и всецело поддерживает резолюцию ЦК, призывает все организации и всех рабочих и солдат к всесторонней и усиленнейшей подготовке вооружённого восстания, к поддержке создаваемого для этого Центральным Комитетом центра и выражает полную уверенность, что ЦК и Совет своевременно укажут благоприятный момент и целесообразные способы наступления".
Вы видите, что Троцкому изменила память насчёт срока восстания и резолюции ЦК о восстании.
Совершенно не прав Троцкий, утверждая, что Ленин недооценивал советскую легальность, что Ленин не понимал серьёзного значения взятия власти Всероссийским съездом Советов 25 октября, что будто бы именно поэтому Ленин настаивал на взятии власти до 25 октября. Это неверно. Ленин предлагал взятие власти до 25 октября по двум причинам. Во-первых, потому, что контрреволюционеры могли в любой момент сдать Петроград, что обескровило бы подымающееся восстание и ввиду чего дорог был каждый день. Во-вторых, потому, что ошибка Петроградского Совета, открыто назначившего и распубликовавшего день восстания (25 октября), не могла быть исправлена иначе, как фактическим восстанием до этого легального срока восстания. Дело в том, что Ленин смотрел на восстание, как на искусство, и он не мог не знать, что враг, осведомлённый (благодаря неосторожности Петроградского Совета) насчёт дня восстания, обязательно постарается подготовиться к этому дню, ввиду чего необходимо было предупредить врага, т. е. начать восстание обязательно до легального срока. Этим, главным образом, и объясняется та страстность, с которой бичевал Ленин в своих письмах фетишистов даты - 25 октября. События показали, что Ленин был совершенно прав. Известно, что восстание было начато до Всероссийского съезда Советов. Известно, что власть была взята фактически до открытия Всероссийского съезда Советов, и была она взята не съездом Советов, а Петроградским Советом, Военно-революционным комитетом. Съезд Советов лишь принял власть из рук Петроградского Совета. Вот почему длинные рассуждения Троцкого о значении советской легальности являются совершенно излишними.
Живая и мощная партия, стоящая во главе революционных масс, штурмующих и свергающих буржуазную власть, - таково состояние нашей партии в этот период.
Так обстоит дело с легендами о подготовке Октября.
(ТРОЦКИЗМ ИЛИ ЛЕНИНИЗМ? Речь И.В. Сталина на пленуме коммунистической фракции ВЦСПС 19 ноября 1924 г. - "Правда" № 269, 26 ноября 1924 г.)
И.В. Сталин (продолжение речи на пленуме коммунистической фракции ВЦСПС): Мы говорили выше о легендах против партии и о Ленине, распространяемых Троцким и его единомышленниками в связи с Октябрём и его подготовкой. Мы разоблачали и опровергали эти легенды. Но вот вопрос: для чего понадобились Троцкому все эти легенды об Октябре и подготовке Октября, о Ленине и партии Ленина? Для чего понадобились новые литературные выступления Троцкого против партии? В чём смысл задача, цель этих выступлений теперь, когда партия не хочет дискутировать, когда партия завалена кучей неотложных задач, когда партия находится (?) в сплочённой работе по восстановлению хозяйства, а не в новой борьбе по старым вопросам? Для чего понадобилось Троцкому тащить партию назад, к новым дискуссиям?
Троцкий уверяет, что всё это необходимо для "изучения" Октября. Но неужели нельзя изучать Октябрь без того, чтобы не лягнуть лишний раз партию и её вождя Ленина? Что это за "история" Октября, которая начинается и кончается развенчиванием главного деятеля Октябрьского восстания, развенчиванием партии, организовавшей и проведшей это восстание? Нет, дело тут не в изучении Октября. Так Октябрь не изучают. Так историю Октября не пишут. Очевидно, "умысел" другой тут есть. А "умысел" этот состоит, по всем данным, в том, что Троцкий в своих литературных выступлениях делает ещё одну (ещё одну!) попытку подготовить условия для подмены ленинизма троцкизмом. Троцкому "дозарезу" нужно развенчать партию, её кадры, проведшие восстание, для того, чтобы от развенчивания партии перейти к развенчиванию ленинизма. Развенчивание же ленинизма необходимо для того, чтобы протащить троцкизм, как "единственную", "пролетарскую" (не шутите!) идеологию. Всё это, конечно (о, конечно!), под флагом ленинизма, чтобы процедура протаскивания прошла "максимально безболезненно"<...>
По вопросу о лидерах большевизма. Старый троцкизм старался развенчать Ленина более или менее открыто, не боясь последствий. Новый троцкизм поступает более осторожно. Он старается сделать дело старого троцкизма под видом восхваления Ленина, под видом его возвеличения. Я думаю, что стоит привести несколько примеров.
Партия знает Ленина, как беспощадного революционера. Но она знает также, что Ленин был осторожен, не любил зарывающихся и нередко пресекал твёрдой рукой увлекающихся террором, в том числе и самого Троцкого. Троцкий касается этой темы в своей книге "О Ленине". Но из его характеристики выходит, что Ленин только и делал, что "вколачивал при каждом подходящем случае мысль о неизбежности террора". Получается впечатление, что Ленин был самым кровожадным из всех кровожадных большевиков.
Для чего понадобилось Троцкому это ненужное и ничем не оправдываемое сгущение красок?
Партия знает Ленина, как примерного партийца, не любящего решать вопросы единолично, без руководящей коллегии, наскоком, без тщательного прощупывания и проверки. Троцкий касается в своей книге и этой стороны дела. Но у него получается не Ленин, а какой-то китайский мандарин, решающий важнейшие вопросы в тиши кабинета, по наитию.<...>
Партия знает Ленина, как величайшего марксиста нашего времени, глубокого теоретика и опытнейшего революционера, чуждого тени бланкизма. Троцкий касается в своей книге и этой стороны дела. Но из его характеристики получается не великан-Ленин, а какой-то карлик-бланкист, советующий партии в Октябрьские дни "взять власть собственной рукой, независимо от Совета и за его спиной". Но я уже говорил, что эта характеристика не соответствует действительности ни на йоту.
Для чего понадобилась Троцкому эта вопиющая... неточность? Не есть ли тут попытка "маленечко" развенчать Ленина?
Таковы характерные черты нового троцкизма.
В чём состоит опасность нового троцкизма? В том, что троцкизм по всему своему внутреннему содержанию имеет все шансы стать центром и сборным пунктом непролетарских элементов, стремящихся к ослаблению, к разложению диктатуры пролетариата.
Что же дальше? - спросите вы. Каковы очередные задачи партии в связи с новыми литературными выступлениями Троцкого?
Троцкизм выступает теперь для того, чтобы развенчать большевизм и подорвать его основы. Задача партии состоит в том, чтобы похоронить троцкизм, как идейное течение.
Говорят о репрессиях против оппозиции и о возможности раскола. Это пустяки, товарищи. Наша партия крепка и могуча. Она не допустит никаких расколов. Что касается репрессий, то я решительно против них. Нам нужны теперь не репрессии, а развёрнутая идейная борьба против возрождающегося троцкизма.
Мы не хотели и не добивались этой литературной дискуссии. Троцкизм навязывает её нам своими антиленинскими выступлениями. Что ж, мы готовы, товарищи.
Комсомол и троцкизм
Обком Тов.Баташеву Посылаю резолюцию вчерашнего собрания бюро ячеек 20/XII-1924
РЕЗОЛЮЦИЯ
Собрание бюро ячеек комсомола г. Свердловска ознакомившись с последним выступлением т.ТРОЦКОГО в книге 1917 г. и предисловии к ней "Уроки Октября" решительно высказывается против подобного рода преподносимых т.ТРОЦКИМ "уроков".
Собрание целиком и полностью солидаризируется с ответом тов.ТРОЦКОМУ Центрального органа партии Правды и ответом Ц.К. нашего союза.
Собрание считает, что последнее выступление Троцкого отнюдь не является его случайной ошибкой, а есть продолжение той линии, которую тов. Троцкий занимал в течении предыдущих Октябрю 15 лет, борясь против ЛЕНИНА и его партии, против большевизма; есть попытка с негодными средствами протащить под флагом ЛЕНИНИЗМА, прикрываясь ЛЕНИНЫМ, Троцкизм являющийся одной из разновидностей меньшевизма.
Мы против ревизии ЛЕНИНИЗМА откуда бы она ни исходила.
Мы особенно осуждаем выступление тов. Троцкого, потому что в напряжённый момент хозяйственного строительства оно подрывает единство нашей партии, подрывает авторитет Ц.К. Партии и Коминтерна, руководящего гигантской работой по возрождению нашей страны. Без железного единства партии, без авторитетного Ц.К. невозможна никакая работа, напоминаем об этом тов. Троцкому.
Мы призываем комсомольскую организацию заняться всерьёз изучением истории нашей партии, сложившейся и выросшей, отточившей своё идейное и тактическое оружие в боях со всеми видами оппортунизма, в том числе и с Троцкизмом.
Призываем поставить на должную высоту изучение ЛЕНИНИЗМА в союзе, что-б ещё успешнее бороться со всеми ревизионистами Ленинизма.
Наш Союз второй раз держит экзамен на аттестат твердокаменного Ленинского союза и на этот раз он выдержит его с честью.
ДА ЗДРАВСТВУЕТ СТАРАЯ ЛЕНИНСКАЯ ГВАРДИЯ ДА ЗДРАВСТВУЕТ ЕДИНСТВО НАШИХ РЯДОВ ДА ЗДРАВСТВУЕТ СОЮЗ РАБОЧИХ И КРЕСТЬЯН ДА ЗДРАВСТВУЕТ БОЛЬШЕВИЗМ ДОЛОЙ ТРОЦКИЗМ
Разоблачение мифа: "Троцкий - организатор Красной Армии и победы над Колчаком, Деникиным"
«Декрет о Красной Армии. Овечкин Н.»
Советское правительство с целью защиты Советского государства от кайзеровской Германии приступило к организации регулярных вооруженных сил. 28 января 1918 года председатель Совета Народных Комиссаров В. И. Ульянов (Ленин) подписал декрет «Об организации Рабоче-Крестьянской Красной армии (РККА), а 11 февраля декрет «Об организации Рабоче-Крестьянского Красного флота» - (РККФ). В Красную армию и Красный флот принимались трудящиеся, добровольно изъявившие желание служить в рядах вооруженных защитников Отечества.
23 февраля в Петрограде был проведен день Красной Армии под лозунгом защиты социалистического Отечества от кайзеровских войск. Только в Петрограде на отпор врагу поднялись десятки тысяч добровольцев. Вновь сформированные части РККА сразу же вступали в бой против германских войск.
С 1922 года 23 февраля приобрело характер большого всенародного праздника, как День Рождения Красной Армии. 22 февраля 1922 года на Красной площади состоялся парад войск Московского гарнизона, а вечером - торжественное заседание Моссовета совместно с представителями воинских частей Московского гарнизона.
“Без вооруженной защиты социалистической республики мы существовать не могли. Господствующий класс никогда не отдаст своей власти классу угнетенному. Но последний должен доказать на деле, он не только способен свергнуть эксплуататоров, но и организоваться для самозащиты, поставить на карту все”.
В.И.Ленин
ДЕКРЕТ СОВЕТА НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ
ОБ ОРГАНИЗАЦИИ РАБОЧЕ-КРЕСТЬЯНСКОЙ КРАСНОЙ АРМИИ
15(28) января 1918 г.
Старая армия служила орудием классового угнетения трудящихся буржуазией. С переходом власти к трудящимся и эксплуатируемым классам возникла необходимость создания новой армии, которая явится оплотом Советской власти в настоящем, фундаментом для замены постоянной армии всенародным вооружением в ближайшем будущем и послужит поддержкой для грядущей социалистической революции в Европе.
I.
Ввиду этого Совет Народных Комиссаров постановляет: организовать новую армию под названием «Рабоче-Крестьянская Красная Армия», на следующих основаниях:
1) Рабоче-Крестьянская Красная Армия создается из наиболее сознательных и организованных элементов трудящихся масс. 2) Доступ в ее ряды открыт для всех граждан Российской Республики не моложе 18 лет. В Красную Армию поступает каждый, кто готов отдать свои силы, свою жизнь для защиты завоеваний Октябрьской революции, власти Советов и социализма. Для вступления в ряды Красной Армии необходимы рекомендации: войсковых комитетов или общественных демократических организаций, стоящих на платформе Советской власти, партийных или профессиональных организаций или, по крайней мере, двух членов этих организаций. При вступлении целыми частями требуется круговая порука всех и поименное голосование.
II.
1) Воины Рабоче-Крестьянской Красной Армии состоят на полном государственном довольствии и сверх сего получают 50 руб. в месяц. 2) Нетрудоспособные члены семей солдат Красной Армии, находившиеся ранее на их иждивении, обеспечиваются всем необходимым по местным потребительным нормам, согласно постановлениям местных органов Советской власти.
III.
Верховным руководящим органом Рабоче-Крестьянской Красной Армии является Совет Народных Комиссаров. Непосредственное руководство и управление армией сосредоточено в Комиссариате по военным делам, в созданной при нем особой Всероссийской коллегии.
Председатель Совета Народных Комиссаров В.Ульянов (Ленин).
Верховный главнокомандующий Н. Крыленко.
Народные комиссары по военным и морским делам: Дыбенко и Подвойский.
Народные комиссары: Прошьян, Затонский и Штейнберг.
Управляющий делами Совета Народных Комиссаров Влад.Бонч-Бруевич. Секретарь Совета Народных Комиссаров Н. Горбунов.
Источник: "Военно-исторический журнал"
ПОСТАНОВЛЕНИЕ ВЦИК О ПРИНУДИТЕЛЬНОМ НАБОРЕ В РАБОЧЕ-КРЕСТЬЯНСКУЮ АРМИЮ 29 мая 1918 г.
Центральный Исполнительный Комитет считает, что переход от добровольческой армии ко всеобщей мобилизации рабочих и беднейших крестьян повелительно диктуется всем положением страны, как для борьбы за хлеб, так и для отражений обнаглевшей, на почве голода, контрреволюции, как внутренней, так и внешней.
Необходимо безотлагательно перейти к принудительному набору одного или нескольких возрастов. Ввиду сложности дела и трудности его одновременного проведения на всю территорию страны, представляется необходимым начать, с одной стороны, с наиболее угрожаемых областей, с другой стороны, с главных центров рабочего движения.
Исходя из вышесказанного, Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет постановляет предписать Народному комиссариату по военным делам разработать в недельный срок для Москвы, Петрограда, Донской и Кубанской областей план осуществления принудительного набора в таких пределах и формах, которые в наименьшей мере нарушали бы ход производственной и общественной жизни означенных областей и городов. Соответствующим советским учреждениям предписывается принять самое энергичное и деятельное участие в работах Военного комиссариата по исполнению возложенных на него задач.
* * *
Ленин первый из марксистов разработал вопрос о вооруженных силах пролетарского государства, сформировал научные основы организации и строительства Советской Армии. Ленин показал, что Советская Армия – это армия нового типа. В отличие от армий империалистических государств, являющихся вооруженной опорой эксплуататорских классов, Советская Армия представляет собой армию освобождения трудящихся, армию, воспитываемую на принципах пролетарского интернационализма.
В марте 1918 года под председательством В.И.Ленина состоялось совещание военных работников, на котором были обсуждены вопросы организации армии. Первоначально Красная Армия комплектовалась на принципах добровольности. Но уже с весны 1918 года, учитывая необходимость дать отпор интервентам и белогвардейцам, начали подготавливать переход к созданию регулярной и централизованной армии на основе обязательной воинской повинности. 29 мая 1918 года ВЦИК принял постановление об обязательном призыве трудящихся в Красную Армию.
...Разговоры о том, что тов. Троцкий организовал Красную Армию и победу над Колчаком и Деникиным, преувеличены втрое, если не вчетверо. Вы ссылаетесь на политсловарь, который будто бы собрал сведения о т. Троцком из ЦК. Должен Вам сказать, что, во-первых, авторы словаря не пользовались ни одним документом из ЦК (они изложили в словаре свое мнение), во-вторых, если бы они обратились в ЦК за документами, то они убедились бы, что дифирамбы, воспеваемые тов. Троцкому, лишены почвы. Нам некогда было разрушать легенду о т. Троцком или о ком бы то ни было другом из «вождей», тем более, что легенды эти не представляли опасности для партии. Но теперь, когда на легендах стараются строить атаку на партию, мы, члены ЦК, в частности я, поставили перед собой целью бороться и с легендами. Это, пожалуй, не понравится кой-кому из товарищей, ищущих себе царя и услаждающих себя красивыми легендами. Но что поделаешь, - правду все же надо восстановить.
Советую Вам обратиться к тов. Троцкому и спросить его: правду ли я сообщил в своей речи о Деникине и Колчаке.
Прежде всего, здравствуйте, а потом позвольте Вам кое-что сообщить о делах нашего фронта и о приказах Троцкого.
Прилагаемый документ даст Вам картину крайне неприятного конфликта между работниками на Южном фронте и Троцким. Дело в том, что Троцкий, вообще говоря, не может обойтись без крикливых жестов. В Бресте он нанес удар делу своим непомерно «левым» жестом. По вопросу о чехословаках он так же повредил делу своим крикливо-дипломатическим жестом еще в мае месяце. Теперь он наносит новый удар своим жестом о дисциплине, причем вся эта троцкистская дисциплина состоит на деле в том, чтобы виднейшие деятели фронта созерцали заднюю военных специалистов из лагеря «беспартийных» контрреволюционеров и не мешали бы этим последним губить фронт (это у Троцкого называется невмешательством в оперативные дела).
В общем дело обстоит так, что Троцкий не может петь без фальцета, действовать без крикливых жестов, причем я бы ничего не имел против жестов, если бы при этом не страдали интересы общего всем нам дела.
Поэтому прошу своевременно, пока не поздно, унять Троцкого и поставить его в рамки, ибо боюсь, что сумасбродные приказы Троцкого, если они будут повторяться, отдавая все дело фронта в руки заслуживающих полного недоверия, так называемых военных специалистов из буржуазии, внесут разлад между армией и командным составом, погубят фронт окончательно. Наша новая армия строится благодаря тому, что рядом с новыми солдатами рождаются новые революционные командиры. Навязывать им заведомых предателей вроде Сытина или Чернавина - это значит расстраивать весь фронт.
Я уже не говорю о том, что Троцкий, вчера только вступивший в партию, старается учить меня партийной дисциплине, забыв, очевидно, что партийная дисциплина выражается не в формальных приказах, но, прежде всего, в классовых интересах пролетариата.
Я не любитель шума и скандалов, но чувствую, что если сейчас же не создадим узду для Троцкого, он испортит нам всю армию в угоду «левой» и «красной» дисциплине, от которой тошно становится самым дисциплинированным товарищам. Поэтому надо теперь же, пока не поздно, обуздать Троцкого, призвав его к порядку.
Жму руку. Ваш Сталин. Царицын, 3-го октября 1918 года.
Относительно массовой поддержки оппозиции в партии в 1921 году
В антисоветской, как либеральной, так троцкистской литературе часто высказываются идеи о якобы имевшихся за Троцким и прочими оппозиционерами огромных масс, которые (массы, имеется в виду) якобы играли большую роль в партии. Такие утверждения крайне односторонни. Так массовой поддержкой партийцев оппозиции не пользовались, а вот большую роль сыграть могли за счёт непропорционально большого представительства оппозиционеров в руководящих органах партии.
В 27 году оппозиция получила 4 тысячи голосов против 724 тысяч. Поэтому претензии на руководство ВКП(б) у оппозиционеров базировались исключительно на нахальстве и спекуляции на своей кажущейся незаменимости в качестве «гениальных революционеров». Причем эта ситуация была характерна для всех этапов борьбы. Претензии Троцкого на власть были равным образом безосновательны и в 1921, и в 1926, и тем более в 1927 гг., поскольку за ним никто толком не стоял.
Посмотрим на механизм партийной дискуссии в наиболее благоприятной для Троцкого и оппозиции ситуации - 1921 год, Троцкий очень известен в качестве наркомвоенмора, обладает сильной группой лично ему преданных кадров, его поддерживают колеблющиеся элементы партии, в стране назревает послевоенный кризис, крестьянство открыто недовольно продразверсткой, партия размыта вступившими в нее в гражданскую войну кадрами, засорена в некоторой степени примазавшимся и враждебным элементом, в партии отсутствует твердое понимание вопросов перехода к мирной жизни. Образуется группа «децистов», образуется т.н. «рабочая оппозиция», Троцкий также выступает с тезисами о профсоюзах, надо думать, чтобы половить рыбку в мутной воде. Сущность позиции оппозиционных групп сейчас излагать не будем, это тема другой статьи. Важно то, что начинается дискуссия «о профсоюзах» и борьба за организацию.
Материалы, которые иллюстрируют практический ход дискуссии и борьбы за представительство на съезде: доклады А.В.Луначарского 1, который в борьбе принимал деятельное участие на стороне большинства ЦК. В начале 1921 года он совершил агитационную поездку в Рязань, Тамбов и Саратов, где должны пройти отчетно-выборные местные партконференции.
Из отчета по Рязани: 29.01.21 г.
«…В 2 часа состоялось соединенное собрание Губкомитета партии и Губисполкома, на котором я сделал доклад по основным точкам зрения на роль и задачи профсоюзов. После доклада выяснилось, что среди местных руководителей партии никаких разногласий нет. Правда, незадолго председатель Губсовета т.Колесников издал свои собственные тезисы, несколько расходящиеся с тезисами «десяти», но по получении их он примкнул к этим тезисам с оговоркой, что внесет пару сравнительно незначительных поправок на самом съезде. [заметьте - расхождения были обусловлены незнакомством с «тезисами десяти» - прим. А.Л.] Решено было между прочим на собрании беспартийных членов профсоюзов говорить также и о существующих разногласиях, так как они уже были внесены в широкую публику напечатанием тезисов и полемических статей в газетах….
…В 6 часов состоялось партийное собрание в переполненном зале театра, где собралось более тысячи человек членов партии. Присутствовали почти все наличные коммунисты города, а также коммунистическая фракция с губернского съезда водников. На собрании мною сделан был обширный доклад, который также поддержал т. Колесников и представитель ВЦСПС, приехавший со мной, т.Саморуков. Возражений не было. Были только некоторые записки, свидетельствующие о существовании несомненно ясной оппозиции. Голосование дало 1100 голосов за «тезисы десяти», 10 голосов за тезисы Троцкого. 5 за тезисы Шляпникова и 4 за воздержавшихся…» [группу Бухарина? Но вроде к январю 1921 г. она с Троцким объединилась, наверное, Луначарский не знал еще о договоренностях лидеров оппозиций- А.Л.]»
Таким образом, мы видим действительное соотношение сил: оппозиция, несомненно, есть, она действует, но… 19 человек на 1100. С таким соотношением даже сам факт того, что большинство рассматривает позицию оппозиционных групп, есть оппозиции большая уступка
Далее Луначарский 30.01.21 едет в Тамбов, но т.к. антоновцы повредили пути, прибывает туда только 02.02.21, и опаздывает к дискуссии. До него успевает побывать Бухарин, и Губком высказался 6 голосами против 5 за линию Троцкого.
«…Мы попали как раз на констуитивное заседание нового Губкома. Оказалось, что в Тамбове незадолго до нашего приезда произошел целый ряд событий. Уже раньше здесь велась борьба, основанная скорее на личных недоразумениях. Ко времени конференции она приняла принципиальных характер. Товарищи Немцов, Пинцон и отчасти Васильев повели деятельную агитацию, основанную якобы на рабочем демократизме, против присланных из Центра в данном случае более или менее выдающихся работников - председателя Губисполкома тов. Шлихтера и бывшего председателя Губкома тов. Мещерякова. Их агитация увенчалась успехом, половину Губкома переменили, и хотя Мещеряков из Губкома не выбыл, а Пинцон выбыл, но тем не менее при новом Губкоме большинство оказалось за так называемыми «демократами» с Немцовым во главе. Демократы эти вместе с тем и троцкисты[! - Луначарский очень непрозрачно намекает на внутреннее идейное единство оппозиции против партийного большинства - А.Л.], так что, заслушав доклад Бухарина, Губком высказался 6голосами против 5 за линию Троцкого и дал Бухарину доклад, а вместе с тем и последнее слово. Выступавший против него председатель местного Совета профессиональных союзов, конечно, не мог противостоять Бухарину, однако правильный инстинкт работников с мест не дал победы троцкистам, а лишь относительно удачную для них пропорцию, именно: конференция 47 голосами присоединилась к нашей позиции и 29 к позиции Троцкого. В результате на съезд было выбрано 4 демократа-троцкиста и 3 сторонника ЦК…»
Советую обратить внимание на соотношение сил в местной организации по идеологическому и оргвопросам. По идеологическому (определение позиции) перевес сторонников ЦК в 1,6 раз, а по оргвопросу (выбор делегатов) - соотношение 4:3 в пользу Троцкого. Что это говорит? Троцкому просто ПОВЕЗЛО. И что Луначарский опоздал (между прочим, он вез только что выпущенную брошюру Ленина «О профсоюзах…»), и что на конференции выбрали Губком с перевесом троцкистов, и тем более ему повезло, что конференция, поддерживая ЦК с хорошим перевесом, так и не разобралась в политическом лице делегатов. Но уже малейшее серьезное противодействие показало, насколько хуже для них могло быть. Вот отчет Луначарского о событиях сразу же после конференции:
«…Позднее, вечером, меня пригласили на фракцию губернского советского съезда… Здесь у меня произошло формальное столкновение с «демократами». Товарищи Немцов, Пинцон, несколько менее решительно Васильев и ряд других сторонников этого направления высказали совершенно недопустимые еретические мысли о необходимости для партии сохранить свою чистоту от «бюрократических», государственных, советских форм и т.д. Здесь в необычайно грубом виде сказалось то, что таится в разных углах нашей партии: именно пренебрежительное отношение к советской работе, как во всяком случае морально и политически низшей, чем «чистая» партийная работа.
…я больше всего накинулся на этот партийный пуританизм, конечно, чрезвычайно опасный, ибо препятствующий партии овладеть целиком и подчинить себе громадный советский аппарат [эта ошибка и привела к восстанию Антонова, которое опиралось в значительной части на коллаборационизм советского аппарата - А.Л.]. Две речи, которые я произнес, имели успех. Недавно выбранные «демократы» оказались разбиты наголову. По вопросу, дебатировавшемуся в данном случае, колоссальное большинство, не менее 9/10 всех присутствовавших (присутствовало около 200 человек коммунистов), высказались за мое предложение»
Прошу обратить внимание на соотношение между массовой неподдержкой оппозиции в низах и ситуацией в руководящих органах партии. 26 января пленум ЦК большинством 10 против 8 принял тезисы «десяти» в качестве позиции ЦК. Заметьте - массовая база соотносится как 1100 к 19 в Рязани и 9 к одному в Тамбове (несмотря на трудности с антоновщиной и разброд в руководстве), но в ЦК положение чуть ли не паритетное. Тамбовская фракция ВКП(б) на местном съезде Советов 9/10 голосует за ЦК, но в Губкоме соотношение цекистов и троцкистов 5/6. В тамбовском отчете есть один момент, который позволит нам разгадать причину этого:
«И до сих пор, - сказал тов. Павлов, - здесь дело шло неважно, и у власти стояли люди, не умевшие полностью справиться со своей задачей, а теперь, боюсь, у власти окажутся люди еще гораздо мельче, между тем губерния страшно трудная и несметно богатая»
Если сопоставить эти слова командарма, командовавшего войсками, действовавшими против банд Антонова с вышесказанной фразой Луначарского о предыдущей внутренней борьбе, основанной на «личном недоразумении», плавно перетекшей в борьбу фракционную и принципиальную, то становится ясно, что оппозиция имела некоторый успех лишь там, где в практическом деле дела у представителей Центра шли ни шатко, ни валко, и на этом можно было спекулировать. Однако шаткость и призрачность этого «успеха» несомненна - первое же серьезное теоретическое столкновение оппозиция проигрывает примерно с тем же счетом, что и в других губерниях, где подобных успехов не наблюдалось. И нельзя думать, что у оппозиции был шанс поправить дело, приобретя авторитет мудрым руководством губернией. Характеристика, данная Луначарским остающемуся троцкистскому большинству в Губкоме (а он, кстати говоря, был человеком очень мягким и осторожным в оценках), осторожна, но очень нелестна:
«Позднее, после съезда, я имел беседу с т.Шлихтером, который рассказал мне, что в течение своей годовой работы он пользовался известной популярностью в губернии, что на двух уездных съездах он выбран был почетным председателем, но что в последнее время травля со стороны Немцова, Пинцона и Васильева привела к этому ужасно обидному для него провалу, т.е. невыбору его даже в президиум съезда и к ясно предстоящему отводу его из председателей Губисполкома. Обращал вместе с тем мое внимание (в чем я с ним согласен) на очень большую слабость работников, желающих заменить его и Мещерякова... Тов. Шлихтер предлагал мне поговорить с ЦК относительно учреждения в Тамбовской губ. Ревкома ввиду чрезвычайно тяжелого положения с расширяющимся восстанием... Я своего мнения по этому поводу не имею, так как не знаю достаточно всех обстоятельств, но констатирую одно: «демократическая» смена, как бы ни плоха была прежняя губернская власть (а относительно т.Шлихтера, зная его достаточно хорошо, я допускаю, что он мог делать ошибки), все же является определенным ухудшением. Если Шлихтер и Мещеряков уедут из Тамбовской губ., то, несмотря на в общем большое количество работников и довольно высокий их уровень, как я убедился из дискуссии, ввиду крайней слабости новой головки губерния остается с плохими администраторами»
Лично Немцову выше, говоря о собрании фракции на съезде местных Советов, Луначарский дает вообще очень резкую характеристику:
«На этом же собрании для меня выяснилось с совершенной ясностью, что новый руководитель Губкомпартии Немцов никуда не годиться не только как совершенно неумелый и страстно пристрастный председатель, но и как путанная и темная голова»
Далее Луначарский выезжает в Саратов.
«… В 7 часов состоялось партийное собрание в театре К.Маркса. Собралось не менее 1 ? тысяч человек. С докладом по вопросу о роли и значении профессиональных организаций выступил я. Доклад сделал чрезвычайно серьезный, так как и состав публики здесь более ответственный. Говорил о взаимоотношении партийно-организованного аппарата к беспартийному, профессионально-организованному и всего пролетарского класса к крестьянству, строил широкую картину всей системы диктатуры пролетариата через профессиональный аппарат над и в известных рамках вместе с крестьянством.
Вместе с тем рассказал подробно все последовательные этапы позиции Троцкого и подчеркнул переход Троцкого от совершенно откровенного главполитпутизма [имеется в виду стремление Троцкого распространить практику Цектрана и Главполитпути на все профсоюзы - А.Л.] чуть-чуть не к замаскированному синдикализму Подчеркнул также и то, что последняя позиция Троцкого, не будучи четкой и ясной, вместе с тем весьма близка к нашей позиции и равносильна капитуляции перед ней на ?, но капитуляции неуклюжей и дающей одновременно разные авансы, прежде допущенные Бухариным по отношению к ошибочным требованиям оппозиции
В прениях участвовали главным образом местные работники, из которых двое, оба цектраниста, выступали за резолюцию Троцкого, двое за нашу позицию (удачно), тов.Флеровский неясно, в общем как будто бы склонялся к позиции Шляпникова,выступал также с дополнительной речью представитель ВЦСПС т.Саморуков. После моего краткого заключительного слова произведено было голосование, которое дало в результате за позицию Троцкого 13, Шляпникова 0, все остальные, при отсутствии воздержавшихся, голосовали за нашу позицию»
Итого -1500 человек за ЦК, 13 человек против. Такое соотношение дает достаточно оснований для подозрения, что за Троцкого голосовали в основном одиночки из местных руководящих работников… По Саратовской губернии это соотношение сохранилось: в Покровске из 500 человек присутствовавших (видимо, собрание было открытым) за ЦК 285 голосов, за Троцкого 13 (не те ли самые, что и на Губконференции голосовали? Возможно - Луначарский пишет насчет Покровска: «Между прочим, местный Губком оказался в большинстве на точке зрения… Сапронова»), Сапронова 6, Шляпникова 0, воздержавшихся 44. Для низовых организаций голосование показательно - незначительная прослойка оппозиции, подавляющее большинство за ЦК и процентов 10 не определившихся или уклонившихся от голосования, что для низовых организаций характерно и нормально. В низовых организациях обычно воздерживаются люди, которые по каким-то причинам не разобрались в вопросе - например, не успели прочитать материалы или не считают себя в компетенции это решать.
Таким образом, мы можем судить, по крайней мере, по трем губерниям, каким на самом деле влиянием пользовались оппозиционеры, являлось ли соотношение сил в ЦК отражением реального соотношения сил в партии, какие были тенденции развития этих соотношений и каким способом это соотношение достигалось. Отсутствие действительных масс у оппозиции заставляло последнюю идти на разного рода организационные ухищрения, использование межличностных конфликтов, спекулирование на просчетах местного руководства для увеличения представительства в руководящих органах партии, однако такое фиглярство не могло продолжаться долго - большинство ЦК всегда имело на любом представительном органе партии подавляющее большинство.
В дневнике Г.Димитрова содержится описание празднования 20-летия Октябрьской революции, где в одном из тостов Сталин поясняет причину столь нелестного для Троцкого соотношения:
«Сталин: …Очень много говорится о великих вождях. Но дело не побеждает, если нет условий для этого. При этом - главное в средних кадрах - партийных, хозяйственных, военных, они выбирают вождя, они разъясняют позиции массам, они обеспечивают успех дела. За эти средние кадры! Они не лезут, их не заметно.
Д[имитров]: И за того, кто их вдохновляет, указывает им путь, ведет их - т. Сталина!
Стал[ин]: Нет, нет. Главное в этих средних кадрах. Генералы ничего не могут сделать без хорошего офицерства. Почему мы победили над Троцким и др.? Известно, что Тр[оцкий], после Ленина, был самый популярный в нашей стране. Популярны были Бухарин, Зиновьев, Рыков, Томский. Нас мало знали. Меня, Молотова, Ворошилова, Калинина тогда. Мы были практики во время Ленина, его сотрудники. Но нас поддерживали средние кадры, разъясняли наши позиции массам. А Троцкий не обращал на эти кадры никакого внимания...»
Оппозиция в партии была, по сути дела, взбрыком группы партийной интеллигенции, оторванной от масс и по логике борьбы постепенно собиравшей вокруг себя все колеблющиеся и сомнительные элементы. Несоответствие массовой поддержки занимаемым высоким постам на протяжении более чем 10 лет вели ее в своем развитии в 30-х гг. к закономерной заговорщицкой тактике и политическому блокированию с контрреволюцией (приснопамятная рютинская программа). Источник
Голосование за и против платформы троцкисткой оппозиции, 1927 г. Результаты внутрипартийной дискуссии к XV съезду партии.