Новый этап в развитии спекуляций вокруг "речи Сталина" начался в середине 1990-х гг. после того, как российский историк Т.С. Бушуева в рецензии на книги В. Суворова, опубликованной в журнале "Новый мир" [86], поделилась результатами своих архивных находок. Вот как она их представляет: "В секретных трофейных фондах Особого архива СССР [87] удалось обнаружить сведения о том, что 19 августа 1939 г., то есть за четыре дня до подписания советско-германского договора о ненападении (пакта Молотова-Риббентропа), Сталин срочно созвал Политбюро и руководство Коминтерна. На этом заседании он выступил с речью, текст которой у нас никогда не публиковался" [88]. Далее Бушуева приводит текст "выступления Сталина" в переводе с французского, в основном уже знакомый по сообщению агентства Гавас и дополнениям к нему, опубликованным в 1941-1944 гг. [89]. Вместе с тем в нем имелись и кое-какие отличия (некоторые пассажи были опущены, другие добавлены) *. * В круглых скобках курсивом приводится уточненный перевод; в квадратных - текст, несущий смысловую нагрузку, который был опущен или изменен в сопоставлении с сообщением агентства Гавас от 28 ноября 1939 г.; места, содержащие опубликованные в последующие годы дополнения в текст, распространенный агентством Гавас, отмечены цифрами в косых скобках; новый текст - выделен полужирным.
"Вопрос мира или войны вступает в критическую для нас фазу. [Его решение целиком и полностью зависит от позиции, которую займет Советский Союз.] Если мы заключим договор о взаимопомощи (о союзе) с Францией и Великобританией (Англией), Германия откажется от Польши и станет искать "модус вивенди" с западными державами. Война будет предотвращена, но в дальнейшем события могут принять опасный характер для СССР.
Если мы примем предложение Германии о заключении с ней пакта о ненападении, она, конечно, нападет на Польшу, и вмешательство Франции и Англии в эту войну станет неизбежным. /1941 {1}/. Западная Европа будет подвергнута серьезным волнениям и беспорядкам (серьезным беспорядкам). В этих условиях (При таких обстоятельствах) у нас будет много шансов остаться в стороне от конфликта, и мы сможем надеяться на наше выгодное вступление в войну (мы сможем с выгодой для себя ждать, когда наступит наша очередь вступить в войну). [Именно это отвечает нашим интересам.] /1941 {2} /, /1942 {1} /.
Опыт двадцати последних лет показывает (доказывает), что в мирное время невозможно иметь в Европе коммунистическое движение, сильное до такой степени (достаточно сильное для того), чтобы большевистская партия смогла бы (смогла) захватить власть. Диктатура этой партии становится возможной только в результате большой войны. Мы сделаем свой выбор (Наш выбор сделан), и он ясен. Мы должны принять немецкое предложение и вежливо отослать обратно англо-французскую миссию. [Нетрудно распознать выгоду, которую мы извлечем, действуя подобным образом. Для нас очевидно, что Польша будет разгромлена прежде, чем Англия и Франция в состоянии будут прийти ей на помощь.] Первым преимуществом, которое мы извлечем, будет уничтожение Польши до самых подступов к Варшаве, включая украинскую Галицию.
Германия предоставляет нам полную свободу действий в [трех] Прибалтийских странах и не возражает по поводу возвращения Бессарабии СССР. Она готова уступить нам в качестве зоны влияния Румынию, Болгарию и Венгрию. Остается открытым вопрос, связанный с Югославией (в отношении Югославии) *. * В оригинале отточия нет, а следует текст, опущенный Бушуевой: "решение которого зависит от позиции, которую займет Италия; если Италия останется на стороне Германии, тогда последняя потребует от нее, чтобы Югославия относилась к зоне ее влияния; [и сверх того от Югославии - получения доступа к Адриатическому морю. Но если Италия не пойдет вместе с Германией, тогда Германия обеспечит себе выход к Адриатическому морю за счет Италии. При этом Югославия была бы отнесена к нашей зоне влияния, по крайней мере, в том случае, если Германия выйдет победительницей из войны] это в том случае, если Германия и Италия выйдут победителями из войны". См. также [29]. В то же время (Однако) мы должны предвидеть последствия (возможности), которые будут вытекать как из поражения, так и из победы (появятся как в результате поражения, так и в результате победы) Германии. /1941 {3}/. В случае ее поражения неизбежно произойдет советизация Германии и будет создано коммунистическое правительство. Мы не должны забывать, что советизированная Германия окажется перед большой опасностью, если эта советизация явится последствием (следствием) поражения Германии в скоротечной войне. Англия и Франция будут еще достаточно сильны, чтобы захватить (занять) Берлин и уничтожить советскую Германию А мы не будем в состоянии (а мы из-за нехватки времени будем не в состоянии) прийти на помощь нашим большевистским товарищам (товарищам-большевикам) в Германии.
Таким образом, наша задача (цель) заключается в том, чтобы Германия смогла вести (вела) войну как можно дольше, с целью (с тем), чтобы уставшие и до такой степени изнуренные (уставшие до крайности) Англия и Франция были бы не в состоянии разгромить советизированную Германию. Придерживаясь позиции нейтралитета и ожидая своего часа, СССР будет оказывать помощь нынешней Германии, снабжая ее сырьем и продовольственными товарами. Но, само собой разумеется, наша помощь не должна превышать определенных размеров для того, чтобы не подрывать нашу экономику и не ослаблять мощь нашей армии.
В то же самое время мы должны вести активную коммунистическую пропаганду, особенно в англо-французском блоке и преимущественно во Франции. Мы должны быть готовы к тому, что в этой стране в военное время [наша] партия будет вынуждена отказаться от легальной деятельности и уйти в подполье. /1942 {2} /. Мы знаем, что эта работа потребует многих (много) [средств] жертв, но [мы должны без колебаний принять на себя эти жертвы] наши французские товарищи не будут сомневаться (будут непоколебимы). Их задачами в первую очередь будут разложение и деморализация армии и полиции. Если эта подготовительная работа будет выполнена в надлежащей форме, безопасность советской Германии будет обеспечена, а это будет (и Германия сможет даже) способствовать советизации Франции. /1941{4} /. Для реализации этих планов необходимо, чтобы война продлилась как можно дольше, и именно в эту сторону (на это) должны быть направлены все силы (средства), которыми мы располагаем в Западной Европе и на Балканах.
Рассмотрим теперь второе предположение, т.е. победу Германии. Некоторые придерживаются мнения, что эта возможность представляет для нас серьезную (самую большую) опасность. Доля правды в этом утверждении есть, но было бы ошибкой думать, что эта опасность будет так близка и так велика, как некоторые ее представляют. Если Германия одержит победу, она выйдет из войны слишком истощенной, чтобы начать вооруженный конфликт с СССР по крайней мере в течение десяти лет. Ее основной заботой будет наблюдение за побежденными Англией и Францией с целью помешать их восстановлению. С другой стороны, победоносная Германия будет располагать огромными территориями, и в течение многих десятилетий она будет занята "их эксплуатацией" и установлением там германских порядков (их эксплуатацией и приспособлением к немецким порядкам). Очевидно, что Германия будет очень (слишком) занята в другом месте, чтобы повернуться против нас. /1941 {5}/, /1942 {3}/. Есть и еще одна вещь, которая послужит нашей безопасности. В побежденной Франции ФКП (коммунистическая партия) всегда будет очень сильной. Коммунистическая революция неизбежно произойдет, и мы сможем использовать это обстоятельство для того, чтобы прийти на помощь Франции (коммунистической Франции) и сделать ее нашим союзником. Позже все народы, попавшие под "защиту" победоносной Германии, также станут нашими союзниками. У нас будет широкое поле деятельности для развития мировой революции.
Товарищи! В интересах СССР - Родины трудящихся, чтобы война разразилась между Рейхом и капиталистическим англо-французским блоком. Нужно сделать все (и это является решающим для нас), чтобы эта война длилась как можно дольше в целях изнурения двух (обеих) сторон. Именно по этой причине (По этим причинам) мы должны согласиться на заключение пакта, предложенного Германией, и работать над тем, чтобы эта война, объявленная однажды (если она будет объявлена), продлилась максимальное количество времени. Надо будет усилить пропагандистскую работу в воюющих странах для того, чтобы быть готовыми к тому времени, когда война закончится..." [90].
Бушуева завершает публикацию "документа" выводом: "Приведенный текст речи Сталина воспроизводится на основе ее французской копии, сделанной, вероятно, кем-то из Коминтерна, присутствовавшим на Политбюро [91]. Конечно, необходимо сравнить этот вариант с подлинником. Однако сделать это невозможно, так как он в архиве за семью печатями [92] и в ближайшее время вряд ли станут обнародовать факсимиле этого безусловно исторического документа, столь откровенно обнажившего агрессивность политики СССР. Эта речь Сталина легла в основу позиции советской стороны при подписании ею секретных протоколов с фашистской Германией о разделе Европы " [93].
Заметим, что Бушуева представила не исследование с анализом и критикой источника, а всего лишь рецензию-панегирик на книги писателя Суворова "Ледокол" и "День - М", в которой пыталась подкрепить один из его центральных тезисов - "Точный день, когда Сталин начал Вторую мировую войну, это 19 августа 1939 г." [94]. С этой целью она и включила в рецензию обнаруженный в бывшем Особом архиве один из вариантов текста "речи Сталина" 19 августа 1939 г., опустив при публикации для придания ей большей достоверности некоторые сомнительные места из найденного материала.
В чем же отличие опубликованного Бушуевой текста "речи Сталина" от уже рассмотренных нами вариантов? Как видно из проведенных сопоставлений, документ из бывшего Особого архива в Москве содержит с некоторыми сокращениями и дополнениями все основные положения текста "речи Сталина", опубликованной с 1939 по 1944 гг. Поэтому можно предположить, что речь идет о различных вариантах одного и того же текста, подвергавшегося редактированию под влиянием политической конъюнктуры во Франции, обусловленной в свою очередь развитием международной обстановки. Каковы основания для подобного рода предположения?
Этот документ [95]. находился в фонде 2-го бюро Генштаба французской армии, в деле, содержащем материалы за период с 1918 по 1940 г. о различных аспектах деятельности ФКП, ее связях с компартией Германии, а также о полицейских мерах по борьбе с коммунистическим движением. Текст "речи Сталина" предварял официальный бланк Государственного секретариата по военным делам правительства Виши, на котором было зафиксировано рукописное распоряжение: "Документ из надежного источника о коммунизме. Использовать, принимая во внимание указания, которые должны быть даны офицерам М.А. [96]. Директивы представить нам" [97].
Что дает нам эта резолюция? Во-первых, соотнесение документа с местом и временем его активного использования службой разведки и контрразведки при правительстве Виши. Во-вторых, хотя сама резолюция не датирована, но на следующей странице, где после преамбулы начинается текст "речи Сталина", вверху от руки проставлена дата: 23-12-40 [98]. Учитывая содержание текста "речи Сталина", особенно в сравнении с версиями, увидевшими свет позднее, можно сделать вывод, что как публикации Рюффена 1941 г. и 1944 г., так и текст "речи Сталина", помещенный в книге де Ла Праделя, были так или иначе инициированы и в соответствии с меняющейся обстановкой модифицированы секретной службой Петена [99].
Тексту "речи Сталина" была предпослана преамбула, опущенная Бушуевой при публикации: "Почему СССР подписал договор с рейхом? Этим вопросом задаются еще многие французские коммунисты. Здесь изложены мотивы, по которым правительство СССР 19 августа вынуждено было подписать известные политические и экономические соглашения с рейхом. 19 августа в 10 часов вечера Сталин созвал Политбюро и виднейших лидеров Коминтерна. Сталин заявил: ...".
Данная преамбула содержит существенные отличия от текста, распространенного агентством Гавас 28 ноября 1939 г. С одной стороны, здесь нет ни слова о самом агентстве [100] и надежности источника, от которого был получен текст; не упоминаются также некоторые детали, связанные с "заседанием Политбюро 19 августа": степень секретности, обусловившую присутствие на нем деятелей Коминтерна, входивших только в его "русскую секцию"; срочность созыва заседания и т.п. С другой стороны, преамбула более определенно указывает на конкретного адресата документа - французских коммунистов. Эта адресность уже присутствовала в первоначальном варианте "речи Сталина", но на ней еще не акцентировалось столь значительное внимание.
Заключительная часть документа из бывшего Особого архива [101] по сравнению с концовкой, опубликованной в конце ноября 1939 г. (см. выше), несколько видоизменена и выглядит следующим образом: "Предложение было принято единогласно. Затем Политбюро приняло решение: поручить председателю Коминтерна Мануильскому совместно с товарищем Димитровым разработать инструкции для зарубежных компартий [102]. Товарищи, верьте товарищу Сталину, вождю мировой революции. Будьте уверены, большевистско-социалистическая революция восторжествует, несмотря на все препятствия. Работайте смело под его руководством. Да здравствует Коммунистический Интернационал..."
Последний абзац документа, по-видимому, должен был передать атмосферу происходившего, якобы "типичную" для заседаний Политбюро. Скорее всего он был заимствован из стенограммы XVIII съезда ВКП(б) или торжественного собрания, посвященного какой-либо революционной годовщине.
Текст "речи Сталина" в "Новом мире", "упрятанный" в рецензию, вряд ли привлек бы большое внимание, особенно западных историков, но спустя всего лишь несколько месяцев о нем в специальном докладе говорил Дорошенко на научном семинаре в Новосибирске [103], в котором выдвигалась версия происхождения этого текста, не уступающая "нефантастическим" произведениям писателя Суворова. По утверждению Дорошенко, он "был сделан, вероятнее всего, по распоряжению Сталина с лакунами государственных секретов и передан по его же распоряжению как для исполнения руководству ФКП, так и агентству Гавас для разгрома ФКП французским правительством, что вполне в духе Сталина". Неизбежно возникает вопрос: зачем это нужно было Сталину? Дорошенко предлагает на него следующий ответ: "С помощью публикации этого текста достигалась задача дезорганизации самого крупного сухопутного врага гитлеровской Германии - Франции, а именно путем компрометации компартии Франции. И эта цель была достигнута - французская компартия в тот период была запрещена как пособник врага..." [104].
Эти рассуждения представляют собой очевидный нонсенс, даже если абстрагироваться от "интерпретации" замыслов Сталина. Французское правительство начало проводить политику ограничения деятельности ФКП сразу же после одобрения ею советско-германского пакта. 26 августа были запрещены центральные газеты компартии - "Юманите" и "Се суар", а спустя ровно месяц, 26 сентября, было принято решение о запрещении ФКП и связанных с ней организаций без какой-либо юридической мотивировки. Согласно изданному декрету, запрещалась "всякая деятельность, прямо или косвенно имеющая целью распространение лозунгов, исходящих или зависящих от Третьего Коммунистического Интернационала или от организаций, фактически контролируемых этим Третьим Интернационалом" [105]. И все это произошло за 2 месяца до распространения агентством Гавас текста "речи Сталина".
Дорошенко стремится также подвести некую теоретическую базу под политические и стратегические "ошибки Сталина", которые "отразились в данном тексте и, более того, сформировали сам текст в соответствии с тогдашними взглядами Сталина" [106]. Он представляет их в виде агрессивности сталинской политики и его стремления к революционизированию Европы, говорит о политической недальновидности Сталина (вместо того чтобы, помогая западным державам, затянуть войну, он делает все наоборот). Рассуждая о "десятилетиях" мирной жизни для СССР, Сталин сосредоточил слишком крупные силы на границе с Германией, что не позволило Гитлеру демобилизовать вермахт после завершения западной кампании "перед лицом, вероятно, не столько продолжающейся войны с Англией, сколько перед лицом Красной Армии" [107]. Так, "речь Сталина" в построениях Дорошенко [108]. непосредственно смыкается с тезисом о "превентивной войне" Германии против СССР в 1941 г., выступая в качестве его программно-теоретического обоснования.
Источниковедческо-археографический анализ предполагает в качестве conditio sine qua non критику источника с использованием всего находящегося в распоряжении науки материала [109], а не обрывочных сведений, способных скорее запутать, чем прояснить вопрос. Критика источника исключает априорное суждение о нем, требуя не только строго документированных выводов, но и обоснованных предположений; она допускает полемические суждения при условии их аргументированности и корректности. К сожалению, этим требованиям "анализ" Дорошенко не удовлетворяет.
Публицистический доклад Дорошенко, опубликованный в малотиражном сборнике в Новосибирске, не мог иметь большого резонанса, но в том же году он был перепечатан в сборнике РГГУ в Москве [110]. Во вступительной статье Ю.Н. Афанасьева подчеркивалось, что "из конкретных событий предвоенных лет в первую очередь следует обратить внимание на текст речи Сталина на заседании Политбюро 19 августа 1939 г., содержание которой не оставляет сомнений относительно агрессивных намерений советского руководства и прямого его участия в развязывании Второй мировой войны". Приведя из нее пространные цитаты, Афанасьев резюмирует: "Достоверность речи подтверждается не только источниковедческим анализом, но и, что особенно важно, многими важнейшими фактами и событиями предвоенных лет, а также всем послевоенным мироустройством" [111]. Факты, правда, не приводятся, аргументация тем более, но это и не так важно. Главное - как "речь Сталина", так и ее "источниковедческий анализ", сделанный Дорошенко, получили "добро" на столь авторитетном, правда, не столько научном, сколько на овеянном прежней оппозиционностью уровне [112].
Конечно, не "анализ" Дорошенко, а реклама, которую он и те, кто поддержал его, сделали "речи Сталина", вызвала определенный резонанс на Западе.
В консервативной "Die Welt" появилась статья под броским заголовком "Сталинская стратегия войны и мира", где подробно излагалось содержание "речи Сталина", якобы "найденной теперь в секретных советских архивах, которая по-новому освещает историю Второй мировой войны" [113].
Через полтора месяца та же "Die Welt" публикует ответ на эту публикацию израильского историка Г. Городецкого под еще более хлестким заголовком "Секретная речь Сталина парижского происхождения" [114]. Трудно представить более неудачный вариант "опровержения" "речи Сталина", чем это получилось у Городецкого. Утверждая, что "французская секретная служба сфальсифицировала выступление, чтобы способствовать принятию решительных мер против Советского Союза", он не привел ни одного сколько-нибудь серьезного доказательства в пользу этой версии. Неизвестно откуда появилась и дата фальсификации - 23 декабря 1939 г.(?), не выдерживающая никакой критики, поскольку изложение "речи Сталина" было распространено агентством Гавас еще 28 ноября 1939 г. Статья Городецкого изобиловала фактическими неточностями и очевидной ангажированностью, выразившейся в стремлении представить Сталина в роли последовательного поборника политики коллективной безопасности, чем не замедлили воспользоваться его оппоненты, оценившие публикацию Бушуевой как важное научное открытие [115].
Появились и попытки использовать такие "открытия" в целях, далеких от исторической науки. Бывший председатель ультраправой Национал-демократической партии Германии А. фон Тадден, обрушившись на западную историографию, которая в основном не разделяет тезис о "превентивной войне" Германии против СССР [116], решил противопоставить ей российскую. Он заявил: "В то время как речь Сталина 19 августа 1939 г. была охарактеризована "западной историографией" как дешевая антикоммунистическая фальшивка и отброшена, российские историки, напротив, с помощью средств, которые находились в их распоряжении, постарались прояснить ситуацию". По его мнению, новосибирские историки "положили начало обширному исследованию всей предыстории Второй мировой войны" [117].
Фон Тадден приводит наиболее "яркие" места из статьи Дорошенко, которые должны убедить читателя, что главный виновник Второй мировой войны был вовсе не Гитлер, а Сталин. В книге "Ловушка Сталина" он делает следующий вывод: "Если в 1995 г. появляется речь Сталина, в которой тот 19 августа 1939 г. характеризует разразившуюся спустя четырнадцать дней войну как отвечающую интересам Советского Союза и поэтому желательную, тогда рушится также [первая] опора единоличной ответственности Германии за войну. Второй опорой является утверждение о коварном и преступном нападении на ничего не подозревающий и миролюбивый сталинский Советский Союз. Если теперь, - прогнозировал фон Тадден, - российскими историками будет подтверждено соответствующими документами, что германское нападение 22 июня 1941 г. только на несколько недель опередило нападение Красной Армии, тогда рухнет вторая опора" [118].
Для некоторых западных историков и публицистов "речь Сталина" стала своего рода "рычагом", используя который они предпринимают попытки подвергнуть пересмотру всю предысторию Второй мировой войны.
Так, в книге В. Штрауса "«Операция "Барбаросса» и спор российских историков" одна из глав названа "Вторая мировая война началась 19 августа 1939 г." [119]. Представляя российских сторонников подлинности текста "речи Сталина" (новосибирских историков В.Л. Дорошенко, И.В. Павлову) в качестве "ревизионистов", Штраус не анализирует опубликованные ими доклады, а использует их только для подтверждения своих взглядов на предысторию Второй мировой войны, главным виновником возникновения которой, ее поджигателем он, как и Дорошенко, считает Сталина [120]. Рассматривая российскую публикацию "речи Сталина" как имеющую "всемирно историческое значение" [121], Штраус считает ее "новым фундаментальным достижением российского ревизионизма" [122], знаменующим "поворотный пункт в области фундаментальных исследований" всей Второй мировой войны [123].
Штраус полагает, что "своим впечатляющим успехом российские ревизионисты обязаны также немецким историкам, например И. Хоффману. Его ревизионистские тезисы подробно представлены историком Павловой" [124]. В книге Хоффмана "Война Сталина на уничтожение 1941-1945 гг." затрагивается вопрос об "эпохальной речи Сталина", подлинность которой у автора не вызывает сомнений не только потому, что она была "обстоятельно проанализирована и прокомментирована" в ходе конференции в Новосибирске, а прежде всего из-за болезненной реакции Сталина на распространение текста этой речи агентством Гавас [125].
Хоффман считает - и не без оснований - австрийского философа Э. Топича своим единомышленником [126], вместе с которым, а также с писателем В. Суворовым, они в 1980-е гг. якобы совершили "научный прорыв" [127] в раскрытии агрессивных замыслов Сталина. Но в оценке "речи Сталина" их взгляды несколько разошлись. Хотя Топич и утверждает, что содержащиеся в ней взгляды Сталина находят подтверждение в других документах, но тем не менее приходит к выводу, что текст "речи Сталина", распространенный агентством Гавас, "является спорным и не обладает собственной доказательностью" [128].
Напротив, для австрийского историка X. Магенхаймера, исследовавшего советскую внешнюю политику того времени, все свелось только к повторению известных аргументов апологетов текста "речи Сталина" [129]. В последних работах он вновь возвращается к этому вопросу, особо подчеркивая, что "российские историки никоим образом не сомневаются" в аутентичности "этого ключевого документа", в котором "с сегодняшней точки зрения Сталин дает довольно обоснованную оценку положения" [130].
В западной историографии имеет место и некая амбивалентность оценок этой "речи Сталина", выразившаяся, в частности, в признании за данным "документом" своего рода "полуофициального" статуса: с одной стороны, констатация затруднительности "установления его аутентичности" и допущение, что "документ был частично подделан и возможно даже составлен задним числом", а с другой - отсутствие сомнений "в точности французского сообщения", отражавшего "в убедительных выражениях стратегию Сталина в период после заключения пакта", частично совпадавшую "с записями в дневнике Димитрова от 7 сентября". Последнее даже дало основание профессору С. Понсу (Институт Грамши) для предположения, что "текст «речи» Сталина был другим вариантом этих записей" [131].
В западной историографии фактически не было серьезной реакции на всплеск спекуляций 1990-х гг. вокруг "речи Сталина", за исключением, пожалуй, лишь статей профессора Бохумского университета Б. Бонвеча. Вступив в полемику с В. Суворовым сразу же после появления "Ледокола", Бонвеч не прошел мимо вопроса и о месте 19 августа 1939 г. в оценке внешней политики СССР, подтвердив вывод Йеккеля, аргументы которого он назвал "очень убедительными", что текст якобы произнесенной хозяином Кремля речи не может рассматриваться "как доказательство намерений Сталина" [132]. Спустя почти 10 лет Бонвеч более подробно остановился на этот сюжете, учитывая резонанс, вызванный находкой в московском архиве. По его мнению, "комментарий", сопровождающий публикацию Бушуевой в "Новой мире", статья Дорошенко, а также неоднократная перепечатка текста "речи Сталина" есть не что иное, как "бесцеремонное использование вероятнее всего фальшивого документа для подтверждения тезиса о преднамеренном провоцировании Сталиным мировой войны в целях создания возможности Советскому Союзу выступить на европейской арене в качестве «третьего радующегося» и экспортировать социалистическую систему".
Подобного рода методы работы вызвали у Бонвеча нескрываемое сожаление еще и потому, что российские историки, как он полагает, в наше время должны знать о Сталине, процедуре принятия решений на Политбюро и т.п. значительно больше по сравнению с тем, что мог знать Йеккель, публикуя в конце 1950-х гг. результаты своего исследования. Свою оценку ситуации в российской историографии Бонвеч резюмирует так: "Реакция на длившееся десятилетиями преднамеренное преуменьшение опасности советской политики не должна приводить к некритичному обращению с источниками, которые создают впечатление о доказательстве противоположного", тем более что доступны другие документы, проливающие свет на советскую внешнюю политику, подлинность которых у исследователей не вызывает сомнений [133].
В российской историографии не было дискуссий вокруг "речи Сталина" 19 августа 1939 г., хоть каким-то образом сопоставимых с тем, что имело место по поводу его выступления перед выпускниками военных академий 5 мая 1941 г., не говоря уже о накале страстей в ходе российского "спора историков" о намерениях и планах Сталина весной 1941 г. Тем не менее "речь Сталина" оказалась востребована. Некоторые историки не только безоговорочно взяли на вооружение ее текст, как не вызывающий никаких сомнений, но и выдвинули вполне в духе того времени ("кругом враги") версии его происхождения, якобы связанные с "предательством в Кремле" [134]. и с активностью британской резидентуры в Москве, организовавшей совместно с французской разведкой передачу полученной информации в агентство Гавас [135].
Текст "речи Сталина", опубликованный Бушуевой, очень импонировал ряду радикально настроенных историков ("настоящей сенсацией" назвал его Д.Г. Наджафов [136]), подкрепляя их собственную трактовку советской внешней политики как направленной на революционизирование Европейского континента. Поэтому они цитируют из "речи" некоторые, особенно "лакомые" кусочки, не утруждая себя даже анализом текста [137]. Одни историки занимают осторожную позицию в отношении этого "выступления Сталина", однако и они считают возможным его цитировать [138]. Другие более откровенны, хотя их точка зрения не отличается логикой: поскольку документы, "освещающие настроения в Кремле накануне заключения пакта о ненападении с Германией", все еще недоступны для исследователей, полагает М.И. Мельтюхов, "тем большее значение приобретает публикация Бушуевой французской записи речи Сталина перед членами Политбюро 19 августа 1939 г.", чье "содержание корреспондирует с другими недавно рассекреченными советскими документами этого периода" и это "позволяет использовать эту публикацию" [139].
Ряд историков апеллирует и к конкретному документу, якобы полностью подтверждающему аутентичность текста "речи Сталина" [140], - к записи в дневнике Г. Димитрова о встрече со Сталиным 7 сентября 1939 г. [141]. Однако при этом упускают из виду или игнорируют все то, что предшествовало приглашению Сталиным Димитрова для беседы.
Конечно, не все российские историки взяли на вооружение эту "речь Сталина" от 19 августа 1939 г. для раскрытия его глобальных внешнеполитических замыслов. Некоторые позволили себе усомниться в подлинности этого текста, резонно считая, как это сделал В.А. Невежин, что источник, на основании которого была сделана в России публикация этой речи, "требует критического анализа" [142]. Подобные сомнения не остались не замеченными, вызвав даже возмущение со стороны одного из самых активных апологетов "речи Сталина" Павловой [143]. При этом она, несмотря на все ею же приводимые "неопровержимые" доказательства подлинности [144]. "речи Сталина", признает, что все-таки с обнаруженным в бывшем Особом архиве документом не все ясно ("с этим текстом связаны серьезные научно-теоретические трудности и загадки, которые необходимо разрешить"). Правда, резюмирует Павлова, "в разрешении этой проблемы до сих пор больше политических трудностей, что свидетельствует о нравственной незрелости ситуации" [145].
Рискну предположить, что ситуация "нравственно" уже созрела, а политические трудности пока еще не наступили, и поэтому стоит подвести черту под многолетними спекуляциями вокруг "речи Сталина" 19 августа 1939 г., представив основные результаты предпринятого исследования.
Приоритетной задачей послемюнхенской политики Сталина стало достижение соглашения с нацистской Германией, что обусловливалось как продолжаемой западными державами политикой "умиротворения" и все большего дистанцирования от советского тоталитарного режима, так и обозначившейся общностью внешнеполитических интересов СССР и Германии, которую Сталин из-за ограниченности выбора вариантов поведения на международной арене "разглядел" раньше, чем Гитлер. Конкретные шаги в этом направлении были предприняты Москвой еще осенью 1938 г. [146]. Но путь к этому соглашению был не простым, причем многое не зависело ни от намерений Сталина, ни даже Гитлера, определяясь сложением различных факторов международного развития.
Сталин стремился обеспечить национально-государственные интересы СССР, представление о которых создалось у него из набора весьма противоречивых компонентов, таких как его коммунистические взгляды и эклектические воззрения на национально-государственную традицию России, унаследованную Советским Союзом, схематическое видение будущего мирового устройства и стремление обеспечить СССР соответствующее положение в новой системе координат [147]. При этом на передний план он выдвигал геополитическую составляющую этих интересов, видя в расширении границ страны, т.е. в экспансии, лучшее средство для обеспечения ее безопасности. Был ли Сталин заинтересован в войне? Несомненно, но... не во всякой. По его замыслу, приведшему к соглашению с Третьим рейхом, а не с западными державами, одна из первоочередных задач Кремля заключалась в том, чтобы, используя участие европейских держав в военном конфликте, аннексировать, "прибрать к рукам" [148] страны, отнесенные по договоренности с Берлином к "сфере интересов" СССР, и при этом по возможности остаться вне большой войны.
Все связанное с внешней политикой всегда было окутано в СССР большой тайной. В силу жесткого контроля, осуществляемого лично Сталиным, даже каждый член Политбюро должен был знать только то, что непосредственно относилось к сфере его компетенции [149]. По продолжительности посещений кремлевского кабинета Сталина на протяжении месяца, предшествовавшего заключению советско-германского договора о ненападении, можно судить о мере вовлеченности членов руководящей "пятерки" в большую "игру" на международной арене. Молотов (более 62 час.), Ворошилов (60 час.), Каганович (более 25 час.), Микоян (более 23 час.), а также не входившие в "пятерку" - член ПБ Жданов (около 16 час.) и кандидат в члены ПБ Л.П. Берия (17 час.) [150]. Все они в зависимости от возглавляемого ими ведомства или курируемого направления принимали участие в обсуждении вопросов, связанных с реализацией внешнеполитического курса, и были в основном посвящены в замыслы Сталина, касающиеся сближения с Германией [151]. У него не возникало необходимости разъяснять им то, что неоднократно обсуждалось в предшествовавшие недели, а тем более вводить в заблуждение, называя решенными те проблемы, которые только должны были стать предметом переговоров с Риббентропом.
Исследователи крайне мало знают, как проходили заседания Политбюро, не говоря уже о встречах ведущей "пятерки". Как правило, в Кремль вызывались для доклада или справки, обсуждения конкретных вопросов или получения указаний только те лица, номенклатурное положение и уровень компетенции которых позволяли высшему руководству получить необходимую информацию, обсудить вопрос и принять решение, а также обеспечить его выполнение. И отношения Сталина с руководством Коминтерна в конце 1930-х гг. не были исключением, ограничиваясь встречами с Димитровым и Мануильским [152]. Совместные заседания Политбюро с участием видных деятелей Коминтерна никогда не проводились. Выступал Сталин на расширенных заседаниях Политбюро крайне редко, в случаях, когда возникала необходимость ознакомить приглашенных с конкретными директивными указаниями, которые следовало затем довести до сведения нижестоящих исполнителей или даже всей страны [153].
Руководство Коминтерна не было посвящено в планы Сталина, направленные на сближение с Берлином. Ничего не было ему известно и об изменениях, произошедших во внешнеполитическом курсе СССР в результате подписания советско-германского договора о ненападении. Об этом убедительно свидетельствуют следующие факты. 20 августа, т.е. на следующий день после якобы имевшего место выступления Сталина на заседании Политбюро, состоялось заседание Секретариата ИККИ, на котором присутствовали многие видные деятели Коминтерна и руководители ряда компартий. Они обсуждали вопрос о положении и задачах Объединенной соцпартии Каталонии и ее отношения с компартией Испании [154].
Прошло еще 2 дня и вновь собрался на заседание Секретариат ИККИ. В ходе заседания было рассмотрено два вопроса: 1. Об антисоветской кампании по поводу переговоров между СССР и Германией; 2. О приезде делегации КП и комсомола Англии. Среди принятых Секретариатом установок по организации компартиями наступления "против буржуазной и социал-демократической печати" на первом месте значилась: "Эвентуальное заключение пакта о ненападении между СССР и Германией не исключает возможности и необходимости соглашения между Англией, Францией и СССР для совместного отпора агрессорам". Обращалось также внимание на необходимость "указать партиям о необходимости продолжать с еще большей энергией борьбу против агрессоров, в особенности против германского фашизма" [155]. Характер рассмотренных вопросов позволяет предположить, что участники заседания (К. Готвальд, Г. Димитров, О. Куусинен, Д. Мануильский, А. Марти, В. Флорин) не имели информации о "речи Сталина". Инструкции, разработанные Секретариатом ИККИ 22 августа, свидетельствовали о полном отсутствии у руководства Коминтерна представлений относительно истинного содержания предстоявших советско-германских договоренностей.
27 августа Димитров и Мануильский направили Сталину письмо, в котором шла речь о позиции, занятой компартиями по отношению к советско-германскому пакту о ненападении. В нем руководители Коминтерна просили также совета по вопросу об отношении ФКП к мероприятиям французского правительства по организации обороны страны. "Мы думаем, (выделено мной. - С.С.) - говорилось в письме, - что компартия должна и впредь стоять на позиции сопротивления агрессии фашистской Германии. Она должна поддерживать мероприятия по укреплению обороноспособности Франции, но в то же время обусловить свою поддержку этих мероприятий требованием сохранения для партии возможности открыто излагать свои взгляды и развивать свою деятельность" [156]. Очевидно, что Димитров и Мануильский по-прежнему оставались в полном неведении относительно "речи Сталина" и заключавшихся в ней "установках", иначе невозможно объяснить ни их письмо Сталину, ни его содержание.
Ответа на это обращение к Сталину не последовало. Поэтому в условиях начавшейся Второй мировой войны руководство Коминтерна продолжало действовать в духе традиционных установок, не имея ясного представления о произошедших кардинальных переменах во внешнеполитическом курсе Кремля после 23 августа [157]. Это становится ясно из решения, принятого на заседании Секретариата ИККИ 2 сентября: "Поручить комиссии в составе тт. Димитрова, Куусинена, Мануильского выработать директиву Компартиям, на основе состоявшегося обмена мнениями" [158].
В распоряжении исследователей имеется часть проекта тезисов, написанных Мануильским [159], работа над которыми продолжалась вплоть до 5 сентября [160]. В них, в частности, отмечалось: "Победа германского фашизма в войне несет наибольшую опасность для международного рабочего движения. Поэтому долг коммунистов всех стран и в первую очередь коммунистов Германии содействовать поражению германского фашизма". Далее Мануильский намечал конкретные задачи для коммунистов различных стран, в том числе уже захваченных нацистской Германией, лозунгом которых должна была стать борьба за национальное освобождение. Что касается Польши, то для нее наиболее актуальным считалось требование свержения "нынешнего правительства, приведшего страну к катастрофе, создания правительства рабочих и крестьян, могущего возглавить народную борьбу за национальную независимость" [161].
В то же время Димитров, будучи искушенным политиком, явно почувствовал, что произошло нечто, не укладывавшееся в привычные представления об отношении советского руководства к начавшейся войне [162]. Беседуя 4 сентября со Ждановым, он вновь вернулся к вопросам, поднятым в письме к Сталину от 27 августа и оставшимся без ответа. Жданов не был готов либо не был уполномочен давать какие-либо разъяснения на этот счет и попросил Димитрова прислать ему копию этого письма. Направляя ее на следующий день, Димитров писал, что при подготовке документа о принципиальной линии и тактических позициях компартий в условиях разразившейся империалистической войны в Европе "мы встречаем исключительные трудности и для их преодоления, как и для принятия правильного решения, мы нуждаемся больше, чем когда бы то ни было, в непосредственной помощи и совете товарища Сталина" [163]. Мог ли Димитров писать нечто подобное, если бы руководство Коминтерна что-либо знало о "речи Сталина", не говоря уже о присутствии кого-либо из его видных функционеров на заседании Политбюро 19 августа? Вопрос, разумеется, риторический.
Такова была предыстория встречи Сталина с Димитровым 7 сентября, которую совершенно обходят вниманием приверженцы подлинности "речи Сталина". Впрочем, о Коминтерне все-таки вспоминают именно в связи с этой беседой. На нее ссылаются некоторые историки, утверждающие, что "содержание записи Г. Димитрова вполне соответствует тому, о чем Сталин говорил 19 августа 1939 г." [164]. При этом акцентируется внимание на следующих словах Сталина: "Мы не прочь, чтобы они (капиталистические державы. - С.С.) подрались хорошенько и ослабили друг друга".
Хотя эти слова и корреспондируются с тональностью текста "речи Сталина", они никак не могут служить доказательством его подлинности, представляя общее место, "секрет полишинеля" стратегии СССР на международной арене, о чем нередко писала западная некоммунистическая пресса [165]. К тому же эта действительно стержневая для Сталина мысль выражена не навязчиво, с использованием почти "домашней" лексики, но при этом налицо явная заинтересованность Сталина в крупном и затяжном военном конфликте между враждующими сторонами, результатом которого должно стать их взаимное ослабление. Однако Сталин не говорит о том, что "нужно сделать все, ...чтобы эта война длилась как можно дольше" ("речь Сталина"), хотя и наверняка думает об этом [166]. Говорит же он Димитрову и присутствующим на встрече нечто совсем иное: "Эта война ничего не даст рабочим, трудящимся, кроме страданий и лишений", а потому необходимо "выступить решительно против войны и ее виновников". Сталин, вводя в курс дела руководство Коминтерна, не фантазирует, рисуя радужные картины будущего мироустройства: "Безопасность советской Германии будет обеспечена, и Германия сможет даже способствовать советизации Франции" ("речь Сталина"), а говорит только по существу, т.е. о том, о чем уже достигнута договоренность с Риббентропом, да и то в сослагательном наклонении: "Что плохого было бы, если (выделено мной. - С.С.) в результате разгрома Польши мы распространили социалистич.[ескую]систему на новые территории и население".
Ознакомившись с программной статьей Димитрова, которая фактически заменила тезисы ИККИ "Война и задачи коммунистов", и внеся в нее ряд исправлений, Сталин счел необходимым вновь встретиться с ним 25 октября [167], чтобы еще раз разъяснить задачи, стоящие перед Коминтерном. Лейтмотивом его высказываний стало стремление всячески приглушить революционную борьбу в капиталистических странах, как совершенно несвоевременную: "Ставить сейчас вопрос о мире на основе уничтожения капитала (выделено мной. - С.С.) - значит помогать Чемберлену, поджигателям войны, значит изолировать себя от масс!" Поэтому, подчеркивал Сталин, "необходимо выдвигать лозунги, которые соответствуют современному моменту войны", "необходимо постепенно приобщать массы к революционным лозунгам" и не копировать опыт большевиков периода Первой мировой войны, которые "переоценили ситуацию" [168].
Все эти высказывания (указания) Сталина, нашедшие отражение не только в дневнике Димитрова, но и во многих документах Секретариата ИККИ, создают реальное представление о том, что Сталин говорил или мог говорить, когда речь шла о позиции СССР и задачах Коминтерна в связи с начавшейся Второй мировой войной, а также о том, в какой мере руководство Коминтерна, рассматриваемого в Кремле в качестве одного из инструментов советской внешней политики, было информировано о произошедших изменениях во внешнеполитическом курсе СССР после 23 августа 1939 г. Это вовсе не означало, что Сталин при этом думал именно то, что говорил, но он и говорил "не для того, чтобы высказать то, что он думает и как он думает" [169]. Это означало лишь то, что в тот конкретный момент он считал необходимым, чтобы прозвучали именно эти слова, сразу же превратившись в генеральную линию советского руководства, воплощенную в директивы, лозунги, статьи, публичные выступления и т.п.
Таким образом, находящиеся в распоряжении исследователей документы Коминтерна указывают на то, что только в ходе состоявшейся 7 сентября встречи Сталина с Димитровым и Мануильским руководство ИККИ было сориентировано относительно изменившегося подхода Кремля к начавшейся войне. Обозначив свою недвусмысленную заинтересованность во взаимном ослаблении находящихся в состоянии войны сторон, Сталин одновременно сформулировал конкретные лозунги для зарубежных компартий, носившие антивоенный и антикапиталистический характер.
Обратимся теперь к "французскому следу" текста "речи Сталина".
Анализ всех известных ее вариантов дает основания для вывода о существовании одного основного или первоначального текста, распространенного 28 ноября 1939 г. агентством Гавас, а затем опубликованного в "Revue de Droit International de Sciences Diplomatiques et Politiques", и его доработанного варианта, оказавшегося не позднее 23 декабря 1940 г. в распоряжении службы разведки и контрразведки при правительстве Виши, т.е. того варианта "речи Сталина", который впоследствии был обнаружен в Москве [170].
Ссылка в сопроводительной бумаге к нему на указания по использованию текста "речи Сталина" офицерами спецслужбы дает основания для предположения, что обе статьи Рюффена, а также публикация этого текста в книге де Ла Праделя увидели свет не без участия этой спецслужбы. Подтверждением этому служит и тот факт, что все дополнения к тексту "речи Сталина", опубликованные в 1941-1944 гг., касались не геополитических амбиций Кремля, а исключительно революционизирования Европы, в основном Франции, и задач компартии в этой связи. В поверхностно доработанном варианте "речи Сталина" были устранены некоторые бросающиеся в глаза нелепости и критика политики западных держав по отношению к Польше. Последнее свидетельствует о том, что доработка текста происходила после поражения Франции, когда общественность страны, большая часть которой была оккупирована, болезненно реагировало на напоминание о трагических последствиях внешнеполитических просчетов своего правительства.
Первоначальный вариант "речи Сталина" готовился в условиях форс-мажора во внутриполитической жизни Франции, вызванного внешними факторами, в том числе советско-германским партнерством. После доклада Молотова 31 октября [171] полпред СССР во Франции Я.З. Суриц так характеризовал позицию официального Парижа по отношению к Москве: "Непосредственным результатом выступления т. Молотова было распоряжение, отданное цензуре, не стеснять печать в отношении СССР. ...Что касается общей оценки нашей внешней политики, - резюмировал он, - то по-прежнему наблюдаются три основные варианта: 1) она рассчитана на развязывание мировой революции; 2) эта политика русская и национальная, воскрешающая линию, проводившуюся царским империализмом... и 3) сочетание того и другого" [172].
Несмотря на роспуск компартии, деятельность депутатов-коммунистов, официально объединившихся в "рабоче-крестьянскую группу" и тем самым еще какое-то время сохранявших свои мандаты, а соответственно и некоторые возможности для пропаганды установок Москвы в пользу прекращения войны [173], вызывала озабоченность правительства Франции. Другой советский дипломат отмечал в этой связи: "В правительственных кругах очень обозлены текстом обращения Коминтерна в связи с 22 годовщиной Октябрьской революции и статьей тов. Димитрова, помещенной в последнем номере «Рэвю Энтернасиональ» [174]. Эти лозунги в мирное время, в прошлые годы имели будто бы другой смысл. Теперь же, в условиях войны, они показывают, что Москва будет якобы продолжать вмешательство во внутренние дела Франции [175]. Этот факт особенно тревожит руководителей правительства и военные круги ввиду того, что нынешняя внутренняя политика французского правительства и без того вызывает недовольство в массах. Этим и объясняется, - приходил к выводу дипломат, - что печати был дан сигнал поднять кампанию против лозунгов Коминтерна, которая, конечно, проходит под антисоветским флагом" [176].
Приведенные оценки, при всей их субъективности, высвечивают заинтересованность французских властных структур в разоблачительном материале, демонстрирующем долгосрочную ставку Москвы на компартию как свое орудие по советизации страны, изображающем внешнюю политику Кремля не только как соучастника раздела Восточной Европы, но и как очень коварного партнера Третьего рейха, делающего ставку на взаимное ослабление Германии и западных держав ради революционизирования Европы и установления полного контроля над ней; вбивающего клин между Москвой и Берлином, позволяющего заронить у последнего сомнения по поводу надежности "дружбы, скрепленной кровью". Раскручивание в ходе широкой антисоветской кампании в печати запущенного через агентство Гавас "документа из надежного источника" должно было способствовать решению поставленных задач [177]. Через 2 дня после его появления, 30 ноября, СССР напал на Финляндию, что предсказывалось наблюдателями, демонстрируя перед всем миром свою экспансионистскую политику.
Анализ содержания "речи Сталина" позволяет высказать также некоторые предположения относительно ее автора и методов его работы. Его личность вряд ли ныне поддается установлению, да это, впрочем, и не так важно. Его связь с французскими секретными службами, о чем стали писать историки только на основании того, что текст "речи Сталина" был обнаружен в архивном фонде 2-го бюро Генштаба Франции [178], исключать нельзя, но имеющаяся аргументация пока недостаточна.
Скорее всего этот, по определению Иеккеля, "специалист по большевизму" был информирован о внешней и внутренней политике СССР не из "первых рук", а преимущественно из французской прессы. Об этом не в последнюю очередь свидетельствуют типичные для журналистики "ляпы" в "речи Сталина", в том числе и пренебрежение к деталям. Содержащиеся в тексте пассажи о "масштабах советско-германских договоренностей" характеризуют автора как дилетанта в вопросах международных отношений. Имели место также как филиация общей "идеи", так и почти текстуальные заимствования из опубликованных статей, правда, иногда с заменой Германии на Францию в качестве проигравшей стороны [179]. При этом автор явно переборщил, уделив слишком большое внимание вопросам будущего революционизирования Европы и роли ФКП в этом процессе. Между тем эти проблемы едва ли занимали сколько-нибудь заметное место в тогдашних замыслах Сталина, о чем свидетельствовали его указания Димитрову в ходе бесед 7 сентября и 25 октября. Очевидно, что и с информацией о деятельности Коминтерна у автора "речи Сталина" дело также обстояло неважно. Он не был в курсе механизма отношений между советским руководством и верхушкой Коминтерна (Димитров, Мануильский), исключавшего в 1939 г. отсутствие кого-либо из них на заседании в Кремле, где могла идти речь о задачах зарубежных компартий [180]. Поэтому линия "Кремль- Коминтерн" в "речи Сталина", как и весь текст в целом, оказались явно не на уровне поставленных заказчиком задач, что во многом предопределило его фактическое забвение, пока не наступили другие времена.
* * * Резюмируя все сказанное, можно с уверенностью утверждать, что 19 августа 1939 г. Сталин не произносил речи ни в приписываемой ему агентством Гавас форме, ни в ее "доработанном" варианте, обнаруженном в бывшем Особом архиве в Москве.
Отсутствие какого-либо установочного выступления Сталина в преддверии заключения советско-германского договора о ненападении подтверждается большим количеством как архивных, так и опубликованных документов, прежде всего связанных с деятельностью руководства Коминтерна, которое вплоть до 7 сентября 1939 г. не имело указаний относительно трактовки кардинальных изменений во внешней политике СССР. Подлинность распространенного агентством Гавас текста "речи Сталина", как и ее версий, не может быть подтверждена тем фактом, что упоминавшиеся там события произошли или неизбежно должны были произойти. Текст "речи" был опубликован спустя три с лишним месяца после якобы имевшего места выступления Сталина, когда о вероятных последствиях советско-германских договоренностей писала вся европейская пресса, особенно французская. Обсуждение сталинских планов по революционизированию Европы и извлечению "дивидендов" из начавшейся Второй мировой войны также не представляли собой ничего нового, будучи общим местом в немалом числе тогдашних публикаций. Исследователям неизвестны какие-либо документы или свидетельства, которые хотя бы в малейшей степени подтверждали подлинность приписываемой Сталину речи 19 августа 1939 г., содержащей, помимо всего прочего, большое число неверных и откровенно несуразных положений.
Почему же во второй половине 1990-х гг. некоторые западные и российские историки так рьяно ухватились за обнаруженную в московском архиве "речь Сталина", даже не утруждая себя ее серьезным анализом?
Что, собственно, пытаются они доказать, приписывая этому тексту значение "одного из основополагающих документов по истории Второй мировой войны"?
Может быть, как это прозвучало в некоторых работах, все дело в необходимости пересмотра общей концепции истории Второй мировой войны, положив в основу утверждения об экспансионизме советской внешней политики и ее ответственности за возникновение этой войны?
Попытки схожего характера предпринимались праворадикальной историографией на Западе неоднократно с единственной целью - снять ответственность за развязывание Второй мировой войны с нацистской Германии, возложив ее на Польшу, Великобританию, СССР и даже США. При этом ставились под сомнение одни документы, подлинность которых не вызывала сомнений у большинства исследователей, и абсолютизировались другие, несопоставимые с ними по своему значению, да к тому же весьма произвольно цитировавшиеся. Все эти ревизионистские попытки оказались тщетными. Они ни разу не поставили под сомнение общую концепцию истории Второй мировой войны, не только нашедшую подтверждение в огромном количестве документов самого разного уровня, но, самое главное, отразившую цепь реально произошедших взаимосвязанных событий, составляющих общую картину Второй мировой войны.
Сопричастность советского руководства к возникновению Второй мировой войны, как, впрочем, и западных держав, о чем, кстати, в последнее время историография почти "запамятовала", откровенный экспансионизм внешней политики Кремля в 1939-1941 гг., который вовлек СССР во Вторую мировую войну задолго до 22 июня 1941 г. и поставил его на грань столкновения с западными державами, подтверждаются многочисленными фактами и документами [181]. Однако все это отнюдь не ставит под сомнение общую концепцию истории Второй мировой войны, как и ответственность ее главного виновника - Гитлера и нацистского режима.
Прорыв в сторону демократизации и открытости, произошедший в России в первой половине 1990-х гг., если и не нарушил, то в какой-то мере поколебал относительное спокойствие в мировой исторической науке. Большое количество сборников документов, изданных в России в последние годы, а также целый ряд заслуживающих внимания исследований, в том числе и по проблемам внешней политики СССР, не говоря уже о самой возможности работы с доступными архивными документами, - все это обусловило заметное повышение интереса к советской истории на Западе. Не осталась незамеченной и значительная поляризация позиций и оценок внутри российской историографии о характере внутренней политики тоталитарного режима, его внешней политике накануне и в начале Второй мировой войны, а также роли Сталина. Однако, если противостояние сторонников и противников оправдания действий тоталитарного и посттоталитарного режима в СССР и признания лишь отдельных его ошибок, просчетов во внутренней и внешней политике достаточно очевидны, то размежевание среди тех историков, кто считает необходимым не заниматься косметическим "ремонтом" или "подновлением" старых исторических схем, а заново изучать историю советского государства на основе всех доступных науке фактов и документов, не всегда бросается в глаза.
Характерное для некоторой части историков стремление во что бы то ни стало и как можно скорее заявить о "завоевании" новых позиций, подменяя при этом кропотливую работу по выявлению, анализу документов и формулированию выводов, сделанных на их основании, публицистичностью и хлесткостью подачи материала, отнюдь не способствовало повышению уровня исторических исследований, ставя под сомнение профессионализм их авторов. Именно непрофессионализм и стал той питательной средой, которая объединила западных и российских адептов подлинности "речи Сталина", охочих до пересмотра генезиса и общей концепции Второй мировой войны, хотя и по разным причинам.
Архивные и опубликованные в России, других странах документы, работы зарубежных и российских историков, посвященные внешней политике и международным отношениям во второй половине 1930-х гг., не говоря уже о реально произошедших исторических событиях, создают широкие возможности для всестороннего научного исследования роли СССР и его руководства в возникновении Второй мировой войны. При этом нет необходимости использовать сомнительные источники, а тем более делать "сенсацию" на фальшивках, к коим, как показывает приведенный анализ, принадлежит и "речь Сталина", якобы произнесенная на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 19 августа 1939 г.
1. Churсhill W. The Second World War. Vol. 1. London etc., 1948. P. 350.
2. Les Evenements survenus en France de 1933- a 1945: Temoignages et documents recueillis par la Commission d'Enquete Parlementaire. Vol. 1-10. Paris 1947-1954. Vol. 1. P. 49, 50.
3. Суворов В. Ледокол. Кто начал Вторую мировую войну?: Нефантастическая повесть-документ. М., 1992. С. 51.
4. Нoffmann J. Stalins Vernichtungskrieg. Planung, Ausftihrung und Dokumentation. 8. Aufl. MUnchen 2001 S.25.
5. Raack R.C. Stalin's Role in the Coming of World War II. The International Debate Goes on // World Affairs, Washington, 1996, Vol. 159, Nr. 2. P. 51.
6. Дорошенко В.Л. Сталинская провокация Второй мировой войны // Другая война 1939-1945 / Под ред. Ю.Н. Афанасьева. М., 1996. С. 72.
7. Lowe H. -D. Stalin: der entfesselte Revolutionar. Gottingen; Zurich, 2002. S. 304-305.
8. Даже в ходе Нюрнбергского процесса защита обвиняемых не сочла возможным использовать "речь Сталина" 19 августа 1939 г.
9. См., напр.: Soviet Documents on Foreign Policy. Vol. III: 1933-1941 / Ed. by J. Degras. London etc., 1953.
10. Сталин И.В. Сочинения. Т. 1 [XIV]: 1934-1940 / Ed. by R. McNeal. Stanford, 1967.
11. Среди многотомных публикаций документов, касающихся событий кануна и начального периода Второй мировой войны, удалось обнаружить только одну, в которой был помещен в сокращенном виде текст этой "речи Сталина". Cм.: Weitgeschichte der Gegenwart in Dokumenten. Bd. III: Der Ausbruch des Krieges 1939 / Hrsg. von М. Freund. Freiburg; Miinchen, 1956. S. 159-160.
12. Jackel E. Uber eine angebliche Rede Stalins vom 19. August 1939 // Vierteljahrshefte fur Zeitgeschichte (далее -VfZ), 1958. Н. 4. S. 380-389.
13. Revue de Droit International de Sciences Diplomatiques et Politiques (The International Law Review), 1939, Nr. 3, Juillet-Septembre. P. 247-249.
14. Членами "русской секции" или представителями ВКП(б) в Коминтерне в августе 1939 г. были: А.А. .Жданов, Д.З. Мануильский, И.В. Сталин, кандидатом - С.А. Лозовский. См.: Адибеков Г.М., Шахназарова Э.Н., Шириня К.К. Организационная структура Коминтерна. 1919-1943. М., 1997. С. 209, 210.
15. При подготовке преамбулы текста "речи Сталина" подобное ограничение состава участников было, конечно, не случайным, преследуя целью избежать "накладки" с зарубежными коммунистическими лидерами, которые могли не быть в Москве или выступить с опровержениями в печати.
16. "Мир или война - так стоит сейчас вопрос!" - слова из завершающего абзаца передовой статьи "Мир или война?", опубликованной в "Известиях" 9 октября 1939 г. Авторство ее в то время приписывалось Сталину. Публикация наделала немало шума за рубежом и была высоко оценена нацистским руководством. См.: Die Tagebiicher von Joseph Goebbels / Hrsg. und bearb. von E. Frohlich, Teil I, Aufzeichnungen 1923-1941, Bd. 7, Juli 1939 - Marz 1940. Miinchen, 1998. S. 145-146. (Запись от 10.10.1939). В действительности, статья была подготовлена Ждановым и Молотовым и отредактирована с существенными дополнениями Сталиным (РГАСПИ, ф. 77, оп. 1, д. 886; ф. 82, оп. 2, д. 1485, л. 1-6; ф. 558, оп. 11, д. 1123, л. 32-37).
17. Для Сталина были совершенно не характерны столь обязывающие заявления. Напротив, он всегда стремился подчеркивать сложность международной обстановки, в которой приходится действовать СССР, и то обстоятельство, что в этой сфере не все зависит от усилий советской политики. См., напр.: Сталин И.В. Отчетный доклад на XVII съезде о работе ЦК ВКП(б) // XVII съезд Всесоюзной коммунистической партии (б), 26 января - 10 февраля 1934 г. Стенографический отчет. М., 1934. С. 14.
18. В опубликованных выступлениях, беседах и статьях Сталина латинских выражений не встречается.
19. Сталин располагал иной информацией относительно планов Германии. Еще 17 мая 1939 г. начальник Разведупра РККА комдив И.И. Проскуров направил ему полученное по агентурным каналам спецсообщение о ближайших планах Гитлера в отношении Польши (см.: Известия ЦК КПСС. 1990. № 3. С. 216-219). Источником информации был советник "бюро Риббентропа" д-р П. Кляйст, чьи сведения, как правило, подтверждались. В документе, привлекшем внимание Сталина, о чем свидетельствовала его резолюция на полях, подчеркивалась решимость фюрера во что бы то ни стало «силой поставить Польшу на колени», после чего "последует "западный этап", который должен будет окончиться поражением Франции и Англии, будь то военным или политическим путем" (там же. С. 217). Схожие идеи Гитлер изложил в своем выступлении перед узким составом высшего военного руководства Германии 23 мая 1939 г. См.: Trial of the Major War Criminals before the International Military Tribunal. Nuremberg, 1947-1949 (далее - IMT), Doc. 79-L, Vol. XXXVII. P. 546-556. См.: также доклад начальника Генерального штаба сухопутных сил Германии генерала Ф. Гальдера, сделанный офицерам и генералам Генштаба во второй половине апреля 1939 г. в публ.: Нartmann Ch., Slutsch S. Franz Halder und die Kriegsvorbereitungen im Friihjahr 1939. Eine Ansprache des Generalstabschefs des Heeres // VfZ, 1997, Н. 3. S. 467-495.
20. Сталин придерживался на этот счет совершенно иного мнения, полагая, что как раз соглашение с западными державами и вовлечет его в войну с Германией, и это понимали в Берлине. Заведующий восточноевропейской референтурой экономико-политического отдела МИД К. Шнурре в беседе с временным поверенным в делах СССР в Германии Г.А. Астаховым 24 июля 1939 г., затронув вопрос об англосоветских политических переговорах, высказал мнение, что СССР с Англией не договорятся, так как ясно, что на долю СССР "должна выпасть в случае войны вся тяжесть обязательств, тогда как доля Англии будет минимальна" (Год кризиса, 1938-1939: Документы и материалы. Т. 2. М., 1990, док. 494. С. 121). Объясняя причины провала англо-франко-советских переговоров, Сталин в беседе с Димитровым 7 сентября 1939 г. фактически повторил то же самое: "...Англичане и французы хотели нас иметь в батраках и притом за это ничего не платить!" (Dimitroff G. Tagebucher 1933-1943. Bd. I / Hrsg. von B.H. Bayerlein. Berlin, 2000. S. 274).
21. В число посвященных в детали переговоров с Германией входили даже не все члены Политбюро, а только его руководящая "пятерка": И.В. Сталин, В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов, Л.М. Каганович, А.И. Микоян (см.: Хлевнюк О.В. Политбюро. Механизм политической власти в 1930-е годы. М., 1996. С. 239). По воспоминаниям Н.С. Хрущева, договора с нацистской Германией, включая секретные соглашения, "кроме Молотова, Сталина и некоторых причастных к нему чиновников Наркомата иностранных дел... у нас никто не видел" (Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. Воспоминания. Т. 1. М., 1999. С. 228).
22. Западные военные делегации "отправили домой", возложив всю ответственность за неудачу переговоров на направившие их в Москву правительства, что было запланировано в Кремле еще до того, как эти переговоры начались. См.: Документы внешней политики (далее-ДВП), 1939. Т. XXII. Кн. 1. М., 1992, док. 453. С. 584.
23. Конкретные внешнеполитические вопросы, не говоря уже о территориальных, до переговоров Риббентропа в Москве не затрагивались, будучи лишь обозначены германской стороной в самой общей форме, как могущие быть разрешенными "к полному удовлетворению обеих стран" (см.: Год кризиса. Т. 2, док. 556. С. 232). По предложению советской стороны, они относились к специальному протоколу, содержание которого "должно быть предметом обсуждения" (там же, док. 570. С. 271).
24. 23 марта 1939 г. было подписано германо-румынское экономическое соглашение, создающее возможности для полной переориентации на Германию всей румынской экономики, в поставках нефтепродуктов и продовольствия которой Берлин был особенно заинтересован накануне войны (см.: Hiligruber А. Hitler, Konig Carol und Marschall Antonescu. Die deutsch-rumanischen Beziehungen 1938-1944. Wiesbaden, 1954. S. 45, 47). Никаких сомнений в том, что "Германия является крупнейшим клиентом Румынии, приобретающим львиную долю ее экспорта" (см.: ДВП, Т. XXII. Кн. 1, док. 176. С. 227) и потому рассматривающим ее в качестве сферы своих интересов, в Кремле не могло быть.
25. Преимущественная ориентация на Германию экономики Болгарии, экспортировавшей большую часть своей сельскохозяйственной продукции в Третий рейх, создавала тесное переплетение интересов двух стран, что при выработке внешнеполитического курса должны были учитывать болгарские политики (см.: Нoppe H. -J. Bulgarien - Hitlers eigenwilliger Verbiindeter; eine Fallstudie zur nationalsozialistischen Sud-osteuropapolitik. Stuttgart, 1979. S. 62), и в известной степени признавать болгарские дипломаты (см.: ДВП, Т. XXII. Кн. 1, док. 420. С. 534).
26. 24 февраля 1939 г. Венгрия присоединилась к Антикоминтерновскому пакту, 11 апреля покинула Лигу наций, демонстрируя, по крайней мере внешне, общность с политикой держав "оси" (см.: Czettler A.P. Pal Graf Teleki und die Aussenpolitik Ungams 1939-1941. Munchen, 1996. S. 27). Гитлер рассчитывал на Венгрию в предстоящей войне как на союзника, хотя и не безоговорочно (см.: IMT, Doc. 120-С, Vol. XXXIV. P. 389).
27. Подобная постановка вопроса могла быть в какой-то степени оправдана после начала Второй мировой войны, когда Италия заявила о своей политике "non belligeranza". В преддверии заключения итало-германского военно-политического союза - "Стального пакта" (22 мая 1939 г.) в газете "Известия" была опубликована передовая статья "К международному положению", где, в частности, констатировалось: "Теперь Европа будет иметь дело с единой общей и военной политикой, германо-итальянской политикой..." (Известия. 1939, 11 мая). Автором статьи был Сталин (см.: РГАСПИ, ф. 71, оп. 10, д. 130, л. 340-343).
28. Советское руководство располагало информацией "о наличии твердого итало-германского разделения «сферы жизненных интересов», в соответствии с которым Южные Балканы, и, в частности, Югославия и Адриатика, не смогут, по утверждению министра иностранных дел Италии графа Г. Чиано, стать объектом германской экспансии" (см.: ДВП, Т. XXII. Кн. 1, док. 348. С. 419). 12 августа 1939 г. Гитлер, согласно итальянской записи его беседы с Чиано, даже предложил Италии использовать предстоящее нападение Германии на Польшу "для расчленения Югославии путем оккупации Хорватии и Далмации" (цит. по: Смирнова Н.Д. Балканская политика фашистской Италии. Очерк дипломатической истории (1936-1941). М., 1969. С. 139).
29. Ни в то время, ни позже, когда в ноябре 1940 г. после переговоров Молотова в Берлине советское руководство выдвинуло целый ряд условий, выполнение которых должно было предшествовать присоединению СССР к Тройственному пакту (см.: ДВП, Т. ХХIII. Кн. 2, док. 548. С. 136-137), ни даже подписав в начале апреля 1941 г. договор о дружбе и ненападении с Белградом (там же, док. 746. С. 518-521), Кремль не претендовал на включение Югославии в сферу своих интересов.
30. 28 сентября 1939 г. Сталин заверил Риббентропа, что "если, вопреки ожиданиям, Германия попадет в тяжелое положение, то она может быть уверена, что советский народ придет Германии на помощь и не допустит, чтобы Германию задушили. Советский Союз заинтересован в сильной Германии и не допустит, чтобы Германия была повержена" (Fleischhauer I. Der deutsch-sowjetische Grenz-und Freundschaftsvertrag vom 28. September 1939. Die deutschen Aufzeichnungen liber die Verhandlungem zwischen Stalin, Molotow und Ribbentrop in Moskau // VfZ, 1991, Н. 3. S. 458).
31. В Кремле придавали значение не помощи Германии, а расширению торговли с ней, которая бы обеспечила немецкие поставки промышленного оборудования и отдельных видов современной боевой техники. Как отмечалось в письме Молотова Риббентропу от 28.09.1939, "обеими сторонами будет составлена экономическая программа... таким образом, чтобы германо-советский товарооборот по своим размерам снова достиг высшего объема, достигнутого в прошлом" (ДВП, Т. XXII. Кн. 2, док. 645. С. 137).
32. Решение 31 августа 1939 г. о введении всеобщей воинской обязанности в СССР и увеличение Вооруженных сил СССР в 1939-1941 гг. более чем в 2 раза свидетельствовало о том, что Сталин не рассчитывал на мир для СССР в ближайшие 10 лет.
33. В лексиконе Сталина 1930-х гг., как и других высокопоставленных советских функционеров, слово "рейх" в качестве обозначения национал-социалистической Германии не встречается.
34. Речь, вероятно, должна идти о пропагандистской работе.
35. В структуре Коминтерна не было должности председателя. Мануильский был в 1928-1943 гг. секретарем Исполкома Коминтерна.
36. Полпред СССР во Франции Я.3. Суриц уже 28 ноября отправил подробную шифровку в Наркоминдел по поводу опубликованного "под самыми шумными заголовками" почти во всех газетах сообщения агентства Гавас (см.: ДВП, Т. XXII. Кн. 2, док. 813. С. 343).
37. Politisches Archiv Auswartiges Arntes Berlin (далее - PA AA). Botschaft Moskau. Krieg. Sonderakte. SD Pol. 2. geheim. S. 202689-202693.
38. Ebd. S. 202688.
39. He рассматривая дело как слишком срочное, МИД направил этот материал с очередной дипломатической почтой, и он был получен посольством только 3 декабря. - Ebd.
40. 29 ноября и.о. ответственного руководителя ТАСС Я.С. Хавинсон направил Сталину и Молотову полный текст переданного по радио сообщения агентства Гавас "Измышления по поводу заседания Политбюро ЦК 19 августа" (ГА РФ, ф. 4459, оп. 38, д. 97, л. 24-27). Эта радиоверсия незначительно отличается по своей полноте от вышеприведенного текста, распространенного агентством Гавас и позднее вошедшего в официальную публикацию.
41. Правда. 1939, 30 ноября. С. 3.
42. Информационное агентство Гавас имело очень высокую репутацию в мире. И это прекрасно понимали в Москве. Руководство ТАСС указывало заведующему отделением ТАСС в Париже на необходимость поддерживать "очень тесную связь с агентством Гавас" (см.: ГА РФ, ф. 4459, оп. 38, д. 102, л. 64).
43. Среди бумаг Сталина наряду с вырезкой из "Правды" от 30 ноября 1939 г. был обнаружен только машинописный вариант этого же текста без какой-либо правки (см.: РГАСПИ, ф. 558, оп. 116 д. 1123, л. 38,39).
44. "Можно уважать или ненавидеть гитлеризм, как и всякую другую систему политических взглядов. Это - дело вкуса. Но затевать войну из-за «уничтожения гитлеризма» - значит допустить в политике преступную глупость" (Известия. 1939, 9 октября. С. 1). В беседе с Шуленбургом 13 ноября 1939 г. Молотов подчеркнул, что "в статье "Мир или война" Англия заклеймена как поджигатель войны. Никто другой ничего подобного не сделал" (ДВП, Т. XXII. Кн. 2, док. 773. С. 287).
45. Вайскопф М. Писатель Сталин. М., 2001. С. 83.
46. Stalin fertigt Havas Lugen ab. "England und Frankreich Uberfielen Deutschland". Pariser Falschungen von Moskau zuruckgewiesen // Volkischer Beobachter, Norddeutsche Ausgabe, 1939, 1.12. S. 1. При подготовке НМЛ при ЦК КПСС 14-го тома собрания сочинений (так и не вышедшего в свет в СССР) было принято решение не включать в него текст ответа Сталина по поводу сообщения агентства Гавас (см.: РГАСПИ, ф. 71, оп. 10, д. 130, л. 346).
47. Впрочем, не только Германия, но и другие ведущие державы не проявили сколько-нибудь заметного интереса к сообщению агентства Гавас. Мне не удалось, например, обнаружить упоминания об этой "сенсации" в одном из самых крупных собраний дипломатических документов (см.: Foreign Relations of the United States. Diplomatic Papers 1939: Vols. 1-5. Washington, D.C., 1956).
48. Die Tagebiicher von Joseph Goebbels, Teil I, Bd. 7. S. 214-216.
49. Ruffin H. Deux documents // Journal de Geneve, 1941, 12 juillet.
50. Die Tagebucher von Joseph Goebbels, Teil I, Bd. 9. S. 428.
51. Volkischer Beobachter, Munchner Ausgabe. 1941, 13.07. S. 1.
52. Volkischer Beobachter, Norddeutsche Ausgabe. 14.07. S. 6.
53. La Pradelle A. de. Le Marxisme Tentaculaire. La Formation, la Tactique et l'Action de la Diplomatic Sovietique 1920-1940. Issoudun, 1942. P. 124-128.
54. Немецкие оккупационные власти отдавали должное усилиям правительства Виши по борьбе прежде всего с коммунистическим Сопротивлением, считая что "в особенности министр внутренних дел Пюше, кажется, полон решимости устранить опасность коммунизма в будущем, которая после завершения немецкой оккупации была бы немалой..." (цит. по: Regina М. Delacor, Attentat und Repressionen: ausgewahite Dokumente zur zykiischen Eskalation des NS-Terrors im besetzten Frankreich 1941/42. Stuttgart 2000, Dok. 77. S. 212).
55. La Pradelle A. de. Op. cit. P. 124.
56. Ruffin H. Le Plan de Staline (Novembre 1939) // La Revue universelle, August 1944. P. 105-110.
57. Ebd. P. 106.
58. Jackel E. Op. cit. S. 386, Anm. 22.
59. Ruffin H. Reverrons-nous la guerre? Une enquete intemationale. Genf, 1925.
60. Cм.: Jackel E. Op. cit. S. 387, Anm. 24.
61. Ebd. S. 387.
62. Ebd. S. 389.
63. В СССР этот текст, конечно, не мог стать предметом изучения. Лишь однажды в официальном советском издании была упомянута эта "речь Сталина", причем из контекста было вырвано и произвольно процитировано несколько слов для разоблачения "буржуазных фальсификаторов истории", к коим был причислен не кто иной, как Йеккель, опубликовавший грубую фальшивку - "текст якобы найденной им «записи» речи И. Сталина на заседании Политбюро 19 августа 1939 г., в которой содержится призыв к организации войны «между Германией и англо-французским блоком»" (см.: История второй мировой войны 1939-1945. В 12 т. Т. 2. М., 1974. С. 285).
64. См., напр.: Hartle H. Die Kriegsschuld der Sieger: Churchills, Roosevelt und Stalins Verbrechen gegen die Menschlichkeit. Gottingen, 1966. S. 321; Fabry Ph. Die Sowjetunion und das Dritte Reich. Stuttgart, 1971. S. 406; Heirndach E. Oberfall? Der sowjetisch-deutsche Aufmarsch 1941. Berg am See, 1981. S. 31-32.
65. Cм.: Суходеев B.B., Соловьев Б.Г. Полководец Сталин. М., 1999; Иванов Р.Ф. Сталин и союзники: 1941-1945 гг. Смоленск, 2000; Емельянов Ю.В. Сталин: Путь к власти. М., 2002; его же. Сталин: На вершине власти. М., 2002; Карпов В.В. Генералиссимус: Историко-документальное издание. В 2 кн. Калининград, 2002, и др.
66. Suvorov V. Who was Planning to Attack Whom in June 1941, Hitler or Stalin? // The Journal of the Royal United Services Institute for Defence Studies, 1985, Vol. CXXX, Mr. 2. P. 50-55.
67. GiIlessen G. Der Krieg der Diktatoren // Frankfurter Allgemeine Zeitung, 1986, 20.08. S. 25.
68. Cм. Stegemann B. Geschichte und Politik. Zur Diskussion Uber den deutschen Angriff auf die Sowjetunion // Beitrage zur Konfliktforschung, 1987.H. I.S.73-97; Pietrow B. Deutschland im Juni 1941-ein Opfersowjetischer Aggression? Zur Kontroverse uber die Praventivkriegsthese // Geschichte und Gesellschaft, 1988, H.I. S.I 16-135; Der deutsche Angriff auf die Sowjetunion 1941: Die Kontroverse urn die Praventivkriegsthese / G.R. Ueberschar, L.A. Bezymenskij (Hrsg.). Darmstadt, 1998; V o B S. Stalins Kriegsvorbereitungen 1941: erforscht, gedeutet und instrumentalisiert; eine Analyse postsowjetischer Geschichtsschreibung. Hamburg, 1998; Praventivkrieg?: Der deutsche Angriff auf die Sowjetunion / B. Pietrow-Ennker (Hrsg.). Frankfurt a. Main, 2000.
69. Cм.: Накануне нападения Германии: Внешняя и внутренняя политика СССР в первой половине 1941 года. Материалы "круглого стола" // Славяноведение. 2002. № 6. С. 3-39.
70. Suworow V. Der Eisbrecher: Hitler in Stalins Kalkul. Stuttgart, 1989.
71. Анализируются книги В. Суворова в большом количестве публикаций самого различного уровня и направленности. Cм.: Gorodetsky G. Stalin und Hitlers Angriff auf die Sowjetunion. Eine Auseinandersetzung mit der Legende vom deutschen Praventivschlag // VfZ, 1989, H. 4. S. 645-672; Готовил ли Сталин наступательную войну против Гитлера? Незапланированная дискуссия. Сб. материалов / Сост. В.А. Невежин. М., 1995. Городецкий Г. Миф "Ледокола": Накануне войны / Пер. с англ. М., 1995; Мельтюхов М.И. Современная историография и полемика вокруг книги В. Суворова "Ледокол" // Советская историография / Под ред. Ю.Н. Афанасьева. М., 1996. С. 488-521; Помогайбо А.А. Псевдоисторик Суворов и загадки Второй мировой войны. М., 2002, и др.
72. Суворов В. Ледокол. С. 51.
73. Суворов В. День - М. Когда началась Вторая мировая война? М., 1994. С. 249.
74. Там же. С. 53.
75. Там же. С. 62.
76. Там же. С. 63.
77. Волкогонов Дм. Эту версию уже опровергла история // Известия. 1993, 16 января. С. 9.
78. Кодовое название сигнала по введению в действие плана прикрытия государственной границы СССР, содержавшегося в "Красном пакете" (см.: Анфилов В.А. Дорога к трагедии сорок первого года. М., 1997. С. 228). Рядом авторов трактуется также как план операции нападения на Германию с последующим завоеванием чуть ли не всей континентальной Европы (см.: Суворов В. Ледокол. С. 333; Бунич И.Л. Операция "Гроза" или ошибка в третьем знаке. Кн. 1. СПб., 1994. С. 95-97).
79. Еще в декабре 1923 г. вновь было подтверждено, что "в протоколы Политбюро ничего, кроме решений Политбюро, записываться не должно". Стенографирование обсуждения отдельных вопросов на заседаниях Политбюро осуществлялось только по специальному решению, о чем в протоколе делалась особая отметка. Подобный порядок оформления протоколов заседаний сохранялся до конца 1940-х гг. (см.: Протоколы ЦК РКП(б)-ВКП(б) как исторический источник // Политбюро ЦК РКП(б)-ВКП(б). Повестки дня заседаний. 1919-1952. Каталог / Т. 1. 1919-1929. М., 2000. С. 22, 24).
80. Cм.: Там же. Т. II. 1930-1939. М., 2001. С. 1014-1103; Т. III. 1940-1952. M„ 2001. С. 7-10.
81. В начале 1941 г. Сталин так охарактеризовал сложившуюся практику: "Вот мы в ЦК уже 4-5 месяцев не собирали Политбюро. Все вопросы подготавливают Жданов, Маленков и др. в порядке отдельных совещаний со знающими товарищами..." (см.: "Пройдет десяток лет, и эти встречи не восстановишь уже в памяти". Дневник В.А. Малышева // Источник. 1997. № 5. С. 114).
82. См.: Политбюро ЦК РКП(б)-ВКП(б)... Т. II. С. 1073.
83. См.: ДВП, Т. XXII. Кн. 1, док. 474. С. 617.
84. В этот день в кремлевском кабинете Сталина были Молотов (дважды), нарком внешней торговли А.И. Микоян, секретарь Президиума Верховного Совета СССР А.Ф. Горкин, будущий полпред СССР в Германии А.А. Шкварцев (см.: Исторический архив. 1995. № 5-6. С. 48).
85. Выбор этой даты, по всей видимости, объясняется тем, что в ночь с 19 на 20 августа 1939 г. в Берлине было подписано советско-германское кредитное соглашение, воспринятое во всем мире как серьезный поворот в отношениях между двумя государствами, которому по логике автора "речи Сталина" должна была предшествовать определенная процедура в Кремле по легитимации нового политического курса.
86. Бушуева Т. "...проклиная - попробуйте понять..." // Новый мир. 1994. № 12. С. 230-237.
87. С 1992 г. Центр хранения историко-документальных коллекций, ныне - Российский государственный военный архив (РГВА).
88. Бушуева Т. Указ. соч. С. 232.
89. РГВА, ф. 7/К, оп. 1, д. 1223, л. 87-89.
90. Во французском оригинале отточие отсутствует, так как, хотя текст "речи Сталина" на этих словах и заканчивается, не заканчивается документ.
91. За 2 года до публикации Бушуевой появилась статья Ф.И. Фирсова, из которой однозначно следовало, что руководство Коминтерна узнало о новых сталинских установках в отношении начавшейся Второй мировой войны только после встречи Димитрова со Сталиным 7 сентября 1939 г. (см.: Фирсов Ф.И. Архивы Коминтерна и внешняя политика СССР в 1939-1941 гг. // Новая и новейшая история. 1992. № 6. С. 18-19).
92. В распоряжении автора находится официальный ответ из Архива Президента Российской Федерации от 8.04.1997 г., в котором указывается, что текста речи Сталина 19 августа 1939 г. в АП РФ не обнаружено.
93. Бушуева Т. Указ. соч. С. 233.
94. Там же. С. 232.
95. Под документом имеется в виду не только приписываемая Сталину речь, но и весь сопутствующий ей текст.
96. Menees antinationales (Антинациональные происки) - название одного из подразделений секретной службы правительства А. Петена в Виши.
97. РГВА, ф. 7/К, оп. 1, д. 1223, л. 86.
98. Там же, л. 87.
99. Не исключено, что именно это обстоятельство явилось причиной нежелания Рюффена продолжать переписку с Йеккелем.
100. После поражения Франции агентство Гавас было закрыто немецкими оккупационными властями.
101. РГВА, ф. 7/К, оп. 1, д. 1223, л. 89.
102. В распространенном агентством Гавас тексте говорилось о разработке "инструкции для коммунистической партии за рубежом".
103. Дорошенко В.Л. Сталинская провокация Второй мировой войны // 1939-1945. 1 сентября -9 мая. Пятидесятилетие разгрома фашистской Германии в контексте начала Второй мировой войны. Материалы научного семинара / Ред. Павлова И.В., Трус Л.С. Новосибирск, 1995. С. 6-17.
104. Там же. С. 9.
105. Цит. по: Смирнов В.П. "Странная война" и поражение Франции (сентябрь 1939 г. - июнь 1940 г.). М. 1963. С. 175.
106. Дорошенко В.Л. Указ. соч. С. 13.
107. Там же. С. 16.
108. Эту "смычку" у Дорошенко немецкий историк Ш. Фосс объясняет наличием "обилия невежества и наивности" (см.: VoB S. Ор. cit. S. 108).
109. Дорошенко не использует ни текст "речи Сталина", распространенный агентством Гавас, ни статью Йеккеля и опубликованный в ней текст и поэтому не знает, что речь идет об одном и том же тексте. С этим же незнанием связана и критика Дорошенко немецкого историка И. Фляйшхауэр (там же. С. 7-8), которая сама в этой связи ничего не исследовала, а лишь сослалась на статью Йеккеля.
110. Война 1939-1945: два подхода. Ч. 1. Сб. статей / Под ред. Ю.Н. Афанасьева. М., 1995. С. 72-81.
111. Афанасьев Ю.Н. Другая война: история и память // Там же. С. 10, 111.
112. Не удивительно, что спустя всего год статья Дорошенко была вновь с незначительными сокращениями перепечатана еще в одном сборнике, изданном РГГУ (см.: Другая война: 1939-1945. С. 60-72).
113. Strohm C.G. Stalins Strategie fur Krieg und Frieden. Geheime Dokumente beweisen: Sowjetischer Diktator hat Hitlers Angriff auf Polen emkalkuliert // Die Welt, 1996, 16.07. S. 6.
114. Gorodetsky G. Stalins Geheirnrede stammt aus Paris. Franzosischer Geheirndienst falschte Ansprache, urn Eingreifen gegen die Sowjetunion zu bewirken // Die Welt, 1996, 31.08. S. 8.
115. Strauss W. Unternehmen Barbarossa und der russische Historikerstreit. Miinchen, 1998. S. 110; Magenheimer H. Neue Erkenntnisse zur Entfesselung des Zweiten Weltkrieges und zum deutsch-sowjetischen Krieg 1941 // Geschichte und Gegenwart. Vierteljahreshefte fiir Zeitgeschichte, Gesellschaftsanalyse und politische Bildung, 2000, H. 2. S. 68-69, Anm. 7; Павлова И.В. Механизм власти и строительство сталинского социализма. Новосибирск, 2001. С. 372.
116. Тhadden A. v. Vier Reden Stalins. Ein durchgehender roter Faden. Rosenheim, 1996. S. 3. [
120. Ebd. S. 94. 121. Для этого были немалые основания, поскольку Дорошенко утверждает: "Вторая мировая война нужна была Сталину так же, как и Гитлеру, и Сталин не только помог Гитлеру развязать ее, но инициативно в собственных интересах развязывал и развязал ее сам..." Правда, далее Дорошенко, по-видимому, иногда вспоминающий о реальном ходе событий, вносит небольшое уточнение, о котором Штраус не упоминает: "Но главной выгодой Сталина была сама война в Европе, начатая Гитлером..." (выделено мною. - С.С.). См.: Дорошенко В.Л. Указ. соч. С. 10.
121. Strauss W. Ор. cit. S. 95.
122. Ebd.S. 11.
123. Ebd. S. 96-97.
124. Edb. S. 98. Cм.: Павлова И.В. Поиски выхода из лабиринта лжи // 1939-1945. Материалы научного семинара. С. 33,38.
125. Hoffmann J. Stalins Vernichtungskrieg 1941-1945: Planung, Ausfiihrung und Dokumentation. 8., uberarb. u. erg. Aufl. Miinchen, 2001. S. 26-27.
126. Ebd. S. 17. Cм. также: Topitsch E. Stalins Krieg. Die sowjetische Langzeitstrategie gegen den Westen als rationale Machtpolitik. Munchen, 1985 (5. Aufl. Herford, 1998); ders. "Barbarossa" - ein Praventivkrieg? Zur ideologischen Korrumpierung der Historic // Geschichte und Gesellschaft, 1989, H. 1. S. 3-15.
127. Об этом "прорыве" в историографии см.: подробно: Ueberschar G.R. Hitlers Uberfall auf die Sowjetunion und Stalins Absichten. Die Bewertung in der deutschen Geschichtsschreibung und die neuere "Praventivkriegsthese" // Der deutsche Angriff auf die Sowjetunion 1941. S. 48-69.
128. Tоpitsch E. Verfehite Grundthese // Tel Aviver Jahrbuch fur deutsche Geschichte, 2002, Bd. XXX. S. 446.
129. Magenheimer H. Die Militarstrategie Deutschlands 1940-1945: Fuhrungsentschiusse, Hintergriinde, Altemativen. 2. erw. u. uberb. Aufl. Miinchen, 1997. S. 45-46.
130. Ders. Neue Erkenntnisse zur Entfesselung des Zweiten Weltkrieges. S. 68; ders. Entscheidungskampf 1941 -Sowjetische Kriegsvorbereitungen-Aufmarsch-ZusammenstoB. Bielefeld, 2000. S. 18-19.
131. Pons S. Stalin and the Inevitable War, 1936-1941. London; Portland (Or.), 2002. P. 190, 191.
132. Bonwetsch B. Was wollte Stalin am 22. Juni 1941? Bemerkungen zum "Kurzen Lehrgang" von Viktor Suworow // Blatter fur deutsche und intemationale Politik, 1989, H. 6. S. 691.
133. Ders. Stalins Ausserungen zu Politik gegeniiber Deutschland 1939-1941 // Der deutsche Angriff auf die Sowjetunion 1941. S. 149. Cм. Также: Бонвеч Б. Наступательная стратегия - наступление - нападение. Историк из Германии о дискуссии вокруг событий 1941 года // Отечественная история. 1998. № 3. С. 22-23.
134. Арутюнов А. Ленин. Личностная и политическая биография. Т. II. М., 2002. С. 277-295. В книге содержится пространный и невежественный "анализ" текста "речи Сталина" и его происхождения.
135. См.: Сироткин В.Г. Геополитика и пакт Риббентропа-Молотова - 1939 год // Советская дипломатия в годы Великой Отечественной войны: Сб. статей / Под ред. Ю.Е. Фокина и др. М., 2001. С. 28.
136. Наджафов Д.Г. Начало Второй мировой войны. О мотивах сталинского руководства при заключении пакта Молотова-Риббентропа // Война и политика, 1939-1941 / Отв. ред. А.О. Чубарьян. М., 1999. С. 96.
137. Афанасьев Ю.Н. Другая война: история и память. С. 11; Евзеров Р. Вторая мировая война в ретроспективе XX века // Свободная мысль. 1995. № 9. С. 57; Сахаров А.Н. Война и советская дипломатия: 1939-1945 гг. // Вопросы истории. 1995. №7. С. 29; Наджафов Д.Г. К вопросу о генезисе "холодной войны" // "Холодная война" 1945-1963 гг. Историческая ретроспектива: Сб. статей / Отв. ред. Н.И. Егорова, А.О. Чубарьян. М., 2003. С. 71. Наиболее подробно цитирует и пересказывает "речь Сталина" Р.Ш. Ганелин, сопровождая ее сугубо "научным" комментарием типа: одни рассуждения Сталина носили "фантастический характер", другие были "вполне искренними", что касается третьих, то здесь Сталин "попал пальцем в небо, став жертвой своей примитивной логики" (см.: Ганелин Р.Ш. Сталин и Гитлер (встречались ли они, какую роль играл в создании их союза еврейский вопрос?) // Барьер. Антифашистский журнал. 2001. № 1. С. 67-69).
138. "Вслед за Т. Бушуевой будем условно считать эту запись подлинной", пишут А.Н. и Л.А. Мерцаловы (Мерцалов А., Мерцалова Л. Сталинизм и война. М., 1998. С. 211), хотя Бушуева при публикации текста "речи Сталина" никаких сомнений относительно его достоверности не высказывала. Р.Ф. Иванов, пожалуй, единственный российский историк, кто в своей оценке "речи Сталина", опирающейся на почти дословное сообщение агентства Гавас, утверждает, что оно является примером того, "как в англо-французском блоке объясняли решение Сталина о необходимости заключить пакт с Германией", хотя "за достоверность этой информации, особенно за подробное изложение доклада Сталина на Политбюро, трудно поручиться" (Иванов Р.Ф. Указ. соч. С. 81).
139. Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939-1941 (Документы, факты, суждения). М., 2000. С. 79. Во 2-м исправленном и дополненном издании этой книги (М., 2002) концовка последней фразы звучит осторожней: "Позволяет использовать эту публикацию в качестве апокрифа" (с. 63).
140. См.: Наджафов Д.Г. Начало Второй мировой войны. С. 97; Павлова И.В. Механизм власти... С. 405-406.
141. Фирсов Ф.И. Архивы Коминтерна и внешняя политика СССР в 1939-1941 гг. С. 18-19; 1941 год. Кн. 2 / Сост. Л.Е. Решин и др. М., 1998. С. 584-585.
142. Невежин В.А. Синдром наступательной войны. Советская пропаганда в преддверии "священных боев", 1939-1941 гг. М., 1997. С. 156.
143. Среди высказанных упреков был, в частности, и такой: Невежин "посчитал необязательным упомянуть... что анализ этой речи уже сделан В.Л. Дорошенко и опубликован..., а затем переопубликован..." (Павлова И.В. Механизм власти... С. 374-375).
144. Одним из примеров "весомости" доказательств Павловой являются ее рассуждения о Финляндии. "Финляндия, - пишет она, - в речи 19 августа 1939 г. не упоминается, представляя собой лакуну, единственное «белое пятно» в восточно-европейских геополитических претензиях Сталина. ...Финляндия именно потому и не упомянута, что он уже готовил против нее войну, а также потому, что наличие Финляндии в составе «социалистического лагеря» серьезного геополитического значения не имело" (Павлова И.В. Механизм власти... С. 404). Здесь все поставлено буквально с ног на голову. Во-первых, Прибалтийские страны, упомянутые в тексте "речи Сталина", - это, между прочим, и Финляндия, и чтобы в этом убедиться, достаточно заглянуть хотя бы в Секретный дополнительный протокол к советско-германскому договору о ненападении от 23 августа 1939 г. (ДВП, Т. XXII. Кн. 1, док. 485. С. 632). Во-вторых, Финляндия приобретала с началом Второй мировой войны очень важное место в планах Сталина именно с геополитической точки зрения, что подтверждают как его оценки, высказанные на совещании в ЦК ВКП(б) начальствующего состава РККА 17 апреля 1940 г. (см.: Зимняя война 1939-1940. Кн. 2. М., 1998. С. 272), так и то большое место, которое заняла финская проблема в ходе берлинских бесед Молотова с Гитлером в ноябре 1940 г. (ДВП, Т. ХХIII. Кн. 2, док. 498, 511), не говоря уже о самой советско-финской войне.
145. Павлова И.В. Механизм власти... С. 405.
146. См. подробно: Случ С.З. Гитлер, Сталин и генезис четвертого раздела Польши // Восточная Европа между Гитлером и Сталиным. 1939-1941 гг. / Отв. ред. В.К. Волков, Л.Я. Гибианский. М., 1999. С. 128-138.
147. См.: Вторая мировая война. 1940 год: дискуссионные и неразработанные проблемы (Материалы Круглого стола) // Славяноведение. 2001. № 6. С. 22.
148. См. Стенограмму выступления Л.М. Кагановича на заседании коллегии НКПС 27 ноября 1939 г. (РГАСПИ, ф. 81, оп. 3, д. 333, 136).
149. См.: Хрущев Н.С. Указ. соч. Т. 1. С. 272.
150. Подсчитано по: Исторический архив. 1995. № 5-6. С. 45-49.
151. См., например, карандашные заметки Жданова, относящиеся к периоду, предшествовавшему заключению договора с Германией (месяц не известен). (РГАСПИ, ф. 77, оп. 1, д, 896, л. 1-5). Они частично опубликованы в книге: Безыменский Л.А. Гитлер и Сталин перед схваткой. М., 2000. С. 276-277.
152. Даже когда речь зашла о роспуске Коминтерна в мае 1943 г., только Димитров и Мануильский были вызваны в Кремль, где Молотов сообщил им мнение Сталина на этот счет (см.: Dimitroff G. Tagebucher. Bd. 1. S. 688).
153. Cм., например, выступление Сталина на заседании Политбюро 10 октября 1938 г. по вопросам партийной пропаганды в связи с выходом "Краткого курса истории ВКП(б)" // Вопросы истории. 2003. № 4. С. 16-22.
154. РГАСПИ, ф. 495, оп. 18, д. 1291, л. 138.
155. Коминтерн и Вторая мировая война 1939-1941 гг. ч.1 / Сост. Н.С. Лебедева, М.М. Наринский. М., 1994, док. 3. С. 69-70.
156. Dimitrov and Stalin 1934-1943. Letters from the Soviet Archives / Ed. by A. Dallin, F. Firsov. New Haven; London, 2000. P. 150; Фирсов Ф.И. Политика Коминтерна в годы Второй мировой войны // Международные отношения и страны Центральной и Юго-Восточной Европы в начале Второй мировой войны (сентябрь 1939 - август 1940) / Отв. ред. Л.Я. Гибианский. М., 1990. С. 198.
157. В это время так же действовали все компартии. Например, на заседании коммунистической фракции Национального собрания Франции в день нападения Германии на Польшу было выражено "стремление всех коммунистов сражаться против фашизма и нацизма" (цит. по: Лебедева Н.С., Наринский М.М. Коминтерн и Вторая мировая война (до 22 июня 1941 года) // История Коммунистического Интернационала 1919-1943: Документальные очерки / Отв. ред. А.О. Чубарьян. М., 2002. С. 149).
158. Коминтерн и Вторая мировая война 1939-1941 гг. Ч. 1, док. 7. С. 87.
159. Согласно различным преамбулам к тексту "речи Сталина", Мануильский должен был присутствовать на "заседании Политбюро" 19 августа 1939 г. либо в качестве члена "русской секции" Коминтерна, либо как один из его руководящих деятелей.
160. Dimitroff G. Tagebucher, Bd. I. S. 273.
161. РГАСПИ, ф. 495, оп. 18, л. 57; см. также: Фирсов Ф.И. Архивы Коминтерна... С. 17.
162. 31 августа Молотов заявил на сессии Верховного Совета СССР: "...Вчера еще в области внешних отношений мы были врагами. Сегодня, однако, обстановка изменилась, и мы перестали быть врагами. ...Советско-германский договор о ненападении означает поворот в развитии Европы... Этот договор не только дает нам устранение угрозы войны с Германией, суживает поле возможных военных столкновений в Европе и служит, таким образом, делу всеобщего мира..." (Известия. 1939, 1 сентября).
163. Коминтерн и Вторая мировая война 1939-1941. Ч. 1, док. 8. С. 88.
164. Павлова И.В. Механизм власти... С. 407.
165. Например, реакция в Париже на доклад Молотова на сессии Верховного Совета СССР 31 октября 1939 г. резюмировалась ведущими газетами так: "Правительство СССР хотело бы, чтобы нынешняя европейская война продолжалась бы возможно дольше и повела бы к истощению борющихся сил. Это имело бы следствием совершенно исключительный рост влияния СССР на международные дела..." (ГА РФ, ф. 4459, оп. 38, д. 102, л. 16-16 об.).
166. Когда немцы собираются наступать на Западе? Именно этот вопрос чаще других задавал немецким дипломатам советский полпред в Берлине осенью-зимой 1939/40 г. (см.: Дневник А.А. Шкварцева. - АВП РФ, ф. 06, оп. 1, п.7, д.69, лл. 9,56, 128; ф. 082, оп. 22, п. 93, д. 7, л. 350; PA AA,R 29713, S. 111987).
167. Dimitroff G.Tagebucher, Bd. 1. S. 279-280.
168. На праздничном обеде в Кремле Сталин уточнил эту мысль, заявив, что "лозунг о превращении империалистической войны в гражданскую (в период Первой мировой войны) относился только к России... для европейских государств этот лозунг был неподходящий..." (Ebd. S. 281).
169. Баткин Л. Сон разума. О социокультурных масштабах личности Сталина // Осмыслить культ Сталина. М., 1989. С. 36.
170. Утверждение Л.А. Безыменского, что текст "речи Сталина" находился среди документов 2-го бюро французского Генштаба, захваченных немцами в 1940 г., неточно (см.: Безыменский Л.А. Советско-германские договоры 1939 г.: новые документы и старые проблемы // Новая и новейшая история. 1998. № 3. С. 3-4). Скорее всего он был захвачен немцами вместе с другими документами вишистской администрации в период отступления летом 1944 г. Причастность немцев к публикациям дополненных версий "речи Сталина" не обнаружена.
171. В полном созвучии с нацистской пропагандой, что с удовлетворением отметил в своем дневнике Геббельс (Die Tagebucher von Joseph Goebbels, Teil I, Bd. 7. S. 178), Молотов говорил: "He только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война «за уничтожение гитлеризма», прикрываемая фальшивым флагом борьбы за демократию" (Известия. 1939, 1 ноября. С. 1).
172. АВП РФ, ф. 06, оп. 1, п. 19, д. 208, л. 108-109.
173. См.: Смирнов В.П. Французская коммунистическая партия и Коминтерн в 1939-1940 гг. Новые архивные материалы // Новая и новейшая история. 1994. № 1. С. 35-37.
174. Речь идет о вышедшей во Франции статье: Димитров Г. Война и рабочий класс капиталистических стран // Коммунистический Интернационал. 1939. № 8-9. С. 22-36.
175. Среди лозунгов, распространенных Исполкомом Коминтерна, были и такие: "Боритесь за немедленное прекращение грабительской, несправедливой, империалистической войны!" (там же. С. 8).
176. Дневник первого секретаря полпредства СССР во Франции О.Я. Бирюкова. - АВП РФ, ф. 06, оп. 1, п. 19, д. 208, л. 114. (Запись от 9.11.1939).
177. Хотя свою лепту в антикоммунистическую кампанию во Франции сообщение агентства Гавас, по-видимому, внесло, но реакция на него была явно не та, на которую рассчитывали заказчики "речи Сталина". Отнюдь не для всех журналистов она стала достоверным источником. Например, спустя всего несколько дней после ее распространения Б. Лавернь писал: "Вопрос заключается в том: имеется ли соглашение между Берлином и Москвой? Договорились ли они о разделе сфер влияния между собой в Скандинавских странах, в Дунайском бассейне и на Балканах? На это ответит только будущее" (L'Epoque, 1939, 2.12. Цит. по: АВП РФ, ф. 136, оп. 23, п. 31, д. 435, л. 132).
178. См.: Gоrodetsky G. Stalins Geheimrede stammt aus Paris; Кeн O.H., Рупасов А.И. Политбюро ЦК ВКП(б) и отношения СССР с западными соседними государствами (конец 1920 - 1930-х гг.): Проблемы. Документы. Опыт комментария: Ч. 1: Декабрь 1928 - июнь 1934. СПб. 2000. С. 66, сп. 142.
179. К числу "первоисточников" текста "речи Сталина" можно отнести, например, статью в "Эпок" от 2.11.1939, в которой, в частности, говорилось: "Советско-германский договор от 23 августа имеет целью завлечь Гитлера в ловушку... Хозяин Кремля... также желает, чтобы война была длительной, ибо, чем дольше война будет продолжаться, тем больше противники ослабеют. Когда наступит окончание войны, победившие демократические державы окажутся не менее истощенными, чем Германия, тогда для Сталина настанет момент действий". (См.: Обзоры французской прессы бюро печати полпредства СССР в Париже. - АВП РФ, ф. 136, оп. 23, п. 31, д. 435, л. 115-116).
180. Не случайно в преамбуле доработанного варианта текста "речи Сталина" уже не говорилось, что в заседании Политбюро принимали участие только представители Коминтерна, входившие в его "русскую секцию". Вместо этого участниками заседания стали "видные деятели Коминтерна".
181. См.: Случ С.З. Советско-германские отношения в сентябре-декабре 1939 года и вопрос о вступлении СССР во Вторую мировую войну // Отечественная история. 2000. № 5, №6.
Все отнять и поделить - это лозунг АНТИКОММУНИСТОВ. Это надо понимать четко. И вообще показательно. "Левацкие" обличительные эмоциональные выкрики, которые заменяют многим современным коммунистам марксизм, очень легко оборачиваются в пользу различных реакционеров и утопистов, против власти рабочего класса и коммунизма. "Уберите паразитов. Скиньте власть, и народ, свободный народ поделит между собой всё, что имеется в стране." (с) Виталий Сарабеев. Левацко-анархистская листовка, 1920 г.
ЧТО ДЕЛАЕТ ПРАВИТЕЛЬСТВО И ЧТО ДЕЛАТЬ НАМ
Русские войска завоевали Азербайджан. Зачем? Комиссарам хочется быть нефтяными королями, торговать керосином, а в Азербайджане много, много нефти.
Русские войска вторглись в Персию, навязав персианам какого-то нового хана.
В Москву приехал какой-то за деньгами белых штатский генерал, который хочет стать комиссаром Советской Турции.
Петроградская Правда от 9 июля пишет: «Нужно однако памятовать, что немалые трудности ждут нас впереди, наши войска должны ещё освободить от гнёта польских помещиков обширные пространства Латвии, Белоруссии, Украины.
Затем нашим войскам придётся сражаться на польской территории (это называется Советская власть защищается), где нас встречает отравленное ядом коммунизма и национализма польское население (это называется право на самоопределение). Там будет борьба уже упорнее и потребует у нас ещё больших жертв и усилий». Так говорят открыто самые миролюбивые большевики.
Итак, комиссары решили вести империалистическую войну для завоевания Польши, Белоруссии, Украины, Персии, Турции и т.д. А эта новая война потребует от нас ещё больших жертв и усилий. Итак, война до победного конца, до последней капли крови русского крестьянина и рабочего.
На днях жители Аланских островов захотели отделиться от Финляндии и присоединиться к Швеции. Аланские острова заселены рыбаками бедными и крестьянами шведами. И вот Советская власть заявляет, что Аланские острова должны принадлежать ей. Почему? Потому что прежде они принадлежали Николаю II-му. А раз на месте Николая II нынче сидит Лeнин I, то значит аланцы должны терпеть его каблук.
И вот эта империалистическая подлая отвратительная политика делается от имени гнусного акционерного общества, ради которого ныне украшают и город от имени III Интернационала.
Миллионы красноармейцев убиваются, калечатся, терзаются для того, чтобы завоевать чужие земли, и это называется счастием трудящихся. Неужели русские трудящиеся жаждут новой войны до победного конца?
Петроградская Правда на днях писала, что нам нужны Дарданеллы и Царьград. Его теперь назовут Комиссарградом. Неужели же красноармейцы пойдут отвоёвывать у турецких пролетариев Константинополь? Нет, никаких новых Милюковых нам не надо.
Коммунисты забыли, что народ хотел мира, что требовал отмены тайной дипломатии. Коммунисты забыли революцию. Пора им напомнить. Коммунисты торгуют нами и покупают чужие земли.
И вот, правительство буржуазной Англии начало торговаться с нами.
Кровавый Ллойд-Джордж жмёт кровавую руку Лeнина. Англия знает, что Советское правительство тоже империалистическое. Русский народ отказался платить долги своих буржуазных правительств. Комиссары обещали уплатить из чьего-то кармана. Из кармана русских рабочих и крестьян. Деньги, привезённые Красиным из России в Англию, на подавление Ирландской революции. Ведь не даром империалистическая Англия готова помириться с нами, как раз в этот момент, когда Ирландия решила окончательно свергнуть иго английской буржуазии.
Правительство революционной Турции (*так в документе) продаёт революционную Ирландию. Поверь. Неужели попустит русский пролетариат? Нет, никогда. Некоторые думают, что мы голодаем из-за блокады. Это ошибка, жестокая, гнусная, это ложь, распространяемая большевиками.
Мы голодаем потому что комиссары, отбирая силой продукты у крестьян, дерут три шкуры. Мы голодаем потому, что нас сосёт новое буржуазно-комиссарское правительство.
Уберите паразитов. Скиньте власть, и народ, свободный народ поделит между собой всё, что имеется в стране.
ВООРУЖИТЬСЯ И пусть попробуют иностранцы тогда потребовать с нас деньги Николая II, Керенского и Лeнина. Пусть попробуют напасть на вооружённый народ. ВПЕРЁД К АНАРХИИ Союз ЧЕРНОЗНАМЁНЦЕВ
Читай и передавай товарищу, а не уничтожай.
С копии верно: Н-к информационно-разведывательного Отделения Приуралсектора Вохр А.Стариков
[size=9]В светском, а фактически атеистическом СССР, а так же Красной Армии никаких георгиевских ленточек не было и быть не могло, так как чёрно-оранжевый биколор «Дым и Пламень» (или «Огонь и Порох») в виде ленты назывался «Гвардейской лентой» и вручался со знаком «Гвардия» гвардейским частям и судам. С учреждением в 1943 году Ордена Славы 3-х степеней лента стала носить название «Лента Ордена Славы» или просто «Лента Славы». Таким образом, как считает Валиков, авторы намеренно подменяют понятия, следуя современному «антисоветизму» и «антикоммунизму», дабы лента символизировала не СССР или РККА, а Российскую империю и православие[1] Наоборот, имеются случаи награждения власовцев и коллаборационистов из РОА и КОНР т. н. «георгиевским оружием» и Георгиевскими крестами.
Получить “георгиевскую” (гвардейскую) ленточку бесплатно – элементарно. Доступно любому, кто:
Ворвавшись первым в расположение противника, личной храбростью содействовал успеху общего дела;</span>
[size=10]
[size=9]Находясь в загоревшемся танке, продолжал выполнять боевую задачу;
В минуту опасности спас знамя своей части от захвата противником;
Из личного оружия меткой стрельбой уничтожил от 10 до 50 солдат и офицеров противника;
В бою огнем противотанкового ружья вывел из строя не менее двух танков противника;
Уничтожил ручными гранатами на поле боя или в тылу противника от одного до трех танков;
Уничтожил огнем артиллерии или пулемета не менее трех самолетов противника;
Презирая опасность, первым ворвался в ДЗОТ (ДОТ, окоп или блиндаж) противника, решительными действиями уничтожил его гарнизон;
В результате личной разведки установил слабые места обороны противника и вывел наши войска в тыл противника;
Лично захватил в плен вражеского офицера;
Ночью снял сторожевой пост (дозор, секрет) противника или захватил его;
Лично, с находчивостью и смелостью пробравшись к позиции противника, уничтожил его пулемет или миномет;
Будучи в ночной вылазке, уничтожил склад противника с военным имуществом;
Рискуя жизнью, спас в бою командира от угрожавшей ему непосредственной опасности;
Пренебрегая личной опасностью, в бою захватил неприятельское знамя;
Будучи ранен, после перевязки снова вернулся в строй;
Из личного оружия сбил самолет противника;
Уничтожив огнем артиллерии или миномета огневые средства противника, обеспечил успешные действия своего подразделения;
Под огнем противника проделал для наступающего подразделения проход в проволочных заграждениях противника;
Рискуя жизнью, под огнем противника оказывал помощь раненым в течение ряда боев,
Находясь в подбитом танке, продолжал из оружия танка выполнять боевую задачу;
Стремительно врезавшись на своем танке в колонну противника, смял ее и продолжал выполнять боевое задание;
Своим танком смял одно или несколько орудий противника или уничтожил не менее двух пулеметных гнезд;
Находясь в разведке, добыл ценные сведения о противнике;
Летчик-истребитель уничтожил в воздушном бою от двух до четырех самолетов-истребителей противника или от трех до шести самолетов-бомбардировщиков;
Летчик-штурмовик в результате штурмового налета уничтожил от двух до пяти танков противника или от трех до шести паровозов, или взорвал эшелон на железнодорожной станции или перегоне, или уничтожил на аэродроме противника не менее двух самолетов;
Летчик-штурмовик в результате смелых инициативных действий уничтожил в воздушном бою один или два самолета противника;
Экипаж дневного бомбардировщика уничтожил железнодорожный эшелон, взорвал мост, склад боеприпасов, горючего, уничтожив штаб какого-либо соединения противника, разрушил железнодорожную станцию или перегон, взорвал электростанцию, подорвал плотину, уничтожил военное судно, транспорт, катер, уничтожил на аэродроме противника не менее двух самолетов;
Экипаж легкого ночного бомбардировщика взорвал склад боеприпасов, горючего, уничтожил штаб противника, взорвал железнодорожный эшелон, подорвал мост;
Экипаж дальнего ночного бомбардировщика разрушил железнодорожную станцию, взорвал склад боеприпасов, горючего, разрушил портовое сооружение, уничтожил морской транспорт или железнодорожный эшелон, разрушил или сжег важный завод или фабрику;
Экипаж дневного бомбардировщика за смелое действие в воздушном бою, в результате чего было сбито от одного до двух самолетов;
Экипаж разведчика за успешно выполненную разведку, в результате которой получены ценные данные о противнике.
По поводу пленных или кому подпевают любители невинных пленных в ГУЛАГе?
Из воспоминаний Водянского Георгия Давидовича:
Г.К. - Были бывшие пленные, которые решили не возвращаться домой?
Г.В. - Да. Таких было не так уж и мало. Норвежцы предлагали нам остаться у них, потом нас агитировали американцы - не возвращаться в Россию, обещали отправить каждого "невозвращенца", куда он захочет, в Америку или в Западную Европу. Нам американцы сразу объяснили, что за плен пощады не будет, и если не расстреляют, то сибирских лагерей нам не избежать, мы по-прежнему "изменники Родины, нарушившие воинскую присягу". Среди заключенных бергенского лагеря не было предателей, у нас даже не было лагерной полиции составленной из бывших пленных. И когда в лагерь приезжали представители "власовцев", записывать добровольцев в РОА, то к ним никто из наших не пошел! Но, никто из нас не думал, что на Родине нас просто отпустят по домам, ведь, как Сталин относится к попавшим в плен, и что считает их всех поголовно предателями, мы уже знали. Некоторые серьезно задумались над предложением американцев, и в итоге согласились. Но для меня лично Родина была превыше всего. В начале июня в город Берген прибыли советские офицеры, называвшие себя представителями Советской Миссии в Норвегии. Они приступили к составлению списков бывших военнопленных для депортации их на Родину. Я записался под фамилией Гурин. Вскоре, большую группу бывших пленных направили в Осло, там уже ожидали отправки в Союз несколько тысяч человек. Было немало таких, которые были уверены, что по прибытии на Родину, нас или расстреляют "за плен" или дадут лагерный срок лет так на пятнадцать, и я сам вскоре так начал думать, но обратной дороги для себя не видел... С корабля нас в порту Ленинграда выводили на берег группами по сто человек, выстраивали за портовыми строениями, вдали от чужих глаз, забирали у нас все вещи и подарки, пленных переодели в старое солдатское обмундирование б/у, переобули в ботинки, и под конвоем вели на вокзал, где "товарняками" нас отправили в Муром Владимирской области, в проверочный лагерь.
С первых же минут на родной земле отношение к нам было как к предателям.
Тут меня прервут доблестные служители буржуазных ценностей и воскрикнут: "Вот! мы же говорили!". Неужели они действительно полагают, что меры советской власти к возвращенным военнопленным были продиктованы человеконенавистничеством Сталина, советской системы и проч.? Неужели они так тупы, что не понимают хотя бы элементарного: что многие из военнопленных могли быть завербованы врагами? Или США и буржуазные страны наши союзники на все времена? Вот например песенка:
"А после войны потрясла меня лютость к пленным. За что? Из гитлеровских лагерей смерти — в концлагеря сталинские. Только Георгий Константинович Жуков попытался заступиться за трижды несчастных людей, но напрасно. Сам и попал в опалу" (Яковлев А.Н. Жириновскому и другим "патриотам" в жирных кавычках // Известия. 25 апреля 1995. №76 (24435). С.5).
Продолжим историю Георгия Давидовича:
Г.К. - Как проходила государственная проверка в Муроме?
Г.В. - Разместили бывших военнопленных в бараках, на голых деревянных нарах .
Бить никого не били, но все время в наш адрес раздавались угрозы со стороны охраны и следователей. Уже в первые дни проверки из бараков изъяли всех "подозрительных", отделили от рядовых бывший комсостав. Смершевцы вызывали к себе по одному и тщательно допрашивали, и где-то через неделю в следственный отдел лагеря вызвали и меня. Первое, что я услышал от следователя, было следующим: "Ты Гурин Григорий Данилович?! Садись, предатель Родины! Давай, рассказывай, где, когда и при каких обстоятельствах сдался в плен?!". Я сказал ему: "Для начала я постою. А зовут меня меня не Гурин, а Григорий Давидович Водянский". На мой ответ последовала мгновенная реакция, резко поднявшись со стула, следователь в упор произнес: "Так ты хочешь сказать, что ты еврей?! Тогда почему, ты, еврей, находясь в немецком концлагере, остался в живых?!". Тогда я подробно рассказал следователю, в каких частях служил, какую задачу выполняла наша ВДБр и при каких обстоятельствах, будучи раненым, без сознания, я был взят в плен, и что два живых свидетеля могут все это подтвердить. Когда я закончил говорить, то следователь, выдержав долгую паузу, произнес: "Ну что же, пока ты свободен... Пока... Жди следующего вызова на допрос"... Спустя две с лишним недели, охрана меня снова вызвала к тому же следователю, и в отличие от первого допроса, он вел себя по-другому. Сначала дружелюбно предложил сесть, однако сразу сурово произнес: "Ты почему родителям не сообщил о том, что жив и здоров?". Я ответил, что не знаю, где они сейчас находятся, в эвакуации были в Челябинске, но уже два года прошло. Следователь сказал: "Мы навели справки и установили, что твои родители живут сейчас на Украине, в городе Херсон" Он сообщил мне адрес и велел немедленно связаться с ними. Закончилась эта моя встреча со следователем на том, что он сказал: "Жди, тебя снова вызовут, но уже в другой отдел". И действительно, следующий вызов был в отдел, занимавшийся дальнейшим направлением бывших пленных на работу в народном хозяйстве.Мне вручили временное удостоверение личности, в котором было сказано, что я прошел государственную проверку, ни в чем не обвиняюсь и преступлений перед Советской Родиной не совершал. Являюсь гражданином СССР и имею право участвовать в выборах во все органы власти страны. Направили меня на работу в город Ростов Ярославской области, на лесосплав. 10 -го июня 1946 года я получил полный расчет в организации, занимавшейся лесосплавом, и поехал домой в Херсон свободным человеком. Но в Херсоне, как только я встал на учет, меня снова стали тягать на проверку уже в городское управление МГБ, которая продолжалась долгие месяцы. Гражданский паспорт мне выдали только через полгода.
Г.К. - А после 1953 года, за "пребывание в плену" были какие-то ограничения?
Г.В. - Нет, после сороковых годов меня никто пленом уже не попрекал. В 1946 году я начал трудиться простым рабочим в Цурюпинском винзаводуправлении, позже стал бригадиром, а после получения образования работал на херсонском совхозе-заводе "Янтарный" главным виноделом, и даже был исполняющим обязанности директора совхоза-завода, был заведующим лабораторией технической и технологической оценки по испытанию винодельческих машин, а эта лаборатория считалась союзного значения. Меня наградили орденами Знак Почета и Трудового Красного Знамени, в 1967 году я получил авторскую премию Совмина СССР, избирался депутатом Херсонского горсовета, и так далее. Везде в анкетах честно писал , что был в плену, но , как сами видете, мне никто за это "палки в колеса не вставлял", после последней проверки в 1947 году претензий ко мне со стороны властей уже не было. Но, я думаю, что этот мой частный случай - просто редкое везение. Многим другим плен просто сломал дальнейшую жизнь и примеров тому я знаю множество. Ведь в конце сороковых годов я даже боялся начать поиски своих двух товарищей по саперному взводу, спасших меня и поддерживавших все время в немецкой неволе, я думал, что если напишу им, то "подставлю", такая переписка сразу вызовет излишнее внимание к бывшим пленным со стороны органов ГБ...
Ужас, ужас, ужас! Эти все интеллигенты, которые даже разобравшись в сути вопроса скажут, что мол человеку испортили несколько лет проверками, всячески попрекали и нарушали его права и свободы, они просто либо умственно-недоразвитые, либо занимаются явной профанацией вопроса сознательно.
Послушаем начальника VI управления РСХА бригадефюрера СС Вальтера Шелленберга: "В лагерях для военнопленных отбирались тысячи русских, которых после обучения забрасывали на парашютах в глубь русской территории. Их основной задачей наряду с передачей текущей информации было политическое разложение населения и диверсии. Другие группы предназначались для борьбы с партизанами, для чего их забрасывали в качестве наших агентов к русским партизанам. Чтобы поскорее добиться успеха, мы начали набирать добровольцев из числа русских военнопленных прямо в прифронтовой полосе" (Шелленберг В. Мемуары / Пер. с нем. М., 1991. С.215).
[size=11]А теперь известная справочка:</span>
[size=10]Справка о ходе проверки б/окруженцев и б/военнопленных по состоянию на 1 октября 1944 г.
1. Для проверки бывших военнослужащих Красной Армии, находящихся в плену или окружении противника, решением ГОКО №1069сс от 27.XII-41 г. созданы спецлагеря НКВД.
Проверка находящихся в спецлагерях военнослужащих Красной Армии проводится отделами контрразведки "Смерш" НКО при спецлагерях НКВД (в момент постановления это были Особые отделы).
Всего прошло через спецлагеря бывших военнослужащих Красной Армии, вышедших из окружения и освобождённых из плена, 354 592 чел., в том числе офицеров 50 441 чел.
2. Из этого числа проверено и передано:
а) в Красную Армию 249 416 чел.
в том числе:
в воинские части через военкоматы 231 034
из них — офицеров 27 042
на формирование штурмовых батальонов 18 38
из них — офицеров 16 163
б) в промышленность по постановлениям ГОКО 30 749
в том числе — офицеров 29
в) на формирование конвойных войск и охраны спецлагерей 5924
3. Арестовано органами "Смерш" 11 556
из них — агентов разведки и контрразведки противника 2083
из них — офицеров (по разным преступлениям) 1284
4. Убыло по разным причинам за всё время — в госпитали, лазареты и умерло 5347
5. Находятся в спецлагерях НКВД СССР в проверке 51 601
в том числе — офицеров 5657
Из числа оставшихся в лагерях НКВД СССР офицеров в октябре формируются 4 штурмовых батальона по 920 человек каждый" (Земсков В.Н. ГУЛАГ (историко-социологический аспект) // Социологические исследования. 1991. №7. С.4-5).
т.е. арестовано 11556: человек (3,81%). Поверьте на слово, из ста человек, попавших в плен, четверо точно либо попали туда из-за трусости, что привело к гибели товарищей, либо были в плену завербованы врагом, либо были в плену на службе врага. Из-за этих четырёх остальным 96 приходилось терпеть нудные проверки. И это при том, что фашисты уничтожили 57% всех советских военнопленных, а значит доля людей, которые могли быть на службе у фашистов непомерно возрастает.
1. Котельная. Устроился я на работу - не бей лежачего в котельную. Газ, пыль, в котельной жара, а из-под двери сифонит - черт с ним. Самое интересное - график. График был - сутки-двое. То есть, за неделю набегало порядка пятидесяти с лишним часов. По КЗоТ положено сутки-трое, но всем было пофигу. Тяжеленько, но все же кое-какое свободное время остается. При этом зарплаты хватало на дорогу, пару яиц на обед и раз в полгода можно было позволить себе что-то купить из шмоток. Находилась работа в 2-х часах от дома, так что для того, чтобы к 8:00 попасть на нее, надо было в 6 часов выйти. Домой я с работы попадал только к 11 часам дня. Потом сменщики от такой хорошей жизни и малой зарплаты поувольнялись, и я работал месяца два или даже три по графику сутки через сутки. Вот это был ад - хорошо еще, подвернулась другая работа.
2. Другая работа была поденежней, но дисциплинка там была адова. Во-первых, там у меня работали отец и сестра. Любой мой косяк автоматически мог оставить без работы всех кормильцев в семье. Во-вторых, там и без этого была система штрафов. Как-то раз сестра опоздала на две минуты - вычли 50 баксов (из зарплаты в 250). Мы с Степанычем как-то перепутали грузы, все расходы на возврат повесили на нас (хорошо, что у фирмы была налажена схема контрабандного возврата засылов), обошлось тем, что тоже по полтинничку заплатили. Увольняли весьма просто - курьер поругался с диспетчером (тот его в другой район послал), замдир пришла через пять минут, забрала у парня все регалии и проводила до проходной. Без слов, внушений и выплат за отработанное (зарплата была серой). А с графиком было вообще весело. Сначала работали два через два, вроде нормально, потом начальство решило, что слишком уж много свободного времени остается, сделали пятидневку+ двое выходят в субботу. А люди у нас все ездили черт знает откуда - когда по графику, то три дня в неделю можно поездить и 2 часа в один конец, приемлемо. а каждый день - ой, напряжно. У меня выходило те же два часа, в результате чего я банально перестал высыпаться хроннически. Кое-как выцыганили две смены, которые работают каждый день, но в разное время начинают - так еще можно было жить. Первую неделю с 7-8 часов, вторую с 12-ти, отсыпаешься за счет сдвига режима сна. Внутренняя жизнь конторы была богата мелкими развлечениями руководства: - например, складу (т.е. нам) запретили пить чай больше два раза за смену. Так как работа физическая, жидкости уходит много, я, выходя за проходную, покупал полторашку минералки и выдувал ее, пока ехал домой. Мать у меня реально по этому поводу беспокоилась - не диабет ли это, ходил, делала анализы, чтобы успокоить.
- курьер фирменную кепку забыл как-то в офисе и выехал на маршрут - его завернули, написали прогул, чего-то там лишили по деньгам.
- те, кто не явились на корпоратив, вызывались на ковер. Я в это время работал, потому меня и ковер, и корпоратив благополучно минул.
- был у нас один парень, он был неглупый, исполнительный, но несколько медлительный - делал все основательно, но никогда не бегал, на что начальство ему указало, что "надо бегать" под страхом увольнения. И что же? Побежал как миленький. К вопросу, у меня привычка немедленно и бегом выполнять поручения руководства осталась до сих пор, шаблонная модель поведения выработалась.
- коллективные пьянки после окончания рабочего дня там поощрялись всячески - "не проставившиеся" ящиком водки по какому-либюо поводу реально рассматривались начальством как "не нашедшие общего языка с коллективом" и "недостойные работать в команде", потому каждый день рождения для меня превращался в ад по организации мегапьянки.
Да, и про больничные - любой больничный мог стать поводом для увольнения. На моей памяти одну девицу уволили за то, что во время месячных больничный брала, а ее во время больничного кто-то из руководства увидел в метро, вторая превысила неофициальный лимит в 20 дней (к слову, бронхит лечится не менее 24 по нормам).
Причем все это осуществлялось не судом и не по закону, а по произволу буржуйчика, ЧАСТНОГО ЛИЦА, не облеченного доверием народа, в отличие от Совета Народный Комиссаров.
Реально СССР в производстве компьютеров по объективным критериям не отставал, но проблемав живучести мифа, особенно среди поколения 80-х в том, что к 1980-м в капиталистических странах наладили выпуск персональных компьютеров, которые в короткие сроки встроились в индустрию развлечений, и до сих пор в ней находятся в значительной массе. СССР же компьютеры производил в первую очередь для промышленного использования, а потому те, кому они по работе были не нужны, их даже и не видели. Персоналки даже на моей памяти (1988-94) во многих НИИ использовались лишь для прикладных расчетов - на крупные задачи их мощностей уже не хватало, а потому все, кому надо было что-то серьезное решать, выстраивались в очередь к "большой машине" и выбивали в отдел терминалы для сетевого доспута к оной. В кабинете, где сидел мой отец, на 10 человек было 3 терминала и одна персоналка, причем на этой персоналке весьма часто полдня играли в диггера в ожидании очереди к БЭСМ. И вообще, игрушки занимали минимум компьютерного времени - на работе такие занятия не поощрялись, как не поощряются и теперь в рабочее время. То есть, компьютеров было мало, но они были мощные, и РАБОТАЛИ на все 100% мощности. В отличие от положения дел за рубежом, где персональный компьютер, слабосильный даже для относительно простых задач (запустил я как-то на 286-й цикл на подбор значений и легонький анализ, там вариантов-то было тысяч десять, он пыхтел минут пятнадцать, о чем он там размышлял - непонятно до сих пор) тем не менее использовался в качестве пишущей машинки и игровой приставки, беспощадно расходуя вычислительные мощности на развлечения идиотов и облегчение труда пишбарышням. Модель на развитие персональной техники изначально НЕЭКОНОМИЧНА, и сейчас компьютерное производство возвращается по кругу к терминальному доступу - нетбуки как раз и есть некоторые аналоги терминалов, для ввода-вывода информации: в интернете на них сидеть комфортно, а вот попытка переконвертировать pdf заняла полчаса под зависание всех остальных процессов. Теперь мы имеем облегченный вариант нетбуков - планшеты, которые вообще ничем не отличаются от терминалов, ибо заточены по большей части под сеть и ввод-вывод. То есть то, что СССР планово развивал с самого начала - большие ВМ в небольшом количестве, сеть и массовые персональные терминалы, начинает осуществляться в условиях производственной анархии капитализма только сейчас. КНДР, например, по тому же принципу имеет свою внутреннюю сеть, которая используется РАЦИОНАЛЬНО, в отличие от капстран, в которых никто не видит ничего плохого в компьютерах, специально производящихся для миллионов дебилов, лупящих по клавишам исключительно в игровых целях.
И.В. Сталин за автономизацию союзных республик не выступал!
Еще со времен Хрущева среди определенной части интеллигенции бытует мнение о том, что И.В. Сталин в 1921-22 годах будто бы выступал за то, чтобы Украина, Белоруссия, Закавказье вошли в состав РСФСР. Якобы В.И. Ленин в своем письме об "автономизации" назвал Сталина среди ее сторонников. Но если внимательнейшим образом прочесть эти "записки", то можно сделать вывод о том, что Владимир Ильич об этом не говорил. Во-первых, стиль изложения печатного текста неленинский. Для тех, кто постоянно читает Ленина, должна быть узнаваема манера Владимира Ильича излагать свои мысли. Но дело в том, что в "письме об автономизации", датированном концом декабря 1922 года, тон совершенно другой. Он не характерен для Ленина. К тому же в письме очень много выпадов против русской нации, чего Владимир Ильич, родившийся в глубине России, на Волге, никак не мог себе позволить. Такое мог написать обиженный на русских сионист, но разве Ленин был сионистом? В этом же письме содержатся нападки на Сталина, Дзержинского, Орджоникидзе, которые якобы ущемили интересы малых кавказских народов в угоду…русской нации, хотя ни один из них к этой национальности, как известно, не принадлежал.
Более того, в этих же записках конца 1922 года Ленин якобы пишет о том, что в СССР надо оставить только единую армию и дипломатию, все остальное растащить по национальным квартирам. Разве Ленин мог такое написать? Неужели Владимир Ильич был за фиктивный и невразумительный Союз, навроде нынешнего российско-белорусского? Нет, конечно. К тому же Ленин везде и всюду выступал за то, чтобы советское государство имело монополию внешней торговли.
Это письмо об автономизации вместе с "Письмом к съезду" было опубликовано в 1956 году после 20-го съезда для того, чтобы очернить И.В.Сталина. Рассмотрим второй документ. В "Письме к съезду" присутствует какая-то путаница. Оно якобы закончено 29 декабря и состоит из шести частей. Но в конце третьей части следует вставка "о грубости Сталина". И датирована эта вставка…4 января 1924 года. Если бы Ленин хотел покритиковать Сталина, то он бы не стал откладывать это дело на несколько дней. Не такой это был человек. "Письмо к съезду" содержит много уступок Троцкому. Это странно. Ленин никогда не отличался особым уважением к этому деятелю. Автор письма пишет , что небольшевизм Троцкого не должен ставиться в вину лично Троцкому. А кому же тогда? Ленин был принципиален. Он такого написать не мог. Далее неизвестный автор письма пишет, что Сталина надо сместить с поста генерального секретаря только из-за того, что он грубый. Получается можно поставить на этот пост хоть черта с рогами, лишь бы он был вежливый. Но это же чушь! Ленин не мог это написать.
Исходя из всего вышеизложенного, можно сказать о том, что и письмо об автономизации, и "Письмо к съезду" Ленин не диктовал. Обе фальшивки состряпаны скорее всего троцкистами для того, чтобы отнять у Сталина ключевой пост в партии. Фальшивки были вытащены на свет в 1956 году Хрущевым и Поспеловым. Возможно, как раз политическая проститутка Поспелов и состряпал эти документы. Брежневцы в лице Суслова и других с безразличным видом проглотили обе фальшивки.
И.В. Сталин не мог выступать за автономизацию союзных республик. В публикациях, вышедших в свет до 1953 года, нет ни единого упоминания об этом. По крайней мере мне не удалось их найти.
Более того, если бы Сталин действительно отстаивал эту точку зрения, он, наверное, провел бы ее в жизнь с помощью Конституции 1936 года. Но там, наоборот, права союзных республик еще более увеличены по сравнению с союзной Конституцией 1924 года. Например, по Конституции 1936 года каждая союзная республика имела право сношения с иностранными государствами, заключения с ними различных соглашений, могла обмениваться дипломатическими консульствами. Все республики Советского Союза, в том числе автономные, имели свои конституции. Этой нормы в законе 1924 года не было. Более того, по Конституции 1936 года каждая союзная республика могла формировать свои вооруженные силы. На Съезде Советов при обсуждении проекта основного закона И.В. Сталину предлагали исключить статью о праве выхода республик из СССР, но вождь не согласился с этим. Поэтому все слова и уверения о том, что Сталин был за автономизацию союзных республик, не выдерживают критики. И это просто клевета в пользу антикоммунистов.
Допустим, что после смерти Ленина победила бы точка зрения сторонников автономизации. Тогда Украина, Белоруссия с одной стороны и Удмуртия вместе с Якутией - с другой, имели бы равные права автономных республик. Тогда СССР в 1991 году развалили бы не на пятнадцать частей, а на 35. И появились бы независимая Татария, Калмыкия, Якутия и т.д. Хорошо, что не победили сторонники автономизации, среди которых Сталина не было. Иосиф Виссарионович был за то, чтобы Украина, Белоруссия, Закавказье на равных правах с РСФСР входили бы в Советский Союз.
Я должен, прежде всего, опровергнуть совершенно неправильное, не соответствующее действительности заявление Зиновьева и Троцкого о том, что будто бы я принадлежал к так называемой “военной оппозиции” на VIII съезде нашей партии. Это совершенно неверно, товарищи. Это сплетня, сочиненная Зиновьевым и Троцким от нечего делать. У меня имеется в руках стенограмма, из которой ясно, что я выступал тогда вместе с Лениным против так называемой “военной оппозиции”. Наконец, тут имеются участники VIII съезда партии, которые подтвердят, что я выступал тогда, на VIII съезде, против “военной оппозиции”. Я не выступал так враждебно против “военной оппозиции”, как это угодно было, может быть, [c.41] Троцкому, потому, что я считал, что среди военных оппозиционеров имеются великолепные работники, без которых нельзя обойтись на фронте, но что я безусловно выступал и боролся против военных оппозиционеров – это факт, против которого могут спорить разве только такие отпетые люди, как Зиновьев и Троцкий.
О чем шел тогда спор на VIII съезде? О необходимости кончить с добровольчеством и партизанщиной, о необходимости создать настоящую регулярную рабоче-крестьянскую армию с железной дисциплиной, о необходимости привлечь к этому делу военных специалистов.
Был один проект резолюции, представленный сторонниками регулярной армии и железной дисциплины. Его защищали Ленин, Сокольников, Сталин и др. Был другой проект, проект В. Смирнова, представленный сторонниками сохранения элементов партизанщины в армии. Его защищали В. Смирнов, Сафаров, Ворошилов, Пятаков и др.
Вот выдержки из моей речи:
“Все вопросы, затронутые здесь, сводятся к одному: быть или не быть в России строго дисциплинированной регулярной армии.
Полгода назад у нас была новая армия, после развала старой, царской, – добровольческая, плохо организованная армия, с коллективным управлением, не всегда подчинявшаяся приказам. Это был период, когда обозначилось наступление со стороны Антанты. Состав армии был главным образом, если не исключительно, рабочий. Ввиду отсутствия дисциплины в этой добровольческой армии, ввиду того, что приказы не всегда исполнялись, ввиду дезорганизации в управлении армии, мы терпели поражения, сдали противнику Казань, а с юга успешно наступал Краснов… Факты говорят, что добровольческая армия [c.42] не выдерживает критики, что мы не сумеем оборонять нашу Республику, если не создадим другой армии, армии регулярной, проникнутой духом дисциплины, с хорошо поставленным политическим отделом, умеющей и могущей по первому приказу встать на ноги и идти на врага.
Я должен сказать, что те элементы, нерабочие элементы, которые составляют большинство нашей армии – крестьяне, не будут добровольно драться за социализм. Целый ряд фактов указывает на это. Ряд бунтов в тылу, на фронтах, ряд эксцессов на фронтах показывают, что непролетарские элементы, составляющие большинство нашей армии, драться добровольно за коммунизм не хотят. Отсюда наша задача – эти элементы перевоспитать в духе железной дисциплины, повести их за пролетариатом не только в тылу, но и на фронтах, заставить воевать за наше общее социалистическое дело и в ходе войны завершить строительство настоящей регулярной армии, единственно способной защищать страну.
Так стоит вопрос.
…Либо создадим настоящую рабоче-крестьянскую, строго дисциплинированную регулярную армию и защитим Республику, либо мы этого не сделаем и тогда дело будет загублено.
…Проект, представленный Смирновым, неприемлем, так как он может лишь подорвать дисциплину в армии и исключает возможность создания регулярной армии".
Таковы, товарищи, факты.
Вы видите, что Троцкий и Зиновьев опять наклеветали.
Сопроводительное письмо академика И.В.Курчатова1 заместителю председателя Совета Министров СССР Л.П.Берия2
[Не позднее 24 декабря 1952 г.]*
Товарищу Берия Л. П.
Представляю статью академика Фока В. А. «Против невежественной критики современных физических теорий».
Взгляды ак[адемика] Фока В. А., изложенные в статье, разделяю я и академики Соболев С. Л.**3 и Леонтович М. А.4, члены-корреспонденты Тамм И. Е.5, Кикоин И. К.6, профессор Блохинцев Д. И.7 и т. Головин И. Н.8.
И. Курчатов
ЦХСД. ф. 4. Оп. 9. Д. 1487. Л. 4. Копия.
* Документы № 1, 2, 3 датированы на основании письма Л П.Берия Г.М.Маленкову (документ № 4).
** В документе: Соболев С.А.
№ 2
Письмо академиков И.Е.Тамма, Л.А.Арцимовича9, И.К.Кикоина и др. Л.П.Берия
[Не позднее 24 декабря 1952 г.]
Секретно
Глубокоуважаемый Лаврентий Павлович!
Мы обращаемся к Вам в связи с ненормальным положением, создавшимся в советской физике. Это положение является результатом ошибочной и вредной для интересов советской науки позиции, которую заняли некоторые из наших философов, выступающих по вопросам философии физики.
Важнейшими задачами советских философов в области физики является материалистическое обобщение громадного круга новых фактов, понятий и идей, накопленных современной физикой, и борьба против идеалистического извращения достижений физической науки.
Вместо этого некоторые из наших философов, не утруждая себя изучением элементарных основ физики и сохраняя в этой области полное невежество, сочли своей главной задачей философское «опровержение» важнейших завоеваний современной физики. Основной атаке со стороны этой группы философов подвергается теория относительности и квантовая теория, лежащие в основе всей современной физики и представляющие собой теоретическую базу электронной и атомной техники.
Непосредственным поводом нашего обращения к Вам послужил возмутивший нас факт опубликования в газете «Красный флот» от 13 июня 1952 г. невежественной и антинаучной статьи члена-корреспондента АН СССР Максимова А. А. под названием «Против реакционного Эйнштейнианства в физике».
В этой статье Максимов заявляет, что «Теория относительности несомненно пропагандирует антинаучные воззрения по коренным вопросам современной физики». Основные положения теории относительности Максимов объявляет нелепостью и стремится их высмеять.
Это говорится о теории, которая сыграла революционную роль в развитии физики, выяснив новые физические свойства пространства и времени и установив законы движения быстрых частиц. Эта теория, глубоко материалистическая по своей сущности подтверждается с замечательной точностью огромным количеством экспериментальных фактов. Одним из ее наиболее убедительных подтверждений является самый факт существования действующих ускорителей заряженных частиц, устройство которых целиком основано на законах теории относительности. Несомненно также, что важнейшие проблемы, стоящие перед советской физикой – проблемы элементарных частиц и ядерных сил, не могут быть разрешены без использования теории относительности.
Теория относительности представляет собой последовательную и стройную систему неразрывно связанных между собой физических идей, глубокое понимание которых необходимо для ее плодотворного применения. Этого совершенно не понимает Максимов и некоторые другие философы, пытающиеся сохранить отдельные частные результаты теории, отрицая при этом ее основное физическое содержание.
Максимов ополчается не только против теории относительности, но и против всей современной физики. Утверждая, что «Лагерь идеализма через Эйнштейна10, Бора11 и Гейзенберга12 стал направлять развитие физики в тупик», Максимов тем самым отрицает и квантовую теорию. Огульно обвиняя всю современную физику в идеализме, Максимов, в сущности, тем самым приписывает идеализму все ее величайшие достижения.
Следует отметить, что в своей кампании против современной физики Максимов, к сожалению, не одинок. Так, например, в «Вопросах философии» и «Литературной газете» за 1948 г.13 появился ряд статей философов, посвященных огульной и неправильной критике квантовой теории.
Мы по своему опыту знаем, какой огромный вред приносит появление подобных статей. Они неправильно ориентируют наших научных работников и приводят к недопустимому снижению уровня этого преподавания; они отвлекают внимание и силы научных работников от насущных задач дальнейшего развития современной физики в решающих ее направлениях.
В настоящее время решающее значение приобретает для нас размах и смелость в работе по принципиальным вопросам экспериментальной и теоретической физики в нашей стране. В этой обстановке позиция тех философов, которые «опровергают» уже достигнутые научные результаты и следовательно тянут науку назад, является особенно вредной.
Мы считаем своим долгом поставить Вас в известность о нашей точке зрения по вышеизложенным вопросам.
Мы считали бы весьма желательным опубликование в центральной прессе статьи; академика Фока, посвященной критике статьи Максимова.
Отзыв члена-корреспондента АН СССР Д. И. Блохинцева на статью В. А. Фока «Против невежественной критики современных физических теорий»
[Не позднее 24 декабря 1952 г.]
Секретно
Статья В. А. Фока представляется мне принципиально правильной. Путаница, опубликованная в «Красном флоте» тов. Максимовым А. А., кроме вреда, ничего принести не может, причем вреда двойного – и для развития у нас философии, и физики. Поэтому критика В. А. Фока очень своевременна.
Что касается замечаний по самой статье В. А. Фока, то они сводятся к следующему:
1. Следовало бы более подробно сказать о возможных границах теории относительности. Об этом очень скупо сказано на стр. 2. Между тем кажется очень вероятным, что в области малых масштабов пространства времени наши представления о пространстве и времени должны измениться. Исследования М. А. Маркова20 и Эра21 указывают, что введение в теорию размеров частиц приводит к противоречиям с теорией относительности (вернее с ее мероопределениями).
2. В. А. Фок также недостаточно подчеркнул, что теория относительности неприложима к ускоренным движениям. Рассмотрение ускоренных движений ведет к теории тяготения, в развитие которой самому В. А. Фоку удалось сделать первостепенный вклад.
3. В. А. Фок не осветил в своей статье роль русских ученых в развитии теории относительности, ограничившись лишь упоминанием о Лобачевском22. О Лобачевском и о значении его идей для развития геометрии и вообще учения о пространстве (и времени) следовало бы сказать ярче. Не упомянуто о фундаментальных исследованиях П. Н. Лебедева23, который доказал существование давления света и тем самым в значительной мере подготовил физиков к пониманию связи между энергией и массой. Немалое значение имело также учение Умова24 о движении энергии. В советский период можно упомянуть работы самого В. А. Фока, И. Е. Тамма (приложение теории относительности к теории рассеяния света), В. И. Векслера25 (разработка теории ускорителя-фазотрона)» Я. П. Терлецкого26 (теория бетатрона) и др.
Поскольку статья В. А. Фока имеет большое принципиальное значение, то было очень желательно, хотя бы совсем кратко, показать значение упомянутых выше русских работ в предистории теории относительности и те блестящие приложения этой теории к практическим задачам, которые были сделаны советскими физиками за последние десятилетия.
Блохинцев
ЦХСД. Ф.4. Оп.9. Д.1487. Л.8-9. Копия.
№ 4
Записка Л. П. Берия секретарю ЦК КПСС Г. М. Маленкову27 с предложением рассмотреть вопрос об опубликовании статьи академика В. А. Фока
24 декабря 1952 г.
Секретно
В ЦК КПСС
товарищу Маленкову Г.М.
В газете «Красный флот» от 13 июня 1952 г. была опубликована статья члена-корреспондента АН СССР А. А. Максимова (работающего в Институте философии АН СССР в области философии естествознания) «Против невежественной критики современных физических теорий»28.
Академик Фок В. А. (физик-теоретик, работающий в Физическом институте АН СССР), считая указанную статью чл[ена]-кор[респондента] Максимова А. А. антинаучной и неправильно ориентирующей наших научных работников и инженеров, написал в порядке дискуссии с Максимовым А. А. статью «Против невежественной критики современных физических теорий».
Известные Вам физики тт. Курчатов, Алиханов. Ландау, Тамм, Кикоин, Александров, Арцимович, Сахаров, Головин, Мещеряков, Флеров, Леонтович, разделяя взгляды, содержащиеся в статье ак[адемика] Фока, обратились к нам с просьбой об опубликовании этой статьи.
Пересылаю в ЦК КПСС статью академика Фока В. А. и письма упомянутых выше физиков на Ваше рассмотрение.
Л. Берия
ЦХСД. Ф.4. Оп.9. Д.1487. Л.3. Подлинник.
№ 5
Записка секретаря ЦК КПСС Н.А.Михайлова и заведующего отделом науки и высших учебных заведений ЦК КПСС Ю.А.Жданова секретарю ЦК КПСС Г. М. Маленкову о результатах рассмотрения писем ученых-физиков**
[Не позднее 31 декабря 1952 г.]***
Секретарю ЦК КПСС тов. Маленкову Г. М.
По Вашему поручению нами рассмотрено письмо одиннадцати ученых-физиков во главе с академиками Алихановым А. И., Ландау Л. Д. и Леонтовичем М. А., в котором критикуется статья члена-корреспондента Академии наук СССР Максимова А. А. «Против реакционного эйнштейнианства в физике», напечатанная в газете «Красный флот» от 13 июня с. г.
Авторы письма просят опубликовать в центральной прессе приложенную к письму статью академика Фока В. А. «Против невежественной критики современных физических теорий».
Газета «Красный флот» (редактор т. Зенушкин С. С.) допустила ошибку, напечатав статью т. Максимова, не соответствующую ее профилю. В этой статье односторонне излагаются спорные, дискуссионные вопросы современной физической теории. Тов. Зенушкину указано на недопустимость публикации материалов, находящихся вне компетенции редакционной коллегии газеты. Ошибка, допущенная газетой «Красный флот», обсуждена на совещании редакционной коллегии.
Считаем возможным опубликование статьи академика Фока «Против невежественной критики современных физических теорий» в журнале «Вопросы философии».
Н. Михайлов
Ю. Жданов
ЦХСД. Ф.4. Оп.9. Д.1487. Л.2 Подлинник.
*После получения данного материала на бланке Секретариата ЦК КПСС было указано: «Поручить тт. Суслову М. А.29, Михайлову Н. А.30 и Жданову Ю. А.31 рассмотреть поступивший в ЦК КПСС проект статьи академика Фока и сообщить свое мнение и предложения». Текст проекта постановления Секретариата ЦК КПСС был перечеркнут и сделана запись: «Спросить тт. Суслова, Михайлова и Жданова. 25. XII. Г.Маленков».
**На документе резолюция М. А. Суслова: «За». В конце документа пометка: «Архив. Доложено. Статья академика Фока направлена в редакцию «Вопросы философии» для публикования (Подпись неразборчива). 2.I.53 г.».
***Датируется по времени списания в архив.
№ 6
Письмо члена-корреспондента АН СССР А. А. Максимова заместителю председателя Совета Министров СССР Л. П. Берия*
5 февраля 1953 г.
Многоуважаемый Лаврентий Павлович!
Некоторое время тому назад акад[емиком] В. А. Фоком была представлена в редакцию журнала «Вопросы философии» статья под названием «Против невежественной критики современных физических теорий». В беседе с главным редактором журнала, проф[ессором] Ф. В. Константиновым32 проф[ессор] Фок заявил о том, что его статья одобрена Вами. На днях, выступая с докладом в Физическом институте Академии наук СССР (ФИАН), акад[емик] В. А. Фок снова повторил свое утверждение.
Упоминание Вашего имени акад[емиком] В. А. Фоком не только является необычным и невстречавшимся в редакционной практике (автор настоящих строк уже 30 лет работает в марксистских журналах) случаем, но противоречит основной линии нашей научной жизни, покоящейся на борьбе мнений и свободе критики. Поэтому имеются все основания полагать, что акад[емик] В. А. Фок просто злоупотребляет Вашим именем в целях поддержания своей, в корне ошибочной и вредной идеологической линии.
Акад[емик] В. А. Фок, имеющий бесспорные заслуги как ученый, решивший ряд математических проблем, в течение некоторого времени, особенно начиная с 1948 года, взял на себя задачу защиты субъективистских воззрений буржуазных ученых Н. Бора, В. Гейзенберга, А. Эйнштейна. Последнее время и устно и в печати акад[емик] В. А. Фок защищает философские воззрения покойного акад[емика] Л. И. Мандельштама33, целиком совпадающие с воззрениями представителей англо-американских философских направлений т[ак] наз[ываемого] операционализма, логического позитивизма и им подобных, по существу, ничем не отличающихся от разгромленного Лениным махизма.
Выступая в таком духе, акад[емик] В. А. Фок оживляет было совсем уже разгромленные в СССР течения, идущие от физиков-идеалистов капиталистических стран. Как известно, вейсманизм-морганизм [опирался на воззрения таких физиков, как Шредингер34 (основатель волновой механики), теория резонанса в химии опиралась на воззрения В. Гейзенберга (другой основатель квантовой механики), космологические бредни о замкнутой и конечной вселенной опираются и исходят от А. Эйнштейна и т. д. и т. п. Все сторонники такого рода воззрений сейчас находят в акад[емике] В. А. Фоке главаря. Нет сомнения, что такого рода воззрения ничего общего с наукой не имеют и будут разбиты.
Поскольку ссылки акад[емика] В. А. Фока на Вас противоречат нашей партийной и государственной практике, поскольку нельзя даже в мыслях допустить какую бы то ни было обоснованность ссылок на Вас акад[емика] В. А. Фока, поскольку порочность позиции акад[емика] В. А. Фока очевидна, я считаю своим партийным и гражданским долгом довести до Вашего сведения о недопустимом поведении акад[емика] В. А. Фока в отношении Вас и вообще методов обсуждения насущных вопросов советской науки.
Член-корреспондент АН СССР, член редколлегии журнала «Вопросы философии», член КПСС с 1918 г.
А. А. Максимов
ЦХСД. Ф. 4. Оп. 9. Д. 1487. Л. 11-11 об. Копия.
* К документу приложена записка: «В ЦК КПСС. Тов. Маленкову. В дополнение к материалам, пересланным от 24.XII.52 г., посылаю письмо чл.-корреспондента АН СССР т.Максимова А.А. Л.Берия. 17 февраля 1953 г.» – и далее по тексту записки резолюция: «Тт. Михайлову Н. и Жданову Ю. Прошу ознакомиться и сообщить Ваше мнение. Г. Маленков. 21.02.53 г.» На первом листе пометка: «Архив (Подпись неразборчива). 21.II.53 г.» Частично текст письма подчеркнут, вероятно, Г.М.Маленковым.
Еще раз о Ленине. О проблеме насилия и попытках фальсификации
Не первый год сталкиваюсь с дилетантскими утверждениями о бесчеловечности и крайней жестокости Ленина. Упоенно и пафосно "обличители" цитируют распоряжения и призывы вождя со словами "расстрелять", навести массовый террор" и.т.п... На 1-й взгляд неискушенному и необразованному слушателю или читателю может показаться, что и на самом деле Ленин был сущим демоном, раскрутившим маховик террора, принесшим на мирную и благословенную российскую землю насилие, жестокость, войну... Вот, на днях cherniaev сделал попытку "разоблачить" Ленина вспомнив о его "записках" с указаниями "брать заложников, расстреливать массами" и.т.п... К сожалению, прояснить ситуацию с самим разоблачителем не удалось. Когда я попытался обратить внимание на 2 самых существенных момента разрушающих его упрощенную схемку картонного злодея Ленина, ответить "обличитель" не смог и элементарно меня забанил.
Думаю, стоит все же эти 2 момента хотя бы в самых общих чертах (для начала) обозначить, ибо антиленинские ярлыки и штампы уже изрядно поднадоели. Не потому, что я имею иное мнение, а вследствие убогой схематичности, плоскости и упрощенности этих кочующих из одного места в другое и многократно тиражируемых тезисов. Ленин, несомненно, не был добреньким сусальным дедушкой и безупречным не ошибающимся политиком. Он был сложен. Много к чему призывал, много чего писал и делал. И стоит пытаться понять: в какой исторической ситуации, как и почему он это говорил и писал. И как говорили и действовали его противники... Если мы, конечно, хотим представлять исторические события и личности, не в виде набора пропагандистских штампов и ярлыков, а в диалектической полноте… Итак, два момента.
I. Возникает вопрос, в каких исторических реалиях действовал Ленин и были ли мягче и добрее его политические противники? Т.е. - Белые, если мы говорим о Гражданской войне (тем более, они представляли основные оппозиционные Красным силы). Я не буду сейчас вдаваться в подробности, и приводить цитаты из выступлений и призывов вождей и видных участников Белого движения: Корнилова, Юденича, Краснова, Колчака, Слащева, Унгерна... Уверен, что любому мало-мальски просвещенному в вопросах Гражданской войны в России (коими являются многие участники комьюнити) человеку известна масса высказываний и конкретных действий Белых, которые свидетельствуют о точно такой же ожесточенности и непримиримости, в коих обвиняют Владимира Ильича и Красных. Документов и воспоминаний (в т.ч. собственноустых признаний Белых) достаточно. Надеюсь, сомневающиеся не заставят меня приводить эти многочисленные и общеизвестные факты и высказывания? Я могу...Но в данном случае, моя задача - не доказать жестокость Белых (отнюдь), а лишь обратить внимание на тенденцию Гражданских войн (взаимное ожесточение переходящее в звериную жестокость и отход от норм морали мирного времени). Бессудные казни и пытки пленных, взятие и расстрелы заложников, призывы к массовому террору и осуществление его... Всё это было присуще как Белым, так и Красным. Иногда говорят, что Белые, по крайней мере, не вводили террор в ранг государственной политики...Но по факту-то применяли его так же широко и массово, как и Красные. А порою, отсутствие законодательных рамок террора приводило к его неограниченному распространению... Ну, да это особая тема, здесь же я вернусь к "жестокостям" Ленина.
II. Если в первом случае я обращал внимание на политику двойных стандартов «обличителей» В.Л., то здесь хочу поговорить о конкретике. А именно – о бессовестном «цитировании» Ленина, когда приводятся вырванные с мясом из контекста фразы (а то и куски их без начала и конца), порою искажающие мысли В.Л. с точностью до наоборот. Такие «доказательства» являются первыми признаками недобросовестности критиков и не столь важно, искренне ли они заблуждаются или сознательно лгут, результат один – искажение реальности и создание карикатурного Великого и Ужасного Ленина лишь отчасти напоминающего истинного Ильича. Чтобы не быть голословным, приведу несколько наиболее распространенных примеров, так называемых «цитат», якобы свидетельствующих о кровожадности Ленина.
1) В августе 1918г. В.Л. направляет телеграмму в Ливенский исполком Пензенской губернии, а в сентябре – в штаб V армии. Отрывки из этих ТЛГ постоянно цитируются с целью доказать жестокость Ленина. Естественно, в отрыве от контекста и, как правило, с оборванными окончаниями. ТЛГ в Ливны начинается так: «Приветствую энергичное подавление кулаков…», на этом цитирующие обычно и останавливаются, тогда, как полностью фраза выглядит следующим образом «…и белогвардейцев в уезде». Вроде мелочь, но смысл уже усложняется. Речь идет не о бессмысленных расправах над крестьянством, а о борьбе с врагом поднявшим восстание. И тут надо представлять, что восстание в Ливнах предшествовавшее появлению ТЛГ, отличалось крайней жестокостью и зверскими массовыми расправами над рабочими и красноармейцами (не в ходе военных действий). И Ленин об этом прекрасно знал. Телеграмму в штаб V армии цитируют еще хитрее: «Уверен, что подавление…кулаков-кровопийцев будет образцово беспощадное», некоторые и вовсе выпускают отточие. Вот, дескать каков изверг Ленин, считает, что кулаков-кровопийцев надо беспощадно подавлять.. Это крепких-то, да работящих хозяев, на которых деревня держится…Деревня, правда, в отличие от нынешних публицистов считала иначе, кулаков там называли мироедами за их стремление выжать из тех, кто победнее все что возможно… Встречались, конечно, и настоящие крепкие хозяева живущие своим трудом, многие из которых попали под несправедливое раскулачивание 1929-32гг, но в данном случае речь не о них, а о тех, кого сама деревня считала кулаками и мироедами…Про таких хорошо сказал профессор Эмиль Джозеф Дилон, живший в России в 1877-1914 гг.: «Из всех человеческих монстров, которых мне приходилось когда-нибудь встречать во время путешествия я не могу вспомнить более злобных и отвратительных, чем кулак». Эти-то настоящие кулаки и поднимали восстания совместно с другими врагами Советской власти. А в данном случае Ленин и вовсе делал упор не на них. Полностью фраза выглядит так: «Уверен, что подавление казанских чехов и белогвардейцев, а равно поддерживавших их кулаков-кровопивцев будет образцово беспощадное». Оцените разницу. Насколько естественен и оправдан таков призыв в момент ожесточенных боев с противником, судите сами.
2).Еще одно любимое «обличителями» высказывание В.Л. содержится в письме в Нижегородский Совдеп: «Навести массовый террор, расстрелять и вывезти сотни проституток…». Ужас! Бедные проститутки…А Ленин-то каков садист, женщин не пожалел… Жестоко? Несомненно…Но давайте посмотрим, чем вызвано такое указание? Не для того, чтобы представить Ленина добрым ангелом, а для осознания обстановки, в которой принимались такие решения. Давайте, прочитаем письмо полностью: «В Нижнем, явно готовится белогвардейское восстание. Надо напрячь все силы, составить тройку диктаторов, навести тотчас массовый террор, расстрелять и вывезти сотни проституток, спаивающих солдат, бывших офицеров и.т.п. Ни минуты промедления. Надо действовать во-всю: массовые обыски. Расстрелы за хранение оружия. Массовый вывоз меньшевиков и ненадежных. Смена охраны при складах, поставить надежных.». Строгая продуманная система чрезвычайных мер призванная навести порядок в гарнизоне, очистить его от разложения и бардака, дабы предотвратить восстание. Цель мероприятий ясна? Можно долго дискутировать о моральной допустимости столь жестких мер, как расстрелы проституток, но целесообразность и необходимость скорейшего исправления положения отрицать невозможно. Или предотвращение восстания самыми жестокими мерами или либеральный подход (как в конце 1917г.,когда врагов взятых в бою отпускали под честное слово не бороться с Советской властью, которое они тут же нарушали), как следствие – неизбежное восстание и расстрелы уже не проституток и владельцев нелегального оружия, а красноармейцев, рабочих, советских специалистов…
3). Частенько цитируют вырванную из контекста фразу: «Прекрасная вещь революционное насилие и диктатура..», якобы свидетельствующие о любви Ленина к этому насилию и диктатуре. А ведь целиком высказывание это имеет чуть ли не противоположный смысл. Выступая 18.03.1919 на VIII съезде партии с отчетным докладом ЦК В.Л. в частности сказал: "…наша российская неорганизованность выступает во всем посрамляющем нас убожестве… Конечно, многое в этой крайней нашей неорганизованности, в крайнем недостатке организованности объясняется условиями гражданской войны, но далеко не все…Организационная деятельность никогда не составляла сильной стороны русских вообще и большевиков в частности, а между тем главная задача пролетарской революции, это – именно организаторская задача. Здесь организационный вопрос недаром поставлен на одно из выдающихся мест. Здесь надо решительно и твердо, и еще раз решительно и еще раз твердо, бороться всеми мерами. Без длительного воспитания и перевоспитания мы здесь ничего не сделаем. Тут та область, где революционное насилие, диктатура употребляется для того, чтобы злоупотреблять, и от этого злоупотребления я бы осмелился вас предостеречь. Прекрасная вещь революционное насилие и диктатура, если они применяются, когда следует и против кого следует. Но в области организации их применять нельзя. Этой задачи воспитания, перевоспитания и длительной организационной работы мы совершенно не решили и к этому мы должны систематически приступать». Как говорится, почувствуйте разницу….Ленин предостерегает от злоупотреблений насилием, фальсификаторы обвиняют его в пропаганде оного…
Примеров подобных искажений, вырывания из контекста слов В.Л. я могу привести достаточно много… Только, зачем? Из вышеперечисленного ясно видно, КАК цитируют Ленина его недоброжелатели и насколько сложнее настоящий Ленин. Не добрячок, жесткий и волевой политик не стесняющийся применять самые крутые меры в борьбе не на жизнь, а смерть с противниками Советского государства. В целях сохранения власти рабочих и крестьян только-только установившейся и подвергающейся жесточайшему прессингу врагов: от своих помещиков, капиталистов, кулачества и церкви, не желающих мириться с утратой привилегированного положения до интервентов стремящихся пользуясь моментом оторвать от России кусок пожирнее. И они получали кровь за кровь. Жестокость за жестокость. А вот с окончанием Гражданской войны Ленин первый сказал, что «пора отказаться от вызванных войной ограничений демократии». И не просто сказал, а начал проводить такую политику. Пусть непоследовательно, с отступлениями от нее (та же высылка интеллигенции), но тенденция наметилась. .. В частности, по инициативе В.Л. были резко ограничены внесудебные права и возможности ВЧК, а затем и вовсе она была преобразована в ОГПУ с заметно урезанными полномочиями… Но это уже другая история… Можно не любить Ленина и быть в принципе не согласным с идеями социализма-коммунизма. Это нормально. Взгляды у людей разные. Но при этой нелюбви и несогласии порядочные противники не будут прибегать к фальсификациям, передергиваниям и толкованиям мотивов большевиков, основываясь на своих внутренних субъективных фантазиях. Можно и нормально не соглашаться с методами Ленина…. Только при этом надо ясно и четко понимать, что в России того периода ВСЕ ВЛИЯТЕЛЬНЫЕ политические силы использовали такие же методы и были ничуть не мягче. Независимо от внутреннего мира и морали конкретных политических фигур, занимающих те или иные посты, действовали они все примерно одинаково. Так, как было целесообразнее в конкретных исторических условиях. Нравится это нам или нет, но это было именно так. И, несмотристочникя на, возможно, сильнейшую антипатию к кому-либо, порядочные люди не позволяют себе фальсифицировать высказывания оппонентов, приписывать им свои подозрения и фантазии, передергивать и подличать. Как не позволяют себе этого и настоящие специалисты… Если они желают оставаться порядочными людьми.
Немецкие и шведские корни Ленина по материнской линии тщательно прослежены в работе А. Брауэра, опубликованной в «Генеалогическом ежегоднике» за 1972 год. Родители Марии Александровны Ульяновой (Бланк) были немцами. Ее отец, Александр Дмитриевич Бланк, происходил из семьи волынских немцев, а мать — Анна Гросшопф — была дочерью петербургского купца Иоганна Готлиба Гросшопфа и матери-шведки. В ХVIII веке предки Гросшопфа были видными любекскими купцами, и, как показало исследование, проведенное одним из швейцарских историков, от этой же купеческой семьи из Любека ведет свое происхождение и семья недавнего президента Германии Рихарда фон Вайцзеккера. Александр Грудинкин
Авторы рецензии: - Фролов Михаил Иванович, инвалид Великой Отечественной войны, доктор исторических наук, профессор кафедры истории Ленинградского государственного университета имени А.С. Пушкина, вице-президент Академии военно-исторических наук; -Кутузов Владислав Александрович, доктор исторических наук, профессор кафедры новейшей истории России исторического факультета СПбГУ; - Ильин Евгений Васильевич, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории для преподавания на естественных и гуманитарных факультетах исторического факультета СПбГУ, командир студенческого поискового отряда "Ингрия"; - Василик Владимир Владимирович, кандидат филологических наук, доцент кафедры истории славянских и балканских стран исторического факультета СПбГУ.
